Читать книгу Антихрист - Амадей Емельянов - Страница 9

– Ты не мог проиграть! – сказала она. – Тебе было за что драться. В тебе кипела ненависть. Дрался не ты, а тот демон, которому ты дал свой облик. Тот демон, которого ты вызвал своей ненавистью. Древние греки называли его Аресом, Богом войны, римляне – Марсом. На иврите его имя звучало как Абаддона. Ты не мог проиграть.

– Ты безумная стерва! – вскричал я. – Это ты заставила меня драться с ним!

– Ты должен осознать своё величие! – она засмеялась. – Человек может познать своё истинное величие лишь в бою. Твоя сила родит в других людях страх. Почему многие люди не осмеливаются драться с диким котом? Потому что он будет драться до последней капли крови. И даже крыса бывает очень опасна для человека. Когда ты осознаёшь, что стоит тебе начать драться ПО-НАСТОЯЩЕМУ, как тебя начинают бояться. А страх перед тобой – это первый шаг, который вознесёт тебя на вершину этого мира.

Страх. Все люди поклоняются этому идолу. Что было бы, если бы страха не существовало? Мы могли бы пройти по доске, положенной между крышами девятиэтажных домов, и благополучно упасть вниз. Мы могли бы давно использовать свой ядерный потенциал и взорвать эту планету к чёртовой матери. Страх необходим. Он необходимое условие нашего существования. Мы боремся за мир во всем мире, потому что боимся войны. Мы дарим льстивые улыбки окружающим, потому что боимся потерять свою репутацию. Мы выслушиваем упрёки нашего начальства, потому что боимся потерять работу. Мы ни за что не свяжемся с психом, в глазах которого горит ненависть и полное отсутствие страха. Словно в него вселился демон. Абаддона.

А я устал бояться. Я больше не могу испытывать страх. Мне нечего бояться, кроме предстоящего Суда.

Я должен её ненавидеть. Но я не мог. Я очень её хотел. Боже мой, до чего я хотел её тело. Я не прикрывался тем, что мне нужна её душа, что мне приятно её общество, что мне интересно с ней разговаривать. В тот момент мне просто нужно было её тело. И я взял её тело.

Я открыл глаза. Телевизора не было. Бабушкины старинные часы с кукушкой мерно делали свое дело.

Если бы у меня был телевизор… В смысле, если бы Астаарта не выкинула его в окно, тогда гнусавый голос диктора сейчас бы доносился до моих ушей:

– Вчера вечером в реанимационное отделение больницы №3 был доставлен зверски избитый молодой человек двадцати трёх – двадцати пяти лет. Состояние критическое. При себе документов молодой человек не имел, но была обнаружена сумка со спортивной формой. Просьба посмотреть на фото на экране. Опознавших просим позвонить по телефону…

Я посмотрел бы на теперь несуществующий экран. Там находилось бы фото парня, сделанное на скорую руку. Но даже на плохой фотографии было бы видно, что красавчиком ему уже не быть. Я бы ощутил мимолетный приступ гордости и некоторого недоверия к себе. Это я его так отделал?

– Это Абаддона, – шепнула Астаарта, обнимая меня сзади за плечи. – Это не ты. Не жалей его.

– Я и не жалею, – ответил я. Это было правдой. Я пытался нащупать в себе хоть что-то, напоминающее жалость, но это не удалось.

– Мы Боги! – сказала она. – Мы контролируем судьбу и заставляем в страхе дрожать других людей.

– Мы Боги, – повторил я. Это уже не было торжествующей фразой. Это была констатация факта. Я принял свою божественность как нечто само собой разумеющееся.

Она поднесла к моим губам папиросу, набитую травой. Я затянулся, и в лёгкие прошла горькая порция дыма. Все вещи в квартире внезапно обрели яркость и чёткие контуры. Мои мысли начали носиться взад и вперёд, обгоняя друг друга. Я блаженно улыбнулся.

– Кайф.

Причиной утешения может быть как добрый ангел, так и злой, но для противоположных целей: добрый для успеха души, чтобы возрастала и шла от хорошего к лучшему; злой же ангел – для противоположного, чтобы затем привлечь её к своему превратному намерению и лукавству⁸. Так говорит Игнатий Лойола.