Читать книгу Брачная ночь с графом - Амелия Грей - Страница 9

Наконец, собравшись с духом, Кэтрин повернула голову, подняла глаза на соседа – и тотчас же увидела широкую грудь, обтянутую белой рубашкой и бежевым жилетом. Потом взгляд ее ненадолго задержался на подбородке графа и чувственных губах, после чего взгляды их встретились. И девушку вновь поразили его необыкновенные глаза цвета бренди, завораживающие и интригующие…

Сердце девушки, словно споткнувшись, на мгновение замерло в груди, а по всему телу пробежали мурашки, превратившиеся в возбуждающее тепло, разливавшееся между ног. Кэтрин судорожно сглотнула. Еще никогда она так остро не ощущала близость мужчины, и ей никак не удавалось оторвать взгляд от этих глаз, которые, казалось, заглядывали в самые глубины ее души.

Граф Грейхок был довольно высоким мужчиной крепкого телосложения, но ничто в его внешности не позволяло назвать его чудовищем. В нем не было ничего ужасного, однако Кэтрин все же почувствовала, что он представлял опасность для ее душевного спокойствия.

– Добрый вечер, мисс Райт, – произнес граф, выдвигая свой стул. – Вот мы и встретились снова.

Граф Грейхок приветливо улыбнулся ей, усаживаясь на стуле. При этом он случайно задел ее трость, и та с громким стуком упала на пол. Кэтрин сразу же наклонилась, чтобы поднять трость. Когда же приподнималась, ударилась затылком о подбородок графа – он тоже нагнулся, чтобы подобрать трость.

– Ой!.. – тихонько воскликнула девушка.

– Уф… – отозвался граф.

– Прошу меня извинить, – прошептали оба почти одновременно.

Кэтрин украдкой осмотрелась. Заметил ли кто-нибудь их столкновение? Но нет, казалось, гости, все еще продолжавшие рассаживаться, не заметили эту неловкость.

А лорд Грейхок, потирая подбородок, тихо сказал:

– Пусть никто никогда не говорит, что вы слабы на голову, мисс Райт.

Губы девушки дрогнули в усмешке, и она невольно подумала: «Неужели судьба распорядилась так, чтобы каждая наша встреча сопровождалась конфузом?»

– И пусть никто никогда не говорит, что вы не способны сохранять присутствие духа, – добавил граф.

Кэтрин молча прислонила трость к столу, а ее сосед продолжал:

– А знаете, наш недавний разговор мог бы оказаться более легким и приятным для нас обоих, если бы вы просто сказали мне, что поранили ногу и не можете танцевать.

Кэтрин сделала глубокий вдох и, сложив руки на коленях, снова посмотрела на графа. Морщины у него на лбу и в уголках глаз стали более отчетливыми. Судя по выражению лица, он был слегка задет ее молчанием. И было совершенно очевидно: граф Грейхок – не из тех мужчин, над которыми легко взять верх.

Пожав плечами, девушка проговорила:

– Я редко выбираю простые пути, милорд.

– Я уже понял, – проворчал граф. – Постараюсь не упускать это из виду до конца вечера, – добавил он вполголоса. После чего развернул свою салфетку и, встряхнув ее, положил себе на колени.

Кэтрин же немного помедлила и проговорила:

– Я вынуждена признать, милорд, что была удивлена тем обстоятельством, что вы не заметили трость у меня в руке.

Собеседник откинулся на спинку стула и с видом весьма непринужденным скрестил руки на груди, что было не слишком уместно на званом ужине в доме герцога.

– Я никак не мог заметить ее, ибо был не в силах оторвать взгляд от вашего прелестного лица, мисс Райт.

Девушка едва заметно нахмурилась, затем вдруг весело рассмеялась.

– Вижу, милорд, мне не следует упускать из виду, что вы мастерски умеете льстить.

– В данном случае я сказал чистейшую правду.

– Почему-то я не склонна этому верить, милорд, – с усмешкой ответила Кэтрин.

– Но это действительно чистая правда, – сказал граф с чарующей улыбкой. – Итак, вместо того чтобы просветить меня относительно вашего затруднительного положения, вы предпочли просто удалиться, заставив человека почувствовать себя ничтожным злодеем. Хотя достаточно было бы просто сказать мне, что вы не можете танцевать.

Девушка внимательно посмотрела на графа. Казалось, он и впрямь был уязвлен ее поведением – вероятно, подумал, что она некоторым образом одурачила его. И Кэтрин решила воспользоваться моментом. Очевидно, этот мужчина привык всегда добиваться своего. И если он сейчас почувствует себя неловко, то так ему и надо! Следовало получше смотреть на то, что находилось прямо перед его обезоруживающими глазами. Кроме того, он явно преувеличивал. Было трудно представить, чтобы такой мужчина, как граф Грейхок, почувствовал себя ничтожным – независимо от обстоятельств.

– Ничтожным злодеем? В самом деле, милорд? – спросила Кэтрин с притворной озабоченностью.

– Совершенно верно, мисс Райт, – с добродушной усмешкой проворчал граф, взяв стоявший перед ним бокал с вином. – Так почему же вы ничего мне не сказали?

Кэтрин с улыбкой пожала плечами. Немного помолчав, спросила:

– А что, по-вашему, мне следовало вам сказать? Или надо было указать на свою трость – мол, взгляните на это, милорд?

– Именно так, – ответил граф. – Или просто сказали бы: «Я поранила ногу». Это очень бы помогло.

Девушка ненадолго задумалась. Искушение поддеть графа еще сильнее было слишком велико. К тому же она таким образом получила бы возможность сохранить за собой преимущество, которое в данный момент было за ней.

Улыбнувшись, Кэтрин сказала:

– Я все время твердила себе: «Этот мужчина, несомненно, умен, и он наверняка скоро сообразит, почему я отклоняю его приглашение на танец».

Собеседник уже собирался ответить, но тут между ними вклинился слуга, который налил им в тарелки овощного супа. Когда слуга отошел, Кэтрин продолжила:

– Между прочим, милорд, я вовсе не хромаю.

Адам поставил бокал на стол. Было очевидно, что слова девушки его позабавили.

– В самом деле?.. – спросил он.

– Да, не хромаю, – решительно заявила Кэтрин, хотя сама не могла понять, зачем сказала такую вопиющую неправду. Она ведь пользовалась тростью! И, конечно же, она хромала. Но это вовсе не означало, что ей хотелось признавать этот факт.

– Только прихрамываете? – осторожно осведомился граф.

Кэтрин покачала головой.

– Нет, ошибаетесь. И я также не волочу ногу, не шаркаю, не пошатываюсь и не ковыляю.

– В таком случае, мисс Райт, примите мои извинения. Мне следовало сказать, что у вас необычная походка. Так лучше?

– Да, намного, – кивнула девушка. И тут же подумала, что, возможно, даже и хорошо, что она сделала столь нелепое заявление. Во всяком случае, это был самый веселый и занимательный разговор в ее жизни, насколько она могла припомнить. – И я буду очень вам благодарна, если вы это запомните, милорд.

– Вряд ли я это забуду в ближайшем будущем, – отозвался граф.

Весьма довольная собой – она все же сумела настоять на своем, – Кэтрин взяла ложку и попробовала суп. Он был горячим и бесподобно вкусным – как обычно.

Краем глаза она вдруг заметила, что граф Грейхок не брал ложку – вероятно, пытался придумать, как расквитаться с ней. «Пусть только попробует!» – подумала девушка.

Она окинула соседа взглядом и проговорила:

– Полагаю, вам стоит отведать супа, милорд. А то потом станете винить меня за то, что он остыл.

Адам рассмеялся, взял ложку и повернулся к своей соседке справа – по-прежнему привлекательная, но уже в годах, вдовствующая графиня Литтлхевен о чем-то спросила его.

Кэтрин же молча ела свой суп, в то время как миссис Хеншо и леди Литтлхевен целиком завладели вниманием своих соседей. Лорд Куиллсбери славился своими роскошными зваными ужинами, состоявшими из пяти блюд в сопровождении превосходных вин и портвейнов (к тому же эти трапезы не растягивались на несколько часов, как бывало на других приемах). Герцог Куиллсбери, не отличавшийся терпением, настоятельно требовал, чтобы каждое блюдо подавалось как можно скорее. Когда он устраивал званые ужины, в дом всегда приглашали дополнительную прислугу, чтобы все прошло гладко. Герцогу нравились дружеские беседы, но ему не хотелось часами сидеть за столом, слушая бесконечную болтовню некоторых дам.

Суповые тарелки вскоре убрали, и перед Кэтрин сразу же поставили небольшую тарелочку с маринованной свеклой и подслащенным инжиром. Миссис Хеншо, сидевшая прямо напротив нее, ухитрилась отвлечь внимание графа от вдовствующей графини. Он вежливо слушал историю из времен ее молодости – когда она совершила поездку в Шотландию и подверглась нападению разбойников. Но графу все же приходилось время от времени поглядывать на вдовствующую графиню.

После того как тарелки вновь опустели, а миссис Хеншо наконец-то умолкла, чтобы перевести дух, граф повернулся к Кэтрин и тихо проговорил:

– Должен заметить, мисс Райт, что это блюдо напомнило мне о вас.

Свет свечей отражался в его глазах, и она ощутила исходившее от них тепло, хотя слова графа приводили в недоумение. Многие джентльмены на разные лады восхищались ее красотой, ее нарядами, ее волосами, но никто из них никогда не упоминал о еде.

Наморщив носик, девушка сказала:

– Не припомню, чтобы меня когда-либо сравнивали с пищей, милорд. Хотелось бы знать, что вы имели в виду.

– На это прекрасное блюдо было приятно смотреть, как и на вас, мисс Райт. Проглотишь кусочек, и кажется, что он изумительно сладок, как и вы. А следующий может оказаться немного кислым, как случается с вами, когда вам не нравится, что я говорю. Иногда же я ощущал оба эти привкуса одновременно. И это было особенно восхитительно, как и вы.

Кэтрин заглянула графу в глаза и поняла, что он вовсе не льстил ей. Он действительно имел в виду то, что говорил. И было совершенно очевидно, что ее колкости нисколько его не задевали.

Внезапно щеки девушки вспыхнули жарким румянцем, и Кэтрин, чтобы хоть как-то противостоять внезапно охватившим ее чувствам, тихо рассмеялась и сказала:

– Вашим комплиментам не видно конца, не правда ли, милорд? И все же мне приятно, что угощение вам понравилось.

– Я очень доволен и угощением, и компанией, мисс Райт.

«И я тоже!» – промелькнуло у нее в голове.

Пока слуга в очередной раз убирал тарелки, Кэтрин, взяв свой бокал с вином, сделала глоточек и задумалась над словами графа.

– А что случилось с вашей ногой? – спросил лорд Грейхок, когда слуга отошел.

Кэтрин поставила бокал на стол и, взяв салфетку, поднесла ее к губам. Немного помедлив, ответила:

– Несчастный случай, милорд.

– Какого рода несчастный случай? – допытывался собеседник.

– Авария… с каретой, – пробормотала девушка, уставившись на мерцавшее перед ней пламя свечи.

– Это случилось недавно?

– Нет. – Кэтрин едва заметно покачала головой.

Внезапно она почувствовала себя ужасно неловко. Разумеется, она знала, что люди интересовались ее увечьем, и это было вполне естественно. Но этот граф… Ох, с ним все было по-другому. И, конечно же, он был из тех мужчин, которых она не могла не принимать всерьез…

– Это произошло давно?

– Да, милорд.

– Когда вы были ребенком?

– Да.

– Сколько вам было лет?

– Семь.

– Ваши ответы слишком кратки, – тихо заметил граф.

Кэтрин молча пожала плечами, по-прежнему глядя на мерцавший перед ней огонек, отражавшийся в бокале с вином.

– И вы не смотрите на меня, – добавил граф, еще больше понизив голос. – Вас все еще расстраивают разговоры об этом?

– Да, очень, – ответила девушка. И разве это могло не расстраивать? Ведь погибла вся ее семья. Погиб отец. А также мать и ребенок, которого та ждала. И погибли ее брат и две старшие сестры. Все они в одно мгновение ушли из ее жизни…

– С тех пор прошло больше двенадцати лет, – прошептала девушка. – Да, я понимаю, что это уже не должно меня беспокоить, но иногда мне вспоминается каждая деталь того происшествия – вспоминается так ясно, словно все это случилось вчера. И тогда мне приходится отгонять от себя подобные воспоминания.

– Я вас понимаю, – кивнул граф. – Как это произошло?

В этот момент слуга поставил перед Кэтрин блюдо с запеченной рыбой, окруженной нежными устрицами, и чувство близости, на мгновение возникшее между ними, было разрушено. Тяжело вздохнув, Кэтрин повернулась к собеседнику и внимательно посмотрела на него. «Удивительно… – думала она. – Почему я открылась перед ним, почему вообще что-то ему ответила?» И действительно, она ведь никогда ни с кем не говорила о том несчастном случае и о своей семье. Уже очень давно она обнаружила, что если не говорить о родных, если не пытаться вспоминать их, то боль становится не такой острой.

Снова вздохнув, девушка проговорила:

– Лорд Грейхок, скажите, а вам хотелось бы, чтобы я в беседе с вами задавала глубоко личные вопросы о вашем прошлом?

Граф вскинул брови и поерзал на стуле. Ее вопрос явно застал его врасплох, но все же он спокойно ответил:

– Нет, не могу сказать, что мне этого хотелось бы.

– Вот и я не хочу, чтобы вы меня расспрашивали. – Взяв вилку, Кэтрин вонзила ее в горячую рыбу.

– У меня создается впечатление, что вам нравится выдавать мне интересующие меня сведения маленькими порциями, – заметил граф.

– Ошибаетесь, милорд.

Какое-то время они ели молча, но в конце концов он спросил:

– А может, вы считаете меня назойливым или излишне любопытным?

– Излишне любопытным? – переспросила девушка. – Что ж, возможно. Хотя в данном случае любопытство представляется вполне простительным. Наверное, вам просто захотелось узнать, почему здоровая во всем остальном молодая леди вынуждена пользоваться при ходьбе тростью.

Граф молча кивнул, и Кэтрин, одарив его подобием улыбки, отправила в рот очередной кусочек рыбы.

– Нога была сломана? – спросил лорд Грейхок, подхватывая вилкой сразу двух устриц.

Да, сломана, причем дважды. Кэтрин могла бы сказать ему об этом, но она не любила говорить о своем увечье. Когда она наконец поправилась после второго перелома, то решила, что больше никогда не будет терзаться из-за ноги – пусть даже теперь-то стало окончательно ясно, что она уже не сможет бегать, прыгать и танцевать, как другие юные леди. И даже спускаясь и поднимаясь по лестнице, она проявляла предельную осторожность. Но с помощью своей верной трости Кэтрин могла вполне сносно ходить. Могла даже донести чашку чаю от буфета до обеденного стола, не расплескав ни капли.

Прожевав, девушка повернулась к графу и, смерив его недоверчивым взглядом, спросила:

– Разве я не сказала, что не хочу говорить о своем прошлом?

– Я подумал, что вы имели в виду несчастный случай, – с простодушной улыбкой ответил граф. – А сейчас я заговорил только о вашей ноге.

Кэтрин нахмурилась и пробурчала:

– Это одно и то же, и вы прекрасно об этом знаете. Так что не притворяйтесь.

– Я просто интересуюсь… – Лорд Грейхок пожал плечами.

«Мной или моим увечьем?» – подумала Кэтрин. Ей очень захотелось об этом спросить, но она сдеражалась.

Они надолго умолкли, а минут через пять Кэтрин взглянула на дядю и спросила, нравится ли ему ужин. Тот улыбнулся и утвердительно кивнул. А граф снова заговорил со вдовствующей графиней и миссис Хеншо.

Через некоторое время слуги вновь собрали пустые тарелки, после чего перед Кэтрин появился аппетитный кусок тушеной оленины в темном луковом соусе.

Откусив кусочек, Кэтрин посмотрела на лорда Грейхока, резавшего мясо. Ей очень понравилась сила, которую она заметила в его руках, когда он орудовал ножом и вилкой. И нравилось, что у него был такой здоровый аппетит.

Она едва успела съесть три кусочка, а его тарелка уже опустела. Кэтрин никогда не видела, чтобы кто-либо из ее знакомых джентльменов резал мясо с таким удовольствием, как граф Грейхок. Отложив нож и вилку, она сказала:

– Вы ели так, словно смертельно проголодались, милорд.

Он утер салфеткой губы и смущенно улыбнулся.

– При таком угощении, как это, мисс Райт, я и впрямь чувствую голод. Поверьте, это мясо – лучшее из всего, что мне довелось попробовать с тех пор, как я покинул Лондон. Надеюсь, вы извините мне недостаток манер.

– Знаете, милорд, мне очень понравилось наблюдать за вами, – с улыбкой ответила Кэтрин. – Вы ели с таким удовольствием…

Граф взглянул на ее тарелку.

– А вы едва коснулись своей порции.

– Ох, боюсь, это обычная история. К тому времени, как я съедаю суп, овощи, фрукты и рыбу, у меня уже не остается места для главного блюда ужина и для десерта.

Граф с пониманием кивнул и тут же спросил:

– А что будет сегодня на десерт?

– Хлебный пудинг с инжиром.

– Жду с нетерпением, – отозвался граф.

Кэтрин взглянула на свою тарелку и, не подумав, спросила:

– Хотите прикончить мою оленину?

Лорд Грейхок в удивлении вскинул брови.

– А удобно ли обмениваться тарелками на званом ужине у вашего дяди?

Кэтрин поджала губы.

– Нет-нет, конечно же, нет. Даже не знаю, почему я спросила… Как странно…

Тут граф оглядел стол и тихо проговорил:

– Все заняты разговорами, – в голосе его появились озорные нотки, – так что не думаю, что кто-нибудь что-либо заметит.

Кэтрин задумалась. Сколько она себя помнила, ей никогда не доводилось совершать постыдных поступков за столом у своего дяди. Однако же… Отбросив здравый смысл, она вдруг выпалила:

– Тогда давайте сделаем это!

Они одновременно подняли свои тарелки. Кэтрин первая схватила тарелку соседа, и все пока что шло хорошо. Но затем, когда граф взялся за тарелку девушки, его пальцы легли поверх ее руки – и оба замерли, держась за тарелку Кэтрин. От этого прикосновения пульс ее участился, груди напряглись, а по телу вновь пробежали мурашки. Девушка затрепетала, и у нее перехватило дыхание. Она попыталась отвести от графа взгляд, но, казалось, какая-то магическая сила заворожила ее, заставляя смотреть в его непостижимые глаза.

А потом она вдруг почувствовала, что он также был потрясен тем, что возникло между ними от этого случайного соприкосновения их рук. Наконец граф взял у нее тарелку, и его пальцы медленно скользнули по тыльной стороне ее ладони.

А в следующее мгновение Кэтрин вдруг заметила, что миссис Хеншо, широко раскрыв глаза, таращилась на нее с раскрытым ртом. Взглянув на дядю, девушка увидела ту же картину. И не было ни малейших сомнений: если бы она сейчас посмотрела на вдовствующую графиню Литтлхевен, то увидела бы такое же искаженное ужасом лицо. Да-да, ее совершенно недопустимое поведение за столом было замечено!