Читать книгу Шамбала - Алина Дмитриева - Страница 6

Весь день мятежен. Знала ведь, что с теткой и Марией ничего не случится, но тревога засела глубоко внутри, и, точно какое помешательство, не унималась. Я приказала себе успокоиться. Ежедневный труд помог преодолеть переживания; увы, совсем ненадолго, лишь на те часы, что руки оказались заняты работой.

Еще стоял день, когда мы покончили со своими обязанностями, и каждый занимался, чем вздумается. Киану, как всегда, и след простыл; Ной на заднем дворе мастерил горшки из глины; рядом с ним чинил табуреты Натаниэль; Орли помогала Мальве заготавливать на зиму кой-какие продукты; Руни читала вслух. Это было одно из ее завсегдашних любимых занятий: раскрыть животрепещущие поэмы восемнадцатого века, полные чувственных описаний и трагических развязок, и со всем возможным упоением прочесть вслух; но не громко, не крича, а с должной интонацией, так, чтобы передать иные перипетии иного героя.

Пока она наслаждалась мелодией собственного голоса, позади раздались шаги: Кара спускалась по лестнице через дверь черного входа. Я обернулась и на какую-то долю секунды залюбовалась ею. До чего она прекрасна, наша Кара! Ее энергичная, гибкая фигура двигалась слаженно, едва заметно, будто плыла. Свои иссиня-черные цыганские волосы она собирала в длинную косу, но шелковистые непослушные пряди выбивались из прически, придавая ее обладательнице вид исполинской дикарки. Вот он – мой дух свободы. Ее светлые глаза смотрели зорко, в самую душу, но многолетняя сноровка научила ее скрывать подлинную дальновидность за нарочито страстным обликом.

– Почему ты улыбаешься? – спросила она.

Я дотронулась до ее густых волос – не в пример моим собственным.

– Ты у нас красавица. Герд слишком строг к тебе. В его власти отправить тебя в Ас-Славию или Аламанию, и подыскать тебе отличного мужа.

Кара громко расхохоталась: мы обе знали, что замужество не для нее – ни для кого из нас. Она сильная, отважная, независимая. Она наша Единица, Герд во многом рассчитывает на нее.

– Удачная шутка, – отозвалась она. – Идем, прогуляемся.

Нам так часто хотелось побыть наедине, но случалось это так редко, что встречи эти обретали особую сокральность.

Мы направились к лесу. Опушка видна далеко впереди, но для ее достижения шагать довольно долго. Впрочем, мы не спешили – на кону многие обсуждения.

– Киану сказал, к тебе прицепился страж.

– Киану бы язык укоротить, – бесилась я.

– Не злись, – мягко поправляла она, – это я его спросила.

– Все печешься обо мне?

– Кто, если не я?

Мы остановились и взглянули друг на друга. Интонация ее голоса мне не нравилась, за ней крылось нечто, чего я не знала.

– Почему ты так говоришь?

Наверное, впервые в жизни я видела ее такой растерянной. Ответила она не сразу, и это настораживало еще больше.

– Иногда я беспокоюсь за тебя. Времена не те, чтобы жить спокойно. Больше я ни в ком не уверена.

– Я не такая беспомощная, как вы думаете.

Мы продолжили путь.

– Может быть, я и трусиха, но я борюсь с этим, и я достойна помогать Единицам.

– Ну конечно, милая, – как всегда легко и просто она сглаживала острые углы. – Мы все знаем, что ты еще перевернешь эту историю.

– Боюсь, эту историю уже ничто не перевернет.

Мы засмеялись, подразумевая по этим ту разруху, что творилась в стране долгие десятки лет.

– Кстати, об этом. Когда я ходила в дом тетки, Мария рассказала мне об одном беглеце из Шестой провинции. Он хотел просить политического убежища в Ас-Славии, но… его пытали и били… Они с теткой не помогли ему. Тетка и Мария не помогли ему. Наверное, сейчас он уже мертв – или на полпути к могиле.

Мы уже добрались до малинника и принялись неспешно собирать ягоды.

– Кая, ты не можешь спасти каждого. Пора бы уже привыкнуть к этому.

– Никогда не смогу смириться с этим.

Я чувствовала макушкой головы, как Кара долго смотрела на меня, но, не дождавшись ответной реакции, тяжело вздохнула и вернулась к делу.

– Будь осторожна, Кая. Бунтарство в наши времена обходится дорого. Чтобы выиграть это дело, ты должна быть готова поставить все, что у тебя есть. Но парадокс в том, что именно тогда, когда потеряешь все, ты способна сопротивляться по-настоящему. А пока нам всем есть что терять.

Мы немного помолчали; только легкий ветер в кронах деревьев полошил наши мысли. Я постаралась принять слова Кары – во многом пророческие, – но они комом стали где-то в голове, не желая становиться осознанием.

– Ах, как я люблю малину! – пропела Кара и отправила целую пригоршню ягод в рот. – Это ягода любви. Помнишь песню про малиновые губы?

Я улыбнулась и тоже съела несколько ягод. В эту пору они были крупными и сочными, как никогда. Мы набрали большую миску для пирога Мальвы, и теперь позволили себе наесться вдоволь. Кара так увлеклась, что перепачкала себе половину лица и воротник мастерки.

– Ты как ребенок, – смеялась я.

– В Метрополе таких радостей не найдешь, – произнесла она и тут же заметно сжалась, осеклась.

Вскоре возвратились в дом. На веранде отдыхал новый глиняный горшок, на рабочем столе Ноя – неоконченный кувшин. Он с детства проявлял тягу к гончарству, и, очевидно, родился в нужном месте: кроме мела и руды в горах Ущелья добывали прекрасную глину.

– Отличная работа, Ной, – похвалила я.

– Спасибо, – солнечно отозвался парень.

Киану и Герд о чем-то шептались у старого камина, и мне до смерти хотелось узнать, что же они опять задумали. Мальва забрала у Кары миску с ягодами и принялась вытирать платком ее лицо.

– Ох, девочка ты моя, запачкалась хуже мальчишки-сорванца.

Ее жесты сквозили такой открытой любовью, которую она проявляла довольно редко, все чаще предпочитая замыкаться в повседневных хлопотах. Происходящее мне категорически не нравилось. Все шло совсем не так, как обычно: слишком много любви, тепла, слишком много учтивости.

– Эй, Кая, я иду завтра охотиться на кроликов. Ты со мной? – спросил Нат.

– А как же Руни?

Лицо его несколько исказилось, и я поняла, что между этими двумя что-то произошло. В межличностных отношениях, в коих задействовано не более двух персонажей, Руни обладала довольно скверным нравом, про таких обыкновенно говорят: семь пятниц на неделю. Интересным являлось иное: в обществе трех и более человек она проявляла себя совершенным ангелом, наивным и почти безобидным. Однако становиться третьим звеном в их союзе мне не претило.

– Помиритесь, – ответила с улыбкой.

Перемена в лице Киану так очевидно пронзила пространство, что я едва не выкрикнула о своем любопытстве. Весь вечер он был задумчив, но я, храня марку, с беспокойным сердцем отошла ко сну.