Читать книгу Академия залетных невест - Альмира Рай - Страница 5

Воздух, что ли, у них здесь особенный? Заснула моментально, а проснулась настолько свеженькой и бодрой, что самой не верилось. Часов в спальне не было, но за окном только пробился рассвет первого из солнц. Оно у них было слегка розоватого оттенка. Должно быть около десяти утра, как и говорил Вальд. Вид на горы с маленьким клочком озерца и фиалковым полем так и просил улыбнуться. Но меня не радовал ни тот факт, что я проснулась все там же, ни собственное отражение в зеркале. Последнее вообще удручало. Пятно в свете дня оказалось темнее, чем когда-либо в моей жизни. Как будто его специально подкрасили. Но сколько я ни терла, бледнее оно не становилось.

Сразу вспомнились все издевки, еще с садика. Мама всегда говорила, что я особенная, и ангел оставил на мне свою метку. Ей виделось, что оно напоминает форму крыльев. Ну допустим! Пускай особенная. А нельзя было оставить метку где-то на щиколотке? На спине? Да хоть бы на попе. Нет же! Этот «ангел» буквально пометил меня, чтобы все видели, что я «особенная».

Прикрыла левую и нелюбимую сторону лица ладонью и представила, какой могла бы быть. Я делала так каждое утро, мечтая, как сложилась бы моя жизнь. Я была бы уверенней в себе, добилась бы большего. Возможно, встретила бы любовь…

В дверь постучали, и я резко обернулась, опять потянувшись к пуфику.

Правда, выдохнула с облегчением, когда послышался голос Эринса:

– Эсмина Валерия, я принес ваш набор вещей. Можно войти?

Пригладив выбившиеся из косы пряди, я поправила на себе пижамку и крикнула:

– Войдите!

Я не упустила проскользнувшее на лице лаха удивление, как только он увидел мое пятно. Правда, через секунду он скрыл эмоции дружелюбной улыбкой (как будто не сдавал меня вчера) и смело шагнул внутрь комнаты с большой плетеной корзиной в руках.

– Доброе утро, – поприветствовал Эринс, явно предовольный жизнью. С Кристинки, небось, вчера все соки выпил, и теперь радуется. Садист инопланетный. А вообще, я на него посмотрела по-другому. Вчера он мне казался терпеливым ангелом, но сегодня я не могла не отметить знакомые черты. Его волосы тоже были черными, кожа смуглой, лицо пропорциональным, будто выточенным. Он несомненно отличался от ректора и министра, но типаж у всех был один – синеглазые брюнеты. Очень глубокой ночью и спутать можно. Хотя нет, от того же ректора у меня желудок сжимается в спазмах, а с Эринсом ничего такого.

Любезничать я не стала из вредности. Дождалась, когда он поставит корзину на кровать, и напала с допросом:

– А дальше что? Вы меня здесь долго держать будете? Министр давал указания, что со мной делать? Я здесь сидеть вечно не собираюсь, так и знайте. И мне к косметологу очень надо. У вас косметолог здесь есть? Или кто-то, кто мне объяснит, почему родимое пятно стало таким? Вы явно что-то знаете, Эринс.

– Эсмин Эринс, – поправил он. – Или профессор Эринс. Женщины всегда обращаются к мужчинам на «вы» и никогда не зовут по имени. А имя рода принято называть только женам и лахам-друзьям.

– Оу, – протянула я понимающе. И тут же догнала остальное. Кристина – его жена. Должна быть, если у них уже есть первый ребенок. Пока я переваривала информацию и думала, как к ней относиться, Эринс взял корзину и понес ее к шкафу. Он, что же, и вещи за меня раскладывать будет? Шкаф!

– Стой-те! – крикнула я и подбежала к нему, пытаясь отобрать корзину. Не дал. – А у нас считается дурным тоном, когда мужчина роется в женском белье.

Лах глянул на аккуратно сложенные стопочки и сломал мою систему обороны простым заявлением:

– Белья здесь и нет. Мы на Лахусе вообще не понимаем, зачем оно нужно. Только стесняет движения.

– А гигиена? – ужаснулась я, одновременно недоумевая оттого, в какое русло унесло наш и без того странный диалог.

– И с гигиеной у нас проблем нет, – заявили мне. – И ты скоро в этом убедишься.

Он окончательно вырвал корзину и поставил ее на пол, достав первую вещь. На вид ночнушка. Пошленькая такая, короткая, на тонких бретельках и полупрозрачная. Лах со всей серьезностью протянул ее мне и достал следующую шмотку. А вот это уже было похоже на платье. Ткань плотная, но не мнущаяся и стрейчевая, вырез и длина с виду тоже приличные. Одно подозрительно – белое, как у невесты. Собственно, вся одежда в корзине была исключительно белой. Вспомнила одеяние ректора, поморщилась.

– А почему тогда вы ко мне на «ты»? – спросила невпопад, лишь бы отвлечь его от шкафа. – У нас, если хочешь проявить уважение, ко всем на «вы», и к мужчинам, и к женщинам. Тем более мало знакомым.

Эринс тяжело вздохнул. Передал мне платье и отошел от корзины.

– Позволь напомнить, что ты больше не на Земле. И в это место попала именно для того, чтобы обучиться традициям и порядкам Лахуса. Уже сегодня ты получишь ответы на многие свои вопросы. А сейчас не стоит терять время. Бери эти вещи и следуй за мной.

Он достал еще небольшую коробку и маленький мешочек. В коробке оказались балетки. Черные, из неопознанного материала. Вроде каучука, но мягкого, как кожа. И все это легко растянулось, повторив форму моей стопы.

– Удобно, – удивилась я. А по ощущениям – будто ступил на облачко.

– Это тоже не забудь, – напомнил Эринс, кивнув на мешочек. А сам развернулся и пошел на выход. Схватив все добро, побежала следом и чуть не столкнулась в коридоре с Кристиной. Она тоже в своей ночнушке была – немного заспанная, беременная и улыбчивая. Платье в ее руках привлекло внимание – голубое, в цвет кимоно Эринса.

Пожелав мне доброго утра, она кивнула, и мы вместе последовали за лахом. Кстати, а ковер в коридоре уже был. Министр слов на ветер не бросает.

– А куда? – тихо спросила я Крис, когда мы начали спускаться по винтовой лестнице.

– В душ, – так же тихо ответила она.

– А он, – кивнула на Эринса, – с нами?

Кристина хихикнула и покачала головой.

– Он под дверью стоять будет и охранять.

И только мы свернули в незнакомый мне коридор, как из ближайшей двери вышел мужчина. Мы с Кристиной одновременно вскрикнули и отпрыгнули от него, а потом захохотали, прижавшись к стеночке. А лах-то почти голый! Одно крохотное полотенечко на бедрах, и то в облипку.

– Эринс! – возмущенно позвал мужчина, резко шагнув назад и захлопнув дверь. Голос его звучал уже приглушенно, и нам с Крис почему-то стало еще смешнее. – Мог бы и предупредить, что Кристина в этом году опять будет.

– Мог бы и догадаться! – крикнул тот, недовольно на нас поглядывая.

А потом строго кивнул, и мы опять возобновили путь, давя смех.

– А вторая кто? – полюбопытствовал все тот же в полотенечке.

– На лекции познакомитесь! – выкрикнула Кристина, а мне шепотом добавила: – Он религию преподает. Эсмир Карит. Противный очень, но тело сама ви…

Договорить она не успела, потому что Эринс обернулся и послал ей такой жуткий взгляд, что даже мне страшно стало. Но Кристина не растерялась вовсе. Гордо вскинув голову, прошла в ванную комнату, и я за ней. Мы обе вздрогнули, когда дверь за нами закрылась с пугающим грохотом, а потом опять засмеялись.

– И так будет каждое утро, – предупредила она. – В башне ванная одна на шесть спален. Но не в этом проблема, а в том, что кроме нас с тобой здесь одни лахи.

– На этаже? – уточнила я.

Кристина хмыкнула и пошла в одну из шести душевых кабинок. Точнее, там целые комнатки были, с лавками, полками, крючками для вещей и шторками.

– Во всей этой драной академии, – пояснила она и включила воду. – Все преподы – мужики. А нас с тобой в их башню поселили.

Все преподы… Белья не носят… Мама дорогая. Куда я все же попала? И ни на грамм меньше вопросов не стало.

– В мешочке щетка и брусок, – громко сообщила Кристина. – На вид мыло, но на деле магическая универсальная хрень. И действенная, зараза! Прыщики всякие, мелкие морщинки и даже растяжки моментально проходят. Кожа шелковистая и нежная, как у младенца. Реально! А еще это странно, но зубы ей тоже чистят.

Я поморщилась и достала брусок. Понюхала, покрутила в руке и тоже вошла в душевую. Пахло приятно – то ли яблоком, то ли грушей.

– Кристин? – позвала я, начав намыливаться.

– А?

– А Эринс, он… Ну… Вы вместе?

Она горестно вздохнула и пару секунд ничего не отвечала. Я уже подумала, что и не ответит, но Кристина все же вяло выдала:

– Да.

– Муж?

И опять печальный вздох.

– Типа. По лахусским законам. Но я их не признаю и не собираюсь.

– Ты ведь уже… Первый ребенок есть, так?

– Есть, – на этот раз она ответила незамедлительно. – С бабушкой сейчас. С мамой Эринса. Но я скоро с ним увижусь.

Я смыла густую зеленоватую пену и разгладила волосы.

– А как же ты тогда сбежала?

– Да не сбегала я, – хохотнула Кристина, только ничуть невесело. Она отключила воду, и я услышала шорох одежды. – Через два месяца после родов женам позволено навестить родственников. Я у мамы пару дней погостила и вернулась. А как не вернуться, когда маленький ждет? Они же, падлы эти, на материнском инстинкте играют. Куда ты уже денешься с подводной лодки? Ребенка не бросишь, развод здесь не предусмотрен. «Наслаждайся жизнью и получай удовольствие» – ты эту фразу часто слышать будешь. Я старалась, честное слово. Но это невозможно в обществе, где у женщин вообще нет никаких прав. Будто в средневековье попала.

Я тоже отключила воду, и на шторку моей душевой упало полотенце.

– Вот, держи.

– Спасибо.

Вытерлась и начала одеваться прямо там, в кабинке. Ночнушку первым делом, затем платье. А как только была готова, намотала на волосы тюрбан из полотенца и вышла к Кристине. Она смотрела в зеркало, расчесываясь. В моем мешочке расческа тоже была, и я встала рядом.

– А почему ты тогда здесь, со всеми? – спросила я и от возникшей догадки улыбнулась. – Второй курс?

Она захохотала и махнула на меня рукой.

– Скажешь тоже! Эрику, сынишке, недавно год исполнился. А лахи тебе не наши детки. Они в год разговаривают и рассуждают, как в три. Уже и оставлять с бабушкой не так страшно. Мама у меня заболела. Сильно. Рак.

– Сочувствую, – прошептала я. А Кристина только улыбнулась.

– А пронесло уже. Я к ней поехала с местным лекарством. Лахи вообще на травах помешаны. Я маме сбор лечебный привезла и осталась на три месяца, чтобы убедиться, что все в порядке будет. Эринсу со мной нельзя было. А он скучал, видите ли. Вот и приходил во снах.

Она хмыкнула и показала на свой живот. Мол, вот чем все закончилось.

– Доприходился! – подытожила я.

– Угу! А в этом году его назначили правой рукой ректора, и как же это молодая жена без присмотра останется? Так что да… У меня второй курс.

В дверь неприветливо постучали, и мы переглянулись в зеркале.

– А слух у них, кстати, хороший, – шепотом добавила она и сложила банные принадлежности в мешочек.

А когда открывала двери, добавила:

– И хорошо, что ты вчера бунт устроила. Тебя теперь, как особу непредсказуемую, ректор под присмотром поближе к себе держать будет. А мне не так скучно.

Я как раз хотела сказать, что держат меня по другой причине, но Эринс уже показался в поле зрения и вставил свое слово:

– Вы только по утрам видеться будете. – Действительно, стоял под дверью все это время, сторожил. – И в столовой. А там и других подруг найти можно. Более благоразумных.

Я не могла не отметить, что звучало это даже ни как упрек, а как самый настоящий приказ. Просто завуалированно, якобы в форме предложения или совета. Но уже по тону было ясно, что приказ. И по обреченному взгляду Кристины тоже.

– А с кем дружить, ты тоже не имеешь права выбирать? – спросила я шепотом, когда Эринс прилично отдалился.

Она только фыркнула и послала мне насмешливый взгляд.

– Конечно, – громче добавила явно не для моих ушей и подмигнула. – Мужа нужно слушать беспрекословно. Муж – глава семьи и самый уважаемый лах в жизни женщины. Но это вам на лекциях и так расскажут. Раз сто за занятие.

***

В столовую мы с Кристиной по настоятельной рекомендации Эринса шли в полном молчании. Только обменивались взглядами и насмешливыми улыбками, встречая очередную помпезную вещь на своем пути. То хрустальная люстра, свисающая едва ли не до пола, то замысловатая скульптура в виде какой-то капли с шипами, то картины почти во всю стену с невероятными пейзажами. Я невольно даже залюбовалась одной, где изображался пляж и замок вдали. Эдакое райское местечко.

Эринс остановился у дверей столовой и жестом предложил нам пройти внутрь. Ну мы и вошли. А там все те же три ряда столов, которые опять ломились от русских яств и за которыми сидели наши подруги по несчастью. И музыка. Такая умиротворенная, ласковая, я бы даже сказала ласкающая душу. Так и хотелось закрыть глаза и расплыться лужицей, впитывая в себя каждую нотку, каждый перезвон колокольчиков. Но я, естественно, устояла. Пробежалась быстрым взглядом по смиренным лицам присутствующих и наткнулась на одно строгое – ректора. Сидя во главе центрального стола в своем роскошном синем кресле, он смотрел прямо на меня. Странным-странным, голодным взглядом. Как волк смотрит на зайчика. И это при том, что у него в руке уже была вилка с наколотым блином.

Кристина прошла передо мной, сняв секундное наваждение. Глядя на нее, я поняла, что в полном зале женщин лишь у нее одной цветное платье. Все остальные в белом. Кроме Эринса и… Министр. Он тоже был здесь. Сидел за левым столом и смотрел на ректора. Буквально прожигал того взглядом. И тоже как волк смотрит на зайчика, только теперь зайчик – Вальд.

Я улыбнулась своим абсурдным мыслям и пошла за Крис, но Эринс меня остановил.

– Последнее свободное место за третьим столом, Валерия, – произнес он, крайне довольный сим фактом. Как же! Теперь его жена спасена от дурного влияния.

Взглядом выразив все, что думаю о его диктаторском режиме, я потопала к «столу министра». И, как назло, единственное свободное место было прямо возле него. Но что порадовало, на меня он и не глядел. Конечно, буравить взглядом ректора куда интереснее, чем смотреть на мою пятнистую физиономию.

– Доброе утро, – буркнула я первой, так как мама учила быть вежливой при любом раскладе.

Министр медленно повернулся ко мне и как будто на секунду застыл, остановив взгляд на моем родимом пятне. Так неловко было только вчера. По большому счету в его присутствии всегда неловко. Наверное, поэтому сидевшие за столом девушки ели тихо, глядя исключительно в свои тарелки.

У брюнетки напротив я заметила родимое пятно на руке чуть ниже локтя. Но темным, как мое, оно не было. А рядом с ней сидела еще одна милая девушка с маленьким пятнышком на ключице. И тоже совсем светлым. Нахмурилась и осмотрела остальных, даже немного привстала. Отметила и то, что у ни одной не было столь яркой метки, и то, что все вели себя слишком тихо. Неестественно. Да еще и музыка эта…

С прищуром посмотрела на министра. Он все еще изучал мое лицо.

– Вы их опять под гипнозом держите? – с укором спросила я.

Только сейчас лах отмер и отпил что-то из своей чашки. А после взял кувшин и наполнил этим чем-то и мою. Заботливый какой, угу.

– Какао, – оповестил он. – Из всех ваших горячих напитков я могу пить только его.

– Да? А я теперь должна пить то же, что и вы? – поинтересовалась я. И, честно, не собиралась звучать так язвительно. Просто он мне еще на предыдущий вопрос не ответил, а я такого не люблю.

– Да, – только и бросил он.

– «Да» – пить какао? Или «Да» – под гипнозом? – уточнила я.

– На все «да».

Уф! Ну и противный этот министр.

Какао я тоже любила. Но из принципа пить не стала и еду выбрала совсем не ту, что была в его тарелке. Потому что иметь выбор – это нормально. Жаль, что лахам это невдомек.

– Ну, раз вы сегодня такой сговорчивый… – опять съязвила я. Поймала его недовольный взгляд, вспомнила вчерашний разговор и все равно продолжила: – То, может быть, прольете мне свет на то, что с моим родимым пятном?

Мужчина закинул в рот кусочек оладьи и начал жевать, уставившись вперед. Полагаю, это отказ. Скорчив рожицу, я тоже принялась есть. Есть и перебирать варианты. Мама еще в детстве повела меня в онкоцентр, и там ее заверили, что никакой опасности нет. Переехав в большой город, я начала ходить по дерматологам, но все как один говорили, что врожденные плоские пятна не убираются. Ну я, естественно, им на слово не поверила. Пошла к косметологу, заплатила кучу бабок за дорогостоящую процедуру. И что в итоге? Через полгода гадость выползла снова. Поначалу бледной была, а где-то месяц назад стала такой, как прежде. Но все равно – не черной же!

– И как его теперь убрать? – задумчиво спросила я. На ответ вовсе не рассчитывала, потому даже немного вздрогнула, когда рядом послышался низкий голос:

– Есть несколько способов. Один тебе должен подойти.

– Правда? – с надеждой спросила я. Конечно, на чудо я уже и не надеялась, но Эльдеон говорил так уверенно…

Посмотрев на меня, он коротко кивнул и добавил:

– Сегодня после занятий попробуем.

Вроде бы невинная фраза, а у меня от нее возникли знакомые симптомы. Те самые, ужасные, душу-навыворот-выворачивающие.