Читать книгу Сказки о рае - Амур Гавайский - Страница 3

В довольно тесном и холодном помещении для обвиняемых в здании королевского суда Тимпу, княжество Бутан, сидел человек, с одного взгляда на которого было очевидно, что в прошлой жизни он был львом: очень широкий и крупный, особенно в плечах, хотя не такой уж и высокий. Большая голова с гривой пепельных вьющихся волос, коротко остриженная борода, перебитый в молодости нос, арбузообразные колени, коротковатые руки, покрытые рыжей волоснёй.

Человек сидел за хлипким шатающимся столом, на котором было разбросано множество бумаг и словарей, свежезаляпанных потом, и сопел. Звали человека Василием Серёдкиным, был он арестован недавно, неделю назад. Потел Серёдкин практически всегда.

В обвинительном акте, переведённом для его удобства на английский, значились: нелегальное пребывание в княжестве Бутан, сопротивление при аресте, попытка проникнуть в закрытую для туристов зону, а именно высокогорный монастырь Тактшанг – Тигриное Гнездо, а также курение в общественных местах.

Василий отказался от услуг адвоката и пытался сейчас выучить своё «Defense Motion» («Заявление защиты»), которое начиналось так: «Дорогие мои бутанцы, сёстры и братья по Друкпа Кагью…»

В помещение вошли двое щуплых полицейских, чтобы надеть на него наручники и ввести в зал суда; дело «People of Bhutan vs. Серёдкин» было готово к слушанию.

– Ну чо, ребята, пора? – обратился Василий к полицейским по-русски и стал сгребать свои бумаги в рваный пластиковый пакет. Полицейские вежливо ожидали.

Василий, наконец, закончил и, увидев наручники, вытянул вперёд руки, но они оказались узковаты для его лап и не защёлкивались, что привело полицейских в некоторое замешательство.

– Сорри, – извинился Василий и покраснел – может, просто накинуть сверху? Издали-то не заметно, – предложил он полицейским опять же по-русски.

Полицейские, в свою очередь, виновато улыбнулись и куда-то вышли, правда, вскоре вернулись с мотком красной верёвки.

– Вот это подойдёт! – обрадовался Василий.

В просторном и довольно холодном помещении суда, украшенном портретами членов королевской семьи и самого короля, его величества Джигми Сигаэ Вангчак, собралось всего несколько человек, что в какой-то степени разочаровало Василия: он почему-то ожидал увидеть полный зал, репортёров и всё такое. Тем не менее, он дружески поприветствовал своего следователя Льяху Нганья, увидев его сидящим в первом ряду:

– Как дела, Лёха?

– Хорошо, – тут же отозвался следователь по-русски и весело улыбнулся.

В зале также находился служащий королевской прокуратуры, одетый по-европейски, знакомая Василию переводчица, которую он тоже поприветствовал (Таши Делек, хорошая моя) и даже потряс верёвками, а также несколько полицейских чинов и, видимо, стенографистка в национальной одежде.

Все уселись и стали ждать. Минут через десять в зале показался ещё один полицейский и приказал всем встать, затем в зал вошёл сам судья, господин Мадхукар Дхарма Гамжер – невысокий сухопарый старик, одетый в пурпурную с бордовым тогу; его сопровождал немолодой ассистент и секретарь суда, которого Василий, кажется, видел раньше.

Официальная часть прошла довольно быстро: сначала – присяга, затем представитель прокуратуры зачитал обвинительное заключение на языке Дзонгха, а потом, как договорились заранее, – на английском.

Затем наступила очередь Василия.

Двое полицейских подвели его к подиуму и помогли с пластиковым пакетом, в котором лежали его бумаги.

Василий отёр пот со лба, откашлялся в верёвки и, опершись обеими руками на столешницу подиума, отчего она заунывно заскрипела, начал свою речь:

«Дорогие мои бутанцы, братья и сёстры по Другпа Кагью! – Василий сделал паузу и дал возможность переводчице зачитать его текст по-английски. – Перед вами не преступник, не турист, а русский буддист-паломник, автор трактата „Пофигизм, Живая Ветвь Русского Буддизма“, напечатанного дважды под разными названиями на литературном сайте „Litprom.ru“ (пауза, многозначительный взгляд), причём паломник, жаждущий, как и всё живое в этом мире, мудрости и просветления… (пауза для перевода).

Не прошло и трёх месяцев с того памятного дня, когда я тихим осенним утром сидел в своей автомастерской в городе Лодейное Поле в состоянии довольно глубокой медитации. Передо мной лежала рукопись с записями Жени Конгви, которому посчастливилось стать учеником ученика великого ламы Джейду Дхарма Гиамтсхо, и две бутылки водки „Тайга“… (пауза для перевода).

Не переставая медитировать, я налил себе полстакана и прочёл мою любимую молитву: „Пусть все живые существа, двигающиеся и находящиеся в покое, высокие и низкие, грязные и чистые, видимые и невидимые, находящиеся близко или далеко, уже рождённые и готовые к рожденью, будут счастливы в сердце своём“ (пауза).

Затем выпил, но нечто странное вывело меня из медитации и глубоко поразило: в моём стакане была не водка „Тайга“, а обыкновенная чуть тёплая вода… (пауза).

Потрясённый и озадаченный, бросился я с этой самой бутылкой в соседний магазин „Восточные сладости“, где и приобрёл обе бутылки не далее, как два часа назад до описываемых мною событий. С собой я захватил небольшую чугунную сковородку, которою я иногда использую для упражнения, названного в двенадцатом веке „Скорейшее обучение мастера Джи“ (пауза).

Известно, что когда один человек, обучавшийся боевым искусствам у мастера Кинзо, восхотел усовершенствовать себя в искусстве владения мечом, ему посоветовали найти в горах мастера Джи и стать его учеником. Долго скитался этот человек в восточных горах, пока не нашёл мастера Джи и не стал его учеником.

Каждое утро мастер Джи вставал, читал утреннюю молитву, а затем нещадно бил своего ученика, ничего ему не объясняя. Так прошли годы… (пауза).

Но вот однажды, когда мастер Джи, по своему обыкновению, колотил своего ученика палкой, карма ученика изменилась, и его обуял сильнейший гнев. Ученик выхватил палку и ударил учителя Джи по голове, но не тут-то было: учитель Джи прикрыл свою голову сковородкой, защитившись от удара (пауза). Движение мастера Джи было настолько совершенным, а утро столь прозрачным и чистым, что ученик впал в состояние глубокой медитации и пробыл в нём весь день до вечера, приобщаясь к тайнам вселенной. Искусство владения мечом было освоено им так глубоко, что ни один воин не смел противопоставить себя ученику мастера Джи… (пауза).

Проживая в стране, где глава демонов Давапутра Мара достиг столь многого, я часто использую уроки мастера Джи, так как заметил: как только чугунная сковородка появляется в моих руках, люди, далёкие от пути познания и погруженные по уши в сансару, осознают вещи, недоступные им в других обстоятельствах (пауза).