Читать книгу Серийный убийца хочет меня целовать - Алина Горовенко - Страница 28

Если честно, девушка никогда и не думала, что что-то могло быть иначе. Как будто всё в жизни было именно так, как должно быть. Судьба, если хотите. А, может, девушка просто была уверена, что именно этого она и заслуживает. И ни каплей больше.

Она могла бы что-то изменить, правда, могла бы! Но почему-то не думала об этом. Просто терпела и закрывала глаза на многие вещи. Дело даже было не в бесконечных сожителях. Она уже не знала, можно ли их так называть, ведь некоторые не задерживались дольше одной ночи. Кто были все эти мужчины? Где её мать их находила?

Всё происходило практически одинаково. И Мики привыкла спать в одежде. У неё была пижама-комбинезон с капюшоном. Красно-белая с оленями и ёлочками. Зимняя пижама, которую как-то подарила ей мать в семилетнем возрасте на Рождество. Но, знаете, что самое забавное? Эта пижама была просто огромной. И как только её мать не поняла этого? Зато сейчас к 18 годам Мики наконец-то пришлась пижама в пору. И это было просто отлично, ведь в этой пижаме она по-настоящему чувствовала себя защищённой. Она была такая плотная, из мягчайшей махровой ткани, что буквально ласкала кожу. Но привлекало не это. Натянув на голову капюшон, девушка словно абстрагировалась от всего, что происходило вокруг.

И сейчас, уже практически провалившись в сон, Мики уловила неловкие движения ключа в двери. Их квартирка была совершенно крохотной, и девушка уже знала, что самое время – отвернуться лицом к стенке, натянуть на голову капюшон и сделать вид, что спит. И каждый раз в этой глухой тишине каждый звук раздавался гротескно громко. Её мать имела обыкновение заходить в квартиру без обуви, чтобы не разбудить дочь стуком каблуков. Она бросала обувь у двери, затем раздавались миллионы звуков, означающих скольжение рук по ткани. Девушка могла без проблем догадаться, по какой части маминого гардероба сейчас скользят руки мужчины. Каждая ткань была уникальна. На ней сейчас расстёгивали пуговицы рубашки из бирюзового бюджетного шёлка. Конечно, мать не могла позволить себе шёлковые вещи, поэтому это была ткань с небольшой долей волокон шёлка, а в остальном вискозы, хлопка и волокна полиэстера. Мики готова была поспорить, что скольжение по шёлку звучит совершенно иначе! Но, может, её мать и могла обмануть этих мужчин. У неё было несколько комплектов одежды на выход. И каждый раз она делала вид, что работает секретарём. Правда, этих мужчин не заботило, почему она сидит в баре посреди рабочей недели. Этих мужчин было несложно обмануть. Они были большими обезьяноподобными мужчинами. В них чувствовалось что-то дикое, необузданное. Мики это пугало. Она замирала на краешке дивана и ждала неизбежного.

Все эти скользяще-шуршащие звуки были даже приятными. Они убаюкивали. Но на смену приходили другие. Животные, влажные, похотливые. Никогда не было стандартных поцелуев. Мама целовала мужчин только туда. Им это нравилось, потому что они, не стесняясь, стонали от наслаждения. И Мики раньше думала, что во время соития стонут только женщины. Но теперь она знала, что мужчины тоже могут. И эти поцелуи были не менее влажные, чем французские.

И если мама старалась вести себя как можно тише, то мужчины не придавали этому большого значения. Они просто приходили сюда и получали то, что им обещали в баре. И им всем было абсолютно наплевать на то, что их просили вести себя тише. Да и Мики зарекомендовала себя как подростка с прекрасным здоровым сном, который даже пушкой не нарушить. Сказать правду – было бы сродни признаться в чём-то грязном, мерзком.

Потом было самое отвратительное. Шлёпающие звуки голых тел. И теперь стонала мама. Тихонько так, больше поскуливая, как собака. И Мики приходилось молиться, чтобы это закончилось поскорее. Но каждый раз было по-разному. Они лежали тут же совсем рядышком с ней. И она могла различить все их движения. Иногда они случайно касались её. Но в порыве животной страсти вряд ли замечали это. Она различала влажные звуки проникновения, и ей было так мерзко! И никакой капюшон в мире не мог заглушить эти звуки.

И потом мужчина – практически каждый раз разный, девушка могла по этому стону наслаждения различать их – кончал. А мама по-девчачьи хихикала. Особенно если кончали ей на живот или на грудь.

И только тогда Мики могла более ли менее расслабиться из этого скованного каменного состояния. Правда, она никогда не знала, кто будет спать с её стороны: мама или мужчина. Иногда во сне мужчина мог перепутать их, и тогда поглаживания доставались и ей. Хорошо, что на ней была эта пижама, проникнуть в которую не представлялось возможным.

И она всегда спасала Мики Долс.

Один раз девушка уснула без неё, и это стало для неё уроком. Больше девушка никогда без пижамы не засыпала.

Эта пижама была лучшим подарком.