Читать книгу Его М.Альвина - Алёна Черничная - Страница 10

Данил

Прижимаюсь лбом к двери и несколько раз с досадой впечатываю кулак о ее гладкую поверхность. Ни звука…

Кто бы сомневался, что Мальвина будет на своих гребаных парах отыгрывать долбаного Шопена или что там она играет… Да кому вообще нужен этот старинный, заунывный бред?

Снова ударяю кулаком по двери. Это не мой день. Собственно, как и прошлая ночь, да и вообще последний год… Я просто неудачник без копейки в кармане и потерянными где-то ключами от чужой, мать вашу, квартиры. Понятия не имею, где и в какой момент остался без них. Эту ночь я вообще помню плохо, но точно знаю, что, как только кэш оказался в моих руках, то все шло по накатанной: пожирающий азарт, долбящий адреналин, а потом…

В этот раз «потом» вылилось мне в очередное мерзкое чувство опустошения. И самое поганое, что я знаю, как и чем его заполнить, но не могу…

Мальвина, ну какого черта ты не дома?! Злюсь на девчонку до скрипа зубов! Правда, она-то и ни при чем, я просто устал злиться на самого себя…

Не отлипая головой от двери, достаю из кармана джинсовой куртки телефон. Кто бы сомневался, что он разряжен. Хочу так же: отключиться от внешнего мира. Я едва держусь на ногах, а реальность уже путается в сознании. Больше суток без сна, и если не упаду на диван в ближайшее полчаса, то приму горизонтальное положение где угодно. И плевать, если это будет бетонный пол в подъезде или лавочка во дворе.

Еще несколько минут так и стою на лестничной клетке, «целуя» лбом дверь, сжимая в руках мёртвый телефон. И что мне делать? Ждать, когда пианистка приплетется домой? В прошлый раз она вернулась точно на закате солнца. Нет, до этого момента я не доживу. Откуда мне знать, сколько эта барышня сегодня будет тренькать на клавишах в своей консерватории…

Консерватории…

Подскакиваю на месте от неожиданно пришедший в мой раскисший мозг мысли. Точно. Альма-матер всех будущих Бахов страны ведь находится всего в десяти минутах ходьбы отсюда.

Я же могу просто выловить ее там и взять ключи. И походу это мой единственный шанс на то, чтобы максимум через час добраться до желанного дивана.

Уже через минуту я уверенно шагаю от дома Кристины в сторону консерватории. Весь центр города кишит звуками машин, стоящих в пробках, а узкие переулки забиты вылезшими на обеденный перерыв офисными клерками в пиджачках и рубашечках из огромного бизнес-центра «Вершина». Усмехаюсь и сильнее кутаюсь в свою куртку, прикрывая пыльные разводы на футболке.

Надо же… Какая ирония. Живу вот теперь рядом с этим… И даже не знаю, радоваться мне или нет, что так и не пополнил ряды топ-менеджеров, а ведь должен был.

Сентябрьское солнце неприятно ослепляет, вызывая тупую головную боль. Я лишь прибавляю своим ногам скорости, чтобы быстрее добраться до консерватории. Меня не смущает, что знаю только имя Мальвины. Я в таком вздернутом состоянии, что готов достать ключи от квартиры из самого пекла ада.

Оказавшись перед фонтанчиком напротив помпезного здания с массивными колоннами, на светло-розовом фасаде на всякий случай осматриваю лавочки. Вдруг все проще, чем мне кажется, и найду Мальвину прям здесь. Ищу ее знакомые черты в совершенно незнакомых мне людях, но не вижу ни длинной темно-каштановой россыпи волос по изящным плечам, ни миленького личика с точеными чертами.

Морщусь с досадным чувством, а подступающая к голове боль заставляет максимально собрать все свои остатки мозга, которые еще способны думать.

Я не хочу даже и предполагать, что Мальвины может и не быть на парах. Мне нужны ключи от дома. Срочно. Для этого я даже готов заваливаться в каждую аудиторию с допросом: «Где Альвина?». Но для этого надо попасть в здание консерватории и каким-то образом миновать долбаные турникеты на входе.

Замечаю веселую компанию студентов, направляющуюся прямо к зданию. У большинства ребят через плечо подвешены какие-то громоздкие чехлы с инструментами. Меня посещает дурацкая, но пока единственная идея, как попасть внутрь рассадника музыкальных талантов.

С совершенно непринужденной походкой и с вдохновленным лицом, максимально выражающее любовь ко всему тому, что называется музыкой, вклиниваюсь в толпу этих чудиков, наперебой говорящих про какой-то предстоящий концерт. Подбираюсь в конец очереди, поближе к самому крупному пареньку с огромной байдой на плече, по форме напоминающей гигантскую скрипку.

Студенты, прикладывая пластиковые карточки к турникету, без проблем по очереди проходят дальше. А я жмусь к пухлому пареньку, словно имею виды на его обширный зад и проделываю то, что когда-то без труда выручало меня во время моего студенчества, если забывался пропуск. Как только карточка пухляка соприкасается с датчиком, прижимаюсь грудью к огромному футляру и просто толкаю парнишку, буквально навалившись на него. И-и-и… Бинго! Палка турникета легко переворачивается, пропуская нас обоих вперед, а бедный малый едва не летит носом к гранитному полу. Я успеваю схватить парня за его футляр, спасая от триумфального падения.

– Прости, чувак. Споткнулся, – искренне прошу прощения, а мысленно еще и благодарю его за такую нерасторопность. – Главное – твоя скрипка не пострадала.

Недовольно отряхиваясь, парень хмурит свое пухлое лицо и поднимает на меня взгляд:

– Вообще-то, это виолончель, – и тут же подозрительно щурится, осматривая меня с ног до головы. – А собственно какого…

– Слушай, а ты не знаешь где можно найти Альвину? – перебиваю его, пока он не начал задавать мне неудобные вопросы.

Да. Понимаю, что шансы найти ее прямо вот так с бухты-барахты равны нулю, но подобное имя – это не Маша или Катя. За мои двадцать три эта пианистка – первая знакомая с таким именем. И очень надеюсь, что единственная. Я готов услышать отрицательный ответ, но парень удивленно поднимает брови, огорошивая меня встречным вопросом:

– Мальчевскую, что ли?

Едва не присвистываю вслух от такого поворота нашего разговора. Что? Удача решила перестать показывать мне свой зад?

– Да… – неуверенно отвечаю, но тут же уверенно добавляю. – Пианистка.

– Ну, если она не на паре, то значит в малом зале. У нас репетиция через десять минут там, – отвечает пухляк, все еще смиряя меня внимательным взглядом. – Так, а ты как…

– Спасибо, бро! – кидаю уже через плечо парнишке, расплываясь в показательно-благодарной улыбке. Этот «малый зал» найду и сам, а то кто-то явно хочет знать больше, чем ему положено.

Исчезнув в немногочисленной толпе студентов, прохожу широкий холл и сворачиваю в длинный светлый коридор первого этажа. Осталось за малым: отыскать какой-то там зал и надеяться, что, при зачислении девушек в консерваторию, имя Альвина не является первым обязательным пунктом.

То ли это святое место, то ли с меня снялось проклятье, которое мучает мою душеньку весь последний год, но дверь с весьма заметной вывеской «Малый зал» нахожу буквально за пару шагов по коридору. Без раздумий тяну тяжелое резное полотно на себя и осторожно делаю шаг вперёд. Слух улавливает фортепианную трель, но тут же утыкаюсь носом во что-то мягкое и жутко пахнущее пылью. Щупаю плотную ткань руками и понимаю, что какого-то хрена вход прикрыт еще и бархатными шторами. Готовый вот-вот чихнуть, отодвигаю занавеску, но дальше не шевелюсь, когда взглядом выхватываю в полумраке то, что заставляет замереть прямо на входе в объятиях пыльного куска ткани.

На небольшой сцене зала, очень напоминающий концертный, но только без рядов стульев, вижу за роялем девичью фигурку. Даже издалека и в полумраке, я понимаю, что это она.

Мальвина.

Звуки, разливающиеся по залу, теперь не кажутся такими мерзкими, как в то похмельное утро. Но я и не слушаю, что она играет, потому что тупо смотрю, как она это делает. А точнее гипнотизирую. Взгляд прилипает к девочке за роялем.

Высоко собранные в пучок волосы на затылке демонстрируют вызывающе изящную шею, переходящую в гордо расправленные плечи и идеально ровную спину. Ее руки буквально парят над рядом черно-белых клавиш. Даже в несуразно широкой толстовке Мальвина за роялем смотрится так… Черт, да она что? Ведьма? Потому что нельзя вот так легко и просто извергать невероятный поток звуков из этой черной гробины с поднятой вверх крышкой с закрытыми, мать вашу, глазами.

Мальвина не смотрит на клавиши, по которым скользят ее пальцы. Она вообще никуда не смотрит. А просто сидит, слегка вздернув подбородок, прикрыв глаза и периодически покачивается в ритм мелодии.

Я, словно дурак, глазею на нее, стоя в проходе и глупо прячась за шторками. Каждая долбаная нота быстро начинает тормошить притихшую боль в моей башке. Но я мазохист, потому что не двигаюсь. Какое-то тянущее чувство в груди оказывается сильнее, чем волны головной боли бьющиеся изнутри о черепушку.

Сейчас Мальвина не похожа на ту, кто чуть не откусила мою руку, врезала мне пощечину и пыталась утопить в душе. Сейчас эта девчонка – дьявольская смесь изящности и беззащитности.

Но, видимо, эти шторки никогда не стирали, потому что через некоторое время у меня начинает жутко свербеть в носу. А через секунду мой громогласный чих расходится по всему залу.

Черт! Альвина молниеносно подскакивает с места, а мне больше нет смысла прятаться. Чувствую себя просто идиотом, когда выпутываюсь из штор и выхожу вперед, показываясь Але на глаза.

Мы молча смотрим друг на друга какие-то краткие мгновения, пока взгляд Мальвины не распахивается настолько, что даже с другого конца зала я замечаю, как ошарашенно светятся ее огромные глаза. А еще я четко слышу, как с ее губ, вместе с прерывистым выдохом, слетает и мое имя:

– Данил?