Читать книгу Творчество и потенциал. Выпуск 4. 2023 - Альманах - Страница 39

Ветрено. Сонно. Осенне. Ненастно.

Лист тополиный, свернувшись, летит.

Знаешь, мой милый, и в этом знак счастья.

Просто ты жизнью, как чашка, разбит.

Ищешь гарантий любви в этом мире,

Честно забыв, что вложил в веру сам.

Чувства не стопка «прозрачной» в трактире

И не ломоть, что делён пополам.

Хмуро. Дождливо. Искряще до дрожи.

Грозы – обломки былого тепла.

Знаешь, мой милый, а мы так не схожи.

Счастлива я. Ты ж решил, что врала.

С кем-то воюешь – подальше, пошире,

В дружбу мужскую вложившись сполна.

Я жарю хворост в распаленном жире,

Сказки качая, как ведьма-волна.

Я невзначай твою суть прочитала,

Чтоб улыбнуться и дальше пойти.

Бедным Икаром тебя я признала,

Чтобы несчастья твои не нести.

Не люблю сокращать слова,

Ни к чему мне плодить уродцев!

Пусть растут, как весной трава,

У коленей дворов-колодцев.

Не считаю возможным рвать

Имена островов старинных.

Город вправе на них звучать —

Всей октавой, протяжно, длинно.

Кто-то скажет: «Минут – в обрез!

Столько дел! А слова мешают…

Крутит лишними гласными бес,

Оттого человеки страдают».

Я ж иду по проспектам, любя

Петербург с его гордостью хлёсткой,

Диафрагмой морской трубя,

Чтоб вода не казалась плоской.

Я ж иду в поднебесьях крыш

И мурлычу трёхцветной кошкой:

«Не бежит по канату мышь,

Значит, жизнь не с пустою плошкой».

Я ж плету ворожбой стихи,

Чтоб творить из страстей романы —

Буйно-ветрены и лихи,

Да никем до слогов не рваны.

Василёк – к васильку. Заплетаю их в лето,

Чтобы синий стозвон не распался навек.

Посмотри, милый мой, сколько в цветиках света!

Да послушай, родной, сколько в них добрых рек!

Мы наденем с тобой два венка. Как пригожи

В их беспечной красе и счастливой любви!

Луч, волнуясь, скользит по губам и по коже.

Луг закатный шуршит: «Ощущай и живи…»

И идём мы вдвоём сквозь разлуки и время,

Отпуская и вновь за свиданья держась.

Васильковый венок – не увядший – на темя,

Чтоб готовить из сока для странников мазь.

Не зря мы с тобою пришли оба к морю,

Не зря повстречались на тонкой черте.

Оставили в прошлом и радость, и горе,

А значит, и судьбы у нас уж не те.

Дубасили волны о берег без гнева,

Чтоб просто расслабить извечный зажим.

Я к ним прибежала от пресности Нево,

Ты к ним поспешил из потока машин.

И слушали мы не друг друга, а бурю,

Ведь поняли – в ней наше сердце стучит.

Стучит и грохочет, в любви не халтуря,

Избавив от стел и ухоженных плит.

И гладили мы в сизой мороси лица,

И падали рядом на светлый песок…

Смогли всего за день воскреснуть-родиться,

Отдав белой пене лишь крови глоток.

За женщину-Осень он пил без остатка,

Бросая в камин огранённый стакан,

Пытаясь понять, что ей горько, что сладко,

Что может ей дать рифмоплёт-хулиган.

Она же, смеясь, колдовала глазами,

Взбивая простыни в лебяжий туман:

«И горечь, и сладость лежат меж губами.

Почувствуй их сам, рифмоплёт-хулиган!»

И дверь открывала пустынного шкафа,

Чтоб взять пару туфель и весь божий план:

«Не стоит гоняться за титулом графа.

Любовь не салонна, поэт-хулиган!»

С себя позволяла снимать украшенья —

Багряность листвы и предзимний обман.

Она для себя принимала решенье,

За них же двоих – рифмоплёт-хулиган.

Кажется, грусть вновь стучится в окошко…

Сохнет трава, и пылятся листы.

В небе ночном остывает дорожка,

Где летом бродят с звезды до звезды.

Кажется, радость стоит у окошка…

Яблоки – в россыпь – сиянием дней.

На подоконнике ватная кошка

Громко мурлычет в корзинке своей.

Кажется, грусть вновь стучится в окошко…

Хлопает ставнями-веками дом.

В печке огонь поугрюмел немножко,

Требуя соли – не ложку, а ком.

Кажется, радость стоит у окошка…

Астры цветут безмятежно в саду.

Август бросает знаменья и крошки,

Значит, и в мире всё будет в ладу.

Кажется, кажется… Грусть или радость?

Я больше их не делю пополам.

Ежели кислое впущено в сладость,

Сок их совместный потёк по губам.