Читать книгу Цвет вечности - Алла Грин - Страница 3

Ответвляясь от широкой трассы, асфальтированная дорога к ферме вьется через осиновый лес. По правую сторону, между стволами виднеется рукав Червоного озера, часть берегов которого входят во владения собственников Драконьего камня – семьи Аранских – моих матери и отца. На обочине оборудована автомобильная парковка для посетителей, сегодня пустая.

Андрей подходит к своей машине и берёт рюкзак с вещами.

Проходя через ворота, мы входим на территорию и видим справа у гаража припаркованный черный автомобиль Андрея, и вишневую машину Ларисы. Слева – располагаются деревянные ограждения вольеров. Драконы пищат и усиленно машут крыльями, взбудораженные присутствием там моей матери и Ларисы – нашей помощницы, занимающейся уходом за животными. А ещё больше – обедом, которые они принесли в кастрюлях для раздачи. Кинли резко срывается с места и летит к ним. После вольеров простирается обширный асфальтированный пустырь, небольшой огородик, ягодные кустарники, полоса малины и ежевики и дорожка, ведущая к главному входу в дом.

Кроме Ларисы, на ферме подрабатывает ее сын Богдан – сменяя на выходных мать, совмещая работу с учёбой в университете. И Алёна – повариха, которую мы приглашаем, когда приезжающие за своими новыми питомцами гости, в основном иностранцы, желают остаться на несколько дней, утомлённые от долгого пути. Наши двери всегда открыты для новых гостей.

Продвигаясь дальше от ворот, мы выходим к одноэтажному банкетному залу, отделанному белым деревом, с голубой черепицей, с летней террасой, окна которой выходят на небольшой оборудованный пляж с плетёными лежаками. Здесь мы проводим все праздники, когда собираем многочисленных родственников и друзей. Чуть дальше от него, у берега, причалив, колыхаются на воде два жёлтых катамарана, а рядом на берегу, в специально-отведенном ящике, лежат ярко-оранжевые спасательные жилеты, которые мы убедительно просим надевать постояльцев. Ещё дальше, за рестораном расположена просторная обособленная беседка, стоящая на воде, среди камышей, подсвечиваемая уютным желтым светом фонариков, и укомплектованная кваканьем лягушек по вечерам.

Не доходя до банкетного зала, мы сворачиваем налево и выходим на деревянный, выкрашенный в белый, мост, чуть меньше трех метров длинной, плавно переводящий нас через небольшой «залив-бухту», впускающую воду прямо на нашу территорию. Остановившись на мгновение, и тронув перила, чуть поворачиваюсь – я вижу впереди просторную, необъятную водную гладь Червоного, оканчивающегося лесом вдалеке, а за ним – поселком Новой жизнью, затерянным за лиственными кронами; позади же меня маленький голубой залив, за которым выстелен асфальтированный пустырь и драконьи вольеры.

Продолжив путь, мы покидаем мост. Там, на другой стороне – дорога ведет нас к заднему входу в дом, расположенному перед деревянной белоснежной пристанью, смотрящему на тот же лес, за которым виднеются крыши особняков Новой жизни. Наша усадьба возвышается над озером в два этажа. Фасад отделан в едином стиле со всеми остальными постройками на ферме – белым деревом. Из многочисленных окон просторного дома струится цвет таких же белых занавесок. Пристань перед усадьбой оборудована двумя навесами с красной крышей, со столиками и лежаками, высаженными в горшки туями и лестницей, позволяющей спуститься в воду, сразу на глубину, как в бассейн.

Я поднимаюсь по ступенькам вслед за отцом, и приглашаю Андрея, со словами, что он может чувствовать себя здесь, как дома. Он кивает и совершенно не смущается. От него веет простотой и уверенностью.

Разувшись в пороге, проходим внутрь. У нас есть почти полдня, чтобы принять душ, после купания в озере, переодеться, избавившись от мокрого облачения и не спеша провести время на ферме до прибытия друзей. Папа сразу сворачивает на кухню, и я слышу звук открывающегося крана. И плеск воды. В мойке он обмывает свежепойманную рыбу.

Моя комната находится на втором этаже, в левом крыле дома. А комната, которую мы выделили Андрею – в правом. В нее мы по обыкновению селим гостей. Родители всегда рады моим друзьям. Старым и новым. Поднявшись по лестнице, провожаю его, показывая нужную дверь. Сообщаю, что внутри есть всё необходимое. Затем иду к себе, оставляя его ненадолго.

Ступив на прикроватный ковер, снимаю футболку и стягиваю с бедер шорты. А затем избавляюсь от влажного купальника, полностью обнажаясь. И иду в душ, открывая дверь в обособленную ванную. После него, облачаюсь в сухое бикини, и подбираю коралловое легкое платье с оборками у выреза на груди, с длиной юбки – выше колена. Провожу расческой по блестящим волнистым волосам, достающим до лопаток, цвета темного шоколада, раскидывая их по плечам. Закончив собираться, выхожу в коридор. В планах – показать Андрею драконов; после кормежки они все, даже Армистис и Дестини, недавно прирученные наиболее спокойные, а Андрей обещал мне рассказать об университете, в который этим летом я поступила на первый курс, в котором мы оба теперь будем учиться на одном факультете. На полпути из окна вижу: в очаге для костра, оборудованном рядом с террасой банкетного зала, папа пытается разжечь огонь, а Кинли, вертясь вокруг, тушит его, затягивая пламя в себя. После нескольких попыток папа всё же прогоняет его и ставит на костер казан с водой для приготовления ухи. А Кинли замечает на ступеньках террасы кошку Корицу, забредающую сюда от соседей из крайнего дома Новой Жизни, и начинает гоняться за ней по всему пляжу.

***

После того, как дневная жара спала, и ферма погрузилась в вечернюю прохладу, хлопнула дверца знакомого люксового седана, и щелкнул запирающий замок. К маме Вероники подошла моя, встречая у ворот, и они начали приветливо болтать – Аранские и Смольские давно дружат семьями с того самого момента, как мы с Вероникой вместе пошли в первый класс.

Мы же с Андреем встречали наших общих друзей: его лучшего друга Илью Лазаря, и моих одноклассников – Клима и Соню Сапего, и Веронику Смольскую. Ее мама любезно заехала из Новой жизни за ребятами в Сады, чтобы доставить всех сюда. И, кажется, собиралась ненадолго остаться на чай – моей дружелюбной маме было довольно сложно отказать.

Вероника была крашенной платиновой блондинкой с волосами до талии и могла похвастаться эффектной выразительной внешностью: подтянутая фигура и рост почти метр восемьдесят. Соня выглядела более простой – миловидная девушка с мягкими веснушками и золотисто-рыжими прядями, как, впрочем, и у её брата Клима. Они были двойняшками. Только Клим был выше и худощавее. Соня в этом году поступила в технический университет, а Клим – на исторический факультет, на кафедру мифологии. Он всегда интересовался историей. Илья Лазарь был соседом Сапег, они все жили в Садах, оттуда мы с ним и знакомы. Он высокий накачанный парень с черной шевелюрой и аккуратной выстриженной бородой. В семнадцать то лет.

Нас всех еще в детстве объединили поездки в школы, в которые мы каждый день добирались в Гомель. Родители по очереди всегда завозили нас, собирая утром. А вечером мы добирались на автобусе, который впрочем курсировал в город довольно часто. Мы не единственные из этих мест, кто учился в городских школах. Ни в Садах, ни в Новой жизни школы не было. Самые ближние, до которых можно дойти пешком – в деревне Беседь. Но родители посчитали, что образование в Городе будет лучше.

Сегодня мы праздновали наше благополучное поступление в университеты. В следующем учебном году мы все будем уже порознь. Это было печально и в то же время волнительно – начинался новый этап в наших жизнях. Впереди нас ждало волнительное будущее.

Думая об этом, я еще не знала, что ошибусь…

Пройдя через ворота, мы двигались к террасе. Вероника и я выбились вперёд. Нас догоняла Соня. Парни медленно тащились позади, неся пакеты.

Наш недолгий путь привел к банкетному залу. На террасе уже была расставлена посуда и лежали столовые приборы. А также в мангале томились угли, которые Кинли не пытался потушить – его не было в поле зрения и я не предполагала, где он может быть. Через пару минут, пока мы разгружали пакеты, доставая замаринованный сырой шашлык, чипсы, закуски, овощи, воду и соки, он вылетел из леса, держа в зубах придушенную песчаную мышь, которых уже почти не водилось в дикой природе. Я удивилась, потом поморщилась и подумала, что это не тот дракон, которого стоило бы приручать. Этот бы не умер в лесу от голода. Слишком хитрый и проворный. Он в принципе, каким-то образом, в какой-то части своего характера все равно остался диким и уже не поменяется. Я вдруг подумала о том, что уже с сентября переезжаю в Гомель, в квартиру, которую приобрели родители к моему восемнадцатилетию рядом с университетом, который расположен в отдалённом конце Гомеля, оставляя Кинли здесь. Конечно, я буду возвращаться каждые выходные. Но пока что не вижу, как Кинли оставался бы один в четырех стенах, пока я буду на учебе, привыкший жить на воле. Он будет слишком скучать и выть соседям.

Увидев моих друзей, он выронил свою добычу из пасти, кажется, уже не собираясь ее зажаривать драконьим огнём и есть. Вместо этого запищал, начав шнырять между всеми нами, радуясь обилию людей и выпрашивая поглаживания. А ещё – намеревался залезть в пакеты, чтобы добыть что-то вкусненькое.

Папа вынес из дома ноутбук, про который я совсем забыла, и открыл крышку – с припева заиграла песня, возобновленная после паузы, «Небо поможет нам»2. Он поздоровался с ребятами и пошутил над мамой и Маргаритой Смольской, давая понять, что им пора оставить нас в покое. У обеих руки были уже по локоть в шашлычном маринаде. Они помогали нам, дополняя заправку свежими кольцами лука и выкладывая мясо на решетку.

– Пойдемте, я налью вам по бокальчику чего-нибудь интересного, – произнес он, приобнимая их за плечи и медленно начав уводить обеих от террасы.

– Я бы с радостью, но я за рулем, Лев, – ответила Маргарита.

Они втроем удалялись от нас. Их голоса становились всё более тихими.

– Здесь ночью идти через лес от силы минут двадцать. Если не боишься леших3, конечно. Мы с Анжелой тебя проведем.

– Только если ты боишься за этих леших, тогда можешь и провести меня…

Их смех затерялся уже где-то на мостике, ведущему к дому.

Ещё до того, как они скрылись за дверью заднего входа, Илья уже разлил немного кваса по нашим стаканам. Только он имел совсем не запах кваса. Плотная пена напитков шипела. Мы все сделали по несколько глотков, когда убедились, что родители исчезли из поля зрения.

Парни поставили решётку с мясом на мангал. На улице начинали сгущаться сумерки. Жаркое солнце село, опустившись словно в озерную гладь воды и потухнув в ней. Повеяло долгожданной прохладой. Я двинулась к выключателю и зажгла фонари, рассеивая сгустившийся вечер.

Подняв голову вверх, увидела уже появившийся на небе, светлый диск почти полной, восходящей луны. На несколько секунд я задержала на ней взгляд… Затем сознательно отвела его в сторону.

Пока родители общались в доме, мы пожарили мясо. Прежде, чем сесть за стол, я отнесла тарелку шалыков в дом для них.

Когда вернулась, на террасе громко играла музыка. Мы весело общались и поедали ужин, стараясь не перебарщивать с алкоголем. Кинли выпрашивал у нас мясо, и никто не мог ему отказать, кроме меня, на которую его драконья актерская игра с несчастным жалобным видом давно не действовала. Парни уже несколько раз уходили за банкетный зал, откуда сразу же начинал стелиться тонкий запах табачного дыма. И сейчас они снова отправились туда. Вероника, воспользовавшись паузой, спросила шёпотом у меня:

– Ну и что это значит? Вы теперь встречаетесь?

Она имела в виду Андрея.

– Ты пригласила его домой, словно он твой парень.

– Ещё нет, – ответила тихо я, непринужденно пожав плечами. – Пока что мы дружим. Не хочу торопить события.

– Он отличный парень, – заметила Соня.

– Знаю, – шепнула я.

Вероника взмахнула рукой и откинула легким движением свои длинные платиновые волосы назад.

– Давай быстрее думай или я его заберу.

Я закатила глаза.

Мы втроем дружно рассмеялись.

Возможно, шутка Вероники была шуткой лишь наполовину. Потому что Андрей был как раз в её вкусе. Почти. Старше на несколько лет, симпатичный и обеспеченный. Фамилия его семьи – Тур – была небезызвестной в Гомеле. Однако, он был слишком простым. Обычным. И я не была уверена, что это именно то, что ищет Вероника.

– Разберись хотя бы с теми, которые у тебя уже есть, прежде, чем похищать парней у подруг, – ответила я ей без зла, по-дружески подтрунивая. Соня рассмеялась, отвлекшись на секунду от экрана смартфона. – Помнится, у тебя был там какой-то постоянный парень, лет на сто тебя старше.

Вероника едко прыснула.

– Ему всего что-то около тридцати. И он, между прочим, пропал бесследно и не появляется здесь уже два месяца. В конце концов, он пропустил мой выпускной. Поэтому – с ним навсегда покончено.

Мы с Соней захохотали.

– Подожди, вот он вернётся, зачарует тебя, и ты не вспомнишь, за что злилась на него до этого.

Парни вернулись к столу, и мы оборвали этот разговор.

Вместо этого все пошли плавать. Сделали музыку громче. Из динамиков кричала ритмичная композиция «Стань4». В этом был плюс того, что наша ферма находится среди леса особняком, и мы не мешаем никаким соседям.

Парни быстро разделись и попрыгали с разбега в воду. Мы с девочками, сбросив одежду, двинулись за ними.

Из-за опустившегося на землю вечера, и остывшей после жаркого душного дня земли, вода в озере казалась на удивление теплой. И из неё не хотелось выходить. Мы с девочками старались плавать осторожно, не настигая глубины, а парни бездумно ныряли, дурачась, обрызгивая нас водой. Это всё было весело. Немного замерзнув, мы с Соней вышли на берег. За нами подтянулись Вероника и парни. Я раздала всем полотенца, и мы пытались согреться и немного обсохнуть.

Затем Илья уговорил Веронику покататься на катамаране, и мы с Андреем последовали их примеру, оставив Сапег ненадолго на берегу одних.

Я не знаю, сколько было времени, но всё вокруг говорило о том, что наступила ночь. Небо было ясным – за городом особенно хорошо видны звёзды. Подняв голову вверх, Андрей испустил изумленный вздох. Я улыбнулась; я точно знаю, что в городе, там, где мерцает свет многочисленных фонарей – такого не найдёшь.

Усадьба за нашими спинами возвышается над озером белой скалой. И всё больше удаляется от нас. За всё время, пока мы здесь, родители, ни мои, ни мама Вероники не пришли проверить, что мы делаем. По сути – мы уже взрослые и они сами, как и мы не хотят влипать в неловкие ситуации. Я бы усмехнулась, если бы меня, которой меньше чем через неделю будет восемнадцать, отчитали бы за несколько бокалов лёгкого алкоголя. Лес впереди нас чёрный, но там, над кронами осин – свет Новой Жизни. Вокруг нас – шаткая тишина, разбиваемая кваканьем лягушек и трескотом кузнечиков. А также звуком скрипучего вращения педалей катамарана. Издалека доносятся приглушенные голоса Ильи и Вероники, и их смех. Они кружатся в озере как-то слишком быстро, и мне это кажется даже не совсем безопасным, но Илья хорошо умеет плавать, и я за них не волнуюсь в случае чего. Звуки, доносящиеся с их стороны, не разрушают ночную безмятежную атмосферу. Мы разворачиваем катамаран, управляя железным рулем-палкой, и замираем, престав крутить педали. У меня чуть сводит ноги от усталости и мы даём себе возможность отдохнуть. Мы смотрим на усадьбу и свет фонарей справа на террасе. Гладь озера освещает луна, круглая и яркая, почти набравшая свою силу. Казалось, что она слепит нас.

– Знаешь, у тебя очень красивый дом, – произносит размеренно Андрей. – Душевное место. И удивительная семья. Твои родители – не похожи на моих. Такие гостеприимные.

– Вы не очень хорошо общаетесь? – спрашиваю я, повернувшись к нему.

Он кивает. Его пшеничного цвета волосы развивает легкий ветер.

– Да, мы в принципе почти этого не делаем.

Он нахмурился и отвел взгляд. Как будто подумал, стоило ли это говорить. А затем будто набрался смелости и выдохнул:

– Здесь и рядом с тобой, я почувствовал себя впервые за долгое время живым, и всё вокруг как будто снова стало значимым.

Улыбка пропадает с моего лица, и я смотрю серьёзным, даже чуть испуганным взглядом. Он был таким искренним со мной в этот момент, как никто. Как будто он доверился мне, хотя я не давала ему поводов. И я не знала, что делать с обрушившейся на меня невидимой ответственностью. Однако, я не хотела отталкиваться его. Мне было приятно, что он это произнёс. Мне нравились люди, которые могли сказать правду о том, что чувствуют и думают, даже если это будет не совсем уместным или будет звучать глупо. Которые произносили правду без страха, что в другом человеке твои мысли не откликнутся, или что он осудит тебя.

И я его не осуждала. Мы снова смотрели друг другу в глаза, и он коснулся ладонью моей ладони. И я почувствовала его холодные пальцы на своей коже. Я сидела в мокром платье, а он – в мокрой распахнутой рубашке и шортах. Мы замерли посреди ночи, посреди тёмного озера, под мерцанием звёзд, под луной.

Дул лёгкий ветерок. Было прохладно. И я больше не слышала голосов друзей и кваканья лягушек. Весь мир замер. И затем, всё ещё глядя мне в глаза, Андрей потянулся к моему лицу. Я знала, что он собирается меня поцеловать. И задержав дыхание, совершенно избавившись от всех мыслей, я вдруг намеренно всё испортила: сама не зная почему, следуя какому-то неясному порыву, отклонилась вбок, не давая себя настигнуть. И неожиданно меня повело вниз.

Раздался плеск. Из черной воды хлынули брызги, и гладь озера зарябила волнами. Катамаран качался на них. Оказавшись за бортом, я вынырнула в нескольких метрах от катамарана – и увидела, что Андрей уже нырнул вслед за мной.

– Ты в порядке? – раздался его испуганный голос. – Ава! Все хорошо?!

И тут я рассмеялась. Почему я не дала ему себя поцеловать? Я не знала, что это было. Но почему-то ситуация развеселила меня. Это вышло странно и, в какой-то степени, забавно.

Он подплыл ко мне испуганный и, увидев, что все хорошо, сказал, держа одной рукой меня за локоть, лишая меня любой возможности опуститься на дно:

– Дурочка! Хуже Кинли, честное слово!

Я продолжала хихикать.

– Давай, плыви и залазь обратно, – сказал он.

– Не хочу, – ответила я, смеясь.

– Чёрт, нужно же предупреждать заранее о том, что ты сумасшедшая.

В этот момент чувствовалось, что он взрослее меня. Андрей пытался сохранять трезвый рассудок и словно предупредить что-то плохое, что могло случайно произойти, ведь мы оба были нетрезвыми, посреди озера, ночью.

Мы подплыли к катамарану, он пытался подсадить меня, но я оторвалась от борта и поплыла вокруг него, не обращая внимания на глубину. И Андрей расслабился, видя, что я хорошо держусь на воде. Всё-таки выросла у озера и с детства плаваю каждый день в теплое время года.

И Андрей тоже оторвался от катамарана и поплыл за мной. Мы были в одежде: я даже в босоножках. Мне захотелось чуть подурачиться, и поэтому я, смеясь, начала спрашивать, не боится ли он русалок. Потому что ходят слухи, что здесь они водятся, и лучше ему забраться наверх. Ведь, в конце концов, сейчас Русальная неделя5. На самом деле я не знала, когда она. Но что-то подсказывало мне, что где-то в начале лета. А уже был конец августа.

– Какие русалки? – переспросил Андрей. – У вас тут русалки есть? Я, конечно, из Гомеля, но не с другой же планеты.

Я продолжала улыбаться. Мне нужно было как-то отвлечь его от того, что я натворила с этим несостоявшимся неловким поцелуем.

Но мой смех оборвался голосом мамы – я услышала её крик, доносящийся с берега. Она заметила нас, плавающих в тёмной воде, и хотела, чтобы мы вернулись назад.

– Всё нормально! – дала знать я. – Мы в порядке! Сейчас вернёмся!…

Ясно, что она могла заволноваться.

Но когда мы подплывали к берегу, у неё было не на шутку обеспокоенное лицо. Когда я ступила мокрыми босоножками на песок, мне стало не по себе от застывшего выражения тревоги в её глазах. И я поёжилась, даже чувствуя себя виноватой за только что не казавшееся мне безрассудным поведение на воде. Угнетал и тот факт, что даже музыка стоит на паузе.

Неужели они так растревожились?

Нет.

Она сказала, что им только что сообщили плохую весть.

– Глеб Скорина умер, – произнесла она. – Сегодня. Полчаса назад.

На половине вдоха мое дыхание застыло.

Это был папин лучший друг. Друг детства. Они до сих пор поддерживали близкое общение, но в последние полгода не виделись – тот был слишком ослаблен болезнью.

Мне стало очень грустно. Прекрасный, беззаботный и тёплый вечер резко потух. Я перевела взгляд на папу у крыльца дома, возле пристани, и быстрым шагом направилась к нему, через мост, желая крепко обнять. Он сомкнул руки на моих плечах, у меня из глаз невольно хлынули слёзы. Отец легко, утешающе, похлопал меня по спине несколько раз. Затем мы выпустили друг друга из объятий.

– Когда мы поедем туда? – спросила я.

Семейство Скорин жило в пригороде Минска.

– Тина, мы уезжаем сегодня. Прямо сейчас. Утром будем в Минске, – сказал он. – Но тебе придется остаться.

Конечно, подумала я, вспомнив о покупателях… Как не вовремя.

Завтра днем должны будут приехать покупатели из Италии за Мидори – нашим взрослым травяным драконом.

– Хорошо, – кивнула я.

– Мне жаль, что ты не сможешь поехать.

Я кивнула еще раз. Для родителей было важнее проститься с их другом, чем для меня. Я всё понимала.

– Все документы оформлены, – сказал папа. – Паспорт, разрешения на вывоз, прививки, заключение от пожарной безопасности. Просто их отдашь. Подпишешь договор. Деньги они переведут на счёт. Расскажешь об уходе – ты всё о нем знаешь. Алёна будет здесь, приготовит меню. Они приедут после обеда и задержатся на день.

– Хорошо, папа.

– Развлеки их, Тина.

– Мы тебе поможем, – сказал Клим, стоящий рядом, опуская руку на моё плечо.

После этого родители начинают в спешке собираться. Папа идёт выгонять машину из гаража.

После их поспешного отъезда вместе с Маргаритой вечеринку уже не очень хотелось продолжать. Она стремительно подошла к концу. Ни у кого уже не было настроения, из динамиков доносилась тихая медленная музыка. Илья, Вероника и Соня сидели за столом и без особого энтузиазма листали ленту социальных сетей в телефонах. Клим и Андрей помогали мне убраться и занести остатки еды в дом.

Все ребята оставались на ночь, плавно переместившись на кухню. Они допивали алкоголь, доедали еду и готовились ложиться спать. На террасе всё уже было убрано, и я в одиночестве проверяла, все ли прибрано. Затем выключила фонарь. Тьма рассеивалась светом полной луны. И белым экраном моего ноутбука. Ко мне сзади подошел Андрей, который ещё пару минут назад бродил у драконьих вольеров.

– Кто такая Тина? – спросил он у меня тихо.

Я повернулась к нему и вопросительно посмотрела.

– Отец назвал тебя Тиной. Почему?

Его силуэт был хорошо виден в ночи, несмотря на выключенный свет.

– Мое полное имя – Алевтина. Ты не знал?

Он покачал головой.

– Все зовут меня Ава. Но папе нравится Тина.

– Красиво.

Он потянулся, чтобы закрыть крышку ноутбука и помочь мне донести его до дома. Но я остановила его, тронув за руку. Мы оказались слишком близко друг к другу.

– Кажется, Кинли уснул на моей подушке, – шепнул Андрей, но словно смутившись. Я ощущала его дыхание на своей щеке. – По крайней мере, он был там, когда я поднимался в комнату.

– Он это любит.

Андрей улыбнулся.

Никого рядом уже не было. Только Клим докуривал сигарету, стоя на мосту.

Я чуть отстранилась, открыла проигрыватель и начала переключать композиции. И остановилась на «Мой рок-н-рол».6

– Пойдём. Кое-что покажу.

Я потянула Андрея за запястье и повела за банкетный зал, огибая его дугой слева. Мы шли к озеру, к темной беседке, нависшей над водой.

– О, я уже видел это место сегодня днём, – произнес воодушевленно он.

– Но не ночью.

Я зашла фонари. Ими был украшен маленький мостик между камышами – вход в беседку, и сама конструкция.

– Вы сами это придумывали? – спросил Андрей.

Мы прошли по мостику. Слыша стук своих шагов о дерево. Теперь он оглядывался внутри.

– Да. Всё придумано родителями и сделано с душой.

Андрей оперся спиной о перила – за его плечами замерло озеро. А я подошла к нему, повернувшись к нему лицом. Встав чересчур близко.

– Прости, – сказала я.  – Я зря это сделала.

– Ты о чем? – переспросил Андрей, делая вид, что не понимает.

– Зря отпрянула. Там, на озере. Иногда, я как Кинли. Люблю подурачиться.

Он весело усмехнулся.

– Значит, он весь в хозяйку?

– Видимо, да. Животные ведь часто похожи на своих хозяев.

Я приблизилась к нему ещё больше и почувствовала, как он положил ладонь на мою спину, и чуть потянул на себя. Встав на цыпочки, я подалась вперед. И в тот момент, когда наши лица нашли друг друга, а губы соприкоснулись, я всё и почувствовала. А именно – ничего. Неожиданное ничего. Безразличие. Звенящую пустоту.

Но оторвавшись от него, я заглянула ему в глаза и улыбнулась в ответ. Я не собиралась отталкивать его только потому, что пока что у меня нет бабочек в животе. Я не хотела принимать поспешных решений и собиралась дать возможность ситуации развиваться так, как распорядиться судьба.

– Если Кинли будет тебе мешать – не вздумай сгонять его с подушки. Он ещё и кусается, – предупредила я.

Мы двинулись по мостику из беседки, погасили свет. Я не стала проверять, потушены ли угли в мангале, потому что наш участок был полон драконов, обожающих похищать огонь. Мы забрали ноутбук и направились к дому. Все уже рассредоточились по комнатам. Мы собиралась спать с девочками в моей. Прощаясь с Андреем, я поцеловала его в щеку. Оставив его, отправилась к себе.