Читать книгу Дневники пропавшей девушки - Алина Горовенко - Страница 15

Передо мной пролегала тихая улочка с ровными газонами и аккуратными деревьями, которые ароматно плодоносили и создавали особое настроение этой улице. Этот район давно стал моим самым частым пунктом назначения благодаря Лилит. Её родители принадлежали к элитному сословию, поэтому не было ничего удивительного в том, что впервые я побывал на улице богачей только благодаря своей девушке. Я выключил фары и остановил «Форд» в тени ветвистых деревьев, куда едва пробивался свет недавно загоревшихся фонарей. Мошки стремительно рвались к свету, не понимая, какой удел их ждёт. На втором этаже, из комнаты Лилит, лился тусклый свет. Потом показалась и сама девушка, распахнула окно настежь. Она была великолепна. От порыва ветра, смеси запаха спелых яблок и свежести вечернего дождя, волосы её взметнулись. Она вдохнула полной грудью и снова скрылась. Дождь всё также спокойно накрапывал, не спеша разродиться яростным ливнем.

Я тяжело вздохнул и положил дрожащие руки на руль, кожаная обшивка которого успокаивала. Взял себя в руки и решительно вышел из машины. Пригнувшись, чтобы никто не заметил меня, я подбежал к дому. Подпрыгнул и зацепился за выступающий карниз лоджии, где каждое утро завтракала семья Лилит, и вскарабкался на него. Цепляясь за выступы, я в миг добрался до окна своей Лилит практически бесшумно. Родители девушки были весьма консервативны, поэтому мы никогда не давали им повода думать о том, что состоим в интимных отношениях. Поэтому предаваться бурному сексу нам чаще всего приходилось у меня дома, помня, конечно же, о её комендантском часе. Но если так подумать, чаще всего мы скрывались в её комнате, стараясь особо не экспериментировать, а, в общем-то, быть такими же консервативными, как и её родители, ну вы понимаете, о чём я.

Я осторожно заглянул в комнату. Она сидела на стуле вдалеке от окна и читала толстенную книгу в тёмно-синем переплёте. На ней была свободная белая майка и чёрные узкие джинсы. Не отрываясь от книги, девушка собрала волосы резинкой, по бокам остались забытыми несколько прядей. Пока она сидела спиной к окну, я быстро влез в комнату, приземлился бесшумно на пушистый ковёр. Подойдя к ней, я почувствовал ненавязчивый запах фруктово-цветочных духов. Не знаю, что это было, но явно чувствовалось вишнёвое послевкусие. Я наклонился, вдыхая родной запах, и опустился к её шее. Но меня опередила моя же тень, она упала на страницу. Девушка резко вскочила со стула:

– Девин?… Ты меня напугал.

Она с укором слегка ударила меня в плечо, села на стул и убрала книгу в сторону.

– Что читаешь?

– Ты залез ко мне в окно, чтобы спросить, что я читаю?

– Я не знаю, зачем я залез.

– Ммм, – протянула она, рассматривая моё лицо, словно на предмет изменений.

– Как у тебя дела? – вымученно улыбнулся я.

– Обычно. – Пожала она хрупкими плечиками, хотя и так было ясно, что раз мы расстались, то это уже означает, как минимум необычно. – А у тебя?

– Паршиво, – выдохнул я и по-домашнему рухнул на кровать, стоящую неподалеку и так бережно застеленную розовым мягким пледом.

– Почему? – показалось, или я увидел интерес в ее глазах?

– Я всё-таки ухожу из спорта.

– Окончательно решил?

– Да, – кивнул я, подтверждая свои намерения.

– Уже сказал?

– Нет. Сегодня мы выиграли, я не хотел их расстраивать. Понимаешь? Думаю, моё настроение они списали на наше с тобой расставание, – мимоходом задел наболевшую тему я.

– Всё будет хорошо. Ты же знаешь.

Она поднялась со стула и подошла ко мне. Я снова ощутил волнующий запах сладких духов.

– Лилит… Если хочешь, я уйду, ты только скажи.

– Нет. Останься, Девин, – она ещё выдерживала дистанцию.

Я решительно прижал её к себе, примкнув к её груди, слушая чуть ускоренное биение её сердца:

– Я люблю тебя. Ты же знаешь.

– Девин…, – прошептала она, неловко поглаживая мои волосы тонкими пальчиками.

Я обнимал её за хрупкую талию, чувствовал её тепло. Стало так уютно и хорошо, словно всё было по-старому. Перед глазами внезапно возник образ девочки с пирсингом-монро, и на секунду мне показалось, что я обнимаю её. Я отстранился от Лилит.

– Что не так? – спросила она.

Что могло быть не так? Она была прекрасна, мы были самой известной парой в колледже. Лучшая ученица, вдобавок красотка с огненными волосами, и успешный спортсмен, достояние колледжа. Не сказать, что красавчик-спортсмен, скорее моя красота была следствием моего успеха, но тем не менее что-то во мне было, так отмечали многие. Но сам я, естественно, не понимал такого ажиотажа к своей персоне.

– Хочешь прокатиться?

– Давай.

От дождя крыша стала скользкой, и я помог девушке спуститься, принимая её в свои объятия. Я накрыл её своей курткой, и в обнимку мы перешли на бег, чтобы дождь нас не настиг. Я галантно открыл перед ней дверцу своего «Форда»:

– Прошу.

– Как мило, – она улыбнулась.

Мы сидели в салоне, окружённые звуками дождя. Мелкие капли приглушённо стучали по крыше. Было так спокойно: ничего не предвещало. И Лилит была превосходна. В прочем, как всегда, в этом она была предсказуема до корней волос. А дождь создавал томную ностальгию, ведь в последние дни мы то и дело сидели в машине вот так просто, слушая ненавязчивую дождевую дробь. Словно нам было нечего сказать друг другу.

– Куда ты хочешь? – спросил я, повернувшись к девушке.

Она приблизилась ко мне, я снова почувствовал манящий запах её волос, я знал, что тот же запах исходит от её тонких запястий. Её глаза горели, губы сложились в соблазнительной улыбке. Она поцеловала меня. Сначала нерешительно, потом всё более настойчиво. Снова и снова наши губы встречались. Такие родные, но уже успевшие за последние дни стать чужими. Странное чувство. Я больше не ощущал нас единым целым. Что-то разорвало нашу связь. Девушка резко отстранилась и сказала:

– Я уезжаю завтра.

– Что? Куда?

– Ты же знаешь. К тёте. Она пригласила меня погостить. Это та влиятельная женщина, про которую я тебе рассказывала. С её помощью я смогу попасть на практику в отличное место, она даст мне необходимые рекомендации, – она словно пыталась оправдаться, но плохо скрываемый восторг застыл в её глазах.

Я устало выдохнул. Внезапно я понял всё. Это эмоциональное расставание было неслучайным. Я начал ощущать масштабы надвигающегося неизбежного будущего.

– Может, перекусим? – предложила Лилит, пытаясь вырвать меня из молчаливой задумчивости.

– Конечно, – глухо ответил я.

Всю дорогу Лилит держала руку на моём колене. Этот жест был таким неправдоподобным после её слов. Раньше мне нравилось, как она это делала. Но сейчас я ощутил лёгкую тень отвращения.

Миновав ароматную улочку типичного пригорода, мы подъехали к молодёжной забегаловке, где мы частенько любили брать кофе с собой. Когда я остановил машину, вылез из неё и открыл девушке дверцу, она кокетливо выскочила со словами:

– Мерси.

Я бережно закрыл дверцу, и приобняв девушку за талию, повёл её к входу. К моему удивлению, Лилит больше не казалась мне легкомысленной кокеткой, образу которой она так стремилась подражать. Наверное, так она хотела скрыть от окружающих свою серьёзную натуру. Как только я мог этого раньше не замечать?

Вывеска Loved by you6 горела неоновым светом, приглашая посетителей погрузиться в атмосферу 50-х годов.

В зале было людно, уик-энд7 только начинался. Мы сели за столик у окна, выходившего на парковку, полную машин, послушно ожидавших своих владельцев. Наш столик был несколько отдалён от других, что позволяло спокойно общаться, не понижая тон, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Лампы над небольшой барной стойкой мерно гудели. Из автомата ненавязчиво звучали хиты 50-х, среди которых были полюбившиеся всем Elvis Presley – Love Me Tender, Louis Armstrong – Go Down Moses, The Animals – House of the Rising Sun и многие другие, которые неизменно волновали сердце, ибо эта музыка вечна.

К нам незамедлительно подошла официантка с бейджиком «Лора». «Лора» была в коротком бордовом фартуке, из кармана которого она достала потрёпанный блокнот с ручкой. Девушка приветливо улыбнулась, поправила локоны в стиле Мэрилин Монро и принялась любезно рассказывать о блюдах дня, но мы, как и большинство посетителей в этом зале, заказали пиццу на двоих и по стаканчику колы.

Лилит расположилась напротив меня, облокотив локти на стол, и положив лицо в ладони. Её волосы отдавали золотом на свету. Она улыбнулась и принялась бегло изучать стойку с фирменными коктейлями от заведения.

– Знаешь, Девин, мы вроде как хорошая пара.

Звучало как начало долгого неприятного разговора.

– Ты же знаешь, мы подходим друг другу, – вставил я.

Она игриво встряхнула волосами, как будто ожидая очередного комплимента, но я не торопился тешить её самолюбие или помогать ей строить диалог.

Нам очень быстро принесли заказ, в выходные здесь готовили, опережая заказы. Мы поблагодарили официантку, локоны которой были так старомодно уложены, но, несомненно, были шикарны. От пиццы исходил манящий аромат плавленой моцареллы, начинка сочно водрузилась на тонком тесте. Я наблюдал за тем, как Лилит сосредоточенно промокнула свой кусочек пиццы салфеткой, убирая тем самым лишний жир. Затем она разрезала кусочек на более маленькие составляющие и аккуратно отправляла их в рот, не забывая каждый раз обмакивать губы салфеткой. Эта скрупулёзность действий начинала меня раздражать. Это же просто пицца! А не королевский званый ужин!

– Ну так что? Расскажешь о своей поездке?

Она нехотя отложила вилку с ножом, вряд ли она собиралась рассказывать мне всё в деталях. Ей проще было свести всё к ссоре и, не объясняясь, расстаться. Это так по-женски, если честно. И эгоистично.

– Это известная юридическая фирма, за меня уже замолвлено словечко. Через два дня назначено интервью, меня готовы взять на три месяца в случае удачно пройденного собеседования. За эти два дня мне нужно освоиться и, конечно, получить консультацию от своей тёти по всем интересующим вопросам. Ну ты и сам всё понимаешь.

Три месяца – не такой уж большой срок, но что будет дальше? Её тётка жила в Нью-Йорке, городе полном возможностей. Особенно для Лилит. Дела в учёбе у неё шли отлично, юриспруденцию она всегда изучала с большим интересом и схватывала всё на лету. Лилит была из тех, кто всегда знал, чего хочет от жизни, не тратя время попусту. Я был всегда горд за неё, ведь она стремительно развивалась и добивалась целей на «раз-два».

А что я? За моими плечами были лишь спортивные успехи, но, как и большинству парней, мне казалось этого более чем достаточно. Но буквально недавно я вдруг понял, что спорт – это не самое главное в жизни. Мне хотелось достичь чего-то, не гоняя всю жизнь мяч в угоду болельщикам. Я хотел чего-то другого, но не знал пока, чего именно. Когда я впервые заговорил на эту тему с Лилит, она была не очень-то довольна. Было престижно встречаться с выдающимся спортсменом колледжа, учитывая, что сама она подавала большие надежды в учёбе. А сейчас у меня не было ничего, чем стоило бы гордиться. Без спорта я никто. Именно так она и думала, я понял это сразу, хоть она и не говорила. За неё всё сказало её поведение. Мы стали много ругаться по пустякам, отношения накалялись и уже были не такими радужными, как последние четыре года. Я чувствовал, чем это чревато, но не думал, что она всерьёз подумывает о расставании. Сейчас оказалось, что она уже наперёд продумала всю свою жизнь, и в ней не было места для меня. Как пафосно это звучит, прямо фразочка из очередного женского романчика. Ясно было, что она собирается после колледжа переехать в Нью-Йорк, иначе она не уезжала бы туда на практику. А мне что делать там? Терпеть не могу большие города, она это знала. Жизнь в пригороде меня целиком и полностью устраивала. Так что, в каких мы отношениях? Создаём видимость счастливой пары? Но каждый из нас уже всё решил для себя. Лишь привычка делает своё дело. Да и надежда умирает последней.

– Рад за тебя. Кажется, это то, чего ты действительно хочешь.

Я не хотел, чтобы мои слова звучали предосудительно, но так и вышло.

– Девин, ты же знаешь, как много я трудилась, чтобы достичь высоких показателей.

– Знаю. Небось «Право» – твоя настольная книга, – усмехнулся я.

Она пропустила моё замечание и скептически спросила:

– А ты, уже определился, чем хочешь заниматься?

– Нет, – отрезал я и схватил стаканчик с колой, на котором выступил конденсат.

Вот и настал неловкий момент, когда нечего сказать двум столь близким людям, между которыми всё быстрее вырастает непробиваемая стена. Аппетит пропал, и я достал из заднего кармана деньги и кинул на стол, не забыв о чаевых для улыбчивой официантки, современной копии Мэрилин Монро. Правда, по мне, лицо Лоры было куда более красивым, чем у секс-символа 50-х годов. Но общественная любовь была столь высока, что со всех уголков страны посетители этой закусочной привозили в подарок статуэтки с Мэрилин Монро, и теперь барная стойка напоминала алтарь поклонения, пестря куклами с одинаковыми лицами. Эта дама стала одним из наиболее культовых образов американского кинематографа и всей мировой культуры. Но мало кого заботит, что она отдавалась всем подряд.

– Уже уходим? – Лилит недоумённо посмотрела на меня.

– Тебя довезти до дома? – грубо спросил я.

Она обиженно встала из-за стола, снова промокнула губы салфеткой, скомкала её и небрежно бросила на стол.

– Будьте так добры, – решительно двинулась в сторону выхода она.

Проходя мимо официантки, я улыбнулся и сказал ей:

– Спасибо за отменное обслуживание, Лора.

– До скорой встречи, я надеюсь, – улыбнулась она, и озорные искорки зажглись в её глазах.

Лилит зло проскочила между нами и направилась решительной походкой к моей машине.

Ревновала. Я последовал за ней, натянув маску безразличия. Всё лил дождь, но уже с новой силой, подобно моей всё нарастающей злости. Но в этот раз я не предложил Лилит куртку, она стояла у дверцы пассажирского сидения и вся сжалась, холодные капли заставляли её тело дрожать. Эта нелепая гордость вызывала только жалость. Волосы намокали и уже не горели ярким пламенем.

Я не спеша подошёл к «Форду» и только тогда разблокировал двери. Она с негодованием села в салон. Ей было не по душе, когда что-то шло вразрез с её планами. Я включил радио, в салоне заиграла Iggy Pop – The Passenger. Я молча поехал в сторону дома своей уже, кажется, бывшей девушки. В самый последний момент, поддаваясь всё нарастающей злости, я резко свернул в противоположную сторону. Мы помчались на скорости 140 км/ч, оставляя деревья позади сплошным размытым пятном.

– Что ты делаешь? – запаниковала девушка, на ходу пытаясь пристегнуться, скользящим сквозь дрожащие пальцы, ремнём безопасности.

Но я молча ехал прочь от её дома, не думая при этом, что подвергаю опасности нас обоих. Во мне ярким пламенем, подобно огненным волосам Лилит, всё сильнее разгорался гнев. Сейчас Лилит казалась мне эгоцентричной пафосной сучкой, которая даже не может пиццу съесть без лишнего высокомерия. Никогда ещё я не испытывал столь негативные эмоции по отношению к ней. Машина всё набирала скорость, а я хотел выбить из этой девки всю дурь. Она не на шутку испугалась и нервно вжалась в сидение, не задавая больше лишних вопросов. Минуя тихие улочки, я вёл машину туда, где кончалась черта пригорода, и начиналась пустынная в ночное время трасса, ведущая в большие города-миллионники. В города, куда, такие как Лилит, стремились, чтобы исполнить свою американскую мечту. У моста, отделяющего два таких разных мира, я резко притормозил и съехал вниз, где равнодушно текла небольшая речка. Здесь было спокойно и темно. Нетронутая девственная природа, заросшие дикие берега. Я молча вышел из машины, обогнул её и с силой вытащил Лилит с сидения. Она была бледна, но не выказывала никакого сопротивления. Она впервые встретила грубость с моей стороны и не знала, как реагировать. Девин, отвешивающий комплименты и галантно открывающий двери, героически заползающий в окно к любимой, перестал существовать. А я, настоящий Девин, прятавшийся в тени любезности и слащавости, притащил этот для всех девчонок идол красоты к капоту, стянул резинку с её волос, попутно выдрав небольшой клочок, стон тут же слетел с её губ. Схватив её за шею, стремительным движением я нагнул её лицом к капоту, руками она еле успела смягчить удар:

– Что ты делаешь? – закричала она.

Одной рукой я продолжал прижимать её к капоту, чувствуя неожиданный прилив сил, а другой грубо стянул с неё штаны и резко вошёл в неё, отодвинув розовые стринги в сторону. Она вскрикнула, попыталась вырваться, но я сильнее сдавил её шею.

– Думаешь, ты самая умная? – я схватил её за огненные волосы и вошёл в неё во всю длину, не обращая внимания на всхлипывания. – Хочешь в Нью-Йорк? Вперёд!

Я впервые так жёстко её взял. Никогда раньше по отношению к ней я не применял насилие. Но сейчас я почувствовал, что давно уже надо было показать ей, кто в этих отношениях главный. Одной рукой я устремился к её груди, а второй придерживал за поясницу, от чего движения были резкими и порывистыми. Она протяжно простонала, и тело уже стало податливым. Дыхание её стало прерывистым, и если сначала она неохотно постанывала, то чем больше я ускорялся, тем быстрее она переходила на крик. Я резко вышел из неё, а она продолжала призывно лежать в нагнутом положении. Я развернул её к себе, и, глядя в её глаза с размазанной тушью, с лёгкостью посадил на капот. Дождь с силой барабанил по машине, и это был единственный звук за много километров, который разрывал тишину. Мы слились в грубом поцелуе, и она сама притянула меня к себе за ягодицы. Я снова вошёл в неё, и сквозь шум дождя слышал, как она надрывно дышала мне в самое ухо. Её тонкие пальцы проворно скользнули мне под одежду, сцепились на спине, оставляя глубокие ссадины, и тем сильнее я входил в неё.

Странно, но кроме злости, я не испытывал к ней больше ничего. Наверное, это и есть ущемлённое мужское самолюбие. Она шептала что-то, но я не отвечал. Её запыхавшийся голос разрывал тишину криками «Ооо, Девин!», но я оставался безразличным и агрессивным. Она скрестила ноги у меня на ягодицах и продолжала стонать, закатывала глаза и жадно хватала воздух ртом. Поддаваясь импульсу, я кончил прямо в неё, не дожидаясь, пока она получит свой регулярный оргазм. Сейчас мне было абсолютно наплевать, что я не довёл её до кондиции. Также молча застегнул ширинку и прыгнул в тачку, моментально завёл её и резко дал по газам. Лилит с трудом отскочила, так как попутно пыталась натянуть свои штаны «в облипочку». Она попыталась побежать за машиной, что-то при этом крича, но у неё получалось плохо. Я поддался порыву, и решил бросить её ко всем чертям под этим мостом ночью в ливень. Вырулил на дорогу и притормозил, давая себе возможность ещё раз подумать над тем, что я делаю. Нельзя же её так просто бросить здесь? Я со злостью колотил руль, ведь нутром я совершенно не хотел за ней возвращаться. Но простая человечность подсказывала, что я сейчас далеко не прав. Я посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что бешеная Лилит вылетела на дорогу. На секунду замешкался.

Тут её осветил свет фар подъезжающего авто, она решительно не захотела бежать за моей машиной и принялась стопить ту. И, к её счастью ли, машина покорно остановилась, приглашая её внутрь тёмного салона. Я со спокойной душой и совершенным облегчением рванул обратно в город. Меня немного отпустило, но я понял одно: пусть она валит уже в свой Нью-Йорк, раз решила всё в обход меня. Мне нужен новый кусок вишнёвого пирога. Может, не прямо сейчас. А, может, и прямо.