Читать книгу Хроники московских некромантов - Алия Гильмет - Страница 10

– У меня всё хорошо, – повторяет женщина, пока мы ее осматриваем. – Я просто немного устала…

Угу. И от великой усталости полезла на табуретку – картину на стене поправить. С табуретки сверзилась, ударилась головой об угол шкафа. Ее спасла собственная рассеянность: дверь не была заперта, прибежавшая на грохот соседка вызвала нас.

Пациентке тридцать четыре, выглядит лет на десять старше. Жидкие волосы с залысинами, кожа в мелких гнойничках, целых и вскрывшихся. Склеры чистые, запаха спиртного нет ни свежего, ни старого. Следов от уколов не видно. Не алкашка и вряд ли наркоманка, но с иммунитетом у нее беда. А истинная причина из присутствующих видна только мне.

У меня, образно выражаясь, шерсть дыбом с того момента, как мы переступили порог старенькой квартирки. Здесь слишком много застарелой боли, уныния, осколков случайных проклятий; это все липнет к выцветшим обоям, прорастает в щели под плинтусами, а эпицентр безобразия – старинное зеркало в резной раме, прикрепленное к дверце допотопного шифоньера. Стекло мутноватое, вне Теней я не вижу того, что там обитает, но вижу полупрозрачные щупальца, которыми оно цепко держит женщину. Давно держит, сука.

Бирюк закрывает рану на голове больной повязкой и выносит вердикт:

– Надо в больницу ехать. Собирайтесь.

– Нет! – женщина мотает головой, а меня окатывает ее страхом. – Нет, спасибо, я не поеду. Мне нельзя, я… – шарит взглядом по стенам, по подоконнику. Ну да, кактусы как дети, ни на минуту не оставишь. – Завтра хозяйка приедет проверять квартиру…

– Лена, – мягко перебивает Бирюк, – у вас кожа на голове рассечена, и очень глубоко. Кровь сама не остановится, тут шить надо. И КТ сделать, вы же головой ударились.

– Ничего, – упирается пациентка, и обитатель зеркала с ней явно согласен. – Я просто полежу сегодня дома, отдохну. Покажите, где подписать, что я отказываюсь?

– Сейчас бланк принесу, – я подскакиваю, ухожу якобы за бланками из оставленной в прихожей сумки. С минуту выжидаю, потом зову: – Сергей Юрьевич, а подойдите, пожалуйста! Я найти не могу.

Бирюк меня понимает с полуслова, выходит, как бы невзначай прикрыв дверь. Смотрит вопросительно.

– Серёга, – тихо говорю я, – ее надо отсюда увезти. Хоть силком, хоть как.

– Сам знаю, – он злится. – Но ты же видишь…

– Еще как вижу. Оно ее просто так не отпустит.

– Оно?

– Не спрашивай. Может, «психов» вызовем? Имеем основание, она представляет угрозу для себя, не осознает тяжести и все такое.

– Хер дождемся, пока они через пол-Москвы приедут, – ворчит Бирюк. – Погоди, сам попробую. Не получится – тогда вызовем.

Мы возвращаемся в комнату. Пациентка ищет взглядом бланк отказа. Серёга еще раз проверяет ей зрачки и говорит:

– Лен, погодите. Давайте все-таки доедем до больнички, а? Там недолго: голову вам зашьют, КТ быстренько сделают, убедятся, что всё нормально. А потом поедем обратно, хорошо?

– Х-хорошо, – неуверенно отвечает Лена. Тварь в зеркале бесится. Как же, целая упаковка вкусной боли уходит. – Мне что-то брать с собой?

– Как обычно в больницу. – И, не дав ей передумать, Бирюк веско добавляет: – Просто на всякий случай.

Ему бы гипнотизером в цирке работать: пациентка живенько так собирается и спускается с нами к машине. Серёга садится с ней в салон, меня отправляет в кабину. По дороге набираю сообщение отцу – короткое описание проблемы и адрес. В ответ прилетает: «Одна не ходи». Это еще почему, интересно? Что я, зеркальных паразитов не гоняла раньше? Но звонить и требовать объяснений при водителе не стоит.

– Ты чего, Ведьма? – Семён косится на меня. – Опять какую привидению увидела?

– То, что я увидела, – отвечаю задумчиво, – так лучше б я, Петрович, не видела. Не обращай внимания.

Доезжаем быстро, сдаем Лену в заботливые руки нейрохирургов. Повезло с дежурным на приемнике: это Шейх, он ее с такой травмой до завтра не отпустит. Вот бы мне еще ночью время выкроить…

Ночь – как по заказу, – неожиданно тихая. Смена, боясь спугнуть удачу, торопится урвать пару часов сна. Мне бы последовать хорошему примеру, но я тихонько трясу засыпающего прямо в кресле напарника:

– Бирюк!

– Что там? – он подрывается, резко открывает глаза.

– У тебя – ничего. В койку иди, нефиг сидя спать. А я сейчас исчезну на время. Если вызов будет, прикроешь? Просто позвони мне, если что, и я на адресе появлюсь.

– А сейчас куда намылилась? Туда, где днем были?

– Угу. Нельзя, чтобы эта Лена завтра к тому же зеркалу вернулась.

– Может, до утра подождешь? Шейх мне писал про нее: судя по КТ, домой завтра девке точно не светит.

– Все равно схожу, – решаю, подумав секунду. – Считай, что у меня предчувствие.

– Как знаешь, – уступает Бирюк. – Только нас с Петровичем не подставляй, ладно?

– Я вас хоть раз подвела? Правильно – нет.

Оставляю ему форменную куртку, надеваю ту, в которой пришла на работу, и ухожу в Тени, не показавшись на глаза диспетчерам. Жаль, далековато для того, чтобы пройти по изнанке весь путь – то есть, можно, конечно, но расходовать энергию неразумно, поэтому выныриваю неподалеку от подстанции и доезжаю до места на такси.

В Тенях квартира Лены выглядит обсидианово-черным многогранником на фоне остальных человеческих гнезд – разноцветных, но при этом блеклых. Грани неоднородны, они сплетены стеблями тоски и проклятий, разросшимися и ставшими толщиной с канат. Тварь, засевшая в старом зеркале, за годы существования свила себе надежное гнездо. Скольких жильцов, интересно, сменила «нехорошая» квартира? И сколько из них просто съехали? По мере приближения, вижу больше и понимаю: суициды здесь уже случались. Но ведь все еще находятся желающие снять! А, ясно – продолжаю «читать» историю логова, – эта скотина успешно себя экранирует от соседей, и до потенциальных квартирантов не доходят слухи о покончивших с собой.

Проникнув в квартиру, выхожу из Теней. Мне нужно увидеть всё обычным, человеческим взглядом. Обитатель зеркала голоден – чем они старше, тем чаще и больше им надо жрать, – и забывает о скрытности перед одаренными, тянется ко мне. Я неплохо вижу в темноте, в том числе свое отражение в грязном стекле: и так красавицей сроду не была, но сейчас совсем всё хреново. И прыщей-то на роже повылезало, и волосёнки-то сальные и жидкие; улыбаюсь – зубы гнилые через один…

– А ну, сидеть! – свитой из силы плетью осаживаю тварь, чьи щупальца уже окружили меня со всех сторон. – Совсем с голода краев не видишь?

Отражение гнусно ухмыляется, больше не повторяя мою мимику. Черты лица у зазеркальной Нади плывут – нужда в маске отпала. Щупальца, не скрываясь, впиваются в мою защиту, вязнут в ней и дергаются, пытаются разорвать. Я пользуюсь этим и по ним же начинаю тянуть силу из твари. Чуть не теряю концентрацию и не сблёвываю – столько «яда» вливается в меня сразу же, – и понимаю, что той силы еще много, на трех некромантов хватит. Потому тварь и бросилась так открыто и нагло. Чувствую, как защита опасно прогибается, и отступаю, плетью разрывая щупальца. Отражение глумливо вываливает длинный черный язык до подбородка.