Читать книгу Амелия и «Книга власти» - Алиса Калинина - Страница 4

Посреди холла, не обращая внимания на жавшихся к стенам Вемунда с лекарем и других уважаемых гостей, приглашенных на обед после зрелища, выясняли отношения двое. Айварс и второй, его приятель или родственник. Уж очень они были похожи статью. Оба рослые, мускулистые, с широкими плечами и узкими бедрами. Правда во внешности второго не было и намека на доброжелательность. То, что я сразу отметила у Айварса. Его, скажем так, оппонент выглядел грозным, пугающим. Может, из-за старого, будто от ожога, шрама на левой щеке? Мне показалось, а может оно и на самом деле было так, что над ними клубилось золотистое марево, какой-то энергетический сгусток. Или наэлектризованные поле.

– Как ты посмел? – негодовал Айварс. – Ты увидел, что я заинтересовался девчонкой и решил насолить мне?

– Может, я решил избавить ее от печальной участи остальных твоих любовниц? Чисто из благородных намерений! – насмешливо ответил его собеседник. Однако я заметила, как он сжал кулаки в карманах брюк.

– Аранд! Ты совсем обнаглел? – рявкнул Айварс. – Пока я спасал жизнь несчастной гладиаторши, ты подсуетился и, как презренный торгаш, воспользовался ситуацией?

Его оппонент холодно усмехнулся.

– А был бы лучше, если б я был рядом с тобой, а девчонку купил бы кто – нибудь из этих толстопузов?!

Толстопузы явно это слышали, но ни один из них ни единым жестом не выдал своего недовольства.

– К тому же, спасал не ты, а девчонка, которая нас интересует, – Аранд попытался поставить точку в неприятном разговоре, но не тут-то было.

– Ты поступил подло! Или мы решаем этот вопрос, или…, – красивые глаза Айварса угрожающе сверкнули, и я готова поклясться, что они изменили цвет – исчезла зелень и осталась яркая желтизна радужки. Правда, стояли они ко мне в профиль, и я видела это лишь мгновение, когда он яростно крутанул головой. А показаться сейчас мне могло что угодно. Даже то, что у них вместо ногтей вырастают когти.

Я зажмурилась, чтоб отогнать видения. Помогло. Даже исчезло марево, окружавшее споривших. Наверно, накал страсти поутих, и они готовы перейти к решению вопроса. А значит, внимание «зрителей» уже не будет приковано к ним, и меня могут заметить.

Осторожно пятясь, я скрылась за поворотом и припустила к себе.

Разговор двух влиятельных мужчин очередной раз заставил меня усомниться в том, что я нормальная. Я хоть и не помнила, как вообще попала в камеру, где меня взяла под защиту Кайра, но знаю точно, что никогда у меня не было толпы поклонников. Хорошо, если вообще кто-то был. Внешность самая заурядная, и я на этот счет не обольщалась. Единственное, что могло заинтересовать их – это моя отчаянная смелость. Но и она была ситуативная, потому что речь шла о жизни и смерти моей Кайры. Больше чем уверена, если б таким образом мне нужно было бы спасать себя, я впала бы в ступор. Мои познания в лекарственных травах? Так я сама еще не понимаю, откуда они у меня. Была бабка-знахарка, передавшая мне свои знания? Хоть убей, не помню. Но собирать травы, готовить из них настои мне нравилось. В такие моменты я чувствовала себя чуть ли не волшебницей, подружившейся с самой природой.

Хотелось бы, конечно, убедиться в том, что я все делаю правильно. А то рецепт «на глазок» хорош только для наружного употребления. А внутрь, то, что я вливала Кайре, был рискованным. Но выбирать не приходилось.

Сколько раз я просила Вемунда найти мне какие-нибудь книги, он только отмахивался.

Наверно, был уверен, что скоро настанет такой день, как сегодня, когда мое лекарство на фиг никому не нужно будет. Или наоборот?!

Кайра поправится…

Робкая надежда затеплилась в душе. Может, нам с Кайрой все-таки удастся договориться об освобождении? Ведь даже Вемунд, хоть формально, но согласился! А эти двое выглядят поблагородней.

Хотя тот, кому я досталась, поступил явно не благородно по отношению к своему другу или брату, перехватив «товар». Так что не стоит обольщаться…

Тем более, что я реально не могла найти ни одной веской причины заинтересованности во мне. Может, видя мою самоотверженность, хотят взять меня в няньки своим детям?!

При мысли о детях у меня закружилась голова, к горлу подкатила тошнота, будто меня только что на огромной скорости прокатили на каруселях. Причем, переворачивая вниз головой.

Я часто задышала, как мопс после долгой прогулки, и стало легче.

Божечки! Что ж таится в моем прошлом? За какие грехи мне все это? Жалко себя стало до ужаса. Вот какое наказание нужно применять к преступникам! Лишать их памяти и выпускать в белый свет! Пусть попробуют каждую минуту умирать от страха, потому что не знаешь, куда идти, и что тебя ждет за первым же поворотом! А то в тюрьму сажают, немерено денег тратят на всю судебную систему, на содержание заключенных…

Стоп! Здесь же не держат в тюрьмах! Здесь просто продают в рабство! Откуда у меня другое представление? Откуда я?

Слезы подступили к глазам, и я уже втянула носом воздух, чтоб всхлипнуть от души, но опомнилась. Кайра хоть и без сознания, но я уверена, что она все чувствует. А ей нужны только положительные эмоции.

Я закусила губу и приготовилась мужественно встретить все, что нам уготовано.

Благо, ждать долго не пришлось.

Без стука, понятное дело, никто церемонится с невольницами, вошел тот пугающий мужчина, который купил меня.

Окинув быстрым взглядом нашу убогую обстановку, он слегка нахмурил брови.

Да, это вам не девичий терем, где мамки да няньки с девушек пылинки сдувают.

– Амелия! Собирайся! Мы уезжаем! – коротко, как команда собаке, прозвучал приказ.

– Что, даже зубы не посмотрите?! – огрызнулась я, как дикий зверь, загнанный в угол.

– Зачем?! – выражение холодности на его лице сменилось искренним удивлением. Правда, всего на какие-то секунды, и потом опять оно стало непроницаемым и бесстрастным.

– Ну как же?! И рабов, и лошадей перед покупкой тщательно проверяют. Чтоб никаких изъянов! Ни гнилых зубов, ни хромоты! – я зло выкрикнула и отступила назад.

– То, что ты не хромая, я увидел уже. А насчет зубов – слишком молода, чтоб успеть их испортить. К тому же этим страдают пышнотелые девицы, любительницы сладкого, – неожиданно он даже усмехнулся. Очевидно, я его позабавила, как говорящая обезьянка. Но я не купилась на его снисходительный тон и стала «в позу».

– Если вы не позволите взять с собой Кайру, клянусь, вы пожалеете, что потратили на меня деньги!

– Даже так?! Что-то ты слишком дерзкая для невольницы! Тебя разве не наказывали?

Я понимала, что положение мое очень незавидное, но поделать ничего не могла. Голос срывался, слезы удержать уже не было никаких сил, но я должна выплеснуть все, что накипело.

Меня несло так, что перед глазами мелькали черные мушки, и я была на грани обморока от захлестывающих эмоций. От страха и злости я вывалила на этого чертового рабовладельца все, что думала об этом мире.

– Я не невольница! Я свободный человек, которого подлым образом связали веревками и продали, как корову на рынке! Что это за мир, где царит беззаконие и бесчеловечность?! Это отвратительный, жестокий мир, который себя погубит, как и все рабовладельческие государства! И не думайте, что своим высоким положением вы застрахованы от беды! И вас, как и любого другого, могут предать и продать! И тогда не задавайте вопрос: «За что?!» За то, что вы часть этого проклятого мира! За то, что вы ничего не сделали, чтобы прекратить беззаконие!

Я выдохлась и опустившись на корточки, бессильно зарыдала.

Может, надо было валяться в ногах, умолять взять Кайру с собой и смягчить сердце этого сурового мужчины. Но я слишком сильно переживала за несчастную подругу, и нервы сдали. Я вам не камень. Вспомнила слова хозяина о наказании и съежилась, будто хотела превратиться в мышку и трусливо бежать.

А он сам стоял, покачиваясь с пятки на носок, будто раздумывал, что со мной сделать. Однако громы и молнии на мою голову не обрушил. Вместо этого заговорил. Медленно, как-то лениво. Словно в тысячный раз объясняя нерадивому ученику прописные истины.

– Почему ты считаешь, что где-то творится беззаконие? Разве несправедливо, что всякое отребье, совершившее преступление, попадает в неволю? И таким образом отрабатывает свои прегрешения! А порядочные люди живут в своих домах, занимаются делами. И у них все хорошо. Им ничто не угрожает.

Я много чего могла бы сказать, но силы меня покинули. Искры, только что летевшие из глаз от праведного гнева исчезли. И я из борца за свободу превратилась в маленькое беспомощное существо.

Меня хватило только на один вопрос.

– Ни я, ни Кайра, не совершили ничего плохого. Почему с нами так обошлись?!

Мне казалось, что этот аргумент заставит его задуматься, пошатнет уверенность в его иллюзиях. Но нет. Он окончательно припечатал меня.

– Вемунд сказал, что ты потеряла память, и ничего не помнишь, что с тобой было до того, как тебя поймали, как бродяжку. Где гарантия, что ты не совершила ничего ужасного? И откуда ты знаешь, что Кайра тебе рассказала правду о своем прошлом?! Разве обычная девушка может так сражаться? Поймали за какую-то провинность, извольте отвечать! Закон один для всех.

– Правильно! Закон один, и на всех его явно не хватает, – с горечью обозначила я принцип этого мира.

И окончательно сникла. То, что Кайра взяла меня под свою защиту, еще не значит, что она никому другому не причинила вреда. Ведь он прав. Кайра мне не рассказывала ничего о себе. Я не лезла в душу, потому что понимала – эти разговоры причиняют ей боль. А вдруг все не так?! А как? Не знаю. Но сдаваться никак нельзя. И я выдвинула последний аргумент.

– Значит, все равно, этот мир жесток и несправедлив, если в нем не признают презумпцию невиновности!

Аранд опешил.

– Что не признают?! – изумленно переспросил он.

– Во-о-т! Вы даже и понятия такого не имеете в своей судебной практике! – этот факт немного взбодрил меня, и появилась надежда на то, что с ним можно договорится, раз он не оборвал диалог.

Похоже я его, действительно, озадачила. И надо признать, что он вел себя достойно. Не побоялся, что уронит свой авторитет, если покажет, что чего-то не знает.

А у меня в голове опять помутнело, будто прошлое пыталось достучаться до моего сознания. Сделав несколько судорожных вдохов, я почувствовала облегчение.

– Презумпция невиновности – это один из основополагающих принципов судебного производства. Человек не считается виновным, пока его вина не доказана. Значит, я не считаю, что Кайра могла совершить что-то плохое, пока не получу неопровержимые доказательства.

Аранд качнул головой.

– Откуда ты, Амелия? Наши девушки с трудом читают, и то женские журналы. А ты рассуждаешь, как опытный, образованный правовик.

Но у людей девушки не учатся в академиях!

«У людей» так сильно резануло ухо, что я не успела подумать, как язык уже опередил меня.

– Если вы говорите –«у людей», тогда вы кто?

Аранд хотел что-то сказать, но закашлялся и с изумлением уставился на меня. Так, будто на моей голове внезапно появились ветвистые рога, а на них, для усиления красоты, росли яблоки или цветы. А у меня перехватило дух. Теперь я уже смотрела на него, как на зомби или вурдалака, боясь пошевелиться. Глаза моего собеседника стали совершенно желтыми. И мой мозг прострелила острой болью страшная догадка. Я не расспрашивала Кайру о том, как здесь все устроено, чтоб не дать ей лишний повод подумать, что я сумасшедшая. Она просто упоминала, что на возвышенности территория драконов. И я такая: «Ок! Драконы, так драконы! Эка невидаль!» Подумала, что она мне просто местную легенду озвучила и не придала значения.

– Амелия, повторяю вопрос, ты откуда?!

Странная игра «Кто ты?» оборвалась – Кайра застонала, и я бросилась к ней, забыв, что разговаривала с хозяином.

– Потерпи, моя хорошая! – осторожно вливая ей в рот ещё порцию обезболивающего, приговаривала я. Потрогав повязку, убедилась, что кровь полностью остановилась, облегчённо выдохнула.

– Все будет хорошо! – убеждала я подругу, которая находилась между бессознательностью и явью. И ужаснулась – человеку, от которого все зависело, я наговорила кучу неприятных слов.

И надо было срочно как-то загладить свою дерзость.

– Господин Аранд! Простите, если я была несдержанна. Но не каждый же день случается такая трагедия! Я вас умоляю! Позвольте забрать Кайру! Я стану самой преданной рабыней! Буду горничной, поварихой, лекарем, кем угодно! Только не позвольте ей погибнуть!

Аранд усмехнулся.

– Преданной кем угодно?! – его бровь насмешливо взметнулась вверх, а я поняла, что угодила в свою же ловушку.

– Кем угодно! – отчаянно закивала я головой и тут же поспешно добавила: – Только не наложницей!

– Я хозяин. И я решаю, как распоряжаться своей собственностью! – резко сменив тон, ответил он. Показал, что и так слишком много мне позволил.

Но отступать было некуда. И я снова принялась "воспитывать" рабовладельца. – Но это же неправильно! Принуждать девушку – это недостойно мужчины! Особенно подневольную!

Я словно шла по тонкому льду. В любой миг его терпение могло закончиться, и тогда… Даже страшно подумать… Но, очевидно, вывалив на меня такое испытание, Вселенная решила дать передышку.

– Собирай вещи, я сейчас велю слугам перенести ее на носилки. – Коротко, словно отрезав, скомандовал он.

Я бегом принялась забрасывать на плащ, отобранный когда-то у проститутки, все, что могло нам пригодиться, искоса боязливо поглядывая на Аранда.. А то мало ли! Хозяин своему слову – захотел дал, захотел взял назад… И похоже я была недалека от истины. Он щёлкнул пальцами, и тут же на пороге, как двое из ларца, нарисовались двое слуг. Войдя, они склонили головы и не смели их поднять, пока Аранд не сказал, что делать. Жеваный крот! А я тут устроила чуть ли не революцию!

Как только они приблизились к Кайре, я бросилась к ним и зашипела, как кошка:

– Смотрите осторожно!

Убедившись, что ей не навредили, собрала в корзинку все свои снадобья и решила подлизаться.

– Я готова, господин Аранд!

Для убедительности потупила глазки. А потом вдруг спохватилась. Личина смиренности слетела с меня, как шелуха от ветра.

– Господин Аранд! Вы же Кайру не покупаете? Ее же Вемунд отдает просто так? – я наклонила голову, что придать значимости своим словам. – Так пусть он напишет расписку, что освобождает Кайру из неволи и заверит своей печатью. Вот!

– Ты не перестаешь меня удивлять! То спорила со мной о высоких материях, о благородстве, а сейчас ведешь себя, как торговка на рынке, – к счастью, не разозлился он.

– Куй железо, не отходя от кассы, – хихикнула я, опять потеряв страх.

Аранд, в показном жесте, шлепнул себя ладонью по лбу и покачал головой.

– Что –то мне подсказывает, что я сильно погорячился, выкупая тебя.

– Нет-нет! Обещаю, я буду паинькой! – для убедительности я сделала «сломанные птичьи лапки», сложив руки перед грудью. Канатоходец, мне кажется, не так рискует, балансируя на высоте, как я. Он-то знает, что и как. И по факту – все зависит только от его ловкости и собранности.

А мне нужно с самого начала выяснить, что дозволено, а за что меня могут в темницу бросить или плетьми наградить.

Аранд, несмотря на наш с ним демократичный диалог, меня пугал. Но сейчас, когда дело касалось возможности освободить Кайру, я готова ужом извиваться, но добиться своего.

– Паинька – это та, которая…, – он умолк, подбирая слова. А я снова вылезла.

– Которая глазки в пол и не смеет рта раскрыть, – с иронией подсказала я, и опять спохватилась. Тут же состроила просительную моську, как бы заверяя, что это все обо мне.

– И выполняет все пожелания хозяина, – дополнил он.

Чтобы не соглашаться с этим пунктом, я съехала я темы.

– Ну вы же возьмете расписку с Вемунда? Правда? Нельзя останавливаться на полпути, творя добро!

Это я ляпнула уже непонятно к чему. От одного хозяина я перекочую к другому. Это добро? Ну такое себе!

Мой рабовладелец усмехнулся.

– Тогда я с нее возьму расписку в том, что как выздоровеет, она будет преподавать у меня в академии боевое искусство. Должен же я получить какую –то выгоду.

Так он еще и академик! Надо же! А меня еще торгашкой обзывал! Язык так и чесался озвучить свою мысль, но я благоразумно промолчала.

– Выходите во двор, там уже ждет повозка, – скомандовал Аранд и удалился, я так понимаю, на переговоры.

Проводив взглядом его мощную фигуру, я сообразила, что даже не стала докапываться, на кой я ему сдалась. И вот с этим вообще странное дело. Насколько я имею представление о себе, дерзостью я никогда не отличалась. Скорей, этакий кот Леопольд в юбке.

Интересно. Я знаю, что кот Леопольд – самое миролюбивое существо, но не знаю, ничего о нем. И это до соплей обидно. Хотя… Если до моей амнезии я была наследной принцесской, то может, лучше и не вспоминать? А то уж очень обидно будет. А если память потому и отшибло, что у меня там было что-то ужасное? Да черт! Ничего не может быть хуже положения невольницы.

Гадай – не гадай, но я знаю точно, амнезия – штука коварная. Может вернуть прошлое, аккуратно сдув с него пылинки, а может наглухо замуровать.

Эти размышления всегда мне доставляли практически физическую боль. К счастью, Аранд не дал мне времени довести себя до приступа.

Слуги подняли носилки, и я, как квочка, зорко следила, чтоб они несли ровно и не вздумали тряхнуть мою подругу.

Каким бы ни оказался хозяин дальше, но сейчас он проявил заботу. Дно повозки было устлано толстым слоем мягкого сена, которое должно смягчить попадание на любую кочку или ухабину.

Где только достал так быстро? Хотя это понятно. Господин Аранд же небожитель! У него все пожелания выполняются по щелчку пальцев!

Солнце уже давно перешагнуло точку зенита, так что теперь светило мягко, просить какой-нибудь полог для защиты не пришлось.

Кайру осторожно переложили на повозку, а я примостилась в изголовье, умоляя, чтоб дорога оказалась не длинной. И неопасной. Почему-то это пришло в голову. С таким отношением к преступникам, их вообще не должно быть здесь. Чего ж меня это озаботило? Да потому что я боялась за Кайру…Вдруг меня опять уведут в плен, а раненую подругу бросят на обочине…

Я зажмурилась, чтоб отогнать дурацкие мысли. Сейчас главное понять, чего хочет хозяин, и как сделать так, чтоб он захотел того, чего хочу я. А конкретно – свободы!

Правда, без Кайры я не знаю, что с ней делать. Почему –то в голове у меня толпятся обрывки знаний, неизвестно где и как полученные. А представлений, чем я могу заняться здесь нет. И это сильно огорчало. Хотя перспектива жить в неволе огорчала еще сильней.

Вскоре вернулся Аранд и помахал у меня перед носом бумажкой, пахнущей чернилами и сургучом. Надо же, и печать пришпилил!

– Получит твоя подруга свободу, когда в свою очередь напишет такую же расписку! – напомнил он.

– Я с первого раза все понимаю, – буркнула я, не удержавшись в рамках почтительности.

– Ты определенно напрашиваешься на хороший воспитательный процесс, – задумчиво произнес Аранд, хотя было видно, что думает он о другом. Он вскочил на вороного коня, подходящего для всадника Апокалипсиса. С мощной грудью, крутыми лоснящимися от заботливого ухода боками, длинной идеально вычесанной гривой и таким выражением на морде, которое не вызывало ни малейшего желания погладить.

И даже сбруя была на нем черная. В общем, как взглянешь, так вздрогнешь.

Кроме слуг, Аранда сопровождала еще пара всадников. Спасибо, лошади под ними были гнедые, да и сами всадники выглядели не так устрашающе, как Аранд.

Интересно, он специально с целой свитой приезжал, чтоб посмотреть гладиаторские бои? Помимо воли, мысли мои осторожно кружили вокруг Аранда. Что он за человек? То есть, не человек… И как с ним наладить контакт.