Читать книгу И они распяли его. Последняя дорога последнего императора - Алевтина Татищева-Никитина - Страница 3

Время все дальше уносит от нас июльские дни 1998 года, когда останки последнего российского императора были преданы земле. Но трагическая история гибели его семьи по-прежнему волнует умы и души людей. Пишутся книги, снимаются фильмы. На переломе двух веков все больше думается о трагическом переломе, который пережила Россия в начале века двадцатого. Там ищем мы ответы на многие главные вопросы сегодняшней жизни. Права и ответственность власти перед страной, соотношение личного и общественного в судьбе человека, выбор пути России – это только то немногое, о чем думаем мы, прикасаясь к судьбе Николая II.

…У меня есть приятель – театральный режиссер. Он родился в Свердловске, сейчас живет в Париже, у него жена-француженка (уже не первая). В 70-е годы, студентом, репетируя свой едва ли не первый спектакль в стенах тогда еще не снесенного дома Ипатьева, он вынес оттуда ржавый гвоздь. Этот гвоздь (ровесник дома и свидетель кровавой трагедии лета 1918-го) мой друг считает едва ли не самой важной вещью в российском багаже, собранном при отъезде. Когда-нибудь хочет подарить этот гвоздь потомкам Романовых. Этот гвоздь и серебряный рубль с портретом Николая II, завещанный Алевтине Татищевой-Никитиной её матерью, – вещи одного порядка. То, что делает лично причастным к ходу истории, то маленькое звено, тронув которое ты ощущаешь дыхание истории, видишь лица творящих ее людей. Все становится зримым и осязаемым, объемным и очень личностным.

Алевтина Татищева-Никитина написала историю «долгих похорон», историю прощания России с останками Николая II, его семьи, приближенных и слуг как очень личную историю. Панорамная картина общества, мучительно осмысливающего свое прошлое, искупающего ошибки и преступления, возвращающего исторические и нравственные долги, для неё сплетается с историей храма, взорванного в её родном Камышлове не в «безбожные» двадцатые, а уже в семидесятые, своей семьи и своего поколения, тоже попавшего в жернова истории, пусть не кровавые, но весьма жесткие: из комсомольской юности прямо в объятия дикого рынка.

В дождливые июльские дни 1998-го, когда сначала в Екатеринбурге, а затем – в Санкт-Петербурге прощались с пленниками дома Ипатьева, история вдруг сконцентрировалась, страницы восьми десятилетий (от июля 1918-го до июля 1998-го, от расстрела Романовых до погребальной церемонии) пронеслись перед мысленным взором, и глава закрылась. После июля 98-го был август, дефолт, пришли иные, жесткие времена и другие, тоже очень далекие от демократической романтики Собчака и Ельцина лидеры нации. «Мы успели», – вскоре стали говорить о романовских похоронах их организаторы и участники.

У повествования Алевтины Татищевой-Никитиной есть главный герой – Александр Авдонин, раскрывший одну из самых страшных тайн XX века, нашедший царскую могилу на старой Коптяковской дороге. Это характер мощный, притягательный, резкий, выписанный с любовью и восхищением, рядом с ним – другие герои. Совсем не те, кто «представительствовал» на траурной церемонии в Петропавловском соборе: Ельцин, Немцов, Лихачев, Михалков, Радзинский… Автора интересуют не парадные персонажи телевизионной «картинки», а люди «за сценой»: судмедэксперт Петр Грицаенко, собственноручно достававший из трясины на старой Коптяковской дороге каждую косточку, архитектор Светлана Наливкина, проектировавшая захоронение в Екатерининском приделе Петропавловского собора, столяр-краснодеревщик Алексей Тарасов, делавший исторические гробы, правнук повара Харитонова Петр Мультатули, внучатый племянник Николая II Андрей Андреевич Романов, безымянные екатеринбургские старушки, молившиеся за невинно убиенных в храме Вознесения Господня… Именно они придают необычайную достоверность и исторический объем этой истории, именно знакомство с ними позволяет согласиться с утверждением автора: «Здесь, в Екатеринбурге, произошло главное. Именно здесь состоялся главный акт покаяния. На этой земле каялись потомки тех, кто совершил это страшное преступление 80 лет назад».

Замечательно, что у этого «главного» оказался талантливый летописец, свидетель небесстрастный, но точный и объективный, совместивший журналистское расследование с эмоциональным монологом о времени и о себе. У этой книги есть ценность исторического документа, серьезной исследовательской работы и захватывающая личностная интонация: то, что так властно захватило в свое время автора, не сможет оставить равнодушным читателя этой книги.

Владимир СПЕШКОВ