Читать книгу Автоскайп с американским дальнобойщиком. Репортажи, рассказы - Амаяк Тер-Абрамянц - Страница 8

То же Охайо, но уже ближе к Озёрам и океану. Дворник работает непрерывно, сметая мокрый снег и струйки воды. Здесь больше серых лесных массивов, в которых зелёные пятна (хвойные), обширные поля, запорошённые снегом, сквозь который щетинкой пробиваются сухие травы. Наше путешествие по одноэтажной Америке продолжается. Иногда кажется, что едешь по какому-нибудь подмосковному шоссе. Но это лишь кажется: за всё время путешествия вдоль дорог не наблюдалось ни одной кучи строительного или бытового мусора, ни одного пешехода и ни одной роскошной виллы.

Живут здесь побогаче (или земля дороже?), ибо всё чаще появляются двухэтажные дома (примерно наполовину с одноэтажными). Если одноэтажный дом, то почти всегда с флигелем…

И так же, как и прежде, не видно пешеходов и тротуаров, и между соседями нет заборов. Дома всё чаще, расстояние между ними сокращается, и мы въезжаем в посёлок. Здесь уж все дома двухэтажные с высокими коньками, крутыми крышами, мелькает белая сельская церковь. Посёлок длится долго, дом к дому. Вот перекрёсток трасс, одновременно и центральная площадь, ждём, пропуская машины. Мелькают как легковушки, так и подобные митиному траки. Митя сообщает, что перед выездом на площадь через улицу висели фотографии местных парней, служащих в армии ныне (ими здесь гордятся). Сейчас их нету – видимо, из-за дождя сняты. На площади есть даже «многоэтажное» (трёхэтажное – первый встретившийся нам «небоскрёб»! ), здания из красного кирпича – здание суда римского пошиба: ступени ввысь, колонны, портик с арочными обводами, что здесь редкость, в стране преобладающих прямых углов и простых форм.

Мы сворачиваем вправо. Посёлок длится, дома, хоть и однотипные, двухэтажные, но не копируют друг друга, подобно хрущовкам в России. Сказал, что за поездки с Дмитрием мы не видели ни одного пешехода и соврал – одного бородатого мужика, выезжавшего на велосипеде навстречу при нашем подъезде к отелю для дальнобойщиков, всё-таки видели где-то в Огайо.

То там, то здесь на частных домах на флагштоках обвисшие от влаги звёздно-полосатые флаги – в США американцы большие патриоты. Дальше у нас небольшая религиозная дискуссия.

– Слушай, – провокационно начинаю я, – вот ты говоришь «любить Бога», и все везде повторяют: «Любить Бога!», «Люби Бога!», а что это такое я не слыхал, чтобы объяснили – есть сто любовей от самой низкой до самой высокой… И главное, я верю в Бога, знаю, что он есть в каждой точке нашей вселенной, но как любить то, образа чего ты даже отдалённо не представляешь, объясни. Любить можно женщину, мать, сестру, отца, друга, кошечку домашнюю, дерево под окном, но как любить то, образа чего нет? Может, только для этого Сын Человеческий послан?

– Ну, эта способность самим Богом даётся, – обрезает меня Дит, и я бы не сказал, что его ответ сильно меня ободрил.

– А вообще, мне Господь основательно вправил мозги этой болячкой, – продолжает Дит, – даже заходил ко мне вполне реальный бес. История такова. После операции дали мне этакую зелёную кнопку. Нажмёшь, вливается морфий. У меня вообще-то ничего не болело, так, одуревание было какое-то, но халявный морфий я пользовал. Сказали, через каждые десять минут можешь. Ну, я и давай. Через день начались слышаться какие-то вздохи, словно кто-то рядом кончал или балдел. Мало-помалу это оформилось во вполне понятную английскую речь. Где-то по правую руку, на расстоянии метра слышался откровенный шопот, мол, хорошо, ништяк и т. п. Я, как понял, кто этот нежелательный визитёр, и словно отрезвел. Смотрю на эту кнопку, а оно увещевает: Do it, just do it! Открытым, падла, текстом. Я ему вслух, по-русски: «Чего? а ну пошёл вон! Именем Иисуса изыди, шпанёнок!» И правда ведь, шпанёнок. Какой-то наркоман, пробудился там и приклеился на мой морфий. Помнишь, были такие у пивных ларьков, что за рубль помогали гражданам затариться без очереди, а потом лезли напролом к окошку. Так вот, вылитый из тех. Как понял, что ему больше не отлепится, и я его откровенно гоню, стал обзывать меня Sissy. То есть тот, кто набожно в церковь ходит, и весь в молитвах, по нашему, вроде бы как ханжа. Повторял это с интервалом секунд в пятнадцать, как бы выбирая момент, что я понадеюсь, что он уж отстал. Я отвечал тем же: Пошёл ты! Потом, зараза, надо ж, что придумал! Стал повторять Paine, боль на меня призывать, чтобы я опять за морфий взялся. Я позвал врача и сказал, чтобы всякий наркотик от меня убрали, а дали бы просто болеутоляющее. Бес тогда стал потихоньку подыхать. Когда кто-то заходил ко мне, он вопрошал: Who is in? Who is here? Словно зрения лишился. Стал он откровенно слабеть. Когда я спал, он меня не дёргал, но стоило проснуться, просыпался и он. В конце концов, он попросту как бы подох и пропал. Вся эта история явилась яркой иллюстрацией духов воздуха, о которых писал Павел. Они, сволочи, бестелесны, и рады попользоваться людской плотью. Лишняя рюмочка до поросячего визга, драки и скандалы, игорная страсть, порнуха, бляди и онанизм – всё их подлые происки. Так что я теперь, как тот исцелённый, которому Христос сказал: «Вот ты выздоровел, иди и не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже». Теперь, как только чувствую около себя нездоровый интерес: начнут по телевизору бабы раздеваться или драка какая, понимаю, кто через меня на то глазеет, и сразу весь соблазн выключаю, а этих говнюков гоню. И уж не выпивки им, и ничего подобного им через меня не видать. Так что было в моей жизни ещё одно чудо. В январе я просто помирал – рак полностью закрыл пищевод, а дурочки медсёстры забыли, что через трубку в животе моём должна поступать ещё и вода. Был я 284 паунда, стал 153. Я и не знал про то, думал, втекает какая-то жижа питательная и ладно, лежал дома и помирал. Позвонил какой-то финансовый парень, стал меня спрашивать, как меня зовут, когда родился, где живу, я почти ничего не мог ответить. Всё путал. Тогда он вызвал ко мне скорую, меня в тяжёлом состоянии дегидратации отвезли в госпиталь и насилу откачали. Теперь всё позади. Только что меня опять сканировали, никакого рака, Слава Богу, больше нет. Операция длилась 18 часов, делал её какой-то австриец, а американский хирург занимался артериями. Всё сделали по высшему уровню, несмотря на то, что страховка была хреновая и операцию оплачивать отказалась. Вот такие дела.