Читать книгу Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Свеча горела на столе…» - Альманах - Страница 28

Любить – это значит остаться в живых.

С потерями, с болями, с радостью, – Здесь!

Не вижу в молитве я смыслов иных —

«Хлеб наш насущный даждь нам днесь».

Молюсь я судьбе и прошу, как дышу:

Не дай мне покоя, не стыть накажи мне!

Нет зависти, злости, нет лени души. Я грешу

Одной только жадностью – жадностью к жизни.

Ах, странно и грустно в том возрасте жить,

Когда про любовь, – будто в раны иголки,

Когда не стереть, не вернуть, не сложить,

А в сердце любви нерастраченной столько…

Мне горько. Но серого сна я ещё не желаю.

Мне больно. А значит я всё ещё Здесь, —

На этой земле я пока что живая.

Осколки души на ветру собираю

И шепотом страсти судьбу заклинаю:

«Хлеб мой насущный даждь мне днесь».

Накрапывает дождь по синим тротуарам,

Архивное пальто промокло и авто,

Теперь почти зима в холодном нашем крае,

А мне бы полюбить не поздно и не рано,

Шалить, шагать, мечтать о цирке «шапито»!

А мне бы не шуршать бумагой в кабинете,

Перчатки не искать в холодные утра,

А мне б туда, где зной, и где на целом свете

Волшебные пески волна волною метит,

Летят, легко паря, солёные ветра!

О, если ты, Любовь, меня ещё не знаешь,

Войди в мой теплый дом и сердце отогрей,

А уходить сама ты вряд ли пожелаешь,

Живи со мной,

Летай со мной,

Не тай,

Не уходи

И не старей!

Жду твоих слов и рук, —

Не утаить от себя в себе!

Нету грехов в тени разлук,

Есть только зависть небес.

Есть ещё смог твоих невер

В долгий к тебе мой путь.

Избранный мой, не верь, не верь,

Только – не позабудь!

В этот неверный и жалкий век

Средь суеты грехов

Мало дел до любви и вех,

И совсем уж не до стихов.

Всё про любовь для тебя – сама

Я расскажу. Поймёшь.

Видишь, – мудрая, как сова,

Видишь, – чиста, как дождь.

Не растрясла души, несла

Ясной сквозь пыль дорог.

Милый, прими её, не ославь,

Идущих не судит Бог.

На пальцах времени всё медленнее спицы

Сплетают ночь и ожидание с пространством,

Я знаю, ты мне будешь сниться,

Презрев несовременность постоянства.

И в этом сне нечаянной зарницей

Постигнет ночь те откровенья утра, —

Любовь – не то, когда двоим не спится,

Но и не то, когда покой и мудрость.

Любовь – когда бросаю в долгий ящик

Всё то, что срочным виделось и вечным.

Любовь – когда мне каждый день вчерашний

Является предвестьем нашей встречи.

И странны мне те странницы-страницы,

Что не тебе писала по ночам.

В бессоннице перебираю дни и лица,

Любовь – когда не сплю без твоего плеча.

Любовь – когда сквозь гул аэропортов,

Сквозь жёсткий мир душа к душе стремится,

И мудрость безрассудства так бесспорна…

Я знаю, ты мне будешь сниться.

Теперь люблю, как раньше бы уметь,

Теперь зову, а столько лет молчала,

И жёсткий взгляд зеркал не замечала,

И заставляла сердце каменеть.

Я, кажется, теперь забыла гордость?

Вот парадокс, – не вижу в том потерь,

Когда-то в гордость упаковывала горесть,

Скрывать любовь я не хочу теперь.

Теперь серебряные птицы слёз

Слетают с век, о прожитом тоскуя,

В краю надежд и розовых берёз

Живу, последней верою рискуя.

И я уже не поверну назад,

Быть может, зря растрачивая нежность.

Где упадёт зимой моя слеза,

Там по весне распустится подснежник.

Вот так кончалось это лето —

Раскрытой створкою окна.

На фоне штор два силуэта, —

Он одинок, она – одна.

И в вазе с сумрачною влагой

Шесть красных роз под цвет вина,

И двух сердец немая тяга,

И роза алая – одна.

И кадром запоздало-нежным

Запомнит лето этот ракурс,

И аромат ничьей надежды,

И вкус слезы про то, что – август.

Мой осторожный Визави!

Держись за это чудо крепче,

Где, сколько разум ни зови,

Мне неумолчный голос шепчет,

Что я люблю,

люблю,

люблю,

Хоть сердцем осень и ловлю.

Лежат снега, впитав немые тени,

Лишь звук шагов и шепот звёзд в ночи,

Лишь грусть моих к тебе стихотворений,

Лишь сон зимы на холоде парчи.

Вселенский снег объятий и слияний

Сцелует с губ остывшие слова,

Чтоб на полотнах северных сияний

Ты не прочёл, как я была права.

Ведь этот свет меж темени и ночи —

Моё к тебе открытое окно,

И освященье наших одиночеств