Читать книгу Мерси Фоллз - Алина Васильева - Страница 6

2320 год. Федерация.

– Мой куратор?! Почему именно ты? – Удивлённо глядя на Бейкера, спросила я. Это просто ужасная идея. Из всех агентов здесь, в К-7, Мэтт единственный кого я терпеть не могу и работать с ним в паре, находясь в непосредственном тесном контакте двадцать четыре часа в сутки будет для меня ещё тем испытанием.

– Полагаю, ты бы предпочла кого другого. Но увы, агент Флэй архивариус и не может быть твоим куратором. Знаешь, Элис, я от тебя тоже не в восторге. Ты слишком много выделываешься и считаешь себя особенной. Забудь. Здесь ты не дочь профессора Сеченова и никто не будет относиться к тебе как-то иначе чем к остальным.

– Хочешь сказать, я плохой агент?

– А сама-то как думаешь? -Бейкер криво усмехнулся, прошел к кофеварке и спросил не оборачиваясь:

– Чай или кофе?

–Горячий шоколад с обезжиренными сливками, пломбиром и корицей.– Без всякой задней мысли ответила я, зная что все составляющие в моей кофеварке есть.

– Что и требовалось доказать. Ты даже сейчас выделываешься. Я задал простой вопрос чай или кофе, а ты предъявляешь ко мне требования, в надежде, что я исполню твое желание как фея – крестная.

Чёрт, это был какой-то очередной психологический тест и я его провалила. Бейкер включил кофеварку, поставил на стол две одинаковые чашки с символикой организации, и открывая энергетический батончик, сказал наставительным тоном:

– На тебя жалуются тренеры и новобранцы, а начальство интересуется на каком основании ты смеешь нарушать правила? Ты в первый же день напилась и опоздала на вводный инструктаж. Ты не стараешься на тренировках.

–Вообще-то я стараюсь изо всех сил, на пределе своих возможностей.

Вместо ответа Бейкер запустил в меня энергетический батончик. Я поймала его на лету в сантиметре от своего лица и гневно посмотрела на агента. Мэтт иронично вскинул брови:

– Вот сейчас ты реально старалась. А в спортзале ты нихера не стараешься, ты ноешь и сдаешься даже не попытавшись. Ничего сверхъестественного в программу тренировок не входит. Она специально создана так, чтобы любой человек мог повторить. Далее. Ты нарушаешь прямой запрет на неуставные отношения и флиртуешь с агентом Флэем на глазах у всего отдела. Я бы ещё понял, если бы у вас действительно были какие-то чувства. Но вы оба демонстрируете свою симпатию, чтобы лишний раз позлить окружающих.

Бейкер поставил передо мной чашку чая с лимоном, придвинул ногой стул, сел на него верхом и опираясь на спинку, продолжил зачитывать длинный список моих прегрешений:

– Ты надеешься, что тебя уволят? Этого не будет. Из К-7 просто так не уходят. А если ты не прекратишь вести себя как капризный ребенок мы будем вынуждены принять меры.

–Будешь меня пытать? Морить голодом, гонять на ФиЗо до седьмого пота? Закроешь в изолятор на пару недель? И только не говори, что тебе это не доставит удовольствия. – Надулась я, откинувшись на спинку дивана и сложив руки на груди.

Мэтт выругался сквозь зубы, закурил электронную сигарету и помолчав с минуту, ответил устало:

– Элис, я знаю, что я тебе не нравлюсь.

– Ну отчего же, в принципе ты симпатичный, местами. – Прихлебывая чай, ответила я, но Бейкер мою иронию не оценил и ответил на удивление спокойно:

– Не надо видеть во мне врага. Ничего личного. Я просто делаю свою работу и делаю ее хорошо. У меня ровно полгода и ни днём больше, чтобы подготовить тебя к самостоятельной службе. И сегодняшний инцидент в "Касл" показал, что половина срока прошла, а ты нихрена ничему не научилась. Ты полный ноль и допускать тебя к оперативной работе опасно.

– Ничего личного, говоришь? Да ты с первой встречи ведёшь себя как мудак. Ты угрожал мне и хамил в моем же доме.

– Ты, знаешь ли, тоже не подарок.– Его улыбка была искренней и на удивление дружеской. Может, мне показалось и Бейкер действительно не такая уж сволочь как я о нём думаю? Он допил кофе, тяжко вздохнул, собираясь с мыслями. Я спросила:

– Как ты оказался в "Касл"? И что это были за фокусы в лифте и по пути в мою комнату?

–Будучи твоим куратором, я всегда знаю где ты и чем занимаешься. Что касается лифта…– Он глубоко затянулся, выдохнул дым с ароматом ананаса и продолжил:

– Намного проще сделать вид, что у нас связь, чем объяснить что произошло на самом деле. И я настоятельно рекомендую рассказать мне правду. Как бы ты меня не ненавидела, я на твоей стороне. Потому что случись с тобой что, я пострадаю в первую очередь. Рассказывай. Что ты делала в тюрьме?

Я отвела взгляд и не ответила. Не хотелось рассказывать правду о своём решении сбежать отсюда и особенно не хотелось подставлять Райана. Он помог мне, рискуя своим привилегированным положением и создавать ему проблемы просто верх неблагодарности. Бейкер повторил вопрос настойчивее:

– Элис. Что ты делала в запретной зоне "Касл"?

– Я просто заблудилась, понятно?

–Ты хотела сбежать?

Я поднялась с дивана и расхаживая по комнате, выпалила:

– Чёрт возьми, да! Я хотела сбежать! Мне здесь не нравится! Я ненавижу это место! Если у меня что-то не получается, инструктор готов меня живьём сожрать! Новобранцы меня ненавидят, потому что за мои неудачи им достается! А если вдруг я справляюсь, единственное, что я слышу в свой адрес это "Омерзительно"! И я больше не могу этого выносить! Я хочу домой, потому что я устала! Устала морально и физически! Я три месяца нормально не спала! У меня нет времени на себя! Я выгляжу как черт знает что! Я не помню какого это просыпаться без боли! Блин, да мой кот меня не узнает, настолько редко я его вижу! И добро бы я хотя бы понимала ради чего это всё?! Какая ваша цель, твою мать?! Что вам всем от меня надо?! Что вы ко мне прицепились?!

Я осеклась. По щеке скатилась предательская слеза. Я смахнула ее и повернулась спиной к куратору, пряча свою слабость и стараясь успокоиться. Не получалось. Меня трясло, горло сдавливал ком, а нервотрёпка последних месяцев выливалась горячими слезами и стекала по моим щекам. Бейкер поднялся со стула и осторожно коснулся моего плеча. Я рванулась в сторону и сказала упрямо:

– Оставь меня в покое. Я хочу побыть одна.

Казалось, он мне не поверил. Потому что это была ложь. Я никогда не хотела быть одна, особенно в такие моменты слабости и отчаяния. Бейкер молча обнял меня, прижимая к себе. Я предприняла ещё одну попытку вырваться, но он не позволил. Я сдалась. Уткнулась носом в его плечо и дала волю слезам. Могу ошибаться, но такой истерики у меня даже после новости о самоубийстве отца не было.

– Элис…Возьми себя в руки. Это всё временные трудности. Это пройдёт. Я помогу тебе, обещаю. -Уж не знаю о какой такой помощи говорил Бейкер, но его объятия и спокойный голос реально действовали успокаивающе. Я прекратила слезоразлив, смущённо улыбнулась и высвободившись из его рук, сказала:

– Извини. Что-то я совсем расклеилась.

– Ничего, бывает. Как говорят у вас в Империи, утро вечера мудренее. Иди спать. На завтра возьмёшь выходной, я постараюсь уговорить наших коновалов дать тебе больничный.

–А потом?

–Тренироваться будешь со мной, без никого. Только ты и я.

– Даже не знаю. Не пожалею ли я об этом.

–Само собой, пожалеешь. Я хамло и солдафон похлеще Вайса. – Иронично сказал Бейкер, глядя на меня. Нет, его определенно подменили. Куда делся тот надменный агент, который меня привез сюда? Сейчас он был максимально милым и вежливым. Само очарование. Я ответила с коротким смешком:

– Иди ты, Мэтт. Флэй был прав. Ты не такой уж плохой.

–Кстати, о Флэе. Это ведь он тебя надоумил на побег, верно?

–Нет. Я сама решила. – Вернувшись на диван и тиская сонного Честера, соврала я.

Бейкер сложил руки на груди, недоверчиво сощурился и сказал иронично:

–Я должен поверить, что ты случайно зашла в кабинет директора тюрьмы, случайно скачала на свой браслет коды доступа к лифтам, дверям бункера и наземному транспорту? Элис, может я и сволочь, но я не идиот. Не ври мне.

Я состроила невинное выражение лица, честные глаза христианского мученика и ответила:

–Я и не вру. Всё так и было. Райан просто дал мне доступ к своему браслету, чтобы скачать кое-какой файл, а остальное я сделала сама. Он ничего не знал о побеге.

Бейкер не поверил ни единому моему слову. То ли я разучилась врать, то ли он действительно хороший следователь и видит меня насквозь. Прогуливаясь по комнате и рассматривая мои личные вещи на полках, Бейкер ответил задумчиво:

–Мило, что ты его покрываешь. У Райана Флэя великий дар заводить друзей, но доверять ему большая ошибка. Он не тот кем кажется

–Так просвяти меня.

–В другой раз. У меня был тяжёлый день. И завтра будет ещё тяжелее. Так что я в душ и спать.

И он действительно направился к душевой, раздеваясь на ходу. Без ложной скромности и наигранной вежливости, словно меня вообще здесь нет и я не вижу его мускулистое загорелое тело.

–Постой. Ты собираешься ночевать в моей комнате? – Спросила я, обалдело глядя на куратора, стараясь не краснеть и смотреть ему в глаза, а не на пресс или татуировку на груди.

–Ты правда думала, что каждому агенту положена двухкомнатная квартира? – С улыбкой спросил Бейкер, исчезая за дверью душевой.

Нет, ну это уже переходит всякие границы. Конечно, он упоминал, что куратор будет при мне двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, но я и подумать не могла, что это буквально. Я была уверена, что это просто фигура речи. Ну, вроде того что с утра и до ночи я буду на тренировках и обучении в компании своего куратора, а в свободное время он будет присматривать за мной через данные личного браслета.

– Теперь мы живём с мужчиной. И как тебе это нравится, Честер? – Потрепав пушистого обормота по мягкой шерсти, спросила я задумчиво. Само собой, Честер мне не ответил. Ему было глубоко безразлично с кем я буду жить под одной крышей, лишь бы его кормили, мыли и чесали по расписанию. Мне под руку попался медальон в ошейнике Честера. Видимо, кот во сне так активно ворочался, что крохотное сердечко с гравировкой инициалов отца открылось. Я взяла медальон двумя пальцами и хотела было закрыть, чтобы котик случайно не поранился острыми краями или не сломал украшение и только сейчас увидела крошечный чип памяти. Несмотря на миниатюрный размер такие чипы могут содержать в себе огромное количество информации. Хоть фото, хоть видео, хоть текстовые данные. А что если это и есть тот самый архив профессора Сеченова, о котором говорил Сергей? Наследие моего отца, ради которого он свёл счеты с жизнью и подверг меня опасности, вынудив бежать из Империи и торчать в ненавистной К-7?

Я забрала чип, закрыла украшение и прошла в свою спальню. Смотреть записанное на личном браслете было слишком рискованно, у моего куратора и руководства есть к нему доступ. Я открыла шкаф, нашла свой старый смартфон, подсоединила наушники и вставила чип. Файл грузился слишком долго для обычного послания. Мне пришлось ждать добрых пять минут, пока наконец на экране не появилось изображение. Мой отец – немолодой, но не утративший былой привлекательности мужчина с аккуратной бородой, лёгкой сединой в каштановых волосах, одетый в тренч имперской армии революционеров и старомодные очки прямоугольной формы сидел за столом в рабочем кабинете своей квартиры и судя по дате, видео было записано в день его самоубийства.

– Алиса, моя дорогая, единственная дочь. Если ты смотришь это послание, значит, меня уже нет в живых. Мне жаль оставлять тебя одну, малышка, но так будет правильно. Взявшись за проект "Логово" компании "Салерно Глобал", я совершил большую ошибку. Конечно, их технологии позволили завершить дело всей моей жизни, но я был идиотом и не понимал на кого работаю. Я хотел изменить мир к лучшему, но руководство компании и правительство Федерации захотели использовать мой труд для создания армии и развязывания новой мировой войны. Именно поэтому я ушёл и прихватил с собой все данные по проекту "Логово". Они никогда не должны попасть в руки этих ублюдков. Дело всей моей жизни останется при мне и тайну создания подобных тебе, я унесу с собой в могилу. Но…– Папа тяжко вздохнул, отвёл взгляд от камеры. Взял со стола пистолет, вставил обойму, передёрнул затвор, словно собирался с мыслями и решался на отчаянный шаг. Положил пистолет на стол перед собой и глядя в камеру продолжил очень серьезно:

– Я не смог уничтожить данные по проекту. Это великое открытие, которое перевернет историю человечества. Потому я записал всё на чип памяти и отдаю тебе. Ты умная девушка и сможешь однажды правильно распорядиться моим наследием. Запомни две вещи. Первое. Правительства Федерации, Империи и даже К-7 не должны получить чип. Никогда. Ни при каких условиях. Ты должна защищать мой проект любой ценой. Не доверяй никому, особенно Райану Флэю. Держись от него подальше. А если не останется выбора и на кону будет твоя жизнь… Что ж. Тогда уничтожь чип. Ты для меня всегда была важнее науки. И второе. Мой подарок ключ к проекту.

Профессор Сеченов помолчал. Снял очки, бросил на стол поверх бумаг. Он всегда так делал, когда хотел закончить сложный разговор. Тепло улыбнулся, глядя прямо в камеру, словно смотрит мне в глаза:

– Постарайся не злиться на меня за сделанный выбор. И всегда помни, что папа любит тебя.

Запись сменилась чёрным экраном, а следом возникла форма входа в архив данных и надпись: "Введите ключ доступа". Я попробовала несколько привычных отцовских паролей, он никогда не был оригинален в выборе защиты, но они не подходили. Ключ оказался длинный, содержал кучу цифр, букв и каких-то символов. Я выключила смартфон. Была мысль, конечно, сразу же его сжечь вместе с чипом и забыть обо всей этой истории, но подумав с минуту, я решила не пороть горячку, а сначала хотя бы узнать, что за тайны скрывал профессор Сеченов. Убрала смартфон в переносной сейф, где храню фамильные украшения, разные ценности и заначку на черный день. Села на кровать и крепко задумалась. Как отец мог так поступить? Что заставило его связаться с "Салерно Глобал"? Это же практически измена Родине и переход на сторону врага! Теперь понятно, почему Кауфман начала на него охоту. Ох, папа. Во что ты влез и во что меня втянул? Как ты мог возложить такой груз на мои плечи? Сделать меня мишенью для разведок всех стран и для К-7? Что такого важного ты изобрёл? При чём тут Райан Флэй? Где и когда вы познакомились и почему ты просишь держаться от него подальше? Почему твоё открытие должно изменить мир? Я ведь сама была одним из твоих проектов и не могу сказать, что мой дар ясновидения когда-то мне помогал. Скорее мешал. Кстати, об этом. Мой дар в последнее время сбоит. По крайней мере я не увидела чем обернется попытка сбежать из этого места. Я тяжко вздохнула и решив, что подумаю об этом завтра, опустилась на кровать и едва голова коснулась подушки, сразу заснула.

Утром меня разбудил стук в дверь. Странно. Кто бы это мог быть? Начальство в гости не ходит, если бы сто случилось, вызвали по рации. Куратор любезно предоставил мне выходной, к тому же у него есть ключ доступа и стучаться не зачем. Я поднялась с кровати, наскоро привела себя в порядок и натянув безразмерную футболку, больше похожую на короткое платье, пошла открывать. На пороге моей комнаты стоял архивариус. Ну а кого ещё я ожидала увидеть. Райан был на себя не похож. В строгой форме организации, в стильных очках, без привычных укрешений и той обезоруживающей улыбки, к которой я привыкла. Заметив гостя, Честер с похвальной для его комплекции быстротой сорвался с дивана и побежал здороваться. Никогда не замечала, что эти двое так близки. Обычно мой любимец менее приветлив. Например, того же Бейкера игнорирует как чужеродный элемент.

– Агент Флэй? Здравствуйте. Чему обязана счастью лицезреть вас в столь ранний час и при полном параде?

– Я могу войти?

– Да, конечно.

Я отстранилась, пропуская своего приятеля в гостиную. Райан подхватил на руки Честера и привычно потрепав по загривку, устроился в кресле. Я закрыла дверь, включила защиту от прослушки и спросила:

– Чай, кофе, горячий шоколад? Может, сок?

– Есть что покрепче чая? Меня сейчас начальство имело во все щели в неприличных позах и без лубриканта. – Ну наконец-то Райан стал собой. Весёлым раздолбаем со слишком пошлыми для ушей леди шутками. Я порылась на полках и обнаружив полупустую бутылку красного сухого вина, ответила:

– Есть полбутылки имперского пино. Будешь?

– Эх, попадешь к вам в дом, научишься пить всякую гадость. Давай, тащи.

Я усмехнулась тому как он ловко перефразировал фразу из старинного мультфильма аж двадцатого века и налив вино в бокал, поставила на журнальный столик перед гостем. Села на подлокотник второго кресла и спросила:

– Так что там с начальством?

Райан подхватил бокал, оценил аромат вина, одобрительно хмыкнул, сделал глоток как заправский ценитель и начал издалека:

– Если честно, mein herz, я был уверен, что ты уже в Мерси Фоллз. Видимо, что-то пошло не так.

– Я просто передумала сбегать.

– Понимаю. Есть причина задержаться, а говорила другое. – Иронично поведя бровью, сказал Райан, выразительно глядя на меня. Быстро расползались слухи о моём романе с куратором. Но лучше уж так, чем держать ответ за побег. Мой гость продолжил, потягивая вино:

– Утром нас всех подняли по тревоге. Вчера вечером в "Касл" кто-то убил охранника прямо возле лифтов, прикинь.

Я постаралась придать своему лицу максимально удивлённое выражение. После слов Бейкера и послания отца, у меня постепенно начинала развиваться паранойя и доверие к Райану Флэю несколько поубавилось, поэтому говорить ему, что я в курсе событий не хотелось.

– В общем, расследование поручили нашей конторе, но под личным контролем директора тюрьмы.

– И какая версия?

– Пока что следователь склоняется к версии убийства за карточные долги. Но это должен быть очень шустрый и очень тупой киллер, чтобы попасть в бункер, вызвать огонь на себя и из всего конвоя убить только одного. Говорят, это сделала женщина.

– А тебя-то начальство за что песочили?

– Да за сам факт нахождения в кабинете директора "Касл". Ну и за нашу небольшую стычку с Бейкером за завтраком.

– Прости, что? Ты и Бейкер устроили разборки в общей столовой? Что вы не поделили? – Даже не знаю что меня больше удивляло. Сам факт их конфликта на пустом месте или то, что это произошло при свидетелях. Если Райан склонен к демонстративному поведению и плевал на устав с высокой колокольни, то мой куратор образцовый агент и в целом человек неконфликтный.

– Тебя.

По – моему у меня даже челюсть отвисла. Как говорят у нас в Империи "без меня меня женили". С чего вдруг этим двоим взбрело в голову из-за меня ссориться?

– А чему ты удивляешься? Знаешь ли, было неприятно слушать, что ужинаешь ты со мной, а потом обнимаешься с Бейкером, да ещё и щеголяешь в его одежде. Что между вами было в лифте?

– Это шутка такая? Райан, я тебе ничего не обещала и мы не встречаемся. Откуда этот приступ ревности?

– Мне просто интересно. Что тебя связывает с Мэтти?

– А тебя? Ты говорил он твой тюремщик. Можно с этого места поподробнее?

– Это смотря как просить будешь.

Его взгляд задержался моих ногах слишком надолго. Я натянула подол футболки до самого колена и недовольно поджала губы. Вот только флирта и пошлых шуточек мне не хватало для полного счастья. Я ещё даже кофе не пила и не завтракала, так что не готова к подобному. Насладившись моим замешательством, Райан весело улыбнулся:

– Да ладно тебе, расслабься. Я шучу. Ты, конечно, прекрасна во всех отношениях, но я женат и своей половине не изменяю. Так что кроме дружбы между нами ничего не будет.

– А по тебе не скажешь.

– Это тайна. В К-7 как в католической церкви. Поступая на службу даёшь обет безбрачия. Чтобы начальство было уверено в полной беспристрастности. У карающего меча неизбежной судьбы не должно быть ни семьи, ни друзей. Что касается стычки в столовой, для хорошего шоу нужны зрители.

– Шоу?

– Бейкер знает о твоём побеге и моём в нём участии. Пришлось подыграть.

– Ясно. А ко мне то ты зачем заходил? Просто поделиться новостями?

– И это тоже. Но вообще я принес тебе материалы по делу "Козырных тузов".

– Что это такое?

– То из-за чего Бейкера когда-то выперли с оперативной работы. Наслаждайся.

Райан переслал мне на браслет файл с данными по уголовному делу. Поблагодарил за выпивку и вышел прочь.

2315 год. Северо-запад Мерси Фоллз.

Томми очнулся в чистой просторной комнате в каком-то здании отдалённо напоминающем отель в приграничной зоне и ещё сохранившем остатки былого величия. Роспись на стенах, кое-что из мебели и декора. С улицы сквозь забранное решётками окно проникал тусклый свет фонарей, но не доносилось ни единого звука, значит далеко от передовой. Томми лежал на стандартной кровати, прикрытый до пояса тонким одеялом с термодатчиками, обеспечивающими тепло, а к его телу были подключены десятки небольших электронных приборов со светящимися цифрами. По всей видимости портативные аппараты жизнеобеспечения. В комнате царил полумрак, было холодно и ни одной живой души. Пахло кровью и медикаментами. Он огляделся по сторонам, попытался подняться, всë тело отозвалось ноющей болью и усталостью, вынудив лечь обратно. Приборы, сместившись со своих мест запищали противным высоким звуком, сообщая о нештатной ситуации.

В комнату, держа в зубах сигарету и с кружкой источающей аромат самогона в руках, вошёл чем-то озабоченный Док Миллер, как обычно без больничной униформы, в своем привычном наряде из футболки с длинным рукавом и кожаных брюк, заправленных в ботинки. Поставил кружку на столик возле постели пациента и принялся возвращать приборы в прежнее положение, насвистывая под нос мелодию старой песни.

– Док…– Полушёпотом, скорее простонал, чем сказал Томми, слабо улыбнувшись. Он был рад видеть своего соседа живым и здоровым.

– Лежи, чемпион.– С приятной улыбкой наставительным тоном ответил Миллер, расправляя трубку капельницы и меняя полупустой пакет с препаратом на новый.

– Где я?-В который уже раз осматривая помещение, спросил Томми.

– В ставке командования. Это комната Хантера, лучшая из уцелевших после столкновений.– Подтверждая догадку Томми, сказал Миллер. Сел на на стул возле его постели, затушил сигарету, хлебнул содержимое кружки и деловито провёл рукой над датчиками, предварительно переведя браслет в режим сканера. Похоже остался доволен результатами.

– Что там происходит?-Прислушиваясь к шуму за дверью и тревожно глядя на доктора, спросил Томми. Миллер неопределённо хмыкнул и ответил холодно и строго:

– Всё потом. Отдыхай, набирайся сил. Хочешь воды или поесть?

– Нет, я не голоден. Что ты тут делаешь?

– Я же врач. А идёт война, не забыл?

– Я о том и толкую. Ты разве не должен быть с другими ранеными?

– Командор Хантер велел присматривать за тобой. Ох и заставил же ты меня попотеть, друг мой. Тот здоровяк из тебя чуть всю душу не вытряс. – С ухмылкой сказал Миллер, снова закуривая. Томми посмотрел на него с благодарной улыбкой, хорошо понимая что Док переживает за него, но старается не подавать виду. Откинулся на подушку, устало прикрыл глаза и словно в плохом кино увидел перед собой жуткую в своей дикости картину боя и тихо, задумчиво с какой-то обреченностью в голосе, сказал:

– Я убил его. Убил человека…

–У тебя не было выбора.-Накрыв руку Томми своей ладонью спокойно и твёрдо сказал Миллер. Парень презрительно усмехнулся. Выбор у него был, он мог просто уйти с ринга как в прошлый раз, но не сделал этого, а поддавшись ярости убил человека, который к его проблемам не имел никакого отношения. Валенти посмотрел на доктора, высвободил руку и ответил мрачно:

– Док, не успокаивай меня.

–А ты не загоняйся по пустякам. Так и свихнуться недолго. Ты поступил правильно. – Поднявшись со стула и налив себе в кружку ещё самогона из походной фляжки, сказал Миллер резко. У него вообще были странные понятия о морали и такая дикая ненависть ко всем южанам, что Док никогда не сожалел, если кто-то из них умер на поле брани.

– Почему мне так больно?– Попробовав пошевелиться и почувствовав ноющую боль, спросил Томми, чтобы сменить тему. Миллер одарил его сердитым взглядом, снова поправил прибор на его груди и ответил:

– Тебе сломали четыре ребра, одно прокололо лёгкое. Так же у тебя сломана рука, пара внутренних гематом, разрывы органов, сотрясение мозга, трещина в скуле. Я удивлён как ты ещё дрался с такими травмами.

– Адреналин, должно быть. Я ничего не чувствовал. – Неопределённо хмыкнул Томми, глядя застывшим взглядом в потолок. Миллер присел рядом и чему-то своему улыбнулся, изучая голограмму браслета. Судя по надписям, он выиграл на ставках крупную сумму денег.

– Как дела дома? И сколько вообще времени прошло? – Спросил Томми, потянувшись за своим браслетом, лежавшим на тумбочке. Резкая боль и внезапно накатившая слабость заставили его вернуться в изначальное положение, а браслет с глухим звуком упал на пол.

– Не дергайся, а то вколю успокоительное.– Строгим тоном сказал Миллер, подняв браслет с пола и вручив его соседу в руки. Томми кивнул в знак благодарности и набрал сообщение для сестры. Быстрого ответа не последовало.

– Ты в отключке пробыл три дня. Кейт переживает, но старается держаться. Передавала тебе привет.

– Она знает? – Спросил Томми, не уточняя о чем именно, это было и так понятно. Просто снова произносить страшную фразу: "Смерть Ханны" ему вовсе не хотелось. Всякий раз как Томми думал об этом, ему становилось настолько больно, что жить не хотелось. Но куда больше его раздражала ярость, закипающая в жилах при мысли об отце.

Миллер помрачнел, раздумчиво потер подбородок и ответил не сразу:

– Знает. В новостях показали. Мне жаль Ханну, хорошая была женщина и ценный специалист. Соболезную.

– Спасибо.– Рассеянно кивнул Томми, набирая следующее сообщение и размышляя куда запропастилась сестра и какого дьявола не отвечает.

– Ладно, мне пора. Не трать силы, лучше ещё поспи. И ради всех святых не шевелись, эти приборы залечивают твои раны. Пара дней и будешь, как новенький.– С этими словами, Миллер вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Томми полежал немного, глядя в потолок и думая о том, как так получилось. Ещё недавно он был обычным работягой в доках, а теперь за сотни миль от дома, в ставке армии, потерял мать и стал убийцей. Невесело усмехнувшись, Томми активировал голограмму браслета и чтобы чем-то себя занять включил свежий выпуск блога Элэйс Сильвер. Красивое лицо и приятный голос журналистки всегда действовали на него успокаивающе. Словно он был у себя дома и ничего не происходило.

– Привет, друзья мои. И на повестке дня у нас сегодня сорвавшийся мирный договор между Джеймсом Хантером и Антонио Салерно. Кажется, только эта тема сейчас всех волнует. Поэтому я тоже не стану развлекать вас сплетнями из жизни богемы и поговорим мы об угрозах Хантера. Большинство людей на Юге считает его террористом, военным преступником и чëрт знает кем ещё. Я же предпочитаю не делать выводов, пока у меня нет всех данных. Что мы вообще знаем о Хантере? Полагаю, что большинство из вас не знает ничего. Сын самопровозглашённого главы Северо-Запада, тридцать два года и симпатичный. – С профессиональной улыбкой говорила Элэйс с экрана, сидя за столом в своей студии, а за её спиной в такт речи менялись картинки. Появилось фото Хантера в компании двух неизвестных мужчин на фоне имперского флага. Журналистка продолжила:

– Нашей редакции пришлось поработать, чтобы хоть немного понять кто такой мистер Джеймс Хантер. Хотя его следовало бы называть товарищ. Те, кто хоть немного интересуется политикой, в курсе, что Джеймс Хантер сыграл не последнюю роль в революции, случившейся в Империи. Находясь в свите императрицы Ирины вместе с её особо приближёнными графом Белозёровым и профессором Сеченовым, мистер Хантер поднял восстание рабочих…

Слушая голос Элэйс, Томми закрыл глаза и не заметил как погрузился в сон. Большую часть ночи его мучили кошмары. Тягостные сны без внятного сюжета. Просто сгущающаяся тьма и противное чувство безнадёги. Несколько раз за ночь он просыпался в холодном поту, приводил в порядок дыхание и снова забывался сном в тщетной надежде избавиться от мрачных мыслей и ноющей боли во всём теле.

Утром он чувствовал себя значительно лучше, доктор Миллер отключил все приборы, позволил понемногу вставать с кровати, но не переутомляться и обязательно что-нибудь съесть. Возражений насчёт отсутствия аппетита, даже слушать не стал. Еда в ставке командования была отличная, но Томми не различал вкуса, погруженный в размышления о молчании сестры и отсутствии новостей с передовой. За пределами этой комнаты жизнь не останавливалась и нравилось ему или нет, Томми был частью Севера и его напрямую касалась ситуация в регионе.

После полудня, еды и сна, Томми принимал посетителей. Сначала заходил Тренер, справился о здоровье, спросил вернётся ли на ринг и поздравил с победой. Томми лишь сдержанно улыбался. Он знал, что старик грубоват и говорит иногда странные вещи, но понимал, что Тренер просто рад видеть его живым и относительно здоровым. И такое внимание старика было приятно. Вопреки всем прогнозам, Томми не просто выжил, а ещё и победил. Хотя свою победу, за которую его чествовали, как героя он таковой не считал. То ещё геройство свернуть шею человеку, просто потому что вы с разных концов одного города, хотя Меченый как никто заслуживал смерти. Том Торн прислал короткое сообщение с пожеланиями скорейшего выздоровления, видимо, слухи о бое уже дошли и до него. Пообещал, что в следующий отпуск непременно встретятся и будут отмечать это дело.

Ближе к вечеру, когда Томми просматривал новости с фронта обеих сторон конфликта, появился сам командор Хантер. В потрёпанной военной форме, со свежей царапиной на щеке и донельзя собой довольный. Он широко улыбнулся Томми как старому другу, сел на стул рядом с кроватью и спросил:

– Как тут мой гладиатор?

– Лучше. Отличная речь, Джеймс. – Закрыв голограмму, сказал Томми с усмешкой. Джеймс посмотрел на него и неопределенно хмыкнул. После чего сказал:

– Приходится. Полный бред, но людям такое нравится. Надеюсь, сработает. Не на Салерно, так на других толстосумов.

– Почему он вообще на нас нападает? Мне казалось Север и так вассал Юга.

– Деньги и власть, парень. Север, хоть и зависит от дотаций Юга и их технологий, всё же кормит их наглые хари. И не задаром. Правда, этого мало. Мой отец заставил их считаться с нами, а я заставлю признать наши интересы, больше платить и меньше указывать как нам жить и что делать. У меня не город, а чёртова дыра, кишащая бандитами и бедняками. – Закинув ногу на ногу, высокопарно сказал новоиспеченный командор, без интереса осматривая комнату.

– Ты говоришь, как популист.– Сказал Томми серьёзно, на что Хантер лишь усмехнулся и отбивая пальцами на ботинке какой-то ритм, сказал:

– Я был бы популистом, если бы бросал слова на ветер. Я знаю как этого достичь и куда двигаться дальше. Но для начала, надо выиграть войну. У Салерно больше людей, и он нанимает наёмников из Федерации.

– И что будешь делать?

– Приведу сюда ангелов ада. – Джеймс криво усмехнулся и в карих глазах его зажёгся опасный огонёк.

– Каких?

– Из "Касл", а если получится, ещё и имперцев.

Томми уставился на Хантера и по спине у него пробежал неприятный холодок. Джеймс, похоже не шутил, говоря о своих планах. Об Империи Томми имел смутное представление, только по учебникам истории, редким статьям в интернете и из рассказов самого командора. Однако, даже этих знаний хватило, чтобы остерегаться их боевого населения. Из просмотренного накануне блога Элэйс, Томми знал, что Хантер был в Империи не последним человеком и сохранил старые связи, а значит подкрепление это просто вопрос времени.

– Но Федерация и Империя закрыли границы друг для друга.– Решив показать осведомлённость, глядя на командора, сказал Томми.

– Мерси Фоллз нейтральная зона. Если угодно, отдельное государство. Разве что язык как у Федерации.– Равнодушно отозвался Джеймс, листая сообщения на голограмме своего браслета и не отвечая никому из авторов.

– Ты не думаешь, что просить помощь у Империи, всё равно что вызвать дьявола?

– Ирина мне не откажет, мы почти родственники. Да и с Белозёровым у нас прекрасные отношения. Нам пригодятся комиссары, с их опытом работы в тылу врага и на секретных операциях. Кроме того, всегда можно привлечь наёмников. Деньги, особенно большие, любят все. – Хитро сощурившись, оторвавшись на миг от своего занятия с улыбкой ответил Джеймс.

– Салерно богаче.

– Да, но он заодно с Федерацией. А имперцы их ненавидят на протяжении многих лет. Ну, не граждан Федерации, скорее их правительство и политику.

– Где ты возьмешь столько денег? – С сомнением спросил Томми. Хантер встал, засунул руки глубоко в карманы и прошёлся из угла в угол. Налил себе воды из графина, хлебнул и ответил:

– Ты думаешь, Северо-Запад прозябает в нищете?

– Я живу на Тринадцатой и знаю это.

– Ах да, исторические трущобы. Сто лет там не был. Надо бы заглянуть, как закончим войну. Знаешь, я ведь там вырос. У нас был чудный маленький дом возле доков, с видом на океан. Я целыми днями пропадал на берегу. Или играл на пустыре в футбол с соседскими мальчишками.

– В том доме сейчас канцелярия порта, а пустырь ещё существует. Правда, ворота давно украли и сдали на металл.

– Жаль, что от моего прошлого совсем ничего не осталось. Впрочем, не будем о грустном. Так вот, мой юный друг, наш прекрасный край гораздо богаче чем ты думаешь. Отец слишком много денег утаивал и не занимался развитием региона. Зря Салерно позволил его убить, ещё немного и Северо-Запад задохнулся бы в коррупции. Могли бы просто взять нас тепленькими и воевать не пришлось. А теперь будет не так весело. Особенно когда я добьюсь статуса независимого государства и места в совете К-7. А, ну её к чёрту эту политику.

– Ты делишься со мной планами. Почему?

Хантер пожал плечами и беззаботно сказал:

– Во-первых, я не делаю из этого тайны и играю открытыми картами. Во-вторых, чисто по-человечески ты мне симпатичен, парень. Мне бы пригодился такой человек в команде.

– Я подумаю.– Усмехнулся Томми, наблюдая, как его гость с интересом изучает коробки лекарств. Предложение войти в ближайшее окружение командора было лестным, а дружеский тон располагал к беседе. Помолчав, Томми решился задать вопрос, который мучил его последние дни:

–Кстати, не хочешь рассказать в чём секрет тех перчаток? У меня было время подумать и нет ни одной внятной версии победы. Я не верю в случайное везение. Ничто не предвещало но Меченый вдруг стал задыхаться, когда я коснулся его лица.

Отложив в сторону коробку обезболивающих, Хантер едва заметно усмехнулся, покосившись в сторону своего бойца и ответил, отдавая должное его проницательности:

– Токсичные перчатки. Военная разработка имперцев. Специальный состав активируется при нажатии. Вещество действует как слезоточивый газ. Хер его помнит из какого дерьма делают. Главное эффективно. А ты умён. Я всё ждал, когда ты догадаешься.

– Это против правил.-Мрачно буркнул Томми, сложив руки на груди и глядя на собеседника. Не такими уж и открытыми картами он играл.

Хантер иронично рассмеялся. Подошёл к кровати, снова сел на стул и сказал:

– В честном бою, этот урод тебе бы шею свернул. На войне, как на войне.

– Все средства хороши? Джеймс, ты страшный человек. Играешь не по-правилам.– Смерив его взглядом, сказал Томми холодно. Хантер надменно усмехнулся и ответил:

– Поэтому я всегда буду побеждать. Всегда буду на шаг впереди. Мой отец верил в силу. Я верю в разум.

– И хитрость.

– Это одно и то же. Салерно сам напросился. Дал согласие на переговоры, но послал своих убрать моего отца. Видел парня? Того, который убил твою мать? Это Витторио Валенти, начальник охраны Салерно.

Томми содрогнулся при упоминании отца. Посмотрел на Хантера, силясь понять, знает ли он о родстве? Похоже, что нет. Его фамилия никогда не звучала, только имя и прозвище. Чтобы сменить тему, Томми поделился своим мнением, относительно ситуации с убийством командора:

– Я всё равно не понимаю. Какой смысл убивать твоего отца. Почему сейчас? Капитуляция была у Салерно в кармане.

Хантер самодовольно усмехнулся и пояснил:

– Мой отец, хоть и подрастерял силу, даже подписав позорную капитуляцию не позволил бы Югу изменить условия, принятые после Первой Уличной войны. Фактически всё бы осталось как есть. Поэтому его советники яйцеголовые и наши местные упыри решили, что легче всего убрать командора и заменить на его сына. Глупого мальчишку, которого кроме карт, вина и женщин ничего не волнует.

Томми удивлённо вскинул брови, глядя на Хантера, словно спрашивая:"А мы об одном и том же сыне командора говорим?"

– У Антонио херовая агентурная разведка. Они следили за мной с первого дня в Федерации и до недавнего времени. Но граф Белозёров их переиграл. Развел как детей. Заставил думать, что я просто светский повеса и когда получу власть на Севере мною можно будет управлять как марионеткой. Заплатил бы, чтобы посмотреть на их рожи, когда они поняли кого своими руками усадили в кресло командора.

– Как говорил Миллер, свою погибель.

–Очень тонкое замечание. Док всегда был умным мужиком.

–Ты давно его знаешь?

–С тех пор как Док жил на Юго-востоке и пользовался настоящим именем.

–Расскажешь как вы познакомились?

–Это не моя тайна. Спроси Дока Миллера, если он захочет раскрыть своё прошлое, я расскажу тебе всё. – Хантер встал и направился к двери, сказав на прощание:

– Завтра поедешь домой. Я заплачу тебе за бой десять штук. Отдыхай, выздоравливай.

– Спасибо, командор.

–Для тебя просто Джеймс. Или Хантер. Ещё увидимся, Тринадцатый.

Жизнь в тылу текла вяло и размеренно, тогда как на границе с новой силой вспыхнули бои. Джеймс отлично справлялся с ролью лидера. Изворотливый ум и имперские комиссары во главе диверсионных отрядов помогали ему беречь людей, проводить сложные и опасные операции малой кровью. Дальше границ Первой улицы войска Юга, усиленные наёмниками не продвинулись, но и своих позиций не оставили. Война шла своим чередом и пока что ни одна сторона не перехватывала инициативу. Южане были хорошо вооружены и лучше подготовлены. На стороне Севера хитрые манёвры и знание территории, даже погода была на руку. Холод и дожди, к которым не привыкли враги, местным были совершенно ни по чём. И немаловажную роль играла мотивация. Снова стать рабами, или быть свободными? Выбор очевиден. Армия Юга дралась за деньги, северяне за свои дома и семьи. До победы или поражения было ещё очень далеко. Хантер объявил повальную мобилизацию и в армию в добровольно-принудительном порядке забирали всех, кто не был задействован на стратегических объектах и не имел возможности за взятку отсрочить неизбежное вступление в ряды защитников города. Так же, новый командор уделял большое внимание пропаганде по обе стороны Стены. Его пиарщики трудились как пчелы, отбиваясь от лживых обвинений Юго-востока и использовали любую возможность донести свою версию правды о войне. Поначалу шло не так чтобы очень хорошо, но потом Элэйс Сильвер в частном порядке предоставила харизматичному Северо-западному блогеру Алексу Василевски эфирное время на своей площадке, позволив говорить без цензуры и монтажа всё, что он захочет и пару раз лично поучаствовала в создании документальных фильмов и интервью. Голос Северо-запада, наконец-то услышали все.

В трущобах о войне вспоминали редко. Здесь всегда находились свои дела и заботы. Семейство Валенти постепенно отходило от смерти Ханны и учились жить без неё. Прошло около полугода, боль немного отпустила. Однако отношения стали более прохладными. Кейт реже общалась с братом, замкнулась в себе и отдалилась. Проводила больше времени с подругами, часто оставалась ночевать вне дома. В свою очередь Томми старался к ней не соваться лишний раз, полагая, что это просто защитная реакция и однажды она оправится и снова станет прежней.

Сам же он проводил много времени вне дома. Стены квартиры где каждая мелочь хранила воспоминания о Ханне давили на него и действовали на нервы. Снова воскрешая в памяти страшную картину смерти матери и наполняя решимостью найти Витторио и отомстить. Будучи дома, Томми почти не выходил из своей комнаты, погружённый в мысли о мести и старательно планировал шаг за шагом что он сделает, перебравшись за стену. Если он слушал эфиры Элэйс Сильвер в свободное от работы время, то бесцельно бродил по знакомым с детства улицам, погружённый в размышления. Часто бывал у Серинды к её огромной радости или проводил время в гостях у Миллера, когда тот ненадолго заглядывал домой, осторожно выясняя как устроен быт на Юге-востоке. Док охотно делился всем что знает о своей малой родине. Постепенно Томми вновь приступил к тренировкам и выходил на бои, накапливая капитал для переезда с ненавистного Севера.

Однажды вечером, вернувшись после боя и не застав сестру дома, Томми написал ей сообщение, привычно сетуя на себя что никак не может наладить отношения с Кейт и чтобы чем-то себя занять пока ждёт её возвращения, отправился на седьмой этаж к доктору Миллеру, прибывшему в очередной короткий отпуск. Они сидели на кухне, пили фирменный самогон доктора и болтали о разных пустяках. Тему войны, успехов и неудач на фронте, обилие пленных и раненых, Томми не поднимал, впрочем, Миллер и сам не спешил делиться.

– Не хочу о работе. Надоела. -Отмахнулся Миллер, налив ещё по половине высокой рюмки. Выпил, зажевал куском вяленого мяса и спросил:

– Как твоя девушка поживает?

– Серинда? – Томми вскинул брови. Обычно доктор не интересовался его личной жизнью, но всё же ответил:

– Она не моя девушка.

– А жаль. Красивая.

– Ну да. И умная. Кстати, интересовалась тобой. Могу намекнуть при случае, что это взаимно.– С улыбкой предложил Томми, глядя на Миллера. Лицо военврача ничего не выражало, но ещё в первую встречу двух своих близких людей, Валенти заметил что между суровым доктором и циничной Сериндой пробежала искра. Они были явно симпатичны друг другу, хотя и старались не показывать вида. Закурив, Миллер сказал иронично:

–В сводники подался? Безделье в тылу плохо на тебя влияет.

–Я пробовал записаться в армию, чтобы быть ближе к Торну и приносить пользу. Мне трижды отказали. – Повертев в руках рюмку и раздумывая стоит ли пить или нет, ответил Томми. Решение пойти служить он вынашивал давно, ещё с момента возвращения. В принципе его ничего больше не держало дома. Улицы несколько очистились от преступников, денег на счетах достаточно и присматривать за Кейт не обязательно, а на передовой была какая никакая цель и шанс приобрести полезные навыки, которые пригодятся ему за Стеной. К тому же лучший друг был бы под боком.

–И в четвёртый откажут. И в десятый. Личный приказ командора Хантера. Не брать тебя на службу, пока полностью не оправишься. – Миллер опрокинул очередную стопку самогона и потянулся за закуской.

–Странно, правда? Такой интерес. На кой черт я ему нужен?– Задумчиво проговорил Томми, скорее самому себе чем другу. Миллер уж точно не мог знать о далеко идущих планах командора. Отмахнувшись, Док ответил:

–Даже не пытайся понять. Голова Джеймса потёмки. Он всегда таким был. Ни за что не догадаешься, пока всё не случится. Ставлю двадцатку на то, что командор затеял что-то эдакое и ты в его планах сыграешь не последнюю роль.

–Ты настолько хорошо его знаешь, что зовёшь по имени?– Сощурившись спросил Томми. Он знал, что мужчины давно знакомы и оба провели много лет в Империи, вполне возможно успешно сотрудничали. Миллер согласно кивнул:

–Мы старые приятели. И нет, я не расскажу как познакомились, даже не проси. Знаю ли я Джеймса? Пожалуй, его настоящего вообще никто не знает, кроме одного человека из имперского прошлого. Но я знаю достаточно, чтобы понимать мотив каждого его поступка. Думается мне, план Хантера связан с Сеченовым и Белозёровым.

–Кто это?

–Бывшие революционеры. Новое правительство Империи.

– Поделишься подробностями ваших похождений?

–Много будешь знать, скоро состаришься. А лезть в личную жизнь Джеймса себе дороже.

–От Торна нет вестей? Давно не пишет ничего. Волнуюсь. -Решив не допытываться о прошлом Хантера, спросил Томми, меняя тему на более спокойную, без разных тайн.

–Так ты не знаешь? Он у нас теперь в спецотряде, сбылась мечта идиота, только мозгов не прибавила. Такой же балбес как был.

–Спецотряд?– Вскинув брови и решив всë же выпить ещë, спросил Томми. Ничего об этом ему было неизвестно.

–Ага. Личная гвардия Хантера. Лучшие из лучших на тайных операциях.

Разговор зашёл в тупик. Все важные и не очень темы были исчерпаны, мозг слегка затуманен алкоголем, а говорить не о чем. Томми поднялся из-за стола и сказал, мельком глянув на время:

– Пора и честь знать.

– Засиделись. Хорошо, что заскочил. Я как раз хотел немного отдохнуть. Завтра снова на границу.

– В любое время, Док.– Улыбнулся Томми. Они пожали друг другу руки и разошлись. Доктор прошёл в спальню и не раздеваясь рухнул на кровать в надежде поспать хотя бы пару часов до отъезда.

Томми спустился на свой этаж и вошёл в квартиру. Было тихо и темно. Заглянул в спальню сестры, но её там не было. Набрал номер её браслета, ответа снова не последовало. Проверил сканер входной двери, он сообщил, что сестра вернулась домой довольно давно.

– Кейт!

Ответом ему послужила тишина. Томми прошёл в прихожую и только сейчас заметил свет в ванной, но шума воды слышно не было, постучал раз, другой. Никакого ответа. Это было странно. Его кольнуло нехорошее предчувствие, и повинуясь скорее инстинкту чем отдавая отчёт что делает, Томми рванул на себя ручку двери ванной, сказав:

– Чтобы ты ни делала, я вхожу.

Распахнув дверь, Томми вошёл. И с ужасом обнаружил свою сестру на полу, среди осколков разбитого зеркала. Кейт лежала лицом вниз, застыв в неестественной позе. А вокруг неё растекалось кровавое пятно. Осколок зеркала девушка всё ещё сжимала в окровавленных пальцах. Тёмная густая кровь стекала из рассеченного запястья на холодный пол.

– О, господи, Кейт, нет! Боже, сестренка, что же ты натворила?!– Томми схватил её за запястье, крепко прижав края раны и проорал в свой браслет, переведённый в режим военной рации:

– Док, ты мне срочно нужен!

И отключив рацию, продолжил, все так же сжимая руку сестры:

– Я не дам тебе умереть, только не ты. Ни за что. Черт возьми, да где он?!

Прижимая к себе бесчувственную Кейт, Томми сжимал её тонкое запястье, проклиная себя за то, что будучи сыном медсестры никогда не интересовался медициной и сейчас не мог даже оказать первую помощь. Док Миллер появился минут через десять, хотя Томми и показалось, что прошла целая вечность. Быстро оценив обстановку, военврач выставил соседа из ванной, чтобы не мешал и раскрыв походную аптечку принялся за реанимационные действия. Всё это время личный браслет на руке Кейт мигал красным светом, противно пищал и транслировал одну фразу: "Критическая потеря крови. Срочно обратитесь за помощью».

Всё время, что Миллер был с Кейт и пытался вернуть её к жизни, Томми не находил себе места. Он метался по квартире из угла в угол, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Ничего не выходило. Его трясло, словно в лихорадке, на глаза навернулись предательские слёзы, а в мозгу стучала отчаянная мысль, что это его вина. Он снова не справился, снова допустил трагедию. Вернувшись в десятый уже раз в кухню, Томми прислонился лбом к стене и несколько раз припечатал её кулаком, содрав кожу на костяшках пальцев и едва сдерживаясь чтобы не завыть как раненый зверь. Он отказывался верить в происходящее. Не мог понять как? Почему? За что? Его боль искала выхода, чувство вины душило. Хотелось закрыть глаза, а потом проснуться, но не получалось. Всё происходило в реальности. Здесь и сейчас его любимая маленькая сестрёнка была едва жива. Перед глазами стояло застывшее бледное лицо Кейт, окровавленные пальцы. Он словно до сих пор ощущал слишком холодную кожу, какой не бывает у живых. Мысль, что он опоздал и Кейт уже не спасти поразила Томми. Он застыл посреди кухни и шумно выдохнул, стараясь отогнать от себя этот вариант исхода.

– Док справится. Всё будет хорошо. Всë будет хорошо, Кейт. Только держись.– Уговаривал себя Томми, даже не заметив что говорит вслух срывающимся хриплым шепотом.

Через несколько невыносимо долгих минут Док Миллер вышел из ванной. Вид его был мрачен, взгляд задумчив, а одежда и руки перепачканы кровью девушки. Он не успел ничего сказать. Окинув друга семьи взглядом, Томми всё понял по его лицу. Истерично усмехнувшись и мотая головой, он пробормотал:

– Нет. Я не верю… Не может быть… Нет!

Миллер молчал, с болью глядя на своего соседа. Томми в сердцах схватил его за полы пиджака:

–Док, ты лжешь! Зачем ты это делаешь?! Ну скажи правду. Она поправится. Поправится же. Всё будет хорошо.

–Мне очень жаль… Я врач, а не волшебник. Мы опоздали…– Не пытаясь вырваться и сочувственно глядя на Томми, ответил Миллер.

–Нет. Это неправда. Неправда! Черт возьми, нет! -Разжав пальцы и отпустив доктора, повторял Томми, отступая от него и только сейчас понимая что именно ему говорят. Миллер тяжело вздохнул, грязно выругался сквозь зубы и присел к столу, обхватив руками тяжёлую от алкоголя и недосыпа голову. Томми наконец сорвался на крик и яростно запустил в стену графином с водой:

– Нет! Нет! Дьявол!

Он крушил мебель и бил посуду, повторяя как заклинание: «Нет, нет, нет!" Его боль и скорбь искали выхода, но облегчения всё не наступало. Припечатав кулаком стеклянный шкафчик, Томми порезал руку, его кровь хлынула фонтаном на светлые стены и пол, но он казалось даже не видел этого. Тяжело опершись о стену он всё твердил одно и то же:

– Не верю. Не может быть.

Наконец, Миллер не выдержал. Резко поднялся со скамьи, приблизился к соседу и всадил в его плечо шприц с лошадиной дозой успокоительного, вдавив поршень до упора.

– Не прикасайся ко мне, коновал хренов!– Томми отшатнулся от доктора как от злейшего врага и одарил его таким гневным взглядом, что даже видавший виды Миллер попятился. На миг ему показалось, что Валенти лишился рассудка, настолько безумным был его взгляд. Успокоительное начало действовать. Томми безвольно прислонился спиной к стене кухни и медленно сполз на пол, глядя в одну точку застывшим бессмысленным взглядом.

– Кейт… Господи…

По его щеке медленно скатилась слеза, оставляя влажный след на бледной коже.

Под действием лекарства, Томми не замечал происходящего вокруг него. Не чувствовал боли, когда Миллер ругаясь на чем свет стоит извлекал осколки стекла и зашивал рану на его руке. Не слышал как сосед вызывает ритуальную службу и полицию. Не видел как незнакомые люди осматривают место трагедии, пишут протокол и, наконец, как одетые в чёрное санитары забирают Кейт в морг. Не слышал расспросов оперативника и просьб подписать документы на отказ от расследования, вопросов об оплате и дате похорон. И не обращал внимания как Док Миллер попросил оставить парня в покое и выпроводил госслужащих. Слова не достигали сознания Томми, затуманенного успокоительным, болью, скорбью и виной. Валенти знал только одно: он виноват перед Кейт. Он глава семьи, старший брат и должен был защитить их с Ханной, но не смог. Должен был понять что произошло с Кейт, почувствовать перемену в еë настроении. Остановить на краю пропасти, не дав совершить отчаянный шаг. А он ничего не сделал. Его вообще не было рядом в тот роковой миг, когда Томми был нужен Кейт как никогда. Он позволил ей отдалиться и оставил наедине с той бедой, что толкнула нежную девушку на самоубийство в ванной. Наверняка ей было одиноко, больно и страшно, а он не пришёл. Не спас еë. Бросил.