Читать книгу Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Истории любви». Выпуск №2 - Альманах - Страница 20

Чернильный язык

в цифровой обработке

нам дорог был,

как посошок для водки.

Так появился наш

кофейный мезальянс,

где мы – история

и скомканный альянс.

Подобных нам

повсюду встретить можно,

а ты – не все —

лицо кладёшь тревожно

в мои ладони,

слёзы проглотив,

убив сомнения,

что жизнь – плохой мотив

к тому, чтобы

продлить её, как люди,

в стране мобильников

и душ на блюде.

Ты, как усопшая,

шептала мне про боль,

а я следил,

чтоб раскусить пароль

всех твоих па,

что часты, как перчатки,

а после таяли,

как в воздухе заплатки,

что в виде поцелуев

мне посылала ты,

моя капризная,

чьё сердце без фаты.

Тот столик

за фанерной панорамой

с рисунком вялым,

где изъедено всё драмой,

мы брали

после диких снов в аду

моей запущенной квартиры

в том году,

когда правительство

сменило маскарад

в угоду прибыли,

чья суть интимный пат.

Я был фактически пятном

без форм и смысла,

был продолжением минут,

как те же числа,

что кто-то выдумал

для мозговых клише,

и трансцендентный ритм

при дележе.

Я был фанатиком

твоих смешных рассказов

в кофейне с именем,

где нам не счесть заказов

для продолжения

молчанья и глотков

тех вздохов пасмурных

и струйных лепестков

твоих улыбок,

спрятанных за чашкой.

В беседах Пушкина

ты называла Сашкой.

Я слушал музыку,

а ты гуляла взглядом

по закоулкам лиц

и девичьим нарядам,

сменившим наготу

для тайного предлога

вернуться в прошлое

листать бельё из «Вога».

О фильмах пела мне,

где силикон и шконка

суть всех сюжетов,

и мокрый взгляд телёнка

у той, что ствол

носила в своей сумке

плюс шоколад

и клофелин для рюмки.

Она такая же, как ты,

но ты мне ближе

ввиду того,

что меня ростом ниже

и осторожнее любой,

кого я знал

в период лацканов,

где важен только нал.