Читать книгу Перевёрнутый мир - Алена Бессонова, Алёна Бессонова, Василиса Бессонова - Страница 8

* * *

Припарковав машины рядом с витриной кафе, следователи заглянули через стекло внутрь и обнаружили, что заведение пусто. Бармен с официанткой сидели на высоких барных стульях, беззаботно болтали, попивали кофе. Следователи вошли и уже миновали гардеробную стойку, когда Роман неожиданно рукой преградил путь Михаилу и приложил указательный палец к губам:

– Постой, – прошептал он. – Они о Сперанском судачат. Смотри на стекло витрины, оно отсвечивает и видно всё как в телевизоре.

– Слыхал, Сашка, – звенела ломающимся голосом молоденькая официантка. – В усадьбе у Монахова пруда кого-то грохнули. – Она перекрестилась и поплевала через левое плечо.

Бармен подлил в чашку с кофе чуточку желтовато-коричневой жидкости, из стоящей рядом бутылки и, гордясь своей осведомлённостью, отметил:

– Не «кого-то», а хозяина усадьбы – «подполкана» в отставке. Помнишь, он у нас здесь шухер наводил: требовал, чтобы мы с обочины мусорные баки убрали…

– И чё?

– Да ни чё! Мужик зловредный попался, все перед носом у Вадима красной корочкой потрясал. Вадик помойку убрал.

– Чё придирался? – не унималась официантка, – его усадьба где, а наше заведение где? Он ещё в Москву поехал бы порядки наводить…

– Настырный, говорю тебе, был мужик. За это, верно, и грохнули. Нос совал туда, куда не надо…

– И сильно грохнули? – продолжала любопытничать официантка

– Сильно! – округлил глаза бармен Сашка. – Навсегда грохнули, насмерть!

– Что делается, а-а-а, – заныла девушка. – У моей подруги жениха на той неделе покалечили…

– Насмерть?! – поинтересовался бармен.

– Да нет, голову бутылкой пробили…

Роман убрал руку и подтолкнул Михаила к входу в гостевой зал:

– Пошли, дальше для нас неинтересно…

Бармен Сашка приметил гостей, легонько толкнул официантку в плечо, указывая взглядом на новых посетителей.

Михаил с Романом осмотрелись. Приметили тихое местечко в углу зала, рядом с окном, и направились туда.

Официантка торопливо пошла гостям навстречу, при этом широко улыбалась малюсеньким ртом, похожим на клювик голубя.

– Мы вас заждались, заждались… – фамильярно щебетала она. – Садитесь, где глянется, везде можно. Кушать хотите, или как?

– Давайте начнём с «или как», – попросил Роман, усаживаясь на жёсткий стул. – Предлагайте! С чем у вас сегодня «или как»?!

– Да с чем хотите! Любой каприз за ваши деньги… Яичницу можем жжарить…

– И это всё ваше «или как»? – нарочито грустно спросил Михаил.

– А, чё я вам в этот час могу предложить, кухня только раскочегарилась…

Михаил вспомнил подслушанный разговор, извлёк из заднего кармана брюк темно-бордовое удостоверение работника Следственного комитета и развернул его на уровне глаз официантки:

– Нам две яичницы с прожаренным луком. Лука много – хорошо прожаренного, два кофе такого, который сейчас пили вы и ваш бармен, но без коньяка, а на сладкое – директора.

– В смысле? – опешила официантка. – Мы ж ничего ещё не сделали. Зачем директора беспокоить? Если вы про Сашку, то он сэкономленный коньяк в кофе добавлял…

– На ком, экономленный? – уточнил Роман миролюбиво улыбаясь.

– Ну, тот… – замялась официантка, – что клиенты в бутылках оставляют… мы его сливаем…

– Так, всё… – оборвал девушку Михаил. – Не надо подробностей. Вам повторить заказ?

– Не стихи, запомнила, – буркнула официантка и мелкими шажками побежала к служебной двери.

Через короткое время из неё выкатился шарообразный бритоголовый мужчина в джинсовых брюках, ремень которых надёжно скрывался под складкой вислого живота и появлялся ближе к спине. Яркая футболка хозяина ощетинилась портретами двух злых куриц.

– Игорь – директор, – мужчина порывисто протянул руку для приветствия сначала Михаилу, затем Роману. – Чем мы провинились? Сейчас всё исправим! Яишенку тотчас сделают, в лучшем виде…

– Почему Игорь? – удивился Роман. – На вывеске написано «У Вадима». Присаживайтесь, Игорь. Разговаривать будем. Кафе отжали?

Директор суетливо втиснулся в узкое пространство между стулом и столом, присел, застыл, изучая лица незваных гостей.

Роман кашлянул, повторил громче:

– Кафе, уважаемый, отжали или перекупили у Вадима?

– Не, не, не мы вдвоём строили, на кровные. Я и Вадим. За мной в этом заведении кухня, за ним всё остальное. Вдвоём как-то сподручнее. Вам на нас жалобу кинули? – Игорь смастерил на лице страдальческую гримасу, но вдруг оживился и начал смешно шмыгать носом, принюхиваясь. – Яишенку несут. Сготовили уже…

– Несложным для вас оказалось блюдо, – пробормотал Михаил. – Курице было труднее…

Из-за ширмы у барной стойки вышла уже знакомая официантка, в руках она несла поднос, уставленный тарелками. Там же стоял графин из прозрачного стекла с янтарной жидкостью.

– Вот это, уберите, – указал пальцем на графин Михаил.

– Сэкономленный? – поинтересовался Роман.

Официантка пошла красными пятнами и недовольно зафырчала.

– Убери, – буркнул хозяин.

Приказание было немедленно выполнено.

– Скажите, – приступая к зовущей вкусными запахами яичнице, спросил Роман, – вы подполковника Сперанского знаете?

– Кого? – Игорь опять состроил недовольную гримасу, но вдруг спохватился, вскрикнул, – как же не знаем! Знаем ещё как! Он, гад, решил нас извести. Убил бы! Ой! Так, его, говорят, позавчера кто-то грохнул.

– Чем же он вам не угодил, или вы ему? – Роман хлебным мякишем вытирал донышко тарелки.

Игорь, наблюдая за рукой Романа, сглотнул слюну, и жестом подозвал к себе официантку:

– Ещё по порции?

Следователи одновременно кивнули.

– И мне принеси, – чиркнув взглядом по лицу официантки, приказал директор.

– Вам, Игорь Ильич, как всегда? – угодливо спросила она.

– Мне, как им! – гаркнул директор и продолжил, – мы, как вы заметили, на трассе стоим. Основные кушальщики – дальнобойщики. У них обед что? – Игорь вскинул вверх похожий на сардельку указательный палец. – Правильно! Шаш-лы-чок! Мы его по вечерам обычно жарим. Когда усталые мальчишки ставят свои машинки на покой. Жарим на заднем дворе под открытым небом. Иногда ветер дует в сторону Монахова пруда, а жене подполковника шашлычный запах не нравится. Она мяса не ест. А нам как быть? Мы на шашлыке основную кассу делаем. Сейчас покушаем, я вам зарубки покажу…

– Какие зарубки? – отвлёкся от тарелки Михаил.

Игорь, заговорщически мигнув глазом, метнул взгляд на дверь, из которой вышел:

– Он на нас комиссии насылал одну за другой. Я по три раза на дню их принимал, со счёта сбился. Зарубки начал делать на дверном косяке для памяти. Весь косяк исчеркал, а они всё идут и идут. Вадим по инстанциям бегал, как заяц за морковкой. Ему там эту морковку знаете куда вставляли… Во! Писучий оказался мужик! Теперь-то, наверное, не будет?

– Теперь не будет, – согласно кивнул Михаил. – Где позвольте узнать ваш партнёр по бизнесу сейчас?

– В Турцию улетел два часа назад.

– Да что ты будешь делать! – поперхнулся Роман. – Все, кто имеет отношение к убийству Сперанского, в Турцию улетели! У них там слёт, что ли? Вы где были с двадцати трёх тридцати субботы по час ночи воскресенья?

– Ой! – радостно воскликнул директор кафе. – Я по субботам пребываю у любовницы, мой законный день – понедельник, среда, суббота. Остальные дни в лоно семьи обретаюсь… можете проверить… А что, Вадим имеет отношение к убийству «подполкана»?

– Может иметь. У меня к вам большущая просьба, – сказал Михаил, принимаясь за кофе.

Директор, кивнул и так же, как следователи, хлебным мякишем вытер опустевшую тарелку. Отправив его в рот, он с блаженным выражением сытости на лице откинулся на спинку стула:

– Слушаю внимательно…

– Расслабляться не надо, – дружелюбно усмехнулся Роман. – Вам во всех деталях придётся написать о ваших взаимоотношениях с погибшим подполковником: как, когда и почему имели с ним дело. Там же напишите адрес вашей любовницы и её контактные телефоны. Далее, вы должны связаться с Вадимом и передать от нас ему эту же просьбу. Отдых – отдыхом, но дело прежде всего. Пусть напишет и перешлёт сегодня, чтобы не пришлось по прилёту к морю обратно возвращаться. Идёт?

– Сделаю в лучшем виде… Зачем вам контактные телефоны моей любовницы? Вы чё холостые…?

– И книгу жалоб тоже несите, – строго произнёс Михаил, – а лучше топорик. Я вам на носу зарубку сделаю, чтобы глупых вопросов не задавали…

– Ой, ой! – замахал руками Игорь. – Я понял! Она алиби моё должна подтвердить. Так, она подтвердит. Она чего хочешь подтвердит…

– Это ты, друг, зря сказал, – заметил Роман. – Зато я теперь понял, почему только у Вадима. Ты ему прямо сейчас позвони насчёт бумаги, постиг?

– А, как он эту бумагу переправит? – удивлённо спросил директор.

– Так, по факсу, дорогой, по факсу. У вас факс есть?

Игорь легонько стукнул по лбу ладонью и широко улыбаясь, воскликнул:

– Извините, притормаживаю. Там в любом отеле есть факс. Так, я пошёл?

– Вот именно! Идите. Завтра вечером заскочу за вашими мемуарами.

Когда директор скрылся за дверью с табличкой «Посторонним вход запрещён» Михаил сказал, задумчиво глядя на Васенко:

– Роман Валерьевич, я совсем недавно заметил, что глупость всегда лысая, на ней ничего не растёт…

– Ты про лысую голову?

– При чём здесь голова. Я про глупость. Если бы мне предложили нарисовать глупость, я нарисовал бы попку от разбитой скорлупы куриного яйца… Совершенно бесполезная вещь… Хотя? Бесполезная – это не значит глупая… Что-то меня понесло?

– Да уж! – согласился Васенко. – Эко вас, Михал Юрич, после яичницы на размышления потянуло, давайте ближе к сюжету. Ты, думаешь, они при делах?

– Нет, конечно, но для порядка объяснения взять надо. Ещё звякни Анне Подберезкиной, проверь алиби Веры.