Читать книгу Нарисуй меня - Алина Ланская - Страница 14

Да! Сейчас самое время все выяснить, пока я не влюбилась в него окончательно. Или уже поздно? Но пока я собираюсь с духом, меня опережают. Как говорят спортивные комментаторы, не забиваешь ты – забивают тебе.

– Макс? Максим Анатольевич? – женский голос, явно привыкший повелевать. Слышала его уже сегодня.

Генварский чуть нахмурился, по лицу пробежала еле заметная тень раздражения, но лишь на мгновение, вот он уже приветливо улыбается.

– Уже уходишь, Инна?

«А она симпатичная», – мелькает в голове непрошеная мысль. Классическая стерва, которая ходит по головам и всегда добивается своего. Лукьянову сложно назвать красавицей, в модели ее бы не взяли, но впечатляющий размер груди компенсирует и маленькие близко посаженные глаза, и тонкие губы, и непропорционально широкие бедра. Генварский, надо отдать должное, смотрит ей в глаза, а не в декольте. Уже неплохо.

– Я? – Она неторопливо, но очень уверенно подходит к нам, не обращая особого внимания на людей вокруг. – Мы с Денисом едем в «Эру», ты с нами?

«Эра» – это лучший ночной клуб города, просто так туда не попадешь, но мы с По там были, конечно. Отличное место для тех, кто умеет веселиться и у кого есть деньги.

– Хочешь в «Эру»? – Максим не смотрит на Лукьянову, он спрашивает у меня.

– Да, – я соглашаюсь сразу, потому что мне нравится этот клуб, там точно лучше, чем здесь. Весело, шумно, ярко, красочно и естественно. – А ты?

– Тогда поедем. Марина, ты знакома с Инной?

Ловлю удивленный взгляд Лукьяновой, весь ее вид показывает, что она точно не планировала со мной знакомиться. Понятно, наслышана я о таких. Кичатся своим умом, образованием и карьерой, а таких, как я, или По, или Марго, считают тупыми «вешалками», которые два слова связать не могут и способны лишь по команде ноги раздвигать.

– Нет, – медленно тянет Инна. – А надо?

– Конечно, Марина – начинающий художник, я думаю, вы будете часто встречаться. Инна – наше молодое дарование, очень способный архитектор.

– Здорово! – Лукьянова безразлично пожала плечами. – Тогда поехали? Денис?

Дугин уже стоит у нее за спиной, скрестив руки на груди. Расслабленный, насмешливый и очень привлекательный. Красивый блондин с длинными волосами, собранными в хвост, мужественными чертами лицами и сексуальной щетиной. Да, вот его Мих Мих точно бы хотел заполучить в свое агентство. Дугин – ровесник Максима, они вроде даже учились в одном вузе, если верить биографии, но выглядит чуть моложе Генварского. Максимум лет на двадцать восемь – тридцать.

– Денис? – Лукьянова нетерпеливо крутит головой и, наконец, замечает блондина. – Ну так поехали?

Тот лишь покорно кивает, переводит взгляд на меня и салютует бокалом.

– А не вы ли, Марина, как Золушка, обронившая туфельку, бежали с презентации Олиной книги?

Вежливо улыбаюсь, стараясь не принимать на свой счет снисходительный тон Дугина. Наверное, он сам по себе такой, любит стебать людей.

– Это была я, у вас хорошая память.

– Никогда не жаловался, – хмыкнул Денис, разглядывая меня с ног до головы. – Макс? Погнали? На тебе поедем?

Генварский кивает, берет мою руку в свою и ведет к выходу. А я понимаю, что, покидая эту пафосную вечеринку, я все равно остаюсь в Зазеркалье.

В машине все легко помещаемся: Денис сел впереди рядом с водителем, сзади – мы с Инной и Максим. Лукьянова трещит без умолку – рассказывает о каком-то проекте, сыплет терминами, я через слово понимаю, но вроде общую суть улавливаю. Только не очень ясно, зачем все это – мы же не на совещании, вечер четверга, мы едем развлекаться.

Мы когда в машину садились, Инна меня вперед пропустила, и теперь я сижу у левого окна, она посередине, а справа Максим. И сейчас, рассуждая о проекте, она чуть отвернулась вправо, полностью закрыв собой Генварского. Я не в обиде – пусть и дальше из кожи вон лезет, раз так хочется. Смотрю в окно и думаю о том, что не слишком это профессионально – ехать сейчас с клиентами в ночной клуб. Как ни крути, а Максим со своими коллегами – заказчики выставки, на которой я работала. Мих Мих точно не будет в восторге. Отношения за переделами делового договора не приветствуются. Хотя шеф кратко ответил «ОК» на мое сообщение, что я уехала с Генварским.

– Инна, поверь, шеф оценил твое рвение, – доносится с переднего кресла. – Может, поговорим о чем-нибудь более приятном? Марина, так вы художница или модель в агентстве Миши?

– И то и другое, но больше, конечно, художница.

– Круто! Если Генварский будет обижать, только скажите, Марина. Я его быстро приведу в порядок.

– На дорогу лучше смотри, хвостатый, – усмехнулся Максим, но в голосе зазвучало напряжение. – Приехали!

Около «Эры» толпится народ, но мы быстро проходим внутрь, я даже не успеваю замерзнуть в ночной прохладе. По меркам клуба сейчас только-только наступает время для движа, но людей много. Макс ведет к барной стойке, тут, на удивление, даже места есть.

– Что будешь? – спрашивает и, не дожидаясь моего ответа, зовет бармена, которого по дороге перехватывает другая веселая компания.

– Нравится здесь? Часто бываешь? – Дугин сидит рядом и задумчиво поглядывает на меня.

Как-то незаметно он перешел на «ты», но это совершенно не напрягает. С ним я не чувствую большой разницы в возрасте, как с Максом. Может, потому, что, несмотря на своеобразную манеру общения, Денис выглядит проще и понятнее. Любитель красивой жизни, но явно с мозгами. Я почему-то уверена, что у Генварского работают только одни профессионалы.

– Бывала пару раз. – Отвлекаюсь на коктейль, который рядом со мной ставит бармен. – Хорошее место. А вы часто сюда приходите?

– Когда слишком сильно достает суровая реальность, – ухмыляется Лукьянова. – Хочу танцевать! Макс, пойдем?

– Не сейчас. Возьми Дугина, а то он сегодня слишком шустрый. Направь его энергию подальше отсюда.

Блондин не сопротивляется, позволяет довольно быстро утащить себя на танцпол. Лукьянова и там его будет грузить работой или этот перформанс был только для Генварского?

– О чем думаешь? – Макс делает маленький глоток из круглого бокала. – Я не ожидал, что ты согласишься сюда поехать.

– А почему нет? Я здесь с сестрой бывала. Старшей.

Никакой реакции.

– Намного старше?

– Четыре года. Она в больнице сейчас, в тяжелом состоянии. Ее сбили на пешеходном переходе в тот день, когда мы… когда мы с тобой познакомились.

– Сочувствую.

Вот сейчас точно не место и не время. Но то ли коктейль сделал свое дело, то ли совесть продолжает жечь меня изнутри…

– Ты сказал тогда в машине, когда мы ехали с презентации книги, что рад, наконец, познакомиться. Почему «наконец»?

Он молчит, опустив глаза, внимательно рассматривает коричневую жидкость на дне бокала.

– Я тогда тебе не поверил, думал, ты играешь. Такая забавная игра, я был не против.

– Не понимаю.

– Неужели? Мне показалось, что я видел тебя прежде. И не раз. Как наваждение какое-то.

Он с шумом поставил на стойку пустой бокал.

– Наваждение, – тихо повторил он. Взгляд стал стеклянным, я даже испугалась. Я не понимала его реакции. – Я хотел его развеять. Сестра, говоришь, старшая?

Теперь молчала я. Значит, все-таки По.

– Мы с Полиной очень похожи друг на друга, – прошептала я, но он все равно услышал.

– Однажды, кажется, в феврале, я видел в ресторане девушку, очень похожую на тебя. В точно таком же платье, как на нашем свидании. Черное с алыми крупными розами. Трудно не запомнить. И когда я увидел тебя в нем на прошлой неделе, понял, что ошибся. И ты – не она.

– Поэтому ты назвал меня незнакомкой?

– Да. – Он пододвигается еще ближе, берет в ладони мое лицо и не дает мне и шанса отвести глаза в сторону. – Марина, мне жаль твою сестру, но я совершенно не жалею, что подошел именно к тебе.

Глава 14

– Ну что, вы так и будете здесь сидеть? Макс?

Раскрасневшаяся Инна схватила со стойки мой недопитый коктейль и за пару жадных глотков осушила рюмку.

– Извини! – Пожимает плечами, но по голосу понятно: ей совершенно не жаль, что схватила чужой бокал. – Пить хочу.

– Может, закажешь себе? А заодно и Марине? – резко бросил Генварский.

По спине пробежал холодок – не хотела бы я, чтобы он со мной разговаривал таким тоном. Тоном, который парализует волю и заставляет покорно делать то, что тебе велят. Лукьянова мгновенно переменилась в лице, попыталась улыбнуться мне и тут же спросила:

– Что ты будешь?

– Спасибо, ничего. Я просто посижу.

– Какие-то вы скучные, Макс, я тебя не узнаю. Вы как на похоронах мрачные сидите. Случилось что?

А вот и Дугин вернулся.

– Скорее, задумчивые, День. – Максим провел рукой по волосам, не замечая, как преданно на него смотрит Лукьянова. – Веселитесь, ребята.

Он нервно постучал по столешнице костяшками пальцев. Дугину хватило ума все понять правильно – подхватил за талию Инну и утащил ее обратно в толпу разгоряченных тел.

– Я хочу домой.

Генварский кивнул, словно ждал этих слов.

– Поехали.

Он молчит в машине, я тоже. Была бы на месте По любая другая девушка, я бы уже и думать забыла, но это моя сестра. Я так ухватилась за По после смерти папы, что ближе ее у меня и нет больше никого. А если Полина в него влюбилась или еще что? Откуда эти даты в еженедельнике? У нее точно кто-то был, но Максим клянется, что лишь видел ее издалека, никогда с ней не разговаривал, даже близко не подходил.

Он кажется таким искренним. И в клубе, и сейчас в машине – крепко сжимает мою ладонь. Чуть прикрыл глаза, но я знаю, стоит мне заговорить…

Я не сказала ему, что делала на этой чертовой презентации, не сказала, как По чуть ли не билась в истерике из-за того, что где-то застряла и не может быть там. Я вообще ему ничего не сказала.

– Это твой дом? Я не ошибся? – нарушает тишину Максим. – Быстро приехали.

Слишком быстро.

Машина останавливается недалеко от ворот, все точно так же, как и неделю назад, когда он привез меня после нашего свидания.

– Марина! – негромко окликает он, и я замираю на месте. Его руки дарят тепло и успокоение, в них я хочу спрятаться. – Я понимаю, ты растеряна. Понимаю и не тороплю. Но с тобой я наконец чувствую себя живым.

Ладонь нежно гладит мои волосы, и я невольно прикрываю глаза. А потом он с шумом выдыхает и уже крепко держит мое лицо в своих руках, заставляя смотреть ему прямо в глаза.

– Откуда ты только взялась такая?!

Во взгляде столько непонятной мне боли, которую я хочу стереть, чтобы никогда ее больше не было с нами. Вот сейчас, именно сейчас он настоящий. И он не врал мне, не знает он По, и ничего у них не было. Теперь я уверена в этом.

– Я давно по-настоящему не ухаживал за девушками, Марина. – Взгляд его смягчается, а я забываю дышать, вживаюсь в каждое слово. – Боюсь, что уже забыл, как это – нормальные отношения, да и не знал на самом деле. Но ты ведь расскажешь, как правильно?

– Я? – растерянно переспрашиваю.

Слышу легкий смешок, его сильные руки снова обнимают меня за плечи.

– Понятно. Тогда будем вместе учиться. Хочешь этого?

Отношения? Настоящие? С ним?

Да!

– Я тебя не тороплю. – Проводит большим пальцем по верхней губе, заставляя снова замереть. – Мне нужно кое-что важное сделать на выходных, я буду занят. Но тебе стоит только позвонить, и я приеду. Сразу же.

Молча киваю, потому что не в силах ничего сказать, просто боюсь все испортить. Я знаю свой ответ, он готов уже давно, но Максим прав. Мы не будем торопиться.

– Спокойной ночи, Марина…

Я думала, что не смогу спать этой ночью после всего случившегося, но заснула, едва коснувшись головой подушки. И это был самый спокойный и мирный сон за последние дни.

Утро пятницы приносит в постель яркое солнце и отличное настроение. На душе легко и светло. Даже срочные дела, прилетевшие из учебного управления, не стерли улыбку с лица. Максим предложил отношения. Настоящие отношения.

Переношу в файл отчеты преподавателей, стараюсь не накосячить, чтобы потом не переделывать и уйти вовремя. Я хочу увидеть По, посмотреть на нее и понять, что чувствую. Мне не нужно ее разрешение, чтобы встречаться с Максимом, мы оба взрослые люди, особенно если сложить наш возраст и поделить пополам. Я очень беспокоюсь за нее. Знаю, что, когда она придет в себя, я ей все объясню. И она мне расскажет, зачем следила за Максимом. Хотя я этого точно не знаю. Может, ее интересовал не Генварский, а Дугин или еще кто.

В училище не задерживаюсь ни минутой дольше, чем нужно, хочу побольше времени побыть с Полиной.

Больница встречает привычной толпой у регистрации, специфическим запахом и… отсутствием Львова. Я уже привыкла с ним разговаривать каждый раз, когда прихожу сюда, но сегодня меня встречает медсестра. Та самая, которая переживала, есть ли у нас деньги.

– Приходила в себя пару раз, на слова реагирует, даже пыталась сказать что-то.

– Ого! Это же здорово! Я больше недели не могу с ней поговорить, врач говорил про отек мозга, что ее нельзя тревожить, что она очень редко и ненадолго в сознании.

– И сейчас не сможете. Спит она, почти все время спит. Ей уже должно быть лучше, но это вы у доктора потом спросите.

Никак не привыкну видеть По такой – спокойной и молчаливой. На голове становится меньше бинтов, но лицо по-прежнему бледное.

Вытаскиваю из сумки фотографии в рамках, давно их нужно было принести. Пусть увидит, как придет в себя, маму, меня, себя…

– Я тебя очень люблю, – шепчу, потому что боюсь нарушать звенящую тишину палаты. – Ты поправишься, и потом я тебе все-все расскажу. Обещаю.