Читать книгу Воля Донбасса (сборник) - Альманах - Страница 9

Как люто бьются бывшие свои —

природные враги так не умеют,

не в кровь, а насмерть, кто-то из двоих

живым не выйдет больше из траншеи.

Не суйся, третий – их не разоймешь,

друг другу не простят, что были вместе,

лицом к лицу сошлись, грудь в грудь,

                               нож в нож —

и третий между ними неуместен…

У поленницы рвануло,

разбросало чурбачки,

смотрят мертво в закоулок

их застывшие зрачки.

Хатка словно стала ниже,

в землю вжаться норовит,

пламя угол хаты лижет

и снежок у стен парит.

В закоулке пёс дворовый

тоже выкатил зрачки,

пляшет в них огонь багровый,

разгулявшись воровски.

И лежат почти у двери,

отраженные в окне,

безвозвратные потери,

непричастные к войне…

В часы затишья после боя

смотрел я в небо голубое,

но я не видел никого

из тех, кто штопает его,

кто там, у нас над головами,

насквозь простреленное нами

сшивает на живую нитку,

как лейтенант наш плащ-накидку,

кто там от края и до края

с небес нагар войны стирает,

чтоб мы хотя бы после боя

смотрели в небо голубое,

и чтоб прекрасное светило

над нами всё же восходило…

Моих друзей Господь не уберёг…

Пытался – и отчаянно, но где там…

Их пот и кровь впитал мартиролог

текущего проклятого столетья.

Земля впитала, воздух, небеса,

душа моя впитала, заскорузнув…

У Господа на солнечных часах

сломались стрелки от такого груза.

У Господа исписана тетрадь

друзей моих простыми именами —

их нам обоим вечно поминать

молитвами и горькими стихами…

Нас просто так не взять – и есть тому резоны:

нельзя без нас решить, что нам уже – пора…

Мы живы до тех пор, покуда есть патроны,

покуда кровь течёт еще из наших ран.

Мы кончимся, когда, последний сделав выстрел,

последней каплей крови оставим знак в пыли.

Мы кончимся тогда – решительно и быстро,

и примут нас ладони шершавые земли…

из отсека бээмпэ

не слыхать поет капель

и не видно из отсека

как весна ступает в реку

омывает в ней ступни

окаянны наши дни

здесь в отсеке-скорлупе

каждый в сущности слепец

в слепоте закоренелы

видим только сквозь прицелы

и весны не видно в них

окаянны наши дни

Мы с Волги, Енисея, Камы, Дона,

Амура, Ангары, Десны, Урала…

Мы пережили сто армагеддонов,

когда дотла другие выгорали

и разлетались пеплом невесомым,

и выпадали в нети чёрным снегом,

а мы под громы всех армагеддонов

по Волге плыли Ноевым ковчегом,

мы плыли Ангарой, Десною, Обью,

и Енисеем, Иртышом, Амуром,

и снова становились – хлеборобы,

и снова становились – трубадуры.

Нас никогда и ничего не брало,

и новым нас не взять армагеддонам,

мы – с Волги, Ангары, Оки, Урала,

Двины, Амура, Вятки, Зеи, Дона…

Мы – русские. Мы были, есть и будем.

Мы русские – господняя причуда.

а нам-то каково, давным-давно убитым,

над вашей огневой висеть без сил в зените,

не зная, как помочь, как поддержать потомков,

а небосвод набряк, кровавится каёмка,

а грязный дым плывёт родной луганской степью,

и вновь шахтерский взвод стоит земною крепью,

стоит, как наш тогда стоял в войне великой —

и враг не совладал… и вас не победить им…

Я хочу поговорить о датах.

Было бы лишь с кем да для чего…

Нам, ребята, нужен сорок пятый,

горький, но победно заревой.

Позарез он нужен нам, ребята, —

как земля родимая в горсти…

Только в этот самый сорок пятый

через сорок первый нам идти.