Читать книгу Грехи смертных - Алибек Нарынбекович Таиров - Страница 4

ОНА ЖЕ СЛАДОСТРАСТИЕ… БЛУД… РАСПУТСТВО…

Третьи сутки к ряду проходят в мучительных, мечтательных воображениях. Его гнетут тягостные мысли и надежды, до боли знакомые каждому влюблённому.

Казалось бы, что столь возвышенное дарование – любить, не может причинять боль, одначе, как показывает практика, кровоточит много раз сильнее. При том ранит не бренное тело, а бесконечные душу и разум. Душераздирающий скрежет, который невозможно сдержать ни ясным умом, ни громогласной силой, как и невозможно вылечить никаким из известных лекарств… как же это мучительно!

Он отчётливо вспоминает то место, в котором увидал свою возлюбленную – Ма-ле-на. Воображение без устали и в разных вариациях рисует возможные варианты несостоявшегося знакомства и сладостного флирта:

«…

Вот, она, как и прежде стоит в тенёчке под деревом, дружелюбно осматривает окружающих и проходящих мимо людей и зверушек. Её взгляд красив, нетороплив, благороден, а тонкие и аристократические черты лица в самой, что ни на есть подходящей мере его дополняют.

Неспешно и уверенно он выдвигается на встречу к заветной мечте, вместе с тем сопровождая движения свои едва заметной, но окрыляющей улыбкой… ну и, конечно, соблазняющим, подлинно мужским взглядом.

Разумеется, она замечает и с проявлением должного интереса наблюдает за ним… за тем, как он выдвинулся к ней … именно к ней.

По обыкновению, реакция самочек на подобное действо вызывает небольшое смущение, возможно даже возмущение и, что важно заметить в обоих случаях, проистекающее возмутительное «цокание», или того хуже – надменное, высмеивающее закатывание глаз.

Но не сегодня! Только не в его мечтаниях!

Даже разовое подглядывание на опалённого Солнцем кабеля выдаёт её хрупкую натуру и стойкость. И у Малены зарезвился некий интерес. Недаром-таки Ачи отличается своим вызывающим внешним видом…

Всё ближе подбираясь, она оценивает и примечает – весьма недурен сам собою… И лишь только стоило этой мысли осесть, как всем телом ощутила возбуждающую волну предвкушения – то самое… приятное щекотание в области живота… меж ног. В ней незаметно зарождаются смешанные чувства, смутные мыслишки, непристойные образы, которым Малена не рада по-своему благородию… но, чем ближе приближается развязка, тем слабее становится она… тем эротичнее и желаннее становится он…»

– Кушать!

Мать никогда не заморачивалась зазыванием каждого по-отдельности. Накрыв еду на стол, ни капли не гнушаясь, выкрикивала что-нибудь подобное, по-хозяйски рассаживалась и, как подобает единственному кормильцу в семье, неспешно кушала себе в удовольствие.

– Ооо, ну ты только посмотри на него. Ачи… да ты самый лучший даже спросонья14.

Естественное дело, Ачи ничего не ответил – негоже комментировать мужскую красивость, да и мысленно он находился в другом месте, в иной компании. Безмолвно доев приготовленную еду, запил небольшим количеством воды, как обычно приласкал матушку и ушёл бороздить городские кварталы.

Вдоволь отоспавшись, молодой самец вобрал в себя неисчерпаемый прилив энергии и сил, и готов пойти хоть на край света – дабы вновь увидеть Малену… её миловидное личико, малиновые глазки, томный15, ангельский взгляд.

Не придавай значения неспешной ходьбе, то могло показаться, что Ачи просто гуляет… гуляет и любуется, неописуемой пером, красотой расцветающей весны. В то время, как сведущим16 хорошо известно, что ведомый сладостной надеждой Ачи, будто прокажённый ищет лекарства от трудноизлечимого недуга.

Весна – самое удивительное время года. Она наступает так быстро, что не успеваешь замечать перемены в естестве и природе… право слово, они меняются буквально на глазах. В данное время года высвобождается место для чего-то нового, неизведанного, быть может даже необычного, нередко посещают свежие, оригинальные идеи, появляются силы на то, что давно хотелось бы реализовать. Что ни говори, а весна воодушевляет и манит!

Вместе с тем, возрождение природы сказывается на желаниях и эмоциях. Наверное, это есть следствие ото долгой спячки и сексуального затишья. Немаловажным, при этом, следует полагать то примечание, что проявляются они, как духовно, так и телесно – выразительно и колоритно. И не важно: в обтяжку ты одет или по скромному, в новизну или вовсе раздет до неприличия; важно лишь простое, наследственно-обусловленное стремление – покрасоваться, а если повезёт, то целые дни и ночи пыхтеть над продолжением своего уникального рода. Желание это настолько яркое, что непременно требует отдачи. Быть может поэтому в весеннее время года так хочется любить и/или быть любимым?

Блуждая по близлежащим окрестностям жилого дома – того самого, подле которого Ачи схлопотал чарующую стрелу Амура – Купидона любви17, неизменно думает о долгожданной встрече… о ней… о Малене.

Сознание безостановочно и без какой-либо капли стеснения сменяется то одной, то другой картинами сладострастия: то обжигающими… то пошлыми… то грубыми… то жгучими…

Мысли вообще навязчивая штука… непонятная до ужаса: откуда берут своё начало – одному Богу известно. А вот в случае Ачи и вожделенной им Малены – одна другой грязнее… одна другой пошлее…

Тем временем, лишь только сердце ведёт себя достойно: ему простодушному мнится возвышенная любовь, романтические устремления. В поисках любви оно по-настоящему страдает и страждет!

Оглядывая минующие один за другим дома, дворы, районы, Ачи настойчиво продолжает и уходит всё дальше. «Кто ищет, тот найдёт», – основополагающая установка на уме.

В один момент, на мгновение оторвавшись от мира грёз, терзающих мечтаний и надежд, Ачи поймал себя на взволновавшем осознании: дошёл аж до Шанхая – бесценного района. И тут, его признала детвора: – Да это же Ачи! Эээй, народ, к нам Ачи пришёл! Айда, к братану!

Блаженное это чувство – быть признанным героем. Заслышав радостные возгласы, воспрянул духом и решил немного передохнуть, потолковав по душам с подрастающей молодёжью.

– Ачи! Говорят, вы лучший в любовных делах, – празднично восклицали детишки.

– Лучших не бывает, – твердил им в ответ, – Бывают настойчивые.

– Нуу… расскажи нам хоть один секрет своих успехов, – просили мальцы.

Репутацию мало заслужить, её необходимо поддерживать, и Ачи деловито призадумался. Ему непременно захотелось сказать нечто интересное… нечто такое, что на Шанхае запомнится на долгие времена, а после будут цитировать и во всём социуме.

Вокруг него столпилась немаленькая аудитория, с трепетом выжидающая всё, что он только не скажет.

Как по команде, на ум пришла яркая мысль – занятное наблюдение:

– Так уж и быть. Поделюсь с вами солидной заметкой. Запоминайте… скажу лишь однажды, – Ачи договорил и примолк. Убедившись в непоколебимости своего авторитета продолжил несколько увереннее, с расстановками и тоном, соответствующим его действующему положению: – Каковой бы она ни была, мужская половина делится на два типа: на тех, кто любит биться о скалы и на тех, кто предпочитает скакать по волнам.

Забавно, но результат выдался несколько иным, чем предполагалось. И видимо центральную роль в этом сыграло недопонимание, благодаря которому выжидательное безмолвие обрело намного более явственную глубину и затишье.

Так, сквозь попытки уловить смысл, на лицах детей забрезжали18 размышления и мысли, силящиеся уразуметь19 философию сказанного: очень уж не хочется опозориться перед героем любовных сказаний! Безуспешно, но всё же не теряя надежду, один за другим мальцы перегляделись меж собой – быть может кто да понял. Одначе, отсутствие некоторого жизненного опыта и познаний в области ассоциаций возымело свою силу.

Некоторое время спустя, один из них… рыженький такой, судя по всему, младший и держащийся поодаль ото всех, решился-таки развеять несостоятельную тишину, надеясь прояснить хоть что-нибудь: – Ачи, а к какому типу относитесь вы?

Ачи кокетливо ухмыльнулся. Это был адекватный вопрос, на который у него имеется нужный ответ: – А я всех люблю…

Малыши переглянулись друг на друга уже по-другому. Слегка заметные кивки головой, приподнятый подбородок и довольные физиономии недвусмысленно выдают интуитивные рассуждения: «Базару нет».

Чтож, на самом деле, подобное не ново, ведь удальцам типажа Ачи никогда не составляло труда очаровывать или производить хорошее впечатление, обвораживать или пленять души. Рассыпаясь в любезностях, они могут гарцевать20 не хуже сицилийских скакунов. Вооруженные галантной учёностью обо всём осведомлены и рассуждают в изысканной, фешенебельной21 манере. Всякий раз у них найдутся примеры острых слов и изречений, блистательных дел и, что самое важное, умеют расположить их к месту. Вслед за тем, не даром говорят, что совет под видом остроумного словца выслушивают охотней, чем высокоучёное назидание.

Поначалу было незаметно, да и не придавал значения, как никак детишки, но, чем более Ачи беседовал, чем более обращал внимание, тем яснее примечал в их составе юную деву… и её броскую22 красоту.

Мало, кто понимает сколь сложна, а порой невыносимо терниста судьба красоты. Казалось бы, что может быть лучше, чем уродиться прелестной… желанной? Но стоит лишь чуточку поразмыслить, понаблюдать, как узришь трагедию, без преувеличения, планетарного масштаба. И дело тут не только в грехах телесного контакта, которых страждет чутли не каждый первый, но непременно на том сумасшедшем осмыслении, что каждый твой знакомый уже давно тебя…

«Остановись! Она же ребёнок!» – схватившись за голову, подумал Ачи. Представление о ней смущающейся… прижатой к стенке… до сих пор не покидает смутную голову. «Надо, как-то отвлечься… и не думать о ней», – заключил для себя и отвернулся в прочую сторону.

Грех блуда включает в себя все проявления половой активности, за исключением естественного способа их осуществления в браке. Беспорядочная половая жизнь, супружеские измены, всевозможные извращения – всё это есть различные виды и проявления блудной страсти.

Несмотря на то, что адекватным заключением похоти выступают телесные взаимоотношения, истоки её лежат в сфере ума и воображения. Именно поэтому к ней относятся и непристойные мечтания, просмотр порнографических, эротических материалов, рассказы… даже слушание похабных анекдотов, в общем всё то, что способно возбуждать фантазию на сексуальную тему, а впоследствии порождать решительные действия, вплоть до безнравственного и отвратительного проявления – изнасилования.

– Так, так… и что это мы тут делаем? – послышался незнакомый, но до ужаса приятный голосок.

Толкая друг друга под рёбра, ребятишки с ропотом затрепетали: – Смотри, Малена идёт.

На мгновение, Ачи оторопел. «Неужели это она?», – подумалось и с замиранием сердца припомнилась их первая встреча: «вот, она, как и прежде стоит в тенёчке под деревом, дружелюбно осматривает окружающих и проходящих мимо людей и зверушек…»

В одержимой агонии последних дней Ачи забыл и теперь торопливо пытается вспомнить характеризующие её особенности.

Будто ответом на заданный вопрос и моленья, в воздухе приятно запахло нежным естеством – головокружительной и манящей сознание свежестью чистого женского тела. В перемешку с подходящими духами, ну или как в нашем случае передающим схожий аромат шампунем, этот неповторимый букет цветов знаком абсолютно каждому мужчине: на удивление простой, но в то же время всежеланный – ни с чем не сравним! Его невозможно подделать! И, как бы банально это не прозвучало, уникальность его заключается в том, что покуда он продолжает быть единственным, так и будет пребывать вожделенным.

Ничто так не сводит с ума мужчину,

как запах чистого женского тела

© Зигмунд Фрейд

Любой другой заменжевался23 бы от неожиданности, но только не Ачи и только не сегодня!

«Ххммм… всё складывается, как нельзя лучше», – подумал и дерзко запрокинул голову в направлении детских шептаний.

Всего одно простое движение, а сколько эффекта: небольшое смущение, немалое возмущение и проистекающее возмутительное цокание. «Кабель!», – подумала она, но как-то странно, противоречиво улыбнулась.

Вдруг из толпы детишек выбежала та самая куколка и ласково притёрлась к роскошной пышной груди Малены: – Маа-мочка моя…

– Здравствуй, Тсунами, – любезно ответила мать.

Как по волшебству, в голове Ачи заиграла мелодия из той самой звучной песни: «…Нас интересуют также молодые мамы. Молодые мамы хороши – гуляют от души…»

В общем и целом, у Ачи вот-вот случится любовный экстаз. По правде говоря, зрелище это малоприятное, зато весьма ярко характеризует состояние грешной душонки.

И всё же, вопреки появляющемуся представлению, Ачи не есть конченный извращенец, так что выше всяких похвал явилось вмешательство Малены, предложившей детям пойти поиграть. Неудивительным, пожалуй, будет заметить, что Малена располагает несомненным авторитетом среди подрастающей молодёжи и мужской половины, собственно благодаря чему её просьбы, пусть даже глупые или бессмысленные, подлежат беспрекословному исполнению.

– Да, конечно… мы уже уходим, – со слащавыми физиономиями комментировали мальчишки.

– Всё, что только не пожелаете… – подойдя поближе сказал шёпотом тот самый маленький рыжий храбрец, и добавил: – госпожа Малена.

Кто знает, преднамеренно это было сделано или нет, но оставшись наедине с Ачи у Малены не остаётся шансов на проведение спокойного, уединённого вечера…

Непринуждённая настойчивость в дополнении с природной мужеской харизмой производит эффектное впечатление. Это очень важно в первичном обхождении с дамой. Не менее важна и естественная уверенность. Но ни в коем случае ничего из упомянутого не должно носить искусственного, навязчивого характера, поскольку моментально разоблачается и приводит лишь к агрессии или насмешке.

Ачи ведёт себя раскрепощённо, раскованно, шутит и в то же время рассуждает в изысканной, аристократической манере, «подкалывает» её и в то же время не забывает о крайне важном элементе соблазнения – прикосновениях: как бы невзначай задевает руку, волосы, ненароком прикладывается к плечу, а если позволяет ситуация, то и направленно трогает за талию. Разумеется, она замечает, но не придаёт значения, хотя подсознательно запоминает и принимает ответную мысль – что уже «можно».

В то же время, происходит нечто удивительное и в сознании Ачи: чем дольше длится разговор, чем больше наслаждается компанией своей королевы, тем жарче становится доселе невиданное чувство. Малена перестаёт быть просто жертвой. Каждая секунда… каждое мгновение, что смотрит на неё… каждое ласковое слово, что произносит она – дурманят его непоколебимость.

Подобные мгновения поистине чудесны и хотелось, чтобы продолжались вечно, бессменно…

К сожалению, дьявольский опыт и сила привычки рано или поздно должны были заявить о себе:

– Я хочу тебя… прямо здесь, – необдуманно вырвалось.

Лишь стоило этим словам коснуться ласковых ушей Малены, как всем телом ощутила возбуждающую волну предвкушения… в ней интуитивно расцветают бархатные чувства, смутные мыслишки, непристойные образы, которым она не рада по-своему благородию, но сопротивляться было невозможно…

Взаправду ведь, невероятно сложно одновременно испытывать желание и пытаться его контролировать.

– Мы можем пойти ко мне, – поникнув глазки, предложила она.

«Дурак! Ты всё испортил», – истерично завопил незнакомый внутренний голос. Должно быть сердце заявило.

Разнонаправленные чувства заполонили душу Ачи. Вот она – предмет его мечтаний стоит перед ним и приглашает к себе… что может быть лучше? Что может быть желаннее?

При всём при том выходит так, что за прошедшие пару-тройку десятков минут что-то переменилось в его отношении к Малене и самому себе. Стало как-то тоскливо… как-то погано… как будто на сердце кошки заскребли.

Ачи смирно сделал первый шаг и остановился, затем боковым кивком головы дал понять, что готов последовать за ней.

А что было делать, не откажешься ведь теперь?

Под утро лежали оба на полу…

Довольствие кабеля очевидно, и даже похоть его как будто бы пресытилась. Хотя всё равно лениво размышлял о посильности пятого захода.

Малена же находилась в наивысшей степени восторга.

«Как только увидела его – растворилась в нём… такого прежде не бывало. Впервые мне было страшно от самой себя. Когда мы танцевали я чувствовала, как тяжелеют мои тазовые кости. Сознание уже тогда покинуло меня…

И когда он, наконец, раз-двинул… я была такой мокрой», – всё тело вновь захлёстывает блудная страсть. По нежной кожице волной «пробегают мурашки»24 и дабы унять волнение Малена укусила себя за запястье: «Эти горячие движения туда и обратно… ээммм… чтобы чувствовать больше я двигалась против него… а он всё настигал меня… словно понимал, чего я хочу… и как хочу…

Я действительно не хотела, чтобы он заканчивал…»

– В доме есть валерьянка? Нам нужно немного расслабиться, – предложил изнеможённый герой.

– Должна быть. Погоди немного. Я принесу, – аккуратно привстав, ответила Малена. Затем хорошенько потянулась во все стороны и нежно прихрамывая направилась на кухню.

Не прошло и секунды, как Малена вернулась в комнату до ужаса напуганная.

– Ачи! Хозяин возвращается! Я чувствую его! Тебе придётся уйти… сейчас! – тараторила, как сумасшедшая.

– Уйти? Куда? – оторопев спросил.

– Через окно… другого выбора нет.

«Опять?! Через окно?», – разгневанно подумалось.

– Нет! На этот раз я останусь! Пусть все знают, что у меня серьёзные намерения… и отношения, – высоко подняв голову, заклинал Ачи.

– Прошу тебя! Не в этот раз, – бросившись на плечи умоляла Малена, – ты не сможешь объяснить это Нигераклу.

Нигеракл – это имя широко известное во множестве кругов; имя, которое Ачи знает не понаслышке. Более того, именно Нигеракл явился причиной, по которой был вынужден бежать в тот раз… когда не смог познакомиться с Маленой.