Читать книгу Два тоталитаризма - Алмаз Браев - Страница 11

Ремиды государственники

Ну так почему же немецкие этатисты, сторонники государства выбрали все таки Гитлера, а не Тельмана? Хотя Тельман уже был поставлен в разряд второсортных немецких заместителей Сталина. В 27 – 29 годах Сталин почистил третий Коминтерн Ленина от леваков. Оставил людей похожих на себя, на свою условную семью, ведь похожесть братьев это не обязательная внешняя похожесть. Но не фигура и размер личности Тельман сыграли главную роль в стратегическом выборе немцев.

Итак, немцы в отличие от русских в 1917 году отдали предпочтение правым этатистам – нацистам. Хотя успех русских зерефов у всего мира был перед глазами. И германская коммунистическая партия была немаленькая. А где еще учение Маркса получило одобрение народов и развитие? Тут же в догонку к причине выбора немецкого народа. Всем известно, что диктатура пролетариата в разном виде ее понимания и толкования прижилась только в малоразвитых аграрных странах, а если быть более точным – в Азии. В той самой Азии, где слово деспотия оказалось созвучнее диктату. Но кого? Но почему?

Из истории развития всех социальных общим мира (и от Энгельса) мы знаем, государство может быть там, где есть собственность.

Даже сравнение и очевидность отсталости будущих коммунистических общин не проясняет конкретики. Да, более технически недоразвиты. Да, в культуре больше эмоций и крен в сторону мифологии. Рациональные народы вообще не верят в сказки. А традиционные избегают рациональности. Рациональный и дотошный марксизм понравился традиционным народам не содержанием, а завершением. Там, где то в конце марксистского учения добро побеждает зло, произошло совпадение мифа и марксизма, они встретились без логики по любви.

Но отказались ли немцы от традиции?

Нет, немцы не отказались от традиции. Они остались верными своему немецкому государству. Вы думаете, в рациональном холодном мире собственности и денег отказались от древних каст? Ни в коев случае. Учение ревкома говорит с самого начала: традиционный (зерефный) мир не имеет полутонов. Мир гражданства, рынка и денег имеет таких полутонов множество. Они как резиновые амортизаторы, прокладки между стратами, салофан с пузыриками – смягчают отношения превосходства и унижения. В буржуазном мире не видно, кто господин, а кто его слуга. Снаружи все одинаковые ходят. Только по очень тонким деталям видно старожилам и профессионалам. Касты есть везде. Детали и сигналы элиты перестали кричать и находится снаружи, чтобы за сто шагов было видно, кто есть кто. Это у первобытных народов все достоинства показываются одеждой и рисуются на лице.

Немцы остались верными традиции немецкими полутонами. Они не стали переворачивать свою социальную пирамиду. Они не уничтожили свой средний класс.

Ремиды – просто фанатики государства. Немецкие революционеры, немецкие волны возмущения подобрались к ремидам точно также как русские крестьяне подошли в плотную к своим помещикам. Но не ликвидировали их, не забили до смерти, не зарезали. А прислушались. Немецкие ремиды, эти немецкие фанатики Германии, второй Священной Римской империи и государства показались им знакомыми. Они увидели в них себя, но со временем. Зерефы становятся зеремидами, зеремиды ремидами, все последовательно и эволюционно. Даже в рефлексии. (Кто такой этот учитель или врач? Его прадед или дед был таким же крестьянином, а отец мещанином. Врач и учитель – это состоявшаяся карьера. Ну не может современное государство без них).

В странах же вековой деспотии пирамида переворачивается радикально. Нет постепенности, есть прыжок. К тому же пролетарии пришли не к адвокатам, врачам с учителями. И врачи с учителями не рассказали им беззвучно про великое государство губами. Они представляли из себя жалкое беззащитное ничтожество, такое же зажатое и бесправное.

К тому же, если возбужденные крестьяне приходили к феодалам, они не договаривались. Они их уничтожали. Крестьянский бунт, он какой? Бессмысленный и беспощадный…

Если мы посмотрим на факты. То все новые вожди «трудящихся» вырезали «эксплуататоров» подобно восточным деспотам, но наоборот. Не феодальные деспоты вырезали крестьянское восстание, массы крестьян, как это было не раз, а много раз за века, а марксистские вожди вырезали всех феодалов. Поменялись местами. С феодальной точностью были вырезаны результаты местной эволюции. Это не только проглядывается в репрессиях Сталина. Посмотрите на подвиги революционеров в Кампучии. Под корень была вырезана вся местная интеллигенция, более менее образованные люди. Даже очкарики, человек, носящий очки – враг.

Ремидов -государственников уничтожать нельзя. Средний класс нельзя трогать.

Если по марксизму или по указанию вождя азиатского крестьянства это произошло. То они сами, подобно гидре, должны будут заменить отрубленные головы. Заместо снесенных поставить свои. Но вся проблема, что от новой эволюции проиграет государство. Поставленные они же нововзращенные головы чиновников будут смотреть не туда. А в сторону собственности, в сторону себя. В идеи государства происходит провал. Есть только тело государства и вечно голодные головы чиновников. Только отчего они вечно голодные?