Читать книгу Час кота. Роман в стихах - Амита Деви - Страница 3

Куда бы не примкнули все мечты и ожидания —

Один им берег уготован. Пусть банально так,

Но очевидно, что успех и в жизни процветание

Отвешены заранее, как, впрочем, горький шлак.

Для бытия в наличности достойной, нет, прекрасной

Не нужен вам диплом: кидайте в наполнитель брак,

Чем после диссертации стоять за кассой красной,

Обслуживая день и ночь неграмотных зевак.

Довольно быть дельцом, корову дойную приладив

На личный кошелек и взятки вовремя давать.

А лучше членом быть, а не актером клоунады,

И самому в политике свой интерес искать.

А если повезло вам, и наследство получили —

Не растеряйтесь, дайте капиталу должный ход!

Тогда, быть может, как и Френк, вы обретете силу,

Хотя, по правде, он из тех, кто напрягал хребет.

Он старой гвардии оплот и флагман новых дел.

Трудился в поте, часто шерсть клочьми с него летела.

Зато, на зависть многим, он действительно успел

Создать успешный бизнес и растил его умело.

И вправе был котяра в нежном, золотом песочке,

Своих трудов великих сливки сладкие снимая,

Безвылазно торчать да со своей любимой дочкой

И внуками вкушать всю прелесть дорогого рая.

Бывало, вспомнит Френк деньки былые, и сверкают

Тогда его глаза от многих памятных ночей…

А звезды от его рассказов тихо догорают,

Стекая при рассвете в синий край других морей…

***

И книги он начал читать лишь недавно —

По юным и зрелым годам все не к спеху

Читать по верхушкам крутые романы

Для чьей лишь неясно потехи.

Поэтому, все фолианты сложивши

В далекий сундук (в актуальный запрос),

Ему обозначенный разве что свыше,

Франциск дневничок свой принес.

Под голову, вместо подушки, он вправил

Его, как обычно, но ручку достал.

Такою сонливостью в ухо вдруг дало,

Лишь чудом он не задремал.

«Есть только одно для меня молоко,

Но по времени оно от меня так далеко…», —

Толстый кот, растянувшись на пляже, сказал.

Между делом он часто зевал.

Если б сон не пытался его одолеть,

Он, возможно, сказал бы достойную речь.

Или даже сподвигся бы спеть,

Чтобы пляжных красоток развлечь.

Только Френк обожал больше спать, а вокал

Для кастратов забытый, увы, ритуал!

Все бы было, как в сказке, если б только не но —

Проказники были с ним не заодно!

Тут внучата опять перед ним подрались.

Да под хвост ведь не отдых, а целая жизнь!

Френки долго терпел их возню на песке,

Только стал вдруг трамплином в последнем прыжке.

Уязвленная гордость пронзила его —

Разве можно над ним так скакать?

Призывая кошачьих и прочих богов,

Он пытался в отель убежать.

Но внучата визжали, катаясь клубком —

Сложно в мире им жить вчетвером.

– Оставь мне свой плешивый тонкий хвост,

Чтоб за него хватить, а не за нос! —

Победоносно Дарк проговорил

И снова треснул брата что есть сил.

А Мистику досталось по глазам,

Но он и сам дал волю всем когтям.

Теона с Персиком альянсом своим грозным

Разбили братца Дарка с мордой плоской.

– Ай, ухо! Черт»! – воскликнул Мистик, – Эй,

Ты ухо мне дерешь, уйди скорей!

Не то я прокушу тебе все лапки!!!

– А ну-ка, наведу я щас порядки, —

Франциск внучат сейчас же разделил,

Укусами их охлаждая пыл.

Усы пригладил, начиная речь

Почесыванием ушей и плеч.

– Ну, что не поделили вы, засранцы?!

К чему вам море, пляж, еда и танцы?

На старой даче, в прелых лопухах

Вам место быть, пока я не зачах

От бесконечных визгов и боев…

Я потерять свой отдых не готов!

А я терплю возню и детский шум!

С собой вас взявши, потерял я ум!!!

Где воспитание у вас, породы стать?!

Я вынужден вас матери отдать.

Вот только завершит она все спа,

Я вас верну, нисколько не скорбя!

Дерутся из-за мелочи какой-то…

А ну-ка, свои мордочки умойте!

И шерсть пригладьте… ну и сорванцы…

Пойду, куплю вам котоледенцы!

(И будьте теми, кем вы рождены —

Элитой и фасадом всей страны!)

Пристыженные внуки замолчали

И каждый, фыркнув, нос свой повернул

На, в дымке исчезающие, дали

Да раковин морских прибрежный гул.

Френк воротился; и все было славно,

Только дети от скуки заныли опять.

Вечерело стремительно, ну, а Саманта

Продолжала все так же гулять.

И тогда Френк смирился, что вечер

Все равно он потомкам отдаст.

Валерьянку достал из аптечки

Пару раз уже точно за час.

– Расскажи, деда, нам про былое!

Как ты жил? И богатым как стал?

Правда ль, дело свое золотое

Ты геройским трудом основал?

Расскажи, что за место такое

Под названием «Magic of milk»?

В Мургле пишут – там все дорогое,

А на входе стоит грозный сфинкс

Высотой с эту лодку с тунцами…

Ну, пожалуйста, нам расскажи!!!

Мы хотели спросить нашу маму,

А у ней только – лапки лижи…

Этим хитрым котятам давно было ясно,

Что их дед с удовольствием старый рассказ,

Им поведает, словно и не был он часто

Им предложен почти всякий раз

Вместо нудных уроков, им не нужных нисколько,

И взамен колыбельных, услаждающих слух…

Потому что про юность не расскажешь коротким

Вечерком – кто-то спит, кто-то глух…

Вот и ширился этот сюжет, и в деталях

Каждый слушатель знал, где и что, и почем.

Но, однако ж, не в силах уйти с сериала,

Слушал Френка и все об одном.

У него это гордость за свои магазины

И за бары, влекущие деньги к нему.

Начинал он вещать иногда с середины,

А порою сползал в старину.

И о многом, о многом он поведал, как в трансе,

Благодарным ушам, даже левым вполне,

И порою такие давал всем сеансы,

Если, к счастью, был не в бодуне.

Собирал он и здесь, на элитном курорте,

Почитателей всех своих явных талантов.

И тянулись к нему разномастные морды

За уловом словесных бриллиантов.

Он был мастер пилить среди волн Мнемозины,

Щедро льющей ему, через время и мир,

Бесконечные сториз против пошлой рутины,

Затянувшей и жизнь, и эфир.

В этот раз, повинуясь внучатам охотно,

Да, к тому же, предание ново, свежо.

– Хорошо, но сидите спокойно, тихонько.

Это бар самых лучших и знатных котов!

И мурлыкать он начал, когти тихо пуская.

Он смотрел на закат и свой собственный гимн

Он запел, ложь и факты привычно сплетая,

Но лишь этим так всеми любим:

«Смотрите сюда – куда идет весь народ!

На этом доме нарисован самый лучший кот!

На крыше – голова кота богатого,

Что денежки всегда гребет лопатою.

Сияют глазки – окна, на парадной – швейцар,

Вокруг то мур, то мяу или ар-ар-ар-ар.

Но! В этом баре, уверяю, есть фейс-контроль:

Туда зайти захочешь – быть красавцем изволь!

И туда запрещен вход собакам и крысам,

Крылатым, клювастым, ползучим и склизким.

Это бар для котов, их подружек и жен,

Заглянувших на party в наш которайон.

Им и славится город великий Екот,

Привлекающий самый счастливый народ.

Запах денег и мяты будоражит нас всех.

Начиная с заката, начищаем мы мех

И идем в этот бар – средоточие благ,

И завистливо вслед нам глядит молодняк.

А на входе сфинксяра сверкает глазами,

Он следит за законом и за паспортами.

А когда он пропустит вас в славный эдем,

Захотите остаться вы там насовсем!

Нет терпения описывать ассортимент!

Иногда там присутствует сам президент.

Важный Френк скромно ходит средь ярких гостей.

Все клиенты пришли к нему из соцсетей.

За витражными стенами аэродром

Восхитительных блюд, сей украсивших дом.

Здесь певицы о мясе прекрасном поют

И с гостями вкуснейшие сливочки пьют,

Нежным муссом молочным свой пачкая мех,

И едят заодно, и играют для всех.

Если вы на диете, вам нальют молоко.

Ведь в «Magic of milk» оно льется рекой!

Ну, а если калории шлете вы смело,

Нашпигуйте тунцом свое рыхлое тело!

Разноцветные блики в пус-кафе устраняют

Одиноким – их статус, ну а парочкам – грусть…

Этот мир черно-белым порою бывает,

Отравляя приличным котам жизни вкус.

В деле часто помехи и большими трудами

Добывается корм – он недешев теперь!

И поэтому, гости, добро пожаловать!

Опрокиньте за наше здоровье фужер!

Этот бар – ваша пристань от нелегких трудов.

Молоко здесь не козье и не коров.

Редкий, ценный продукт не найдете нигде,

Без дешевых добавок в повседневной еде.

Молоко лучших кошек предлагаем мы вам,

Дайте шанс своим брошенным в детстве мечтам!

Лишь они срокам годности неистребимы

И годам, искривившим лопатки и спины.

Но! Скрывая мечты и кумиров алкая,

И желаний паскудных, утомляющих дух,

Предает кот себя, не себя утверждая!

И теряет природный свой нюх.

В этом месте, не скрою, высокие цены,

Но не выше, чем радость от встречи с собой!

Я вам кланяюсь, леди и джентльмены!

И всегда рядом с вами душой!»

У Франциска от песни завернулись усы,

Хвост раздулся шатром, и хребет распушился.

Теплый ветер таскал аромат колбасы,

Он поэтому остановился.

Все же мог он и больше о тонкостях дела

Говорить, но на все нужен лад.

В этих юных хвостах уже, впрочем, осело,

Что их дед меценат и магнат.

Вот, к примеру, он строил больницы и пункты,

Где лечил своих бывших клиентов.

А еще он спонсировал три института,

Помогал должникам в алиментах.

Кто не знал его дом, тот проездом, видать,

Проскочил по залетной путевке —

Не лечился у местных, в банк не шел занимать,

В ВУЗ не шел за своей дрессировкой.

Ну, а кто бы не стал так активно творить,

Если б деньги нагреб – пусть правдиво?

Им не в сейфе бездонном полагается жить,

А работать – и лучше красиво.

Френк все знал наперед и проекты свои

Обналичивал, с планом сверяясь.

Вечерело. Все так же сидели они,

Утомленные, сонные малость.

А когда все носами в тишине заклевали,

Наш Франциск свой достал телефон.

В новостях неизменно о Covid писали…

…Вот на первых страницах Барон

Из знакомого места… так ведь это же там!

Протирает глаза наш толстяк.

Но для верности тут же полез в Котограмм,

Где вел блог золотой холостяк.

Но скупые автографы были стары,

Нафталиновым духом аккаунт пропах.

И баронской любимой веселой игры

Он не видел, хотя был в очках.

На Котбуке Барон был хотя бы вчера.

Хватал Маздой своей дорогой,

Вот он ест витамины и жбан имбиря

Вместе с кошечкою молодой.

На фасаде все в норме, отчего же земляк

Обвиняется в глупом деянии,

Что покинул без пропуска свой особняк

Да без маски, спеша на свидание?

Вот дела! Подивился Франциск и уснул.

Да и внуки сопели давненько.

А во сне он впустил журналистов в свой пул,

Прорядивши их строй хорошенько.

А еще он увидел, как Рыжий скребет

Самый лучший ковер в его баре;

Что котовника полон его огород,

Что украли его мемуары…

Вот тогда сон сбежал от Франциска в туман,

Что клубился над гладью морскою…

Тонким запахом крался в заутрю шафран,

Разбавляя себя тишиною.

Завтрак был далеко – пять часов до него,

То же время между домом и здесь.

Как же пьют сейчас сливки там и молоко?

Выметают ли лишнюю шерсть?

Френк одернул себя – что за мысли пошли?!

Только ночью их трудно прогнать…

Вдруг он вспомнил, что плохо упрятал рубли.

Вдруг в его заберутся кровать?

Тут же дернул себя нервным, кратким смешком —

Невозможны такие события.

Капитал он хранил, как все, за рубежом,

Да и золото, потом добытое.

Только все же душком потянуло слегка,

Будто новость ареста Барона

Стала вестником зла, но лишь исподтишка,

Просочившейся из-за кордона.

Пот пробился сквозь толстую шубу его.

Понял Френк, что загнал его стресс

И решил, что проверить хозяйство свое

Он не сможет, торча глупо здесь.

Но границы закрыты, самолеты стоят.

Он давно бы вернулся домой.

Карантинные меры повсеместно царят,

Даже Мургл, похоже, больной.

Пандемию и войны – все пихает в айпад

И следит, чтоб ты дома сидел,

И качал ГМО в свой жиреющий зад,

И от глупых ток-шоу сдурел.

Да, вселенной хвала – связь почти что всегда,

И директор сети шлет отчет.

Но последний звонок был позавчера.

Отчего Боня цифры не шлет?

Бонифаций пропал из сети день назад,

В то же время исчез и Барон.

Рестораны закрыты, заколочен фасад

Да убытков уже на миллион!

Френк немного лишь знал, потому что нанял

Журналиста знакомого рыть.

Только Белый, к несчастью, так же быстро пропал,

Наш магнат хотел плакать и выть.

Заключенный на острове, как другие коты,

Он спокойно не мог отдыхать.

И тогда, как другие лизали хвосты,

Продолжал ежечасно гадать:

Все ли с бизнесом будет хорошо или нет?

И когда он домой полетит?

Так и встретил котяра прибрежный рассвет,

Сожалея за весь общепит.

Набрели думы Френку, как изжога в пути!

Ожидание в тягость, ах и увы!

Праздник отдыха сердце не греет давно,

Ведь тревожится в страхах оно.

В прошлом были, конечно, лихие деньки,

Но он с честью их все проходил!

Пусть порою пиджак раздирали в клочки,

Каждый миг приключенье таил

Или встречу, как было однажды весной,

Ночью теплой, при полной луне.

На посту, перед баром, был задержан хромой

Белый кот в старомодном пенсне.

Все, казалось, закончится прямо сейчас —

Странный гость явно был не формат…

Только Белый был мастер пылить всякий глаз

И бесед утонченных фанат.

Сердце Френку топила очевидная лесть,

Смазан медом был каждый пассаж.

И уже не казалась бедной белая шерсть…

Этот Белый писал репортаж!

Комплименты даря, журналист успевал

Делать видео, наглый прохвост…

И случайно, наверно, он здесь всем показал

Им заснятый когда-то курьез

С неким Рыжим. Но! Молодость, право, грешна!

Да и цвет этот часто провоцирует всех.

– Этот опыт принес и проблем, и ума.

Он закончил тогда политех.

– Да, я знаю, – ответил Франциск, —

Ты писал? Уважаю! Твой стиль близок мне.

Я бы точно за это тебе выдал приз.

Ну, а сам ты не был на столе?

– Да не я ведь едал! – заворчал журналист. —

Уж не кажется ль вам с высоты

Ваших лет, что я – ловкий и рыжий артист,

Крашусь в беленький для чистоты?

Не я выбирал мне соседа в те годы.

Селили студентов, нас, в кучу одну.

И часто бывало, что между породными

Пихали и сор, и шпану.

Мне нечем в своей родословной гордиться,

Лишь папа и мама – лингвисты.

По конкурсу шел я и с совестью чистой

В бюджете был на журналиста.

Других было много, но в комнате нашей

Один беспризорник прибился.

И тут же прославился пакостной кражей,

Чем честью своей расплатился!

И Белый опять перечислил подробно

Все факты минувшего времени в Лету…

Франциск вспоминал его тоже охотно,

Особенно баечку яркую эту:

«Сложились однажды у нас времена:

Нас было так много, что не перечесть.

А трапеза наша была так скудна!

Да… И порой было нечего есть.

Закончились сливки и корм дорогой,

Мы стали питаться непонятной едой.

Я долго держался! Страдал больше всех!

А ты, Эрик Рыжий, запачкал свой мех!

Клянусь! Я держался и был молодцом,

А кто-то не склонен быть честным лицом!

Мы всерьез обсуждали его воровство.

Порою он вел себя, как существо,

Которому двери и окна – пустяк.

Он мог разодрать самый жесткий косяк.

На нем очень крепко бесстыдник сидел,

Нам всем не казалось – он явно сдурел!

Но дальше что было, ни капли не вру!

Говорит: «Веришь, Белый, я тут отопру!»

И тут же передними ручку нажал,

А задними дверь по привычке держал.

И она поддалась! Вот, на кухне шустряк:

Сосиски терзает пушистый маньяк!

Я был голоден! Но, право, к нему не пошел!

И он в одиночку их лихо уплел…

Мой гнев не унял его дикую прыть…»

– О, мистер Белый, могу ли спросить,

Вы все записали? Я прав или нет?

Не бойтесь в Котьюбе озвучить сюжет,

Лишь теги продумайте, впрочем, вы – ас,

Пишите, пишите… на благо всех нас.

– Кстати, снимок гуляет сейчас в соцсетях,

Как висит он с сосиской в зубах на дверях! —

Вставил лепту известный британец Барон.

Он смеялся, и вторили ему в унисон

Бенгал Бемеве да подружка его,

Оголившая в породистых пятнах брюшко.

Мистер Белый тактично убрал объектив,

А потом попросил принести молоко.

Ожидали иные, что он даст эксклюзив,

Но он в мыслях ушел далеко-далеко.

Он сидел – странный гость, среди шума один,

Иногда протирая подбитый смартфон.

– Не похоже, что Белый – простой семьянин, —

Френку в ухо шепнул компаньон.

Бонифаций был прав как всегда. Френк молчал.

Ни к чему журналиста без дела тревожить.

Да и творческий, право, его потенциал

При желании мог он спокойно умножить…

…Старый Френк все не спал, вспоминая дела

И предания той старины… Утро шло,

А бессонница в позднее утро стекла

Да в прибрежный песок золотой.