Читать книгу Вторая жизнь - Алёна Маруфенина - Страница 7

Ну конечно же я проспала, ну как проспала, мелкий меня разбудил конечно, но уже поздновато, пока его накормила, перепеленала, Ирина уже корову подоила и на поле погнала. Я к печке, ещё не топили, только управляются. Значит, не сильно заспалась. Завтрак за мной. Со вчерашнего осталось, хватит покушать. Хлопоты у печи сегодня давались с особой лёгкостью, чувствовала себя влюбленной девочкой, постоянно улыбалась, как семнадцатилетняя дуреха. Аж стыдно стало. Надо взять себя в руки, а то вон Настюха с подозрением уже поглядывает, Иринка придёт точно меня, раскусит. Бог их знает, как они отреагируют на это. Пусть Андрей сам сообщает, что мы теперь семья. Хотя он и словом не обмолвился мне об этом. Опять вперёд паровоза бегу. Ладно, подождём. Мысли о том, что опять тороплюсь, немного меня отрезвили. Это хорошо, а то представляю своё умилённое лицо, бабе уже под полтинник, а вид подростка, если культурно выразится, не соответствует, на психически больную похожа.

Со стороны деревни доносился шум, я подняла глаза, по тропинке спешила Ира, часто оглядываясь. Сердце куда-то ухнуло. Явно беда.

– Там в деревню лихоманка пришла! Бабы дрекольем гонят её. Она плюётся. Ой, что будет!

– Какая лихоманка? Ты о чем?

На тропинке к озеру появилась какое-то чучело. В грязном тряпье, на голове балахон, ноги обмотаны окровавленными тряпками. За ней, на небольшом расстоянии шла толпа баб с палками.

– Пошла вон, не ходи к озеру. Ой бабоньки, воду сейчас отравит! Да за что же нам наказание такое! Волхва, волхва зовите! – раздавалось из толпы.

Я пошла по тропинке навстречу процессии. Оборванка остановилась, толпа тоже.

– Плюну щас-прогнусавила нищенка.

– За, что? Что я тебе сделала? Зачем к воде идёшь? – у меня внутри от страха, аж сжалось всё.

– Пить хочу и есть, – оборванка двинулась на меня. Видя, что я не двигаюсь с места, остановилась, сдернула с лица тряпицу. Меня передёрнуло. Из под балахона смотрело безносое лицо, покрытое глубокими язвами. С провала носа сочился гной.

– Что нравлюсь? – голос противный, гнусавый, у меня волосы на голове зашевелились.

Я читала про больных сифилисом, а вот вижу впервые, надеюсь в последний раз. Заверезжала Васёнка, это вывело меня из ступора. Повернулась, закричала на девчат, -чего любопытничаете вон от сюда! Быстро! Васелису, успокойте! Глупые девки! – Повернулась к больной и властным голосом приказала

– Стой на месте, я тебе есть и пить принесу. Зачем по деревням ходишь, что тебе плохого сделали? Не мы тебя заразили, за что наказываешь? Звать то тебя как?

– Любавой звали, – немного смягчилась нищенка.

– Постой Любава-уже спокойней сказала я. Я сейчас вернусь. А ты еду возьми и иди с миром. Не наказывай людей. Тебе недолго мучатся осталось.

– А тебе почем знать, -осклабилась беззубым ртом Любава, – ведунья что ли?

– Нет, болячку эту знаю, сифилис называется. Ещё немного помучаешься и всё. А ведунья, вон идёт.

По тропинке к нам торопился волхв, а за ним Прасковья. У лекарки была в руках крынка.

Прасковья напустилась на больную, -Чего пришла, чего лихоманку по домам разносишь? Сама перед богами за себя отвечай, людей, зачем калечить. Вот пей это, легче тебе будет, боль отступит, не ходи к озеру, не трави воду.

Волхв зажёг что-то в чашке, пошёл дым. Я принюхалась. Сера! Это он окуривает Любаву, убивая микробы. Умно! Пока Прасковья и волхв занимались больной, я сбегала к дому, быстро собрала в мешок кое-какую еду, налила в бурдюк воды, молока в крынку, побежала назад к тропинке. Поставила мешок и крынку на землю, нельзя к Любаве прикасаться, опасная болячка, антибиотиков нет и ещё ой как не скоро будут. Любава как-то притихла, ни сказав не слова, развернулась и пошла прочь. Бабы шарахнулись в разные стороны, пропустив её. Кто-то в толпе заголосил, -Ой бедная, бедная, -только, что дрекольем её отходить хотели теперь жалеют, ох уж эта русская душа.

– Делать то, что будем? – спросил кто-то у волхва.

– Завтра до петухов, к капищу вдовы и девки пусть придут, -распоряжался волхв, – светать начнёт, опашем деревню, чтобы мора не было. Да, чтоб чистые у меня были! И носа ни кому, ни высовывать пока не закончим! – прикрикнул он.

Выловила Ирину – ну-ка, давай рассказывай, что надо делать и не надо на меня так смотреть. Не знаю я обычая такого.

– А, что у вас мор не так изгоняли? – спросила она

– Не было у нас мора, вообще ни когда

– Да ну! Вот счастливые, а у нас редко какой год обходится без него. А ты завтра на сеновал до рассвета влезь и всё сама увидишь, только тихо сиди, не высовывайся. Нельзя конечно смотреть, ой, а ты ведь вдовица, пойдём с нами, тебе можно.

– Это здорово, сейчас баньку немного протопим, помоемся

– Опять-возмутилась Иринка, -кожу всю смоем, кикиморы утащат, далась тебе эта помывка.

– Так не я придумала, волхв сказал чистыми быть надо

ха, ха, ха засмеялась девчонка- Ну ты как дитя честное слово, чистыми, значит без девичьей крови.

Сделав вид, что поняла её, кивнула и пошла к дому. Пройдя немного, стукнула себя в лоб, вот балда, без месячных, вот что это значит. Ну, точно как дитя.

Рано утром оставив Алёшу на Настю, мы отправились на капище. Там уже собрались пять девчонок, немного старше Иринки и две бабы, вдовы. Подошёл волхв, осмотрев нас, и видимо не обнаружив ни чего лишнего, кивнул.

– Ну, всё, требы, что нужны были, я богам отдал. Раздевайтесь и начнём с божьей помощью.

В смысле, раздевайтесь? Я на такое не подписывалась. Хорошо про себя возмущаюсь, смотрю девки, и бабы молча снимают с себя одежду, кладут на траву, Иринка пихнула меня в бок, зашептала, – ну чего, одёжку скидывай, сама же хотела смотреть.

Я заторопилась, разделась. Стоим все совсем голые, я руками прикрыться пытаюсь, Иринка меня опять пихает, зло смотрит. Ладно, попробую как все. Ни кто, ни кого не стесняется, стоят, перешёптываются, ну и я буду делать вид, что так и надо. Вся компания впряглась в вожжи, и мы дружно потянули лемех. Волхв шёл сзади, управляя глубиной борозды. Представляю, какой вид старику открывался, бабёнки мы все русские, попки у нас ого-го. Одна из баб затянула песню, остальные подхватили

Вот диво, вот чудо! Девки пашут, бабы песок рассевают! Когда песок взойдёт, тогда и смерть к нам придёт.

Причём песню эту они орали, слова не замысловатые, в этот ор включилась и я.

Хорошо деревенька не большая, круг вспахали быстро. Было бы чуть больше домов, охрипли бы все. Дотащив лемех обратно до капища, получили порцию дыма от волхва, и пошли домой.

– Всё, что ли? – спросила я у Иринки.

– С нас да, сейчас если волхву кошка или собака попадётся, он её убьёт

– Зачем, -ужаснулась я

– Так мор в них спрятался, мы знатно пошумели и вспаханную черту он уже не перейдёт.

– А если ни кошки, ни собаки не будет, что тогда?

– У богов помощи просить, -философски ответила Иринка.

Ну и утречко началось. На весь день заряд бодрости такими упражнениями получила. Только смысла в этом действе я не поняла.

глава двадцатая

– Ирин, а мы зачем так орали, я теперь весь день не смогу разговаривать. Нас, наверное, на том берегу озера слышно было.

– Так это и хорошо, -ответила Иринка, -мы мор пугали, должен уйти.

Понятно, святая наивность, вот бы правда по орал и выздоровел, сколько бы людей не мучились.

– Слушай, а в огород то когда можно? Такая погода стоит чудесная, земля пересохнет, -беспокойно спросила я.

– Так завтра Овсень большой. С утра сходим Даждьбогу требы, отдадим и в огород. Приготовить сласти надо.

– Ну, тогда пошли к печи, – чуть не сказала к плите, – пирогов напечем и я тортик сделаю.

– Торик? Это, что торик? – удивилась Ира.

– Торт, это такой пирог, медовик. Сладкий, сладкий

– Сладкое мы любим, – облизнулась девчонка.

Пока готовила всё для выпечки, вопросы Ирине задавала

– Слушай, а пшеницу вы сеете и где?

– Нет, – начала объяснять Ира, – батюшке не когда, он в кузне весь день, а кто будет пахать. Да и не надо нам.

– Как не надо? А где же вы всё берете?

– Ну, вот смотри, – терпеливо, как мальцу пустилась в объяснения Иринка, – у всех всё ломается, вот у дяди Первуши топор сломался, он куда пойдет? Правильно к батюшке, а если батюшка в поле будет? Кто будет чинить? Вот он и работает в кузне, а дядька нам дров за топор привезет, а у него не только топор сломаться может, много чего. Вот батюшка всем чинит, а нам несут и пшеницу, и горох, в общем всё. А ещё коней часто подковать приезжают, чужих много, так они монетки дают, а мы осенью на ярмарку поедем и купим, чего не достаток.

Словно в доказательство к кузне подкатил крытый возок. Возница спрыгнул с козел и пошёл в кузню, видно с Андреем договариваться. А пассажиры к нам подошли. Поздоровались. Не молодая уже девица, слегка располневшая и её суетливый спутник. Причем мужичонка норовил быть сразу со всех сторон, как она терпит его?

– Быстро воды испить принесите, – приказал он нам. Ну, чего стоите бегом!

Это, что ещё за явление Христа народу?

– Ага, уже бегу, видишь, вон у крыльца споткнулась и упала? – сказала я, не сделав и шага.

У мужичонки аж шапка приподнялась, так он брови поднял от удивления.

– Ты кто такая!, – завизжал он, – Это боярыня, жена Муромского боярина Всеслава

– Очень приятно, а я жена кузнеца, дальше, что? —

– Закрой рот Федул, – подала голос боярыня, – больше я с тобой не поеду никуда. Зачем Всеслав тебя со мной отправляет? Раздражаешь! Пошёл вон!

Здравствуй, -это ко мне уже, – прости меня хозяйка, воды дай испить, жарко. И за хама этого прости.

– Бывает, твоей вины нет боярыня. Проходи под навес, сейчас кваску с ледника девчата принесут.

Мы расположились под навесом, Настя принесла квас, налила гостье. Ну и, о чём я с ней разговаривать должна? Терпеть не могу светскую беседу. Говорить начала сама боярыня.

– До меня слухи дошли, вот решила сама проверить. Тем более подвернулась оказия. – Она замолчала, пригубила напиток.

– Что за слухи то? – потеряла я терпение.

– О тебе. Девка моя в деревне при набеге была, видела, как ты ребёночку на свет помогла появиться. Клянётся, что правда. Вот я и решила на этакое чудо глянуть. В пяти верстах усадьба наша стоит.

– Нет сложного ни чего, мёртвая уже мамка у мальца была, вот и вытащила его, разрезав живот. Тем более родить она должна была на днях. Всё одно к одному сложилось. Мы так у коровы телка доставали, – я резко оборвала рассказ, блин, чуть не сказала, машиной сбили, следить за языком надо. Сделала вид, что поперхнулась, глотнула квас, продолжила.-Волки корову стельную порвали, а она вот, вот телится должна была. Так телка вытащили. Только и всего. У живого человека вряд ли так можно.– Будем думать, про кесарево сечение я ничего не знаю.

– Жаль, думала плод так вытравить можно, -огорчилась барыня.– А сама то откуда будешь, из далека? Не слышала у нас, чтобы телят так спасали.

– Из далека, под Омском деревенька наша была. Татары разорили, меня вот аж досюда догнали.

– А не выглядишь замученной, холёная, ручки гладкие. Не из крестьян что ли, – я поспешно спрятала руки под стол.

Вот глазастая, сейчас огород начнется и руки от крестьянских не отличишь, гусиный жир с настоем из ноготков, это вам не крем бархатные ручки, эффекта не будет.

Барыня встала, пошла к кузне. Федул помог ей сесть в возок, уехали. Подошёл Андрей

– Не понял чего приезжали, Третьяк сказал возок осмотреть, на той неделе ступицу чинил, чего осматривать?

Третьяком, как я поняла, звать кучера или как он там сейчас называется

– Барыня на меня приезжала посмотреть, любопытно ей.

Мы стояли рядом на тропинке и смотрели в след уезжающему возку.

– Вы же сегодня сладости будете готовить, приготовьте кулагу, давно не ели.– Попросил Андрей.

– Хорошо, -кивнула я. А у самой аж мозг заскрипели. Где я ему возьму курагу? Нет, он не сказал дать курагу, сказал приготовить. Курага, насколько помню, сушёный абрикос. Картавостью Андрей не страдает, просит куЛагу. Пошла Иринку опять удивлять.

– Я для мазюни всё приготовила, – не удивилась Ира моему вопросу, а и то правда, сколько же можно удивляться моей бестолковости.

Они меня, что договорились с отцом непонятными словами задрать? Ага, не на ту нарвались. Виду не подам, что не знаю этих блюд.

– А отец кулагу заказал, -как ни в чем не бывало сказала я. Типа какая мне разница, что кулага, что мазюня, всё умею готовить.

А вот интересно мне, Ивлев что скажет по поводу этой кухни? Если чугуном запустит, и не увернёшься, мало не покажется и чугун в дребезги не разобьётся

Я медовик готовлю, остальное девки пусть стряпают.

Выпекая коржи для медовика, внимательно смотрю за Ириной. Она кулагу и мазюню взялась готовить. Рассказываю рецепты. Между прочим, жутко полезное лакомство получается. Витаминов куча, а нас в школе учили, будто люди в до христианстве все как один цингой страдали, от авитаминоза мучились, как бы не так. Это нашему поколению многих витамин не хватает. Ой, от темы ушла, рецепты. Надеюсь, солод во всех холодильниках стоит.

Так вот берём солод, заливаем кипятком, даём настояться час. Пока солод настаивался, Иринка черную редьку почистила, очень тоненько нарезала кружочки, насадила на острые веточки, шашлычок изобразила, сунула в печь. Стою на редьку, смотрю и к сладостям ни каким боком привязать не могу. Попробовала кусочки, редька как редька, сладким и не пахнет. Управившись с редькой, засыпала в солод муки, сушёной калины замесила тесто. Массу положила в чугун, очень мелко растерла корку со ржаного хлеба и тоже высыпала к тесту. Подмесила вместе с крошками. Накрыла чугун, обмазала крышку жидким тестом, чтобы воздух вообще не попал и поставила в печь, до утра. Печь уже не топиться в ней просто тепло. Всё мазюня будет завтра готова. Как то мне не очень хочется это пробовать.

Ирина взялась за кулагу. Из высушенной редьки сделала муку. Сварила сироп из мёда, добавила перец, корицу, мускат. Смешала готовый сироп с мукой из редьки, вылила эту мешку в чугун и так же хорошо запечатала, как и мазюню, сунула чугун в печь. Тоже завтра готово будет. Вид и у кулаги не очень аппетитный. Но завтра точно всё попробую. Помню тошнотворный вкус из детства, чёрная редька с мёдом. Очень хорошее средство от кашля, было, надеюсь, что у кулаги не такой вкус.

глава двадцать первая

Утром я встала с мыслью, опять праздник, опять гулять, а когда же работать. На улице тепло, земля сохнет, а мы гуляем.

Ну не будем заранее переживать. День покажет, чем заниматься. Все праздничные блюда выставили на стол сразу. Значит, гулянья не будет. И это радует. Поставили солёные грибочки, квашеную капусту, пирожки с ягодой, с творогом, тушёное мясо, мазюню, кулагу, ну и медовик. Я

решила, есть только мазюню и кулагу. И зря скажу я вам. Ну не хотят мои рецепторы ощущать тонкие вкусы.

Мазюня- грязно-коричневого цвета каша, сладковато-кисловатая. На вид не праздничное блюдо. Представить такую смесь на наших прилавках не получается. Подозреваю, что через год мне эта кашка покажется очень сладкой.

Кулага-на вид тоже не очень, а вот вкус превзошёл все ожидания. Густая смесь, сладкая, ароматная, сытная. Если бы не знала, что там есть редька, вообще бы не отгадала.

После завтрака пошли на капище, отдать требы Даждьбогу. Наконец я могу осмотреться на капище.

Капище в этой деревне- роща, подозрительно круглая, обнесённая высоким забором. Пройти внутрь, можно только по мосту, через ров. По кругу стояло штук десять идолов. К сожалению ни одного я не знаю. Но это поправимо. Вот идола Даждьбога, точно теперь буду знать, а ещё идол богине Мары знаю и богиню Макошь могу узнать. Ну, не совсем лох, как сказал бы мой внук.

Андрей с девчатами подошли к идолу, украшенному свежими ветвями берёзы, на алтаре перед богом уже лежали сладости, монетки, зёрна пшеницы, Ирина поставила кусок медовика, пива в чашке, положила монетку. Андрей просил у Даждьбога милости

– Тарх Даждьбог Перунович, не оставь мой дом, сделай милость, помоги моей семье, пошли солнца и дождя моим посевам.

Оказывается у богов, есть второе имя и отчество, право не знала. Надо будет у Иринки спросить, как какого бога звать.

Вот и всё, идём домой, ура, в огород. Руки уже чешутся, так в земле охота повозиться.

– Празднование будет? -поинтересовалась я.

– Нет, всё, сегодня первые семена в землю кидать надо, и коров на пастбище первый раз гнать положено, да только весна ранняя выдалась, волхв разрешил раньше на пастбище скот выпускать.

Я вот думаю, а как люди юга с богами договариваются? Зимы то там толком нет. Скот круглый год пастись гоняют.

Ну, вот он огород! В первую очередь взялась за помидоры, затем картофель, на сегодня всё, день закончится, а с завтрашнего дня в полную силу посевом займёмся.

Объяснила Андрею, как делать лунки для картофеля, тоже встала на лопату, девчонкам рассказала, как картошку в землю класть. Для меня привычное занятие, а семейству интересно. Васенка сначала тоже по одной картофелины кидала, а потом, как и все дети, в лунку штук десять сыпанула. Моему счастью не было предела.

Иринка кинула последнюю картошину, – Всё, закончили.– Ой, кто-то к нам бежит. Ни как Милошка поспешает.

По тропинке в нашу сторону бежал босой паренёк. Не убавляя хода прокричал,

– Дядька Бажен с тёткой Веленой, сеять закончили, ждут всех, – сделал круг и побежал в другую сторону.

– Чего? -Не поняла я

– Идти надо, -сказал Андрей и направился в след за пацаном.

Я вопросительно глянула на Иринку.

– Дядька Бажен староста наш, тетка Велела его жена. – И замолчала, видно решила, что этого объяснения достаточно. Я не тронулась с места, молча смотрела на девчонку. Та всплеснула руками, вздохнула и продолжила.

– Бажен староста, семенем землю должен окропить, чтобы урожай хороший был. А мы все будем нечисть отпугивать от них. -Пока Ирина рассказывала мы зашли во двор, там уже стоял Андрей держа в руках ложку и крышку от чугуна.

– Ну, где вы? Я вам уже всё приготовил. Да шумите хорошо, урожай нужен.– Серьезно так сказал, не шутит.

Девчонки схватили со стола крышки, ложки, у Васёнки была какая-то погремушка. Мои руки заняты Алешкой.

Пошли не в деревню, а на поле, там уже собрался народ, все веселились, шутили, молодые парни заигрывали с девчатами. Всё-таки опять гулянье. На меже стоял шалашик. Перед ним в одном исподнем стояла не молодая пара. Ждали видно только нас. Пара поклонилась на три стороны, попросила Тарха Дадьжбога Перуновича о милости и полезли в импровизированный шалаш. Когда они выкинули от туда свои рубахи, я начала кое о чем подозревать. Вот какое семя должен Бажен в землю кинуть. Ну да, что-то такое я читала. Когда рубахи вылетели из шалаша, толпа заулюлюкала, загремела, зашумела и двинулась вокруг шалаша по ходу солнца. Не хотела бы я быть на месте Велены, да и Бажену несладко. А ну-ка на глазах у всех, под шум, гам, скабрёзные шуточки, заниматься любовью. Как вам? Сможете? А Бажен смог! Не думаю, что симулировал, вышел как, был голый, с мокрым достоинством, следом, так же голая вышла Велена, начала кататься по полю. Толпа шуметь и грохотать не перестала. На Бажена с Веленой накинули рубахи и двинулись в деревню. Староста с женой пошли домой и все начали расходиться. Вот это обряд! Ни за что не буду женой старосты!

Жизнь в деревне пошла своим чередом. Сегодня буду рассказывать про мальчика с пальчика и петь песню во поле берёзка стояла.

Красивая народная песня. А вы знали, что эту песню написал татарин. Да, да, русскую народную, красивую, хороводную написал татарин- Нигмат Ибрагимов, в середине восемнадцатого века.

глава двадцать вторая

Жизнь в деревне идёт не спеша, утром встать, управиться, приготовить на весь день кушать. Разносолы, первое, второе, третье готовить не когда. Весна. Хлеб и пироги раз в неделю выпекаем, стирка тоже раз в десять дней. Вещей немного. Мелкому только ежедневно стирать надо, но это тоже до тепла, а там голышом лежать будет.

Вот вы, наверное, думаете как же без памперсов, одних штанишек гора. Во-первых, до трёх лет детей в штаны не одевали, во вторых подгузники заменял мох. Не проктер энд гэмбл, но на три четыре раза пописать хватает. Главное опрелостей ни каких, мох ещё и как присыпка работает, и как обеззараживающие средство.

С посадкой управились, теперь всходов ждём, вечерами, когда дождя нет, поливаем, в общем, всё одно и то же, что в 21 веке, что в 12.

Наконец собралась своё наследство посмотреть (сундук с вещами, что от Варвары достался) Как мне Иринка сказала, у Вари богатое приданое было. А что тогда про мой гардероб говорить, про тот, что в той жизни остался. Я тогда миллиардерша. Тут на дне сундука даже опись, на бересте написанная. Много чего из описи я не нашла, ну ладно и на том спасибо. В сундуке обнаружилось:

Две рубахи полотняные с вышивкой, одна белая, тонкая, батистовая.

Сарафан (как местные называют косоклиник) один синий, я его уже надевала, один зелёный и два из простого полотна, как понимаю повседневные. Душегрейка одна с мехом, одна потоньше. Юбка-понева, оказывается, носить мне её надо обязательно, одевается поверх сарафана, носят все замужние женщины. (Если в такой одежде работать, загнуться можно). Думаю носить поневу только в праздник. Хотя на местных тетках не заметила её. Штук пять поясов. Вязанные крючками с разными узорами. На девчонках я тоже видела пояски зелёного цвета. Точно знаю снимать пояс даже в бане нельзя. Сейчас серенький поясок подвяжу, надо привыкать к местным обычаям. Три передника два уж очень нарядных, один простенький. Фартук это хорошо, его легче постирать, чем весь сарафан.

На дне лежали с дюжину платков разных расцветок. Красота, нужно с девчонками поделиться, зачем мне столько. Ну, сборник я уже надевала, головной убор. Пар шесть вязаных носок, простеньких. Вот будет время, я уж навяжу гетры девчонкам, ох и сколько рисунков знаю. Вот только где нитки брать? Простые, серые прясть и сама могу, а цветные? Как то же красят полотно, вон наряды, какие яркие. Значит и нитки для вязания красят. Время придёт, разберусь. Ещё в сундуке лежали штаны. Меховые с кучей завязок, полотняные, белые и тоже с завязками. И ещё одни, коричневые, я так думаю войлочные. Всё свой сундук растрясла, теперь за сундук девчат браться надо.

Зашла Ирина, окинула меня взглядом одобрительно кивнула-Ну, вот подпоясалась, а то ходишь распоясанная, аж стыдно.

– А ты почему мне не сказала. Видела же, в чем одета была.– Попыталась я огрызнуться.

Иринка пожала плечами.– Зашла тебя предупредить, завтра день Матушки земли, вешнее Макошье. С землёй делать ни чего нельзя. Так ты сегодня в огороде доделай, чего надо.

Понятно, опять праздник- Гулянья будут? – поинтересовалась я.

– Ишь как тебе понравилось гулять. Нет, не будет, просто матушке земле поклонимся, дары отдадим. На земле работать нельзя, а по дому можно, – отчитала меня Ира. Ну, вот что за девчонка?! Иногда мне кажется, что она на много лет старше меня, хотя нет, не кажется, она на много веков старше и мудрее.

Это мы в своем 21 веке как слепые котятки, тычемся мордочками и не знаем куда двигаться. Царапаем несчастную нашу мать, вместо того, чтобы жить в любви с ней. А она нас прощает. Мы всё ломаем, рвём, рубим, не думая о завтрашнем дне. Нечего нам правнукам оставлять. Ну, вот чего-то меня на философию потянуло. Всё завязываю, не мы такие, жизнь такая.

Вышла во двор, время к вечеру уже, управляться скоро, ужинать и спать. Чего же мне рассказать сегодня? Ага придумала, про красную шапочку сказка будет. И романс какой-нибудь спою.

Со стороны деревни послышался шум, в бубен кто-то бьёт. Пойдем, посмотрим. Развлечений не много, а тут народ веселят. Пошли всей семьёй. На полянке столпился народ вокруг оборванных людей. Я протиснулись поближе. Два старика, не чесаные, грязные, одеты в рваньё, один изображает слепого. Не плохо так, артист. Другой с посохом гнусавя, просит подать каликам перехожим. Кое-кто из баб хлеба захватил, дал старикам. Мужики с расспросами к,,слепому» походят, тот с удовольствием новости рассказывает. В общем, телевидение пришло, программа новостей. Ну да откуда людям новости узнать, только так, старики сейчас деревенским расскажут, кто-то из деревенских своими новостями поделится, и полетела информация дальше по Руси. Я не сразу заметила среди стариков мальчонку, худенький, волосики слиплись, похоже на кровь, глазенки испуганные, только когда он у старца хлеб попытался отобрать, а тот его ощутимо так посохом пихнул и заметила. Боже мой, дитё, лет пять, как же так можно. Сердце моё сжалось. Мальчонка ловко увернулся от посоха, тогда старик второй раз попытался приложить его по спине. Изверг. Я подошла к мальцу, поманила к себе-Пойдём, накормлю, – он не доверчиво глянул – Пойдем, не бойся. Мальчишка вышел из толпы и двинулся за мной, старик даже внимания не обратил. Стоял, рассказывал про мор в Смоленске. Во дворе усадила мальца за стол, налила суп с перловкой и репой, дала пирожков. Ну, вот скажите мне, как можно так с детьми обращаться. Не ел пацан давно, да и вообще не ел до сыта ни когда, худющий, до дистрофии.

– Ты откуда? – спросила я

– Так прохожий, ходим с дедусем сказки рассказываем, а в Муроме к нам дел Агафон пристал, злющий, всегда палкой норовит ударить.

– Голову он тебе разбил?

– Не а, это всадник мимо промчал, я ему помешал, он и огрел.

– Да не торопись ты, ешь спокойно. Подавишься. Звать то тебя как?

– А как хошь.– пожал он плечами.

Вот тебе и здрасте, – у тебя имя нет?

– Имя мамка с папкой дают, а потом настоящее волхв даст. Но я до настоящего не дорос ещё, а папки с маской у меня нет. С дедусей я всегда, а он то дураком назовет, то растяпой, а то и нахлебником. Какое настроение будет, такое имя и даст.

Вот где тут не разрыдаться, слёзы сами из глаз покатились. Захотелось мальчишку прижать, пожалеть. Слава сами с языка слетели.

– А не хочешь у нас остаться? Будешь жить с нами, мы не обидим и сама напугалась своим словам. Без спроса Андрея, девчат. Блин, ладно выкручусь. Уговорю как-нибудь всех. Пацан перестал жевать

– Жить у вас? А не боишься, что покраду всё и сбегу?

– Нет, ты не вор! – сказала с уверенностью, а у самой сомнения закрались, но на мальчишку постаралась смотреть открыто.

Он усмехнулся, продолжил есть. И вдруг разрыдался – я хочу, сильно хочуууууу. Даже если бить меня будете, идти ни куда не надо, в дождь и снег под крышей быть, я потерплю, меня Агафон знаешь как лупит.

– Так ты ешь и лезь на сеновал по спи-распорядилась я. А сама пошла к старикам, те также продолжали свои рассказы, продуктов возле них прибавилось, люди приносили из дому и давали старцам. Для меня старец-это добрый, чистенькой дедушка, а здесь старичьё противное. Смотреть на них не могу. Андрей с девчатами уже собирались домой.

– Не интересно рассказывает, -вынесла вердикт Настя, – ты лучше.

– Спасибо Настюша, приятно. Постойте, мне поговорить с вами нужно. Пацана видели? Нельзя так с детьми, -начала я заготовленную речь.

– Видели, – перебил меня Андрей – чего ты из далека, надо что?

– У нас пусть останется, – как в омут с головой кинулась я. На языке куча доводов, в ноги упаду, рыдать буду, а мальчишку оставлю

– Хорошо, мне как раз помощник нужен, Алёшка пока дорастет.

В смысле хорошо, я речь зачем готовила, доводов кучу придумывала, рыдать собиралась? Я тут целый спектакль устраивать надумала, а мне без всяких пререканий, хорошо и всё.

– Вот здорово, корову гонять будет – радостно сказала Иринка

– Воду таскать, -перебила её Настя

– Его самого таскать надо, худющий как тень.– Отошла я от шока

– Ни чего откормим, – махнул Андрей рукой и зашагал к дому. Обернулся, напомнил, – со странниками иди сама договаривайся, твоя идея.

Я побежала к старцам, может и их уговаривать не надо будет.

Подошла к дедам, люди уже разошлись по домам, старики сидели, кушали. Ни кто из них по поводу пропажи мальчика не беспокоился.

– Чего тебе тётка? – наверное, Агафон, ох и голос противный. Сам ты тетка! Возмутилась, я про себя, на лицо налепила улыбку

– Мальчика можно к себе забрать. Тяжело ему…

– Серебряный давай и забирай, бесполезное существо.– перебил меня,,слепец». Ну, вот и этих уговаривать не надо.

– Ждите, сейчас принесу. – Я бегом пустилась к дому. Серебряного у меня нет, а вот рубль дам. Кинулась к сундуку, достала из кошелька рубль, побежала назад. Старики сидели на том же месте. Ждали. Сунула Агафону рубль, развернулась идти домой.

– Это где же такие деньги-удивился старик, пробуя на зуб монету.

– На севере, – не моргнув глазом, соврала я.

– Вот и хорошо, мы как раз туда идём, говорят там мясом и рыбой подносят.– Пряча монету куда-то в лохмотья, проскрипел он.

,,Ну, ну, золотом осыпят,» зло подумала я.

Теперь у меня ещё один сыночек есть. Растет семья, ещё недавно одна была, а сейчас малышами обросла. Жизнь не предсказуема. До утра пацана трогать не буду, пусть спит, завтра отмою и начну откармливать. Укладываясь спать, спросила у Андрея, как звать мальчишку будем

– Завтра подумаем, сердобольная ты. Всех тебе жалко. – Андрей прижал меня к себе. О, как я люблю эти моменты. Вот оно счастье.

глава двадцать третья

Что-то ночь быстро пролетела, совсем мало времени мне для сна остаётся, не девочка уже, чтобы снова и медовый месяц, и маленькое дитё. Тридцать лет назад ночи длинней были.

Мы уже сидели, завтракали, с сеновала спустился мальчишка. Поздоровался. Ох, и вид у него, домовёнок и только. За столом повисла тишина, затем не выдержала, прыснула Настя, за ней Васелиса и мы все хором рассмеялись, глядя на мальчишку. На его мордашке было написано полное недоумение.

– Ох и захухря (не чесаный, лохматый) – отсмеявшись сказал Андрей. Зосимой будешь. Рассмешил нас всех. – Пацан кивнул. Зосима, так Зосима, ему всё равно, его глаза не отрывались от стола.

Я встала, подошла к мальцу, взяла его за плечи, о боже скелетом его назвать надо было, такое чувство, что кости сейчас кожу порвут, подтолкнула к столу. Настя вручила ему ложку. Василиса отдала свою кружку с молоком.

– Почему Зосима? – спросила я

– Не знаю, -пожал плечами Андрей.– глянул на него, а он Зосима.

Ну и ладно Симкой звать буду.– Симку успеем выкупать? Или идти уже надо

– Кого? – на меня все посмотрели вопросительно, кроме самого Зосимы.

– Симку, – повторила я, – от вашего Зосимы, язык сломаешь.

– Вот и имя дали, ну и как тебе Симка? – обратился Андрей к мальчику. Тот молча пожал плечами.

– а Симка слушает да, ест, – перефразировала я известную у нас поговорку. Всё опять рассмеялась.

– Никуда мы сегодня не идём, дома весь праздник проведём, – рассказала мне Ира. – Симка выкупается, вместе в огород пойдём. Любыми делами можно заниматься, кроме обработки земли, именины у неё сегодня.

Вот так, именины так именины. Именинницу нельзя заставлять работать.

Для Симки нашла рубаху и штаны, великоваты, размера на три наверное, ну нестрашно. Его рваньё в печь кинула. Умытый мальчик был похож на сказочного Иванушку. Белые кудрявые волосы, большие синие глаза, курносый нос, аккуратные губки бантиком. Такие губки у девочки должны быть. Красавчик. Шейка, ручки, ножки тонюсенькие, того и гляди переломится. Пошли все в огород расположились на краю, девчонки разложили на земле хлеб, яйца, выплеснули, из кувшина пиво, Андрей лёг на землю, приложил ухо, стал слушать, махнул мне, чтобы я сделала то же самое. Легла, приложило ухо к земле, тишина, что можно услышать? И вдруг шепот,,, живи, люби, удиви, благослови». Я подняла голову, что это было? Видно на моём лице было все написано

– Ты, что-то слышала, -подскочила Настя, я закивала

Да ладно, не может этого быть, приложила ухо к земле опять и этот же шёпот,,,живи, люби, удиви, благослови». Завертела головой, что это, не может быть, чтобы земля со мной разговаривала. Шутки Андрея? Вроде нет, он лежит, глаза закрыты. Где Иринка, она может так пошутить, нет, сидит на пеньке с детьми разговаривает. Приложила ухо опять к земле, тот же шёпот, но теперь я не свожу глаз с Иринки, нет не она. Так же сидит с детьми, разговаривает. Андрей сел, посмотрел на меня.

– Слышала? Благословила нас матушка земля, – встал, подошёл ко мне, подал руку, крепко обнял.

– Ну, что? Что ты слышала-опять пристала Настя.

– Шёпот слышала, -ответила ей.

– Ух ты, счастливая, можно я подружкам расскажу.

Я взглянула на Андрея, он кивнул, можно.

Андрей продолжил ритуал. Поставил меня рядом с собой, встал лицом на восток заговорил,

Мать-Сыра Земля! Уйми ты всякую нечистую от приворота, оборота и лихого дела

Поклонился, все движения я повторяла за ним.

Повернулся на запад

– Мать-Сыра Земля! Поглоти ты не чистую в бездны кипучие, во смолу горючую.

Поклонились

Повернулись к полудню (юг)

Мать-Сыра Земля! Утоли ты все полуденные со ненастью, уйми пески сыпучие со метелью.

Поклонились

Повернулись к полуночи (север)

Мать-Сыра Земля! Уйми ты ветры полуночные с тучами, сдержи морозы с метелями.

Поклонились, я чуть не ляпнула, аминь. Во время рот закрыла. Андрей разбил кувшин. Зачем не объяснил, надо так.

Всё, праздник кончился, пошли домашними делами заниматься.

Раз нельзя землёй заняться, займёмся разбором сундуков.

Варварин сундук деревянный, окован по углам медью. Украшен затейливой резьбой. По бокам ручки выкованные в виде лап зверя, а вот сундук девчат просто деревянный, огромный спать на нём можно, кстати, вот и спальное место для Симки. По всем правилам должен быть ещё один сундук, Иринкин, она невеста уже, с приданым должен стоять. Надо у Андрея спросить, почему нет такого.

Девчачий сундук был почти пуст, ну да заполнить такое пространство надо постараться. В сундуке было два нарядных косоклиника, три красивых платка, одна простенькая душегрейка, трое тонких штанов, шесть пар вязаных носок, без узоров, серые. Штаны по размеру даже на девчат большие, значит Васелиса зиму без штанов бегала. Больше на печи сидела, чем гуляла. Ладно, разберёмся. В первую очередь сундуком Иринки заняться нужно.

Кстати историки считают, что сундук пришёл к нам с древнего Египта. Но я сомневаюсь в этом. Русские люди не глупее египтян и без них знали, как и где хранить вещи. Просто египтяне первые описали сундук.

Здесь же лежали вещи Андрея, пара штанов, кафтан, который я уже видела, три рубахи. В общем, этот сундук служит общим шкафом. Я не увидела постельного белья, хотя кровать наша застелена простыней и все одеяла в пододеяльнике. Разберемся и с этим.

Закончив разбираться с тряпками, вышла во двор. Куда все подевались? Малой спит в зыбке под навесом, Андрей в кузне, а куда эти вертихвостки делись? И Симки не вижу. Сейчас посудой загремлю у печки, найдутся сами. Так и есть, стоило мне стукнуть заслонкой печи, из сарая высунулся Симка.

– Ты чего там делаешь?

– Поросятам почистил, – как то по-взрослому ответил Симка, я опешила, он сам без понуканий пошел в сарай, чистить у свиней.

Наверное, у людей этого столетия на уровне ДНК заложена работа по дому, как, кстати, и у детей 21 столетия пользование гаджетами. Дайте годовалому ребенку телефон в руки, он знает, как им пользоваться, учить не надо.

– Девчата, где не видел?

– Вон они, у озера, девчонки, чё с них взять, – причем слово девчонки, он произнес с каким-то пренебрежением. Я отвернулась, чтобы мальчишка не видел моей улыбки. Мужчинка, что сделаешь.

– Сима, сходи за ними, кушать будем, а я пока Андрею обед отнесу.

До кузни минуты две идти, успею. В кузне всё, как всегда, горн горит, раздается звон железа об железо. Когда вошла в кузню, Андрей улыбнулся, бросил заготовку в огонь, подошёл ко мне, забрал корзинку, обнял

– Ну, ты чего, девчонки зайти могут или придёт кто.

– И что, подождут, ох, ну что за нравы у вас там. Всё вам стыдно. Как жить то так можно?

Да нравы здесь простые, нагота не является чем то постыдным. В баню вместе и мужчины, и женщины, и дети. Дети с самого раннего возраста знают, как рожать, как умирать. Всё просто, нет секретов. А мне через себя перешагнуть надо. Нашему поколению столько комплексов привили, что удивительно как нам дышать не стыдно. Стыдно украсть, убить, обмануть, а остальное-это природой так задумано, так и должно быть.

глава двадцать четвёртая

– Да не торопитесь вы, жуйте хорошо, ещё есть, добавлю.

Долго ещё наголодавшиеся дети будут, есть с жадностью.

– Симка, а лет то тебе сколько? – задала я мальчику вопрос, сразу вообще-то надо было спросить, но лучше поздно, чем ни когда.

– Восьмое лето уже- с гордостью сказал пацан- через год имя настоящее будут давать.

– Ты ни как волхвом стать хочешь? – Поинтересовалась Иринка – Мне ещё имя не давали, на следующие лето только

Если вы помните, кроме официального имя, существует потаённое, которое даётся в определённом возрасте. В 9 лет имя даётся ребенку, если он будет волхвом, в 12 лет, если воином, в 16, всем остальным. Имя даётся потаённое, знать его ни кто не будет. Если имя, что дали родители определяет характер, то потаённое-это имя души, в каких бы мирах не продолжал развиваться человек имя сохранялось навсегда.

– Это если наш волхв решит тебя в обучение взять-вставила Настюха-, а то как и все будешь

– Поживём, увидим, – буркнул Cимка и зачерпнул полную ложку каши.

– Вот именно, – вмешалась я, -время покажет. Ирина, а почему у тебя сундука с приданым нет, давно пора начать собирать его.

– А кто будет, мамки нет, Варвара собой занята была, она даже наши простыни, малому на пелёнки порвала. Нет бы, полотна купить. Батюшка в этом не понимает. Нет, он на ярмарке купит мне приданое, а мне бы самой хотелось свадебный косоклинник вышить.

– Вот и чудно, значит, будешь говорить, что и когда делаем. С чего начинаем? – у девчонки глаза загорелись счастьем.

– С сундука, его дядька Ждан сделает, а батюшка уж окуёт красиво. – Размечталась Иринка. -Маша, я сбегаю к дядьке, можно? Заказ сделаю.

– Беги, нетерпячка.– Думаю, Андрей против не будет.

– А мне? – надула губы Настя, – я тоже свой сундук хочу

– А тебе, рано ещё. Иринке соберём, потом твоя очередь, – Настя улыбнулась. Им, что одного обещания хватает? Я посмотрела на Васёнку.– А ты чего молчишь?

– А я платочек хочу, красненький, – и глаза зажмурила, представила, наверное.

– А Симка чего молчит? – а Симка спит, положил голову на стол и спит.– Девчата встаньте, я Симку на лавку уложу, пусть поспит.– Васёна с Настей освободили лавку, я аккуратно переместила Симку в горизонтальное положение, он даже и не думал просыпаться, подошла Васёнка, погладила его по голове, мальчишка во сне улыбнулся. Пусть спит, сил набирается.