Читать книгу Видящий Победу - Алёна Ильинична Кощеева - Страница 2

По длинному коридору, освещённому лампами дневного света, вяло бредёт пятилетний мальчик. Сегодня его заставили пойти на первую встречу с биологическими родителями. В голове малыша гулко бились мысли «Зачем тратить на это время? Почему нельзя отказаться? Они дали мне жизнь и на этом их задача завершена». Верхняя пуговка его темно-серого строгого жилета расстегнута, а волосы взъерошены. Никанору, будущему гениальному биоинженеру, присуща небрежность. Например, он считает бессмысленным тратить время на расчесывание волос. Если делать это по четыре минуты каждый день, получится тысяча четыреста шестьдесят минут в год – целые сутки, потраченные впустую. Он, как никто другой, знает ценность времени. Первый учитель Никанора, который был с ним до пяти лет, по секрету рассказал, что мальчик может занять самую высокую позицию из всех существующих в министерстве здравоохранения и совершить огромный прорыв в биоинженерии. Но только при условии, что он не будет тратить время впустую, ведь согласно плану его развития, полученному от инновационной версии сканера потенциала, задатки гениальности с каждым годом будут затухать если на ежедневной основе не тратить максимум усилий для личного развития.

И сейчас ему придется общаться целый час с недалёкими, незнакомыми людьми на отвлеченные темы, стараясь приглушить знание о том, что он теряет время зря, что он с каждой потраченной минутой спускается на ступень ниже вместо того, чтобы развивать свои таланты и расти. «Социализация – неотъемлемая часть жизнедеятельности человека в современном мире, – говорит новый учитель, – не социализированный ребенок произрастает в существо неконтролируемое, способное спровоцировать деформацию устоев общества. Именно поэтому вы обязаны познакомиться с биологическими родителями». И когда Никанор на слова учителя хотел было возмутиться, то заметил за собой слишком детское поведение, как у остальных, но совсем несвойственное для него. Он испугался, что даже мысль о том, чтобы идти не по плану образования, уже делает его хуже. Хорошо, что согласно программе, он прошёл месячный курс подготовки к этой нелепой встрече. Никанор узнал, что до конвенции любому ребёнку говорили, что тот самый умный даже если это было совсем не так. А в итоге получалось множество взрослых с деформированной психикой и не объективным взглядом на реальность. Так что, решил он для себя, лучше потерять час, общаясь с бесперспективными родителями, чем всю жизнь предаваться заблуждениям, навязанным своей же психикой. К тому же, обязательной была встреча только один раз в год, а ещё две по желанию и согласованию сторон.

– Ники! – подбежала женщина с каштановыми волосами, переливающимися во время движения, и крепко обняла, – мальчик мой, вот ты какой! Совсем взрослый. Как я рада, как же рада! – всхлипывала она, поглаживая его по спине.

– Никанор. Меня зовут Никанор, – сдавленно произнес ребенок и раздул ноздри, пытаясь выбраться из объятий.

– Здравствуй, Никанор, я твой отец – Иван. Ты не просто Никанор, а Никанор Иванович! – произнес мужчина, незаметно оказавшийся рядом.

Родители хотели взять мальчика за руки, но он крепко зажал их подмышками. Неловко переглядываясь, Иван и Дарья прошли вслед за Никанором в столовую. Пахло свежеиспеченным булочками со сладким абрикосовым вареньем. Аромат заполнил помещение и тянулся по коридорам. Семья удобно расположилась за круглым столиком у окна, из которого была видна радуга над озером. Разноцветное явление можно вызвать техническими средствами и в школе для великих перспективных детей этим пользовались в образовательных целях. Гуманитариев при помощи радуги учили ценить красоту современного мира, а ученым она служила наглядным примером закона преломления света.

– Итак, Никанор, – наигранно-серьезно произнесла Дарья, – расскажи о себе, – она понимала, что ребенок воспитывается по непонятным для них программам и осознаёт себя умным и талантливым. Великим ставили сложные задачи с самого детства, но она была наслышана, что из-за этого дети часто становились бездушными и заносчивыми.

– Вы получили мою характеристику. – не желая смотреть на незнакомцев, ответил Ники, – Или вы читать не умеете? Я вот уже давно умею, – высокомерно добавил он, желая поскорее закончить бессмысленный разговор.

– Умеем, конечно, – озадачилась мать. Холодный взгляд сына пугал, но она понимала, что его можно как-то расположить к себе, разговорить, – но нам кажется, ты обладаешь более достоверной информацией.

– Ладно, – снисходительно ответил Никанор, – но я не буду пояснять значение каждого термина.

Дарья с трудом сдержала улыбку. Нужно оставаться серьезной и внимательной, раз сын пошёл на контакт. Никанор рассказал что такое биоинженерия и чем он будет заниматься когда вырастет. Объяснил как работает мозг и органы восприятия мира. Родители, к своему сожалению, поняли только часть терминов, но старались не подавать вида и не задавать лишних вопросов, чтобы не спугнуть мальчика, который считал себя взрослым. Они стыдились, что не могут говорить с ребёнком на одном уровне, но всё же надеялись, что смогут его хоть чем-то удивить.

– Никанор Иванович, а что означает твоё имя? – с прищуром спросил Иван.

– Согласно установленным правилам о значении слов, имена не несут смысловой нагрузки, – буркнул Ники, недовольный тем, что его перебили и отвлекли от рассказа о себе.

– Это сейчас. – довольно улыбнулся отец, – а в доконвенционное время было иначе.

– Мы изучали старую эпоху с точки зрения развития биологии – мальчик задумался и добавил, – и недостатков старых методов воспитания. Про имена нам не рассказывали.

– «Видящий победу».

– Что такое победа? – Никанор недоумевающе взглянул на родителей.

– У вас не бывает соревнований? – удивился Иван.

– Нет, у каждого свой план развития. Я единственный гений в школе, остальные просто великие, – он задрал нос, – мне не с кем соревноваться.

– Если кратко – это самый успешный исход событий. Когда что-то сделал и получил именно то, чего желал, а то и больше, – Иван старался тщательно подбирать слова, чтобы не использовать слово “война”, которое было под строжайшим запретом. На этом пункте особо акцентировали внимание когда им проводили инструкцию по общению с сыном. Один единственный агрессивно воспитанный гениальный ребенок может разрушить все текущие устои и вернуть в мир разруху, опасность.

– Понял. Это просто. – он поджал губы, – значит они не только каждому ребёнку говорили, что он талантливый, но ещё и думали, что если назвать ребёнка правильным именем, он чего-то добьется?

– Ну… – задумался отец, – как-то так, наверное.

– А друзья у тебя есть, Ники? – вмешалась в разговор мама, что показалось Никанору невежливым

– Мы обмениваемся информацией с другими учениками и предоставляем услуги по профильным направлениям.

– Но ведь это не дружба, – Дарья протянула руку и постаралась пригладить торчащий на макушке Ники пучок волос, – а взаимовыгода.

– А какая разница? – мальчик слегка дёрнулся, но не отодвинулся от мамы.

– Вот мы с папой живем вместе с пятнадцати лет. Когда мы планировали беременность, то мечтали о твоём будущем. Папа хотел, чтобы ты стал великим ученым и помог людям своими научными открытиями, а мне хотелось, чтобы ты стал культуроведом, – будто рассказывая сыну сказку на ночь, ответила она, – Мы делились информацией не потому, что это было выгодно или нужно, а просто, чтобы порадоваться вместе.

– Зачем радоваться вместе? – спросил мальчик и, глядя на улыбающуюся женщину, нелепо обнажил зубы, думая, что это социальное требование при общении с бесперспективными. Пока женщина собиралась с мыслями, подбирая слова для ответа, Никанор вспомнил как другие дети объединяются в группы, живо что-то обсуждают, смеются, даже бегают друг за другом. Но если он к ним подходит, замолкают и ждут пока он уйдет. Ники привык уже просто наблюдать со стороны за их поведением, это дополняло общую картину мира и социальных взаимоотношений. Но иногда в такие моменты он испытывал необъяснимое чувство, появлялась досада и какое-то неудобство, от которого хотелось спрятаться в своей комнате и погрузиться в виртуальную реальность, в изучении следующего курса, опережая программу. Наверное это учителя ограничивают их общение с гением, ведь в его образовательном плане сказано «подлежит ограниченному общению со сверстниками и людьми ниже уровня “великий” во избежание появления дисбаланса между эмоциональной и разумной составляющими».

– А вот только что ты рассказывал об устройстве организма, – наконец-то ответила мама, – и чем больше ты радуешься, тем больше хорошего захочешь и сможешь сделать.

– Ладно. Я подумаю. – отрывисто прокомментировал её слова Никанор, разглядывая радугу во дворе, – Это выглядит полезно, – смутился он сам от собственной реакции. Его насильно отправили на общение с биологическими родителями, а сейчас он и не заметил как прошли почти два часа. И сердцебиение почему-то учащённое, а уголки губ всё тянутся в разные стороны. «Кажется, – поймал он себя на мысли и выпучил глаза, – мне они нравятся». При расставании с родителями он молчал и старался не смотреть им в глаза. Никанор подумал, что они владеют какими-то, пока ещё неизвестными, способностями влиять на других. Хотя если бы было что-то опасное, то учитель на подготовительном курсе об этом бы рассказал.

– Найди себе друга, малыш, – по-доброму сказала мама, застёгивая верхнюю пуговицу серого жилета сына.

– Послушай стариков, – добавил отец и погладил мальчика по голове.

Никанор ничего не ответил, лишь кивнул, резко отвернулся от родителей и, не оборачиваясь, побежал по длинному коридору скорее в свою комнату. Запыхавшись от непривычной физической нагрузки, он присел на кровать и задумался. Непонятное приятное чувство от встречи с биологическими родителями сменилось столь же новым и неизвестным для него, но ядовитым, будто выжигающим всё внутри. Уголки губ вместо движения по диагонали вверх, опустились ближе к подбородку. Мальчик сцепил зубы, стараясь контролировать неприятную реакцию, но лишь начал всхлипывать. Откуда-то появился насморк. Никанор взял со стола узкий электронный браслет – такие выдают всем детям его возраста. Функционал отличается от тех, что носят взрослые, но все показатели тела измерить можно. Температура в норме, давление тоже, пульс слегка учащён, но не значительно. Шмыгая носом, мальчик даже запустил нелюбимую им процедуру – поиск вирусов и инфекций. С тыльной стороны наруча выскользнули тонкие иголки, запускающие в его тело наночипы для глубокого анализа организма. Хоть датчики были не различимы даже для глаза, Никанор всегда ощущал как маленькие приборы перемещаются по его организму, собирают информацию и передают на браслет. Через несколько минут выскочило уведомление, что никаких вражеских микроорганизмов в теле не наблюдается. Несмотря на отличное физическое состояние, ему не хотелось ни погружаться в виртуальную реальность для изучения разработок древних биоинженеров, ни идти к учителю за новыми заданиями.

Никанор подошел к зеркалу, которое считал самым лишним предметом в комнате, ведь на себя можно было посмотреть и на браслете. Отражение в зеркале не такое чёткое, как на электронных устройствах и чем-то всё-таки отличается. Он поймал себя на мысли, что глядя на себя разными способами, с разных сторон и с разным выражением лица, ощущает себя тоже по-разному. Мальчик посмотрел на приглаженные каштановые локоны, такие же как у приходившей женщины, только короче. Он провёл по ним рукой и понюхал. Нет, запах другой. У неё был свежий и одновременно с этим сладкий, приятный аромат. А у него волосы будто не имеют запаха вовсе. Ники вспомнил мужчину с именем Иван, своего отца, и расстегнул верхнюю пуговицу жилета, почему-то захотелось, чтобы было как у него. Мальчик вновь посмотрел на себя в зеркало и подумал: «Я – Видящий Победу, я – Никанор Иванович». Он сделал несколько глубоких вдохов, вернулся на кровать и, накрывшись одеялом, крепко заснул с ощущением появившегося тепла где-то в области грудной клетки.