Читать книгу Плен моей души - Алина Валерьевна Розанова - Страница 2

Одри

Адама снова вызвали в офис посреди ужина. Я смогла вдохнуть полной грудью, которую более не спирало от ужаса и негодования, одолевающих меня, когда он находится рядом со мной. Ведь теперь я была уверена, что этой ночью смогу спать спокойно, не опасаясь за здоровье. Мне и так с трудом удалось заставить себя сделать то, что он требовал от меня. И сегодня приготовила ужин. Жаль, яда в доме не имеется, я бы не преминула им воспользоваться, чтобы избавиться от этого чудовища. Правда, боюсь, что после подобного страдать не только за решеткой буду, но и всем моим близким прилично достанется. Я знаю, что на Адама работают люди, готовые в случае чего отомстить. Будет вообще удачей остаться в живых.

Я медленно опустила вилку на стол из дорогого красного дерева и поднялась с места, приготовившись покинуть помещение, пока Адам занят разговором по телефону. Но не тут-то было. Муж медленно опустил трубку перед собой, скрестил руки на груди и уставился на меня. Я же даже не заметила этого, уже разворачиваясь к выходу.

– Сядь на место, – приказал он, а скулы на его лице заиграли. Полный гнева и ярости взгляд его глаз прожигал насквозь, обратно пригвоздив меня к дорогому стулу. Я прямо-таки рухнула на него, из-за чего послышался легкий хруст дерева. – Мы должны вместе поужинать, раз ты столько всего приготовила для меня.

Он поднес ко рту вилку с наколотым на нее куском бифштекса из рубленой мраморной говядины и задержал ее на секунду, принюхавшись.

– Пахнет славно. Надеюсь, он не отравлен? – усмехнулся мужчина, проследив за моей реакцией.

Я ссутулилась и ниже опустила глаза, устремив взгляд в пол. Руки были холодными от пота. Ужас сковал меня изнутри.

Адам улыбнулся, а я ощущала, как его распирал смех, который он трудом сдерживал, довольствуясь проделанной надо мной работой. От былой колкости не осталось ни следа. Он получил послушную, безвольную игрушку, которой воротит так, как ему заблагорассудится.

Я лишь на секунду посмотрела на мужчину. Он медленно положил еду в рот и разжевал, а в моей голове все мелькали мысли, связанные с ядом.

– Ешь, а то будто не с женой ужинаю, а с рабыней. – Он захохотал, отрезав еще кусок мяса.

Подонок, ему смешно?! А кто я? Кто я такая? Я именно рабыня, его сраный сабмиссив, которому требуется молча проглатывать все, что ему преподнесут. Без боли, без сил на сопротивление, без эмоций. Они покинули меня в ту страшную ночь, когда все началось.

Снова взяв в руки отложенную в сторону вилку, я принялась ковырять блюдо, а Адам наблюдал за мной. Я поняла, что надо съесть хотя бы кусочек, чтобы он прекратил так смотреть. И когда рубленое мясо оказалось во рту, я еле сдержалась, чтобы не выплюнуть его обратно.

– Тебе надо питаться, а то совсем исхудала. А если тебя увидит кто? Они сразу же подумают, что я тебя тут голодом морю.

Ты не моришь, а я себя да. И все потому, что нет ни малейшего желания жить. И, возможно, я бы уже наложила на себя руки, если бы не круглосуточная охрана, дежурящая у каждого прохода.

Завершив трапезу, мужчина поднялся со стола и, что-то невнятно пробурчав, скрылся за дверью, ведущей в одну из гостиных.

В голове тут же прояснилось, словно солнце выглянуло из-за мрачных, черных туч. Стало так легко, когда он ушел. Будто бы забрал с собой весь мой ужас и все те грязные мысли об отравленной еде.

Теперь я должна в очередной раз собрать все оставшееся на столе и выбросить, потому что никто к еде уже не притронется. Он сейчас снова уедет на всю ночь, а у меня кусок в горло не полезет. Мясо, может, и еще будет пригодно для питания завтра, а вот салаты, заправленные домашним соусом, точно в мусорный контейнер пойдут.

Интересно, чем я приглянулась ему? Почему мой когда-то хороший друг увидел во мне ту, на которой хотел бы жениться? И ладно бы я была не против, но ведь не так же. Я была крайне не готова стать чьей-то женой в 25 лет. И вот, спустя год брака, я жалею еще больше, что когда-то познакомилась с Адамом. Что поперлась на ту студенческую вечеринку, где встретила его. Он был прекрасным другом. Именно о таком мечтает половина населения нашей планеты, но что произошло? Что заставило его стать таким, каков он сейчас?

Честно, я не то что не готова была выйти замуж, я еще и крайне не хотела этого. И потому Адам пошел на самые грязные меры, начав угрожать мне.

Я очень люблю своих родителей, которых он пообещал меня лишить. И мне пришлось согласиться. Мама до сих пор думает, что я счастлива в браке, и даже не подозревает о том, что в день свадьбы я плакала в туалете, глядя на обручальное кольцо.

Раньше мне хотелось добиться чего-то в жизни, но мне этого не дали. А теперь же нет ни малейшего желания. Руки попросту опустились, а мир вокруг погряз во тьме, окрасившей все в серые тона.

Сначала, когда я переехала из дома родителей в его особняк, я была окружена лаской и любовью, которую, наверное, мне ни один мужчина не подарил бы никогда. Но это было задолго до брака. А сейчас… У меня просто слов нет, чтобы прокомментировать всю эту ситуацию.

Поставив последнюю тарелку в посудомойку, я налила стакан воды, который залпом влила в себя. После вытерла руки большим махровым полотенцем и повесила его обратно на крючок. Когда в доме много помещений, совершенно теряешься, в какое из них отправиться. Потому первым моим решением было просто пойти в гостевую спальню, лечь на огромную кровать с десятком подушек различного размера и цвета, завернувшись в одеяло, как гусеница, и уснуть. А утром я возьму такси, ведь не очень люблю пользоваться благами мужа, и поеду к Анабель – подруге детства. Пореву, уткнувшись в ее бледное костлявое плечо, и выпью несколько бокалов шампанского.

Но сон не шел. Не было ни намека на усталость, которую испытывают люди каждый божий день. А все потому, что работать мне Адам тоже не давал. Он был категорически против того, чтобы я ходила в офис или общалась с людьми, которых он абсолютно не знает. Но ведь у каждого из нас должны быть свои друзья и знакомые. Совершенно не обязательно знать обо всех. С Анабель он разрешил… Именно разрешил продолжать общение, но только по телефону.

Анабель была моей одноклассницей, а после мы вместе окончили университет, учась на одном факультете. Даже предметы выбрали одинаковые, потому как имели общие интересы. Мы грезили о том, что откроем совместное дело, поднимемся без помощи наших родителей, хотя мои и так помочь не смогли бы, и когда-нибудь заживем так, как хотелось бы. Но подругу на какое-то время отправили в Австралию, после чего запихнули в семейный бизнес. А мне что оставалось?.. Одна бы я не справилась. И тут Адам, который старше меня на 3 года, и в таком раннем возрасте уже владеющий состоянием… Он снова появился в моей жизни. Мы не виделись с ним полтора года на тот момент. Он уехал в Орегону, и я ничего о нем не слышала. И тогда все пошло наперекосяк. Мне нужно было наше прежнее общение, а ему только я и мое тело.

Завтра я покину дом одна впервые за несколько лет и, надеюсь, навсегда. Анабель должна была вернуться из очередной бизнес-командировки. Я смогу спрятаться у нее, пока не заработаю денег, чтобы уехать к родителям. А там я расскажу им все, мы продадим дом и уедем туда, где Адам не найдет нас.

Пока мою голову заполняли фантазии о грядущем дне, который будет гораздо прекраснее моей нынешней жизни, мне все-таки удалось уйти в забытье, где я не увидела ни единого сна.

Утром я, как всегда, проснулась без будильника. Он был мне абсолютно без надобности. Но раньше, еще когда Адам ночевал дома, я не спала вовсе, ожидая очередных нападок с его стороны. Утром на его телефоне играла уже давно раздражающая меня песня, которая должна разбудить мужа. Мужчина поднимался с кровати, почесывая правую ягодицу, и лениво плелся в ванную наводить свой повседневный марафет. Боже, даже я меньше времени тратила на сборы, чем он. А этот его жест рукой…

Обычно по утрам после ухода Адама я еще долгое время валялась в кровати, вытянув одну ногу из-под одеяла для полнейшего комфорта. Потому что стоит мне покинуть спальню, придется готовить. Адам специально не нанимал кухарку, чтобы кушать то, что сварила я. И мне приходилось все делать, ведь уже тогда я знала, чем чревато непослушание.

Но сегодня я подорвалась с постели как ошпаренная и помчалась в душ, чтобы поскорее собраться и сбежать из этой золотой клетки.

Скинув с тела кружевную ночнушку из атласной ткани, забралась в душевую кабинку, оснащенную различными полезными функциями. Чтобы взбодриться, я включила гидромассаж, в то время как намыливала волосы клубничным шампунем, который так любила с раннего детства. Горячие струи сильным напором устремились в мое тело с потолка и стен, а вода плавно стекала по бледно-молочной коже вниз к водостоку. Пена попадала в глаза, но совсем не раздражала слизистую – наверное, еще и поэтому мне нравился именно этот шампунь.

Закончив банные процедуры, выключила душ и вылезла из него, обмотав тело полотенцем, а волосы слегка просушила другим, специально предназначенным для этого. Со стеклянной полки, что видела рядом с большим зеркалом ромбовидной формы, я взяла фен и досушила локоны, стараясь слегка придать объема у корней. Совершенно не хотелось тратить время, которого и так немного до пересменки охранников, на всякие укладки, прически и подбор стильной дизайнерской одежды. Я ведь не на бал собираюсь.

Я не стала укладывать в сумку какие-то личные вещи, потому что мне ничего не надо. Каждая шмотка, купленная им, вызывает во мне негативные воспоминания, от которых бросает в дрожь. Все, что мне нужно – мои документы, запертые в сейфе за картиной, висевшей в нашей спальне. Я увидела это, когда наблюдала за Адамом ночью из-под опущенных ресниц, пока он думал, что я сплю. А шифр я вторила как мантру.

Нацепив на себя первые попавшиеся на глаза вещи, ринулась к картине, а затем сняла ее со стены. Мне нужно лишь ввести код из восьми цифр, чтобы забрать свои вещи – и только. Но почему-то сердце колотилось так, будто я пришла кого-то обокрасть. И все пугало, что кто-нибудь может проверить меня, заглянув в спальню, и увидеть, чем я занята.

Выдохнув, я медленно ввела шифр и продолжила стоять в ожидании. Ничего не происходило. Неужели я ошиблась? И когда надежда начала угасать, раздался слабый сигнал, а за ним щелчок. Я распахнула дверь железного ящика и схватила свои документы.

Ох, Адам, было очень опрометчиво делать сейф прямо в спальне, где я сплю.

Оставалось лишь выбраться на улицу так, чтобы ни один из охранников меня не заметил.

Я поглядела на время – пора. Сейчас как раз пересменка, потому никто не будет караулить меня. Выбравшись в главную гостиную, я осторожно раскрыла широкие двойные двери и выглянула в коридор. У выхода расположились двое мужчин в черных с белой рубашкой костюмах, а их галстуки, казалось, душат охранников, и те вот-вот закашляются, упав на пол. Я даже была готова ждать, когда это случится, но ведь сразу понятно, что ничего и не произошло бы. Единственная странность – мое разбушевавшееся воображение. Закрыв дверь обратно, я начала придумывать, как бы отвлечь мужчин. Другой путь наружу мне заказан, поэтому необходимо что-то предпринять.

Адам убьет меня, если узнает, что я пыталась бежать, а меня поймали. Или же сделает что еще хуже… Но ведь я все-таки человек, и у меня имеется чувство собственного достоинства. Я личность, которая хочет и имеет полное право руководствоваться только своими решениями. Жить так, как я считаю нужным, и заниматься тем, чем захочется именно мне. Но Адам не понимает этого. Уже давно. Я стала рабыней дорогущего особняка… Его украшением.

Я быстрым шагом влетела на кухню и подожгла газовую плиту. Мне нужен дым. Выворачивая чуть ли не наизнанку ящики в поисках какой-нибудь бумаги, я наткнулась на журнал полуторагодовой давности, на обложке которого вовсю красовался Адам. Под его фото было сказано, что чуть ли не самый завидный жених города берет в жены свою подругу. Изданию Адам дал эксклюзивное интервью, в котором рассказал о нашей «безумной любви». Мне прямо-таки захотелось плюнуть в лицо лживому «другу», но в таком случае бумага не загорится. А использовать я решила именно ее.

Поднеся глянцевые страницы к открытому огню, держала их так до тех пор, пока пламя не охватило бумагу почти полностью, а затем бросила на плиту, заранее отключив газ – я не собиралась взрывать дом.

Помещение заполнил густой едкий дым, из-за которого у меня в горле жутко запершило, и я закашлялась. Тут же раздался противный писк автономного пожарного извещателя Журнал, правда, к данному времени уже полностью сгорел, потому я наскоро собрала пепел и выбросила его в мусорное ведро. Послышался топот шагов – значит, сейчас выход никто не охраняет. Я сломя голову кинулась в обход гостиной, через которую путь короче, и понеслась в коридор сквозь столовую.

Огромная дверь… Она прямо передо мной. Я вытянула руку и взялась за ручку, чтобы распахнуть ее…

За ней стоял Адам, скрестивший руки на груди. Он исподлобья смотрел на меня, клацая отбеленными зубами.

– Куда-то собралась, сладенькая? – процедил он сквозь эти самые зубы.

Мой мир рухнул. Весь мой столь продуманный план провалился, и я просто потерялась, ведь не рассчитывала на такой исход побега.

– Я… Просто… Адам… – Слова вставали поперек горла, не давая вымолвить ни звука более. Я не находила, что сказать ему, будучи пойманной с поличным.

Руки затряслись, я ссутулилась и опустила глаза вниз, как поступала каждый раз, ощущая опасность и нарастающую панику.

– Сука, – прошипел он, замахнувшись правой рукой, и я успела закрыть глаза, прежде чем получила по щеке увесистую оплеуху. Голова рефлекторно повернулась в сторону, а сама я еле смогла удержаться на ногах. Кожа загудела от боли, я ощущала, как к месту удара приливает кровь. Даже не удивлюсь, если завтра появится синяк.

Но вдруг также пришло осознание того, что губы влажные. И облизнув их, я ощутила металлический привкус.

Все правильно. Я виновата, что пыталась сбежать таким вот образом. Нужно было придумать план получше. А я действовала впопыхах, ухватившись за первую же предоставленную возможность, как за соломинку.

– Ты думаешь, я настолько тупой, да? Что я не знал, что ты замышляешь, сука? Я видел, как ты наблюдала за мной, когда я копаюсь в сейфе, милая, – вдруг прильнул ко мне Адам, склонившись так, что его лицо оказалось очень близко к моему. Я прямо чувствовала, как от него исходит жар, будто мужчина бежал или же попросту вскипел от ярости. – Так и будешь молчать? Или мне разговорить тебя?

– Не надо, – почти шепотом сказала. Мой голос осип, как при сильной простуде или ангине, хотя я была полностью здорова. – Я не думала убегать, просто хотела встретиться с Анабель.

– Не ври мне. Я всегда знаю, когда ты обманываешь меня. Надо окончательно выбить эту дурь из твоей головы. И знай на будущее: ты не уйдешь отсюда живой. А если попытаешься снова, то окажешься на том свете вместе со своими святыми родителями. В доме установлены камеры видеонаблюдения. Я в курсе, чем ты занимаешься, когда меня нет рядом.

Он схватил меня за плечи и резко развернул, подтолкнув вперед, чтобы я направилась обратно в гостиную. Сам же запер дверь, проследовав за мной. Я остановилась сразу же, как оказалась в самой большой комнате в этом доме. Адам вальяжно вошел внутрь, пройдя мимо меня, и упал на диван, закинув ногу на ногу. Его идеально выглаженная рубашка собралась на животе, смявшись. Он уставился на меня, ожидая дальнейших действий.

Я все знала наперед. Потому тихо подошла и опустилась на колени у его ног, стягивая с мужа туфли. Он всегда требовал от меня одного и того же.

– Да, вот так хорошо, – простонал он, разминая пальцы. – Носки тоже сними.

Склонив голову, послушно выполнила приказ, а затем опустила руки. Нет желания касаться его тела. Как подумаю, дрожь пробирает. Но не хочется потом вновь зализывать в углу раны, словно избитая домашняя собачонка. И только при этой мысли я ухватилась за ступню и начала медленно массировать ее. Изо рта Адама вырвался тяжелый выдох, словно муж пришел после тяжелого трудового дня, а его жена теперь помогает ему справиться с болью в ногах. Но ни один мужчина не поставит свою женщину на колени перед собой. По крайне мере, если уважает ее. В нашей «семье» уважения нет. Есть только алчность, презрение и страх.

Я разминала грубую кожу, касалась мозолей и натоптышей, а к горлу подходила тошнота, с которой нужно было как-то бороться. Да только ощущала взгляд Адама на себе и терпела. Он наблюдал, как я, зажмурив глаза и слегка отведя голову в сторону, с отвращением делаю ему массаж. И я успела заметить его пристальный взгляд, прежде чем мужчина решил ударить меня, и инстинктивно отскочила назад. Муж с невероятной скоростью подорвался и ринулся ко мне, схватил меня за волосы и притянул ближе к себе, да так, что наши лица почти соприкоснулись друг с другом. Я сделала только хуже.

– Противно? Не нравится?

Молчу. Не хочу отвечать. Не хочу ощущать боль. Но никто не будет потакать моим прихотям. Адам снова замахнулся своей огромной тяжелой рукой, и увесистая ладонь снова прошлась по моей левой щеке. Слезы тут же хлынули из глаз. Защипало.

Кажется, в этот момент мне уже вообще ничего чувствовать не хотелось. Стыда и жалости к себе я уже давно не испытывала. Лишь отвращение. Оно вязким и горьким привкусом осело на языке.

– Давай поиграем, – резко сказал Адам.

Мое сердце пропустило удар. Снова… Снова будет эта ужасная боль, которую я так ненавижу! Так же, как сильно ненавижу этого мерзавца.

– Ты же пыталась бежать сегодня? У тебя есть шанс, Одри. Я сейчас отпущу тебя. Ты получишь фору – десять секунд. Успеешь за это время покинуть дом – ты свободна.

Что он городит? Какая еще фора? Решил поиграть со мной в кошки-мышки?

Но он неожиданно улыбнулся, а в его глазах появилась та дьявольская искра, не дающая мне спокойно существовать в этом доме. Капля пота медленно покатилась с моего лба к подбородку, и я сжала ладони до боли, словно наказывая саму себя за попытку побега. Не стоило даже и пытаться. Я сделала себе только хуже этим опрометчивым поступком.

– Считаю вслух. Время пошло. Один.

Я не понимала, чего он хочет. Чтобы я действительно бежала? Ноги так и подрывались подняться и нести меня на всех парах к выходу из клетки.

– Ну. Чего сидишь? Твое время уходит. Два, – считал он, а с его лица не сходила зловещая ухмылка.

Что-то тикнуло в голове. Я подскочила и понеслась сломя голову к двери, ведущей на улицу. Мне кажется, я никогда так быстро не бегала. Вслед доносился медленный счет Адама. Он не спешил, будто бы знал, что я не успею. Когда прозвучала цифра «восемь» я уже была на пути к своему спасению. Мне кажется, что в этот момент во мне снова воцарилась надежда на будущее. Такое манящее, счастливое и совершенно свободное от боли. И даже показалось, что на миг мое несчастное и помутневшее с годами лицо озарила улыбка. Лицо молодой женщины, ставшей гораздо старше из-за поникших и грустных глаз.

– Девять. – Его голос звучал уже так далеко. Вот она – дверь.

Надеюсь, он не обманул меня. Ведь не обманул же? Зачем тогда ему изводить меня, дав бессмысленную надежду?

Я уже протягивала трясущуюся ладонь к дверной ручке, как вдруг ее резко перехватили, сурово прошептав «десять». Он догнал меня, причем так тихо, что в пелене своего близкого счастья я не услышала его шагов. Мой взгляд медленно перешел от спасительного выхода к моему личному садисту. И я никак не ожидала увидеть на лице Адама ярость. Казалось, что ему нравится эта игра, которую он затеял. Но выяснилось, дело обстояло иначе.

– Что и требовалось доказать. Ты меня обманула. – Это прозвучало как-то раздосадовано.

Я не знала, что он него ожидать, лишь замерла на месте, боясь даже сделать вдох. Адам закрыл глаза и качнул головой, после чего сжал мою руку сильнее, что даже послышалось, будто косточки мои захрустели. Я автоматически скрючилась, последовав за опускающейся вниз ладонью, которую тянул туда муж. В его глазах плясало азартное пламя.

– Ты проиграла, милая. А мне, как победителю, положен приз, – облизнулся он, дернув меня так, что я свалилась на ноги.

Не теряя времени, я стала уползать подальше, лишь бы на меня не обрушилась кара. Да только была перехвачена ловким движением руки за волосы. Они натянулись, словно хлыст, и кожу засаднило. Режущая боль раздалась почти во всех отделах головы. Мне ничего не оставалось, как ухватиться за нее и завалиться на спину.

– Нет! – вырвалось из моего рта. – Пожалуйста, не надо!

Почему мне никто не поможет? Почему я вообще должна терпеть все это? Что я сделала не так, из-за чего в этой жизни мне надо переносить такие муки? Я болтала ногами словно капризный ребенок, старалась ухватиться руками за дверные косяки, лишь бы отдалить миг расплаты надо мной. Но Адам уверенно тянул меня за собой, волоча по полу словно ненужную вещь.

Слезы градом катились по щекам. Я кричала безумно громко – даже слишком. Но это еще сильнее раззадорило моего садиста-мужа. Брыкалась, старалась вырваться. Этим делала только хуже, но не могла остановиться, даже понимая это.

Миг свободы казался близок. Невероятно близок. Но Адам все просчитал. Он не собирался сидеть и дожидаться, пока я выйду за пределы дома. Он шел следом, готовый в любую секунду перехватить меня. Обманул. Развел. Сделал так, чтобы я доказала его правоту. Сдала саму себя, раскрыв ложь. А я, дура, повелась, решив, что у меня действительно есть возможность освободиться.

– Пожалуйста, убей меня! – молила я, пребывая в самой настоящей истерике. – Убей же!

– Нет, моя хорошая. Это не интересно. Ты нужна мне живая. Тогда какой в тебе толк? Зачем бы я стал брать тебя в жены? Разве я найду еще одну такую, как ты?

Он остановился прямо в коридоре, откуда одна из дверей шла в спальню. Но, судя по всему, он и не собирался меня туда тащить. Я мельком глянула на оставшиеся две такие же белые деревянные двери. Одна ведет в ванную комнату для гостей, другая в гостевую спальню, пусть и совсем рядом с, так сказать, хозяйской.

Разжав пальцы, Адам отпустил мои волосы, напоследок дернув их. Я осталась на полу в полусидячем положении и не смела даже сдвинуться с места. Спутанные локоны упали на лицо, полностью скрыв слезы, падающие на мраморный пол с подбородка. В истерике я будто растратила все свои силы и теперь покладисто восседала у ног мужа, ожидая чего угодно. Но не того, что Адам сделал.

Он приподнял ногу, на которую успел надеть туфлю, пока я бежала к выходу, и со всей дури пнул меня в ребра. Силы удара хватило на то, чтобы я отлетела от того места, где находилась, и врезалась в противоположную стену, благополучно проехав по гладкой поверхности пола.

Я уже и не хотела думать о том, как мне было невыносимо больно. Грудную клетку сперло, и каждый всхлип отдавался жаром. Дышать стало еще тяжелее. И только я начала привыкать к неприятно тягучему чувству, как муж плавно подошел ко мне и пнул еще раз. Затем еще. Я металась из стороны в сторону, и лишь тихие стоны давали мужчине понять, что я еще не отключилась.

В глазах меркло. Я уже не плакала. Мне вдруг стало все равно. Лишь надеялась, что умру прямо сейчас. Что он не рассчитает силу и убьет меня. Я и так уже мертва очень давно.

Ожидая еще одного пинка, я даже не стала группироваться, полностью позволяя мужу сделать то, чего он хочет. И увидев это, он просто опустился рядом со мной на корточки и отбросил с моего лица темные волосы. Я открыла опухшие от слез глаза и сквозь пелену посмотрела на него. Адам снова противно улыбался.

– Так-то лучше. Теперь ты будешь куда податливее. Где же еще я смогу достать такую, как ты, моя хорошая. Ту, которая выполнит все мои прихоти.

Так и хотелось сказать, что любая женщина будет такой же, как я, если к ней относиться подобно. Но промолчала. Сил не было даже на слова. Их уже вообще не осталось. Лишь адская боль сопровождала мое все еще не ослабшее сознание.

Адам умудрился бить меня так, чтобы я не отключилась, но при этом страдала, понимая, за что получила. Пытки изощренней он еще не проводил.

– Я ведь люблю тебя, дура. Как ты не можешь осознать этого?

Странная у этого придурка любовь… Ему лечиться надо, а не в сфере бизнеса работать. Узнай кто, чем он занимается в своем доме, уже давно упекли бы в дурдом или тюрьму. Потому что это ненормальный способ снимать стресс.

– Ты у меня такая красивая, – маниакально шептал он, гладя мою кожу. Его пальцы опустились с щеки на мою шею, а затем добрались до лямки майки, надетой на меня. Стянули ее вниз, оголив костлявое плечо. – Такая хрупкая и беззащитная… – Второй рукой подхватил мою голову и приподнял ее над холодным полом, чтобы снять майку полностью. – Манящая… Послушная… Мягкая… Податливая.

В голове набатом звучала мысль, что я лишь кусок мяса, приманивший к себе голодного зверя. Поэтому Адам сходил с ума рядом со мной, а я попросту не замечала этого, пока он не притащил меня к себе в первый раз.

Адам потянул меня наверх, помогая подняться на ноги, а затем прижал к стене, впившись в шею поцелуем, покусывая кожу. Я сощурилась, а потом и вовсе закрыла глаза.

– Давай, закричи, как ты это любишь. – Он оторвался от шеи, но все еще прижимался остальным телом. Я ощущала, как он дрожал от возбуждения, а член стоял колом. – Кричи!

Но я не хотела слушаться. Не хотела подчиняться, хоть и следовало бы. Сил кричать уже не было. Мне казалось, я выплеснула всю горечь, что во мне копилась, а ее остатки вместе со слезами остались на полу.

Я разомкнула веки и посмотрела на своего юродивого мужа.

Глядя на Адама, видишь самого добродушного человека на земле, но я уже давно раскусила, что это маска, а под ней находится чудовище, наслаждающееся чужими безысходностью и горем. Он совершенно не такой, каким старается казаться. И я догадываюсь, что его работа – нечто большее, чем простые сделки и совещания с деловыми поездками. Но Адам никогда мне в этом не сознается.

Как-то незаметно я ушла в себя, взгляд помутнел, и я лишь угрюмо уставилась в одну точку, совершенно забыв, где и с кем нахожусь. И так было ровно до тех пор, пока ладонь мужа не обхватила мое горло, с силой сжав его. Нехватка воздуха вернула меня в реальность. Казалось, мое лицо залилось краской, глаза покраснели и на них снова выступили слезы, которых, как я думала, уже не осталось. Сил на какое-либо сопротивление не было. Адам скользнул по мне взглядом, я затем впился мокрыми губами в сосок, больно укусив его. Второй рукой ударил по заднице, крепко сжал ягодицу, после потащил вниз джинсы вместе с трусами. И я осталась перед ним абсолютно обнаженная и смирившаяся, как он и хотел.

Воздуха катастрофически не хватало. Глаза автоматически закатились, и только тогда мужчина отпустил меня. Я просто сползла вниз по стене от бессилия. Но даже это Адама не остановило. Он в спешке расстегнул ремень и стащил свои брюки до колен, а его стоящий колом член уперся в мои пересохшие губы.

– Открой! – кратко произнес он.

Я послушно выполнила приказ, принимая его горячий половой орган так глубоко, насколько это было возможно. Но Адам не собирался просто получать удовольствие, позволив мне делать все по-своему. Нет. Он обхватил обеими руками мой затылок и стал насаживать на свой член голову, заставляя меня давиться от грубого проникновения. Я кашляла. Захлебывалась собственной слюной, что уже вовсю стекала с подбородка на грудь.

Он вытащил свой твердый орган, провел головкой по моим дрожащим губам и снова резко вошел, до самого основания, так, что мой нос уперся в его волосатый лобок. От этого движения рвота внезапно подступила к горлу. Адам тут же ощутил это и освободил меня, сделав шаг назад.

– Послушная девочка. Теперь сядь, как я учил тебя.

Смиренно опустив глаза и чуть склонив голову, я осела на колени, сложив руки. Что он еще сделает? Есть что-то хуже этого? Он уже тушил о мой живот сигареты, разбивал лицо, заставлял облизывать обувь, всячески измывался морально… Сегодня бил ногами… Но что еще? Я будто бы ждала, что придет в его больную напрочь голову.

– Умница, моя хорошая. Будь здесь. Я скоро, – сказал он, натянув обратно штаны, но не застегнув их. Видно, удалился вглубь дома, раз не пошел голышом.

Сейчас я могу попытаться бежать еще раз, но уже нет в этом смысла. Ребра и без того безумно ноют, кожа местами распухла. Кажется, намечаются синяки. Но не впервой. Пройдут даже быстрее ожогов. Я так и сидела на полу, пытаясь прийти в себя после пережитого кошмара.

Он вернулся скоро, держа что-то в своих руках, снова опустился рядом со мной, попросил поднять глаза, что позволял делать редко, когда я нахожусь в позе покорности.

– Я хочу вытрахать из тебя мысли о том, чтобы уйти от меня. Понимаешь? Это все, что я могу. Не убивать же мне тебя, чтобы ты не досталась никому? Это уже слишком даже для меня.

Неужели понимает, что и так поступает низко, избивая живого человека, которого явно превосходит по физической силе?

– …Но завтра состоится светское мероприятие в честь моего босса, – продолжил он. – Мы должны появиться там вместе. И ты прекрасно знаешь, что будет, если ты сделаешь там что-то не так, верно? Утром ты поедешь на работу вместе со мной – я теперь глаз с тебя не спущу. А потом завезу в салон, где тебя подготовят к мероприятию. Не хочу, чтобы кто-то пустил какой-нибудь слушок.

Он коснулся моей щеки, нанося на нее крем, который снизит отек, и я ощутила приятную спасительную прохладу на коже.

Я отправилась принимать душ, и, слава Богу, Адам не настаивал на том, чтобы пойти со мной. Видимо, решил дать мне прийти в себя перед завтрашним днем. Я дрожащими руками открыла дверь в ванную и вошла, заперев ее на щеколду. Смогла перевести дыхание. Прислонилась лбом к зеркалу и закрыла глаза. Холодная поверхность слегка остудила зудящую кожу.

Удивительно, что я вообще все еще держалась на ногах. Ребра болели просто невыносимо, а во рту будто бы до сих находился его мерзкий член.

Снова заплакала. Причин для этого было более чем достаточно. Но что проливать попусту слезы? Ведь от них моя жизнь лучше не станет.

Надо успокоиться. Все будет хорошо. Я смогу сбежать. Я снова буду рядом с родителями. У меня получится. Когда-нибудь. Наверное.

Я сама не верила в эти слова, хоть и пыталась всячески себя убедить в обратном.

С трудом я смогла взглянуть на свое отражение. Глаза, опухшие и мокрые от слез, испуганно таращились вперед. Лицо гудело, а кожа на лбу и щеках покраснела от ударов. Я приподняла футболку и слегка повернулась боком к зеркалу. На ребрах красовалась огромная гематома, которая вскоре посинеет. Запястья затекли. Я потерла их, прежде чем отвести взгляд и отправиться под струи воды. Мне казалось, что я безумно грязная, потому нещадно терла кожу мочалкой. Но даже потратив на каждый участок тела по паре минут, мне все еще чудилось, что грязь не смыта. Боль уже прошла – я привыкла испытывать ее постоянно.

Завершив принятие душа, я ступила на мраморный пол с подогревом, натянула на тело махровое полотенце желтого цвета и уже было потянулась за феном, как услышала голос Адама. Так как я находилась в ванной, он, судя по всему, решил, что нет необходимости покидать спальню, и спокойно разговаривал с кем-то «по работе». Я смогла уловить немного, прислонив правое ухо к двери.

– Да, я в курсе, что он за человек, но я не думаю, что это будет выгодно – так что нечего переживать. Я больше чем уверен, что он рано или поздно сдастся. – Затем ничего слышно не было, значит ему отвечали. Но продлилось это не долго. – Ничего слышать не хочу. Я не собираюсь бросать все сделанное мною на ветер из-за того, что ты кого-то там боишься. Давай будем смотреть в будущее, хорошо? У тебя ребенок вот-вот появится, у меня, в будущем, тоже. – Меня даже передернуло. Не хочу я детей от такого животного. – Мы два абсолютно простых человека, которые зарабатывают честным трудом. – Снова тишина. Адам несколько раз кашлянул, прежде чем заговорить. – Да, честным. И не паникуй. У меня создается впечатление, что я сейчас со своей женой разговариваю. Короче, успокойся и не накручивай – все будет в порядке. И, да, пожалуйста, передай Джейн, чтобы она подготовила документы. Я завтра должен забрать их. Спокойной ночи.

Я еще с секунду стояла, замерев в той позе, в которой находилась, но, услышав медленные шаги, направленные в сторону ванной, отскочила к раковине и наконец-таки схватила с полки фен. Адам тихонечко приоткрыл дверь и зашел внутрь, подойдя туда, где находилась я. Мужчина прижался ко мне со спины и поцеловал за ухом, слизав еще не высохшую капельку воды. Меня бросило в жар, а в груди заколотилось сердце. Неужели от снова примется за свое и сделает мне больно еще раз?

– Пошли спать, милая. Завтра будет очень насыщенный день, – говорил мужчина, елозя шершавыми, сухими ладонями по моим плечам.

Я молча кивнула, после чего Адам отпустил меня, напоследок чмокнул в шею, оставив влажный след, и скрылся за дверью. Я непременно вытерла то место, скривив губы.

Утром я совершенно скисла. Настроения не было никакого, ведь я знала, что за день мне предстоит. К удивлению, на лице синяков не оказалось. Я внимательно осмотрела его, прежде чем нанести слой макияжа, чтобы скрыть мешки под глазами от недосыпа и слез. Муж еще спал, а я старалась привести себя в порядок настолько тихо, насколько это было возможно. Мне хотелось побыть в одиночестве как можно дольше. Места ушибов в районе грудной клетки невыносимо ныли. Я еще раз взглянула на ребра и поняла, что была права. Кожа действительно окрасилась синим цветом, а кое-где даже и красным. Но этого никто, кроме меня, не увидит. Я уверена, Адам сдерживал себя от ударов по моему лицу, чтобы сегодня я хорошо выглядела. Конечно, пару раз все-таки прилетело, но не так сильно, как ранее.

Когда я в последний раз провела расческой по своим волнистым черным волосам, спадающим на плечи, мобильный Адама заиграл какую-то бредовую мелодию, от которой уши вянуть начали, а по телу разлилось неприятное чувство, будто грызущее своими острыми, как у тигра, зубами мою свежую плоть. Он сейчас проснется… И придет ко мне.

– Смотрю, ты уже встала, дорогая, – как по зову пришел ко мне Адам и чмокнул в щечку, обдав меня своим неприятным дыханием. Запах нечищеных зубов залетел прямо в носовые пазухи, что вызвало рвотный рефлекс, который я с трудом сдержала. Отвернув в сторону голову, я ответила мужчине:

– Не отвлекай, пожалуйста, я могу сделать что-то, что не понравится твоим гостям во мне, если рука не так дернется.

Адам сразу же отстранился от меня, и я вздохнула с облегчением, набрав полную грудь воздуха.

– Заканчивай скорее, я уже через десять минут буду готов, – быстро проговорил Адам и скрылся в ванной, а после из щели под дверью послышался звук текущей из крана воды.

Развернувшись от зеркала на табурете, я оперлась локтями на колени и опустила на ладони голову. Волосы, так удачно лежавшие на плечах, повисли сосульками, а глаза, когда-то переполненные надеждой, устремились взглядом в пол.

Интересно, сколько мне терпеть все это? Неужели нет совсем никакой возможности сбежать от него, вычеркнуть этого человека из своей жизни раз и навсегда? Так хочется позвонить маме, попросить ее забрать меня из Ада и увезти далеко-далеко.

Я поднялась на ноги и вышла из спальни, чтобы выпить молока, которое нам привозили свежим каждое утро. Пока я стояла, облокотившись спиной о столешницу с пустым стаканом в руке, в помещении появился Адам, пытающийся завязать свой галстук.

– Не поможешь? – улыбнулся он, посмотрев на меня в упор.

Наверное, он думал, что мне нравится ухаживать за ним, путь и таким невинным способом, ведь я прекрасно осознаю, что он и сам справляется с подобными вещами. Но, увы, это было не по мне. Не знаю, может, если бы рядом находился любимый мужчина, меня бы просто бросало в дрожь от счастья, но сейчас я чувствовала лишь угнетение.

Я наскоро завязала узел на галстуке и поправила его. Мужчина улыбнулся и осмотрел меня, довольно кивнув. Из дома мы ушли сразу же. Опустившись на мягкое пассажирское сиденье автомобиля, я откинулась на спинку, отбросив голову назад. Она болела невыносимо. Муж сел рядом, его рука легла на мое колено, а кожу неприятно засаднило, будто по ноге треснули хлыстом. Так происходит каждый раз, стоит мужчине меня коснуться.

Мы рванули по дороге, миновав наш жилой район, и въехали в центр, где поток автомобилей был гораздо сильнее.

Водитель резко затормозил прямо перед перебегающим дорогу молодым парнем, от чего меня дернуло, и я почти стукнулась лбом о переднее сиденье. Адам успел схватить меня за плечо и потянуть назад, чтобы этого не произошло.

– Уилл, будь аккуратнее – мне не нужны жертвы, – отшутился мужчина, хотя в его взгляде бушевало адское пламя. Он поправил пиджак, стряхнув с него несуществующие пылинки. Затем вдруг снял его, сложив, опустив на сиденье.

Адам снова широко улыбнулся, повернувшись ко мне. Я же отвела глаза, слегка одернув черную юбку. Какой же он лицемер…

– Пойдем, сладкая. Надо забрать внизу документы и отнести их наверх. Ты можешь подождать меня на диванчиках?

Я кивнула и молча выбралась из автомобиля, а мужчина последовал за мной, быстро обогнув машину сзади, и встал рядом, а затем протянул руку. Я ухватилась за нее, крепко сжав ладонь. Адам повел меня через дорогу, на которой сейчас была жуткая пробка из-за концерта, что должен состояться сегодня в соседнем здании.

В какой-то момент я ощутила, что за нами наблюдают, и что мне угрожает опасность. Я повернула голову в ту сторону, откуда чувствовалась угроза. Ветер ударил в лицо, на мгновение я просто перестала видеть. Когда проморгалась, вновь посмотрела в сторону предполагаемой опасности, но заметила только, как что-то блеснуло, а затем лишь резкая боль в плече. В глазах потемнело…