Читать книгу Ещё Кульбит - Ан Ру - Страница 3

Мерзкое сиротское состояние. Прохаживаясь туда-сюда вдоль берега, я не имел возможности даже где-нибудь прижопиться без риска испачкать эстрадный костюм. Хорошо хоть в кроссовки переобулся. В чешках и обтягивающем трико смотрелся бы, как балерина.

Злой и обиженный на весь мир я мерил шагами песок, глядя себе под ноги, и в попытке отвлечься от негатива рассматривал всякий хлам, попадающийся на пути: длинные чёрные с зелёным отливом перья, скрученные в спиральки ракушки озёрных улиток, горлышко закопанной в песок бутылки, что-то блестящее металлическое между камней, ни то брелок, ни то пробка от той самой бутылки. Кеды. Ослепительно-белые кеды на толстой, сантиметров пять, подошве. Лоферы. А, нет! Сникерсы, кажется. Да, точно, сникерсы. Плоские шнурки странно переплетались, образуя клетчатый рисунок, а концы связаны в бантик с четырьмя лепестками, навроде бабочки.

Я поднял голову в поисках хозяина, а точнее хозяйки, слишком уж крутых для того, чтобы быть выброшенными, сникерсов и заметил невдалеке девушку, прогуливающуюся босиком по кромке грязной воды. Серые потёртые джинсы клёш, закатанные до середины голени, белая майка, волосы чёрные у корней и ярко-синие (вырви-глаз) на кончиках. Мальвина наших дней. Но самое интересное не это. В одной руке у девушки был прозрачный пакет с двумя аппетитными пышными булочками бриошь, а в другой литровая алюминиевая банка пива. С ума сойти. Сочетание достойное пополнить список таких нелепостей, как селёдка с молоком, хоккей с мячом и презервативы со вкусом клубники.

«Счас бы пива с булочкой

Да в постельку с дурочкой», – тут же всплыла в голове шальная рифма. Улыбка потянула губы в стороны, и в этот момент по закону жанра Мальвина обратила на меня внимание.

Это она-то выглядела странно? А я? Я стоял перед ней, как балерина в кроссовках с улыбкой Джокера в пол лица. Пожалуй, в этот момент мы стоили друг друга.

– Оооо, – протянула она, поднимая в мою сторону руку с пивом, будто предлагая отхлебнуть. – Ты же из цирка?! – вторая рука тоже поползла вверх в направлении нашего шатра.

Теперь она выглядела, как указатель на распутье дорог: налево пойдёшь – в булочную попадёшь, направо пойдёшь – собутыльника обретёшь.

– Ты же этот… гимнаст! Да? И канатоходец! Да?

– Да, – улыбнулся я, косясь на поблёскивающую алюминиевую прелесть в её руке. Тёмное. Нефильтрованное. А значит, с густым богатым ароматом жжёного солода и легкой горчинкой. Всё, как я люблю.

– Господи, это так круто! – она прошёпала босыми ногами ко мне, не опуская руки. – Будешь? – банка с пивом заманчиво подпрыгнула.

«Да ты ж моя фея!», – ещё больше поплыл я и бесстыдно согласился:

– Буду.

Мальвина уселась прямо на песок и, положив на колени пакет с булками, похлопала ладошкой рядом с собой.

– Садись. Я ещё никогда не общалась с артистами. Даже не думала, что кого-нибудь из вас встречу.

Мальвина смотрела на меня снизу вверх, как на живого бога: восхищенными, широко распахнутыми глазами.

– Сади-и-ись, – повторила она так, будто боялась, что я окажусь надменным зазвездившимся артистом и все её надежды на близкое знакомство рухнут.

Я потоптался на месте, нервно приглаживая волосы на затылке, и, заметив беспокойство в её детско-наивном взгляде, признался:

– Не могу, – показал ладонью на белое трико и коротко прокомментировал, – костюм.

– А! – она завошкалась, вынула булочки из пакета, положила их прямо на джинсы, пакет разорвала с двух сторон и, расстелив на песке, ещё раз предложила, растягивая слово с придыханием, – Сади-и-ись.

Улыбаясь, я плюхнулся рядом. Она сунула мне в руки пиво и попросила:

– Открой? У меня маникюр.

Вскрыв с приятным хлопком банку, я протянул её девушке, но та упёрлась в запотевший алюминиевый бок ладошкой и замотала головой:

– Не-не-не! Угощайся!

– Спасибо, – я сделал небольшой глоток и постучал языком по нёбу, наслаждаясь ароматом и послевкусием нефильтрованного тёмного, как заправский сомелье каким-нибудь шато-чего-то-там.

– А почему не переодеваешься? Вы же вроде бы закончили выступать.

– Да… завтра уезжаем.

Я сделал ещё глоток. Но вопросительный взгляд Мальвины дал понять, что я ответил не на тот вопрос. Пришлось сдаться:

– С девушкой поссорился. Не хочу возвращаться в вагончик. Пусть остынет.

– Остынет? – она обвела рукой вокруг шеи, будто накинула веревку и, высунув язык, изобразила повешенного.

– Неееет! – рассмеялся я. – В смысле успокоится.

– А чего поссорились?

Она по-свойски взяла у меня банку, отхлебнула и снова сунула мне в руку. Это было так… доверительно, что ли. Так просто. Будто мы с ней давние друзья. И до ужаса захотелось, всё ей рассказать. Выплеснуть то, что так долго копилось на душе. Все свои тайны, переживания, злость. Почему-то с чужими людьми всегда проще. Может быть потому что не боишься их осуждения. Поговорили и забыли.

– Долгая история, – закинул я удочку, и она, умница, клюнула, ответив именно то, чего я от неё ждал.

– Я не тороплюсь. Рассказывай.

Девчонка протянула мне одну булочку, и я уставился на неё с удивлением:

– К пиву?

– Неееет! – рассмеялась Мальвина, оторвала кусочек и швырнула в воду. – Это уток кормить.

Я перевёл взгляд туда, куда отправился хлебный мякиш, и заметил, как нескольких водоплавающих пернатых резко сменили курс, направляясь к месту кормёжки.

– В общем, когда-то я был геем, – зашёл я прямо с козырей и глянул на её реакцию.

– Был? – девчонка покосилась на мои обтянутые белой блестящей тканью ноги и поджала губы, пряча улыбку.

– Что?! – развёл я руки в стороны, понимая, о чём она сейчас думает, и с притворным возмущением добавил, – Это не лосины! Это трико! И к ориентации они никакого отношения не имеют!

Девчонка звонко расхохоталась, шлёпнула меня по колену и забрав пиво, выдавила сквозь смех:

– Ладно-ладно, извини, продолжай. Ты был геем.

От смущения я откусил от своей булочки кусок и, дразня уток, молча принялся жевать.

– Ну, не обижайся, – Мальвина запила смех и вернула мне банку. – Правда, извини. Я просто не ожидала.

Булка оказалась очень свежей с приятным запахом ванили. А если учесть, что я перед выступлением не обедал, и ужин мне, похоже, тоже не светил, халявная сдоба показалась мне очень даже кстати.

– Не, ну сначала-то я был натуралом, – продолжил я, дожевав кусок и отхлебнув пива. – Но потом встретил одного парня и… – я пожал плечами, не зная, как продолжить фразу.

– Влюбился? – подсказала Мальвина. Совершенно серьёзно. Без насмешек.

– Нуууу… можно и так сказать. В общем, он увез меня в Москву. Пару лет мы прожили вместе. Потом начались ссоры…

– А с ним из-за чего? – перебила она, продолжая кормить дерущихся за сдобу уток.

– Он мне проходу не давал. Ревновал. Туда не ходи. С этим не общайся.

– А ты с ним говорил об этом? Ну, что тебе не нравится такое обращение. Что ему не из-за чего волноваться.

– А разве это не понятно? Он же видел мою реакцию.

– Ясно. Короче, вы разругались.

– Да, – я отщипнул ещё кусок и отправил в рот. – Я уехал. Не прощаясь.

Так продолжая совмещать несовместимое – пышную сдобу и крепкое пиво, я выложил всё: и про деревню, и про Ричарда, и:

– Вот так мы и познакомились с Дашкой.

– И она тебе по-настоящему понравилась?

– Да. Мне казалось, что всё встало на свои места. Почувствовал себя влюблённым. И первые полгода у нас действительно всё было просто супер.

– Но она же девушка. Разве так бывает?

– Видимо, бывает. Если честно, мне вообще без разниц. Для меня важен сам человек, а не то, что у него между ног.

Мальвина смутилась, и я решил сменить тему, рассказав о том, что Дашка по сути ведёт себя ненамного лучше Дэна. Пожаловался на непонимание и сегодняшний скандал, закончившийся утоплением телефона.

– А ей ты всё это рассказывал? – вживаясь в роль психолога, не унималась кормилица уток и несчастных брошенных акробатов.

– Нет. Думаешь, надо?

– А как она должна понять, что у тебя на самом деле происходит? Я бы на её месте тоже решила, что у тебя роман с какой-нибудь бывшей. У нас у девушек очень бурная фантазия. Если вы что-то не договариваете, мы додумываем сами.

– Может ты и права, – вздохнул я, заметив, как сгущаются сумерки, и поднялся на ноги, намекая, что пора расходиться. – Спасибо тебе. Даже полегчало как-то.

Мальвина тоже встала и с улыбкой развела руки:

– Обнимашки?

Мы обнялись, как старые добрые друзья. Я пообещал ей пару контрамарок, когда в следующий раз будем выступать в их городе. А она отдала мне оставшееся пиво.

Направляясь к вагончику, я был полон решимости рассказать Дашке всё то, что только что поведал случайной знакомой, а заодно объяснить, что я не хочу жить, как «нормальные люди». В общем, морально готовился расставить все точки над i, когда кто-то нагнал меня и мерзко визгнул в ухо:

– Это и есть твоя бывшая?

От неожиданности пиво вспенилось у меня во рту и вырвалось наружу шипящим фонтаном. Обернувшись, я увидел Танюшку, танцорку из Дашкиного кардебалета.

– К… кто бывшая? Какая бывшая? – уставился я на неё, вытирая ладонью подбородок.

– Ну, эта… С которой ты только что обнимался.

– Тань, ты чё? Ты с чего это взяла?

– Дашка рассказала. То, что ты с ней созванивался несколько раз. Потом Дашка переписку у тебя в телефоне нашла. А теперь вот эта стерлядь сама к тебе приехала. Ну, и козёл же ты Ромыч.

Я закрыл глаза, чувствуя, как закачался мир. Ни то алкоголь возымел своё действие, ни то у меня просто начинался крышелёт.

– Да не было там никакой переписки! Одна смс-ка. И то я на неё не ответил!

– Да, конечно. Хочешь сказать, что Дашка из-за одной смс-ки всё бросила и уехала?

Новости сыпались на меня быстрее, чем мог переварить мой слегка прихмелевший мозг.

– Куда уехала? Дашка? Дашка уехала?

– Ну, да… в Таньяновку, кажется.

– Терьяновку… – машинально поправил я.

– А?

Я отмахнулся от этого любопытного Танькиного «А?» и попытался собраться с мыслями.

– Давно уехала?

Танька закатила глаза под лоб, будто пытаясь заглянуть себе в мозг и найти там нужную информацию, потом пожала плечами и выдала:

– Где-то час назад.

– А на чём?

– Не знаю. На автобусе, наверное.

Первым делом я переоделся и сгонял на автостанцию. Там выяснилось, что автобусов в том направлении сегодня не было и не будет. Это означало, что Дашка либо ещё в городе, возможно, в какой-нибудь гостинице, либо уехала на попутках. Второе было хуже. Но в любом случае, отправляться в погоню я не мог. Во-первых, я уже накатил крепкого пива. А во-вторых, закусывал пышной дрожжевой сдобой, и теперь у меня в животе назревала какая-то термоядерная реакция, которая явно не способствовала езде на мотоцикле.

Ещё один неприятный момент в том, что я остался без телефона и не мог позвонить ни самой Дашке, ни Ричарду. Пробовал несколько раз набирать сбежавшую принцессу с телефонов её подружек, но автоответчик каждый раз сообщал, что «абонент – не абонент». Оставалось, дать беглянке фору и дожидаться утра.