Читать книгу Серийный убийца хочет меня целовать - Алина Горовенко - Страница 6

[Наши дни]

Руки покрывали следы краски: тут был целый спектр. По этим следам можно было сразу понять, что писал художник. Десятки оттенков синего. Это было бушующее море, а может, океан. А ещё здесь были приглушённые оттенки зелёного: подводные течения сталкивались, но при этом не смешивались. Даже лицо Кёртиса было в краске, ведь он нервничал и всё время тёр лицо тыльной стороной ладони. Картина не получалась. Это должно было быть просто море. Он хотел нарисовать штиль. И это был бы красивый песочный пейзаж. Голубая лагуна. И бывшие деревянные подмостки – сейчас просто палки, торчащие вверх – выглядывали из воды. Кёртис хотел передать, что море живёт своей жизнью: эти подмостки были мокрыми выше уровня воды в данную секунду. Может, отлив. А может, следы от набегавших волн.

Но вместо этой чудной картинки в голове на деле у него получался агрессивный пейзаж. Он будто слышал, как рокочет море. Как волны стремятся разбиться друг о друга. Неустанное противостояние. Одно течение против другого. И будь между ними корабль, ему было бы суждено быть уничтоженным. Море гневалось. Или океан. Кёртис знал, что невозможно диктовать рукам, что писать. И писали они то, что было на душе. Боль, отчаяние, злость, невозможность. Отсюда шторм.

И он всё никак не мог насладиться оттенками синего. В них не хватало живости. Но когда Кёртис спохватился, то понял, что пытается перенести свои воспоминания на картину. Её глаза были такого насыщенного синего оттенка, что ни одна краска мира не могла передать его.

И он злился. Ещё больше злился. Почему она не может дать ему даже спокойно рисовать? Это же всего лишь пейзаж!

И всё равно ей нужно было влезть в его голову своими глазами, полными буйства синих красок.

На сегодня достаточно. Парень знал, что ничего дельного уже не получится. Нужно вовремя остановиться, пока он не испортил картину окончательно. Завтра он к ней вернётся. Но сейчас злость брала над ним верх.

Он схватил тряпку и принялся небрежно оттирать краску от рук. Проклятая любовь-океан бурлит в нём неистовыми потоками, и он не в силах успокоить стихию. Он сел на диван и уставился на мольберт, откуда дерзко пялилась на него картина. Эта картина насмехалась над ним. Не это он хотел нарисовать. Не это!

Он снова погрузился в размышления о том, что чистая случайность позволила ему прикоснуться к божественной красоте. Иначе как ещё можно объяснить, что он – такой обычный и ничем не примечательный – стал для неё всем, пусть лишь на какое-то время?

Кёртис относился к тому типажу людей, что вызывает постепенное привыкание. Сначала смотришь на него и думаешь, ну ничего особенного, честное слово. А потом, стоит больше проводить с ним времени, и ты уже видишь в нём что-то притягательное. И чем больше времени проходит, тем больше красивого ты в нём отмечаешь. И вот эти завитки на щеках, когда он улыбался – вот что было красиво с самого начала.

Некоторым людям просто необходимо носить улыбку на лице.