Читать книгу Час кота. Роман в стихах - Амита Деви - Страница 2

Это история про дорогих меховиков,

Лучших в породе прекрасных котов.

Отвага прославила их на века —

Любителей сливочек и молока!

Непременно врагов своих надобно знать,

Это крыс и мышей бесконечная рать.

С ними войны ведутся, и края им нет,

Но не только об этом наш славный сюжет.

В этой саге история знатной семьи

И характеры каждого из бриллиантов.

Мой язык не захочет назвать их зверьми,

Даже самые зверские банды.

Например, предводитель стаи Франциск:

Был потерянным, с битою нижней губой.

А теперь редкий мимо пройдет публицист

Мимо жизни его золотой.

Его подвиги – просто пример для котят,

Тем, что сладко под боком у мамочки спят.

Френк достойно простился тогда с нищетой,

Он историй и баек бессменный герой,

Да к тому же один из известных владык

Меценатов, рестораторов сети «Мистер Милк».

Эта сеть хороша, пусть слегка дорога,

Для потребителей сливочек и молока.

Иногда Френку хочется дуть валерьянку.

Он отчаянно ищет в ней утешение.

А законом клейменную, кошачью травку

Часто ест он в притворном неведении.

Славным этим местечкам он отец и оплот,

Но давно постоянно он здесь не живет:

Френк снегов натерпелся и стал к ним ленив,

Кто не знает, я расскажу про его котосрыв.

Но чуть позже, сейчас речь о друге его,

Помогающем Френку продавать молоко.

Представляю шотладца – вислоухого Боню.

Он за прибылью бдит и свою знает долю.

Бонифаций, однако, мышей обожает.

Что он делает с ними? Полагаю – съедает.

Я на камеру в деле как-то Боню поймал,

Но из этого вышел ненужный скандал.

Так что лучше в сторонку я отойду,

Прогуляюсь да постик еще соберу.

Ну, а Боня расскажет вам сам о себе,

Лучшей авторской речи не найти вам нигде:

«Меня Боней зовут уже много денечков,

Но я – Бонифаций, а не ангелочек!

За милю учую крысиный я писк,

Им острые когти мои – лучший приз!

Гроза мышей, разрушитель нор крысьих,

Я – кот действительно бескомпромиссный!

Хоть оды поют мне и носят подарки,

Я держу неподкупности чистую марку.

Я могу это снова и снова сказать:

Им шанс лишь на то, чтоб скорей убежать!

Но, раз верят несчастные в подкуп, увы,

Такая вина нам терзает умы.

Я был бы смешон, потакая их злу.

Не годен позорному я ремеслу…

Мои слабости знает лишь только одна

Дама сердца. Лишь ей эта честь отдана.

Сабина! Прекрасная котоледи моя!

Ее желтые глазки синим цветом горят.

Пленила меня ее гладкая шерсть!

Достоинств Сабины мне не перечесть!

Я песни пою, потерял даже сон…

Меня поймет всякий, кто тоже влюблен.

Искал я дорогу к любимой своей,

Когда же нашел, встал у прочных дверей…

Стрелою сердечной навеки сраженный,

Я песни пою ей – высокородной

Шотландке, поющей на сцене хиты.

Я сам вислоухий, но боюсь с ней на ты.

Я большой генерал только в войске своем

И побежденный, когда безответно влюблен.

Но дух мой не сломлен, я точно герой

И властвую крепко над мышиной толпой.

Ну, да, я звезда, что мне скромно молчать?

Вон, они снова идут – побежденная рать.

Клыков моих острых снимая печать…

Там, где Бонифаций, мышам не бывать!»

Так Боня сказал и усами сверкнул

И гибкую спину лениво прогнул;

Любовно когтями по двери провел

Да важно уселся на праздничный стол.

А я – не забудьте мое ремесло

Фиксирую камерой все, что пришло.

Зашли к нему мыши на новый поклон…

Что-то с камерой… Ага, вот, теперь диктофон.

Мыши выстроились в ряд и смиренно поют,

Ну, а крысы с фалангов решения ждут.

Все они на поклон да с подарками к Боне

И поют: «Жил когда-то в проспекте Кедровом

Царь окрестный, на войны с мышами готовый.

Где ж бывал ты, великий, в последние годы?

Неужели нельзя нам теперь в хороводы?!

И на свалках нам жить после этого снова?

Ведь вернулся нечаянно страшный наш враг,

Нашей жизни привольной источник иссяк!

Сколько б не было мира – кто-то все же придет,

Посильнее и злее, и дом наш сожжет.

Боня, не кусай нас! О нет, не кусай!

Съешь лучше кашу, запей молоком…

Неужели разрушишь мышиный наш рай,

Сверкая своим острым клыком?!»

Друзья, я не мог это долго смотреть!

Но, казалось, мышам все хотелось пропеть…

Я глупо гадал, безмолвный статист,

Забывши, однако, что я – журналист!

И в драме, которую мне не передать,

Я не участвовал! Вот, с места не встать!

Я забыл рассказать, что Бонифаций силен

И жесток, когда безответно влюблен.

Теперь моя речь о Сабине красотке:

Она обладает манящей походкой,

Глаза янтарем драгоценным сияют,

Коты же свой разум при встрече теряют!

Но у Сабины, о боги, одна только страсть —

Демонстрировать публике вокал свой и пасть.

Какие шедевры, ах, она выдает

Под полной луною всю ночь напролет!

Ее нежный голос все знают в округе.

Послушайте, если увяли от скуки!

Но, чтобы поверили мне вы, друзья,

Я все записал, ничего не тая.

И я эксклюзивен – вам все ж пригодится,

Возможно, порыв нашей местной певицы.

Пройдите по ссылке. Нет, нет, там не чтиво,

А первая песня прекрасной Сабины:

«…Отчего же все так?! Я красива вполне,

И ума, и души у меня предостаточно.

Одиноко пою песни дальней луне,

Все питая свой имидж загадочный.

Мое сердце пылает огнем и тоской,

Кто поможет унять сей пожар?

Я хочу быть любимой, а не котосвятой!

Где мой кот?! Ар, ар, ар, ар, ар, ар!?

Очень быстро мои девичьи годы летят,

Хорошо, что морщин у нас нет…

А вокруг грубияны и нахалы царят,

Мне же нужен игривый эстет.

Для чего моих глаз бесподобный янтарь,

Почему мне непросто быть похожей на всех?

Да, я стала певицей, и это успех.

Ну, а как же любовь, ар, ар, ар?!»

Я забылся от слез, терся бархатной лапкой,

Промочивши насквозь сапоги и перчатки…

Моя камера отказалась ее вопли снимать —

До любви, как до Луны, не достать.

Женихов идеальных нет в городе нашем.

Я хочу распрощаться с таким репортажем!

Но я в корне иной предоставлю сюжет:

Для сестрички Сабины преград в любви нет.

Вот – Саманта, красотка в шотландских мехах

Дорогих, безупречных и неповторимых!

С ярким, алым огнем в своих синих глазах

Любит сильно сама и – представьте – любима!

Если только не лжет ее профиль в сетях,

С ней удача всегда, а не только на днях.

Если это не вздор, не шальной фотошоп,

То завидовать ей обречен всякий кот.

Это знают не все, но успела Саманта

И влюбиться, и свадьбу отжечь по-господски.

Не снимает она до сих пор те бриллианты,

Что тогда заплели ей в прическу.

Солнце жарит весной с крыши снег индевелый,

А любовь и взаимность уготованы смелым.

Так Барон все ж добился лапки нашей графини

И увез на моря на своей бригантине.

Долго ль, мало ли – нам не совсем все известно,

Но Барон поступил в оконцовке нечестно

И исчез, словно текст под командой delete,

Вероятно, отправившись в долгий ретрит.

И красотку жену с четырьмя сорванцами,

Он оставил одних проживать на Багамах.

К его чести нам надо все же правду учесть:

Он оставил им денег, сколько нам и не счесть.

Эти дети росли без отца и вниманья:

Так положенных им иногда и кусков.

Их растила лишь мать, а в ее воспитании

Было главное, чтоб был здоров.

Это все на фасаде, кто осмелится дать

На широкий обзор скрупулезный отчет,

Что есть в жизни кошачьей незаметная часть,

И она-то как раз и скребет!

Но не будем о грустном – интерфейс пока цел,

И нам не о чем, правда, коллеги, гадать!

Я ж проездом там был и случайно успел

Верно, лучшую часть вам заснять.

Этой бурной весной родились дети их.

В Котограмм пока фото их нет,

Но уверен – породы красивейший штрих

Украшает Самантин декрет.

Она – фотомодель, ее сториз – огонь!

Вот, по ссылке пройдите! Вот, здесь!

Ее мужем был знатный британец Барон,

Украшающий золотом шерсть.

Он ей пишет порою признанья в лс,

Все ж надеясь ответ прочитать.

Но, увы! Не бывает спонтанных чудес,

Обречен наш Барон тосковать…

Но! Оставим фантазий и домыслов сплин,

Я не прихвостень желтых страниц.

Все вы можете в Котсте спокойно найти.

Я же спец из-за толстых кулис.

Я пытался изучить его месяцев шесть,

Но узнал лишь, что он программист.

И что дом у Екота у него где-то есть,

И что ходит к нему массажист.

Это все, что изволил он в паблик снести,

Остальное – под грифом «секретно».

Ну, а как мог иначе барон из IT,

Бывший, в сущности, пнем кабинетным?

Эта скрытность понятна в социальных сетях

Для парней в золоченых и толстых цепях:

Им свой вид и престиж уронить невозможно

Лишним звуком и фразою неосторожной.

Я вернусь к нему позже, мне представиться надо:

Я – писатель, мое каждое слово – цитата.

И журналистика – хобби мое от когтей!

Я писал ежедневно и до котстосетей.

Лишь порой загляну я на чужой огонек,

Натыкаясь на милое фото и блог.

Я живу одиноко, но я не фаталист.

Жизнь – широкое поле, а я в нем турист»

Так вещал мистер Белый на странице Вкотакте.

Не вступая ни с кем в политический брак,

Избегая умело все союзы и партии,

Был одним из свободных писак.

А когда получил приглашение первое

Продвигать на страницах политику мэра,

Отказался бесстрашно. Он бессмертный, наверное,

Или вовсе не белый, а серый.

Он писал лишь обзоры путешествий персон

Знаменитых богатством иль духом,

Иль талантом с тележку и огромный вагон,

Да красавиц, сверкающих пухом.

От политики, как от коллекторских ям,

Он бежал. Будто Лот из Гоморры,

Избегал он массовок и был враг новостям

Да пиару всей мэрской конторы.

От того, видно, стал он врагом и не зря —

Ведь «ничейность» любого объекта

Оказаться легко может, даже зазря,

В мерзком статусе иноагента.

Но, примкнувши к своим, он себя бы сберег.

А так слухи ползли, быстро множась:

Что в недавней рыбалке Белый чащу поджог,

От паров винных только опомнясь.

Что разбил он очки леснику в этот день

И ружье отобрал злым обманом,

Притворившись, что он здесь лесной бизнесмен —

Так же ловит сейчас хулиганов.

Дале слухи ползли, что он садит табак,

Да не только, хоть сам и не курит.

Кто-то в чатах писал, что у Белого мак

В огороде среди прочей дури.

И неясно, куда бы все сплетни стекали,

Если б сам он, спустя две недели,

Не явился – весь в мыле, будто только педали

Открутил по полям еле-еле.

Те, кто спит с телефоном и над ним вечно бдит,

Все ж успели трансляцию видеть.

Белый начал без пафоса вдруг говорить

И без масляных в голосе нитей:

«Извините, друзья, что пропал из сети —

Я по важному делу был должен уйти.

Мои невинные шалости стали невыносимы

Для законников – ими теперь я гонимый.

Я искал адвоката, чтобы честь отстоять,

Но из них ни один мне не стал отвечать!

Если б знали вы, что происходит отныне

В самом главном, известном котомагазине!

Там крадут молоко, сливки, тонны сметаны!

И я вычислил мерзких воров атамана.

Но, как только решил я улики собрать,

Я был вынужден в ужасе заднюю дать.

На меня кто-то хочет закон натравить!

Я не трус, друзья, но сейчас страшно жить!

Мой аккаунт попробуют, видно, взломать.

Я исчезну, друзья. Ну, не надо рыдать!

Я вам весточку вышлю, как только смогу.

А теперь извините – я все же бегу…»