Читать книгу Tenebrarium Trip - Ан Со - Страница 2

Машины снуют по дороге в каком-то хаотичном движении, объезжая лужи и выбоины. Дождь не прекращая лупит по крышам домов и зонтам ленивых прохожих. Кажется, им некуда спешить. Ведь человек, взявший зонт в такую скудную погоду, явно не торопится идти домой. Он знает, что не промокнет, он хочет просто побыть один. В такие дни дождь словно разделяет людей, и сколь много ни было бы их на тротуаре, каждый из этих прохожих будет бесконечно одинок в своем пути. Дождь смывает с улиц суету, обнажая пустынные дворики и разукрашенные скамейки у подъездов.

Иногда, проходя мимо особенно пустынных дворов, можно заметить, будто деревья стали выше, превратившись из осунувшихся стариков в горделивые сосны. Ветер в такие дни, словно оставленный без присмотра ребенок, гуляет там, где ему вздумается, разрываясь в бессмысленной свободе. Он словно кричит: «Мне больше нечего скрывать!» – сегодня на его пути стою лишь я. О, у меня нет причин останавливать его, грозить пальцем и жаловаться на бесконечную возню в убитых переулках. От того ветер лишь касается меня, пробует на свой престранный вкус.

Я миновал дорогу спустя два или три двора. И каждый из них был пуст. Лужи в полумраке отражали тусклый свет фонарей, пытаясь заглушить и его мелкой рябью. Впереди виднелась небольшая аллея с прилегающей к ней церковью. Даже сейчас она выглядела, как оплот иного мира, вшитого в серость наших будней. Красиво.

Над лавочками в этой небольшой аллее висели длинные козырьки, создавая островок внутри опьяняющей погоды. Третья… третья лавочка слева. Слева от чего? Я достал из кармана небольшой листок, вырванный из школьной тетради. На нем красовалась простенькая схема, где стрелкой обозначалась лавочка, а… А, вот она! Рядом со статуей коня и всадника. Мда… Вот повезло. Именно эта лавочка была со сломанным козырьком. Нет, она не была мокрой, скорее наоборот, сухой, что и было странным. Тем не менее мне было велено ждать на ней. И вот зачем я сижу здесь, жду непонятно кого, когда работы столько, что можно укрыться ею, не боясь промокнуть и замерзнуть в самую студеную зиму! Ну да, вспомнил. Я ведь схожу с ума.

Несколько дней назад в моем отделе объявилась «черная ласточка». Это дело, которое по своей сложности напоминает именно черную ласточку, некий экспонат из сгоревшего блюда. Его не то что есть неохота, рядом находиться противно. И как это обычно бывает, чего больше всего боишься или не хочешь, ну конечно, бинго! Оно становится твоим!

В городе стали пропадать люди. Причем двое из десяти пропавших найдены мертвыми по неизвестным причинам. Словно их выключают или вытаскивают душу. Я прошелся по всему городу в поисках ответа на вопрос, но наткнулся на мертвеца. Так он мне представился сам. Его история была похожа на сказку из старых книжек с ужасами. Но в истории фигурировало кое-что очень интересное. Наркотик, который назывался «Вечные письмена».

Поверить на слово этому чудаковатому человеку означало принять его историю. А сегодня я должен был узнать, где находится еще одно тело. Мое сердце начинало колотиться, словно бешеное, при одной только мысли, что я смогу раскрыть всю эту хрень. Но буду честен. Причиной моего ликования должен был стать не факт раскрытия, а находка этого наркотика. Ведь если слова моего информатора правдивы, то я, не раздумывая, сожру его! Вечные письмена, мать их! Проблему нужно решать изнутри. Во всяком случае, цепочку придется замкнуть на мне.

– Привет, – от резкого появления информатора меня передернуло. Еще не хватало, чтобы я взвизгнул, как девчонка, хотя это уже придирки к самому себе.

– Ты б хоть постучался! Понимаешь хоть, кого пугаешь?

– Мне все равно, – информатор вдруг с раздражением посмотрел на меня, раскрывая клыкастую пасть. – Ты либо слушаешь, либо варишься у меня внутри, понимаешь?

– Вот за что я люблю современное поколение! Дерзость и острота ума! – попытка свести неудобную паузу в шутку обернулась жалким пресмыканием перед странным «Кем-то».

Информатор присел рядом со мной. Выглядел он так, словно ему все равно. Тем не менее парень достал из кармана штанов небольшую упаковку сигарет и протянул мне одну.

– Ты же знаешь, у нас не принято вот так, в открытую… – мой мир отличался от того, в котором жил когда-то информатор.

– Тут никого нет и не будет до самого утра. Как это называется у вас? – я покорно взял сигарету и поднес к тотчас зажженному огню зажигалки.

– Начало комендантского часа, – вдохнув терпкий дым, я с какой-то необычайной легкостью вытолкнул его из себя с проблемами, ложью и этой дурацкой работой. Сигарета медленно тлела, приятно потрескивая при каждой затяжке. Я должен был блюсти закон и порядок, а сам сейчас нарушаю и то и другое. Но мне приятно.

– Да. Люди боятся ночи. Хотя, мне кажется, в ней только и есть подушка для сна, – информатор достал из кармана очередной листок и всучил мне в руки. – Тут телефон лесничего. Позвони ему и скажи, что тебе нужно к дубу. Это просто. А он все поймет.

Парень встал и собрался уходить. Знаю: только моргну и он исчезнет. Но пока мы оба тут.

– Почему ты выбрал именно мой мир? В твоем наверняка есть толковые ребята, они бы справились!

Парень даже не повернул головы.

– Мой мир прогнил… – информатор сделал два шага и растворился в полумраке. Вот оно, идеальное преступление. Свести с ума, исчезая, не дав в себя поверить.

Идти обратно в управление? Нет, это не вопрос. Идти, однозначно. Найдя в своем телефоне номер служебной машины, я не задумываясь нажал на вызов. Кажется, пора начинать работать.

В душной кабине бронетехники хотелось открыть все окна и дать насытиться дождливым воздухом прожорливому стальному зверю. Но мне почему-то стало лень. Навалилась мертвецкая апатия, и если бы не задорный голос моей напарницы, провалиться мне в бездну сладкой дремы как пить дать.

– Ты домой или, может, завалимся в «Брэм»? – вот с этого момента стоит кое-что отметить. Я ведь не расист. Но место, в котором располагалось это заведение, уж очень бесило. Закрытый, элитный район эльдов. Сучьи дети! Как же они меня бесят!

Еще до моего рождения ученые метались в поисках лекарства от смерти. И им это отчасти удалось. Теперь мы живем на порядок дольше тех, кто жил до меня. Но, как это обычно бывает, одно приходит с другим. Каким-то неведомым мне образом эти же ученые смогли создать эльдов. Существ похожих, а точнее словно сошедших с картин и сказок о мифических созданиях леса. И вроде все складывалось неплохо. Мир обрел свою изюминку, которой можно гордиться. Только вот эльды стали превозносить себя чуть ли не как высшую расу. Им стало недостаточно быть привилегированной частью общества, они захотели отгородиться от людей. Среди эльдов начало разгораться недовольство положением дел. Вначале это были простые акции протеста, которые ни к чему не привели. Потом они стали выплескивать свою злобу на людях. Задирать их, избивать за косо брошенный взгляд или слово. В силу своих особенностей, организм эльдов отличался от нашего не только высокой долговечностью, но и почти постоянной выработкой адреналина. Эти существа были невероятно сильны.

Правительство, видя, к чему ведет их агрессия, начало создавать гуманоидные танки. По-простому – «мехи». Стальные экзоскелеты с небольшой кабиной для пилота. Кабину защищал квантовый экран. Работал он по принципу неньютоновской жидкости. Стрелять, бить или кидать в него что-либо бесполезно, а вот в спокойном состоянии пройти через него вполне возможно. После первых испытаний стало ясно, что все же нужно доработать и изнутри. Как итог, теперь экран прикреплен индивидуально к сотруднику правоохранительных органов. Он может активировать экран как на себе, так и в помещении, например в «мехе». Помимо этого, даже будучи в спокойном состоянии, пройти через него невозможно, разрешение на проход дает лишь пользователь.

Одиннадцатого января две тысячи двадцать пятого года произошло нападение многочисленной группы эльдов, в составе которой имелись и вооруженные солдаты. «Мехи» показали себя во всей красе, но не продержались и часа. За это время основная масса эльдов была повержена. Оставшиеся заключены под стражу и впоследствии расстреляны. Однако государство согласилось с требованиями эльдов и отгородило один из районов города стеной в угоду их амбициям.

С тех пор район эльдов значительно вырос, как и их популяция. Однако помимо того, что район стал элитным, в нем также были и большие зарплаты, по сравнению с остальным городом. И люди стали уходить на работу туда. Те, кто успел получить разрешение на работу, теперь не считают зарплату в кошельке. Оставшись за стеной, мы вынуждены пахать за то, что есть. И это «есть» не всегда достойно того, что мы делаем. Однако если ты везешь в машине эльда, неважно в каком состоянии, да хоть упившимся вусмерть, он будет твоим личным пропуском на закрытую территорию.

На самом деле, проблем с эльдами гораздо больше, чем может казаться на первый взгляд. Одна из них – демоны. Это отдельный вид эльдов, который рождается при скрещивании человека с эльдом. Крайне опасное существо, наделенное абсолютным бессмертием. И мало того что оно бессмертно, демон может управлять организмами обеих рас. Чаще всего демон разогревает свою жертву до немыслимых температур и подрывает. Живая бомба. Радиус поражения может составлять от двухсот до пятисот метров, в зависимости от телосложения жертвы, количества подрываемых и состояния демона. Чем сильнее его эмоции, тем сильнее взрыв. Поэтому, как бы бесчеловечно это ни было, демонов ищут, а найдя, истребляют. Соитие человека и эльда запрещено. Нарушивших ждет расстрел. Хотя эльды и сами не в восторге от людей, потому и подобные союзы встречаются крайне, крайне редко.

В две тысячи тридцать седьмом году, если не ошибаюсь, в марте, трое демонов устроили настоящую бойню на вокзале для «товарняков». В операции участвовали три взвода «мехов», в том числе и я. Убить демона очень сложно. Они выращивают поверх своей кожи броню, ее не берет ни огонь, ни пули. Звуки взрывов тогда гремели по всему городу. «Мехи» не выдерживали температуры и плавились. Пилоты, подошедшие слишком близко к демонам, взрывались внутри своих экранов. Мы ловили их в самонаполняющиеся мешки с безвоздушным гелем. Дальность выстрела не превышала и двадцати метров, приходилось включать голову.

Я зашел с тыльной стороны вагона с углем. Там засел второй из троих нападавших. Одного мы поймали и ликвидировали, третий ушел в сторону дальней стрелки. Спрыгнув с «меха», я почти вплотную подошел к демону. Молодая девушка, невероятно красивая, с длинными черными волосами. Она была одета в старую жилетку, поношенные джинсы и военные ботинки. Демон внезапно повернула голову, и мы встретились глазами. Мне не удалось увидеть в ее взгляде злобы или мести, лишь страх и обиду. Но я все же выстрелил…

Из тридцати «мехов» тогда вернулось лишь десять. Вокзал был разобран на металлолом. Воронки и торчащие в земле шпалы не радовали. Эта ветка была парализована на полгода, за что нам неплохо влетело. Всех лишили премий, понизили в должностях. Командиров взводов уволили. Я подался в МОЗэН – Международный отдел защиты населения. Здесь дерут не хуже. О вазелине, кажется, и не слышали.

– Эй, Орин! – напарница вновь окликнула меня. – Ты спишь, что ли?

– Нет, Элейн, – я сбросил ее руку со своего плеча. – Вот скажи мне, почему ты работаешь здесь?

– По-твоему, если я из эльдов, то должна вести себя как говно? – я посмотрел на нее с явным укором, и это сработало.

– А не должна?

– Ну и урод же ты! – она запрыгнула мне на стол и, уронив бронзовую статуэтку Локи, ехидно заулыбалась.

– Да, ты не лучше… – я со вздохом сгреб со стола ключи от машины и направился к выходу.

– Так ты идешь?

– Ты за рулем! – кинув за спину ключи, я поспешил удалиться с работы.

Работать надо тоже уметь. Если не давать себе отчета в том, что ты делаешь, сгоришь в два счета. Про отдых то же самое, только тут другой принцип, влекущий более плачевные последствия.

Машина встретила меня мягким сиденьем и приятным запахом роз в салоне. Простенькая обшивка из экокожи, несколько примочек для удобства езды, и самое главное, за что я люблю свою машину, это подвеска. Ей не страшна вообще никакая дорога. Жалко, что цены на электроблоки подняли. Но все равно хватает одного на три сотни километров.

– Ты, как всегда, впереди поезда, – Элейн говорила запыхавшись. Отбиваться от начальства непростое дело, потому-то я и выхожу побыстрее, незаметно, а еще лучше, окольными путями.

– А с чего ты взяла, что, взяв ключи, внезапно стала головой состава? – я заботливо скинул с ее пальто упавший лист, непонятно как прицепившийся к таффете. – Ну чего молчишь, наркоманка адреналиновая?

В машине водрузилась гнетущая тишина. Свет прожекторов ласково обволакивал машину, острыми спицами проникая внутрь. Элейн повернула ключ зажигания и резко выжала педаль газа. Ее лицо погрузилось в неподдельную обиду и печаль. Я увидел слезу, скрывающуюся в темноте, срываясь со скулы.

– Извини, – в ответ последовала лишь прежняя тишина.

Город не выглядел, как апогей прогресса или что-то в этом духе. На окраинах все еще виднелись старые постройки из кирпича и железобетонных плит. На тех, что стояли близко к обочине, висели стальные рейки с потоковыми голографами. На все здание реклама, смотрящая на тебя, до самого конца. Знаешь, что это лишь проекция, но все равно жутковато.

Чем ближе к центру, тем выше и новее были здания. Здание правительства на фоне всех бизнес-центров, высоток корпорации и элитных дворов выглядело, как кусок обломанного кирпича. Желтоватое, с прозрачными окнами. Удивительно, что могут сделать современные технологии с людьми, которые не боятся ничего. Окна покрыты квантовыми экранами, а стены укреплены каким-то специальным материалом. Так что, сколько ни старайся, взять этот монолит можно лишь мором.

Мы подъехали к небольшой фигурной арке перед мостом, который вел на другую сторону города. Там, вдалеке, виднелось огромное белое дерево, растущее на центральной площади. Его было видно даже на окраине моего района. Оно покрывало своей тенью край человеческого города. Иногда до нас долетали его листья. И не удивительно, ведь это Иггдрасиль, точнее его эльдийская версия. Эти черти сумели сделать национальное достояние закрытым для посещения людьми. Как же я ненавижу этих, мать их, высших существ!

– Почему? – Элейн внезапно повернула ко мне голову и настойчиво ждала ответа. Знаю даже, на какой вопрос. Ее светлые волосы в свете ночных фонарей и световой ленты на мосту выглядели, словно серебряные нити. А большие и бесконечно нежные глаза источали невообразимое тепло. Мне захотелось прижаться к ней, обнять и извиниться за все, что я когда-либо сделал плохого. Но тут же осекся. Это ведь обман. Обман же? Сука! Ну какого черта ты сейчас об этом спросила?

– Это ведь вы инициировали тот приказ, – кажется, моя напарница начинала понимать. – Истреблять демонов. Неугодных обществу существ. Тех, кто сильнее вас, выше по статусу! Тех, кто нежнее и ближе к природе, чем вы! Вы! – я перешел на крик, сам не понимая того. Боль за того, кого я любил больше собственной жизни, прорывалась наружу. – Мы же ведь создали вас как опору для мира, который не смогли построить сами. Это ведь вы пришли за ней! Вы, сукины дети! Вы-ы!!!

Я вышел, хлопнув дверью. Подошел к мосту и выплеснул все то, что хранил долгие годы. Я кричал, не помню сколько, а потом отключился. Элейн… Они умеют это. Ненавижу их…

Очнулся уже в знакомом месте. Квартира напарницы. Лучше бы оставила меня там. Пустынная квартира-студия, потолок с проекцией Млечного Пути, небольшой кухонный гарнитур в тонах красного дерева. Да и в общем, не много мебели. До меня стал доноситься аромат свежесваренного кофе. И первая мысль, пришедшая тогда мне в голову: а не надоело ли тебе быть уродом, и в самом деле? Элейн старается, она не похожа на других эльдов. Ей будто все равно на судьбу своего народа. Не думаю, что это хорошо, но какой-то внутренний эгоизм удовлетворен.

– Привет, – напарница вышла из-за небольшого закутка, скрывающего ее от надоедливых взглядов гостей. В ее руках были две чашки с кофе. Она мне улыбалась. Короткие домашние шорты, ярко-красный топ и волосы, аккуратно собранные в хвостик. Выглядела она необычно и очень соблазнительно. Эльды в принципе отличаются совершенством тел. За что их и любят. – Ты немного переутомился. Я привезла тебя к себе.

– Уже понял, – я постарался улыбнуться ей, но вышло натянуто.

– Да неужели! У тебя хорошая память, – Элейн слегка покраснела. Еще на первых порах нашего сотрудничества я не побрезговал ею и затащил, по чистой случайности, в постель. – Не хочешь прогуляться до Иггдрасиля сегодня?

– Ох, твою ж мать! – я резко соскочил, за что поплатился короткой мигренью. – Нам сегодня нужно кое-куда съездить! Это касается работы!

– Ну-ну, успокойся… – Элейн нежно погладила меня по голове, вызывая мурашки по всему телу. И еле заметно прикоснулась губами к моему лбу. – У тебя все еще есть небольшая температура. Думаю, нам все же стоит сегодня прогуляться. Иначе, как ты там говорил?

– Сгоришь на работе.

– Точно! В два счета! – забрав у нее кофе, я сделал себе одолжение и позволил расслабиться на один день. Напарница включила плазму, и сразу новости. На центральной площади эльдов, у дерева, начинался праздник Фрейфакси. Собиралась ярмарка, куча народу и костюмированных персонажей. Зажигались огни Великой славы на трех сторонах площади эльдов. На столах появлялись различные хлебные изделия, а в обед должно было произойти поистине волшебное мероприятие. Молитва Иггдрасилю и его цветение. Сколько людей мечтают посмотреть на это вживую, и только я смогу подобраться вплотную. Надеюсь.

Район эльдов отличался от нашего вообще всем. Дома, хоть и были построены современными технологиями, но вид их напоминал скорее работу скульптора, бывшего не то друидом, не то дриадой. Все выглядело дорого, очень. Ни мусора, ни суеты, ни брошенных вскользь взглядов. Все как-то спокойно. Аристократично.

По тротуарам ходили эльды в офисных костюмах, беспрестанно разговаривая по телефонам. Редко встречались те, кто беззаботно разговаривал между собой и был одет свободно. Чаще их можно было увидеть в проезжающих мимо машинах и у торговых центров. Я пару раз заметил в окружении эльдов бегающих людей с листами каких-то проектов. Сегодня же праздник. Откуда столько рабочих?

– Обычно все приходят на молитву, – Элейн поспешила разъяснить мне увиденное, заметив интерес к происходящему. – Мы можем годами веселиться и ничего не делать, государство платит нам пособия, и этого вполне хватит, чтобы прожить. Но после долгого ликования и празднества всегда наступает великая печаль, которая длится дольше года. Не все ее выдерживают, некоторые умирают от бесконечной печали, некоторые уходят навсегда из поселения. А некоторые уходят работать к людям, чтобы искупить боль. Как я.

Мы прошли еще несколько кварталов и остановились у небольшого торгового центра. Он больше напоминал человеческую постройку. Покрытый стеклом, с лифтами и белой плиткой. Внутри играла знакомая, по моим меркам, музыка. Всюду пестрили вывески с названиями магазинов. Кое-где мелькали затесавшиеся забегаловки и кофейни. Я завел напарницу в одну из таких. Там по-особенному пахло выпечкой и кофе.

Усевшись за дальний столик, Элейн внезапно вскочила и виновато попросила подождать. А потом я услышал его.

– Я тоже кое-что умею, – за моей спиной нагло скалился информатор. Видимо, для его появления нужна была причина.

– Ты, как всегда, вовремя! – разведя руками, я чуть было не смахнул салфетки со стола.

– К сожалению, не всегда, – информатор был в зеленоватом жилете поверх льняной рубахи и старых, потертых бриджах. О вкусах не спорят, но я бы вставил пару своих слов. – Она знает о демоне?

– Да. Вчера ляпнул, – жестом подзывая официанта, я с укором посмотрел на свое отражение в пустой мраморной тарелке.

– Молодец. Вероятно, у тебя появился еще один недоброжелатель. Хотя… – информатор смахнул со стола пару еле заметных крошек. – У тебя, вероятно, есть шанс спасти Лласть. И тогда будет плюс один друг. Вероятно.

Внутри у меня все похолодело. Я слышал, как в венах течет кровь. И только я хотел ухватить за шкирку эту непонятную субстанцию, меня окликнул официант:

– Вы готовы совершить заказ?

Я был готов оторвать ему голову и бросить на съедение львам. Потому что информатора на месте словно и не было. И тут – да, именно что по сценарию – пришла Элейн. Удивляться я перестал, только голова немного кружилась, и звуки начинали отдаваться эхом. Заставив себя отдышаться и освободиться от пут гнева, я с натянутым на глаза трепетом уставился на напарницу.

– Ты чего? – такого меня она видела впервые.

– Кое-кто приходил.

– Расскажешь? – Элейн положила на мою руку свою ладонь и с нежной заботой посмотрела в глаза.

– Нет, – я замотал головой. – Это неважно.

– Как скажешь.

Меня осенило. Я ведь уже и забыл, Господи, я забыл совсем о ней! Моя милая Лласть, если ты слышишь меня, прости… Прошло столько времени, в котором я потерял твой облик, голос и взгляд. Потерял и беспробудно отпустил. И мне кажется, больше не вернусь.

– Помнишь «Одиннадцатое воскресенье»? – я положил свою ладонь поверх ладони Элейн. А она все продолжала смотреть на меня.

– Я помню ту бойню, Орин. Мой брат погиб там.

– Ты не рассказывала. Почему? Я же… я же ведь не знал, – ситуацию разбавила официантка. Видимо, тот, другой, не рискует подходить. – Выходит, у каждого свои причины быть здесь и сейчас.

– Да. Но я, – Элейн, потупив взгляд, сжала мою руку. – Я вовсе не виню демонов, точнее да, они виноваты в смерти моего брата, но я не ненавижу их всех. Он был отомщен там же. Я просто хотела спросить тебя о ней. Какой она была?

– Я спас ее в той операции. Засыпал углем на одном из товарняков, остальным сказал, что сбежала. Забрал на следующий день и привез домой. Ты не представляешь себе, сколько печали и нежности было в ее глазах тогда! Она была со мной, даже когда было невыносимо тяжело! Моя дорогая Лласть стала для меня всем. Мы хотели детей. Но не знали, что из этого получится, ведь никто еще не видел детей демона и человека.

Через несколько лет, когда шумиха с демонами поутихла, мы стали выбираться на улицу, бывали в магазинах, не боясь попасться на глаза кому ни попадя. Почти вклинились в обычную жизнь. И когда, казалось, с облегчением выдохнули, ночью специальный отряд эльдов вломился в мой дом. Она не успела среагировать, хотя мы готовились. Лласть убили за мгновение. Я убил в отместку двоих, но меня скрутили. Конечно, отмазали, сославшись на какое-то там влияние демонов. На этом, собственно, все. Нет истории о мести или убивающемся горе вдовце. Со временем она просто исчезла из памяти под толщей тьмы, скопившейся в душе. Я похоронил ее там, в человеческой пропасти. Мне даже не вспомнить ее лица. Как-то так…

– Грустно все это, – Элейн глубоко вздохнула и посмотрела на часы. Она из тех, кто любит держать ситуацию под контролем, даже когда контролируют ее. – У меня все гораздо прозаичнее. Мы с братом не были особо близки, скорее наоборот, он был больше знакомым, нежели частью крови. После его смерти ничего, собственно, не изменилось. Как не было его в моей жизни, так и нет. Но иногда, приходя на его могилу, я плачу. Просто так, без причины. Не могу этого объяснить.

– Время не скажешь? – я резко поменял интонацию в голосе, стараясь быть строгим. Зря, наверное.

– А, точно! Нам пора, скоро начнется!

И вот что странно. Я сижу с эльдом и рассказываю ей всю подноготную своей жизни, словно живя двойными стандартами. В голове смешалось все, от злости до похоти. Кажется, именно так ощущают себя под кислотой. Мне не хочется обманывать себя, строить героя, как в старых боевиках, и быть одиноким волком. Мне хочется жить. Наверное, я просто не хочу быть один. А Элейн… Мне ее жаль. Она приковывает к себе взгляды, но не знает, чего хочет на самом деле. Или не хочет принять. Она женщина-ветер. От таких стоит держаться подальше. Она вертит тебя, крутит и танцует, пока ветер молчит, но стоит ему шепнуть, как она унесется вслед за ним, оставляя тебя в горьком болотном обмане.

Город пленял своим совершенством. Технологии были на лет сто совершеннее, чем наши. Центральная площадь была похожа больше на старую улицу в восточном стиле, нежели на привычное мне совершенство вокруг. И лишь кольцо из мраморных колонн, парящих над землей, напоминали о том, что я все еще в другом районе. Бесконечное множество лакомств, небольших уличных ларьков и ярких фонарей сбивали с толку.

Чем ближе мы подходили к Иггдрасилю, тем больше света становилось вокруг. Дерево сияло ярко-голубым светом и было поистине огромным. Даже задрав голову, мне не удалось увидеть его вершину, стоя у самого основания.

Пропустили меня довольно просто. Элейн сказала, что я ее сводный брат. Кажется, здесь это обычная практика, усыновлять детей из человеческого мира. Чего не скажешь про нас. Что до самого дерева, то вблизи него меня охватило какое-то странное чувство единения. Словно нечто невидимое обнимает меня, отдает свое тепло. По телу пробежали мурашки.

– После молитвы тут будут выступать «30 Second to Dark»! – было видно, что моя напарница вне себя от радости. Но чего я не знал про нее, так это то, что она поклонница рока. Это удваивало шансы стереть мои подозрения насчет нее. Может, Элейн все же нормальная девушка.

– Кажется, они у вас популярны, – толпа быстро заполнила все пространство вокруг уже через пару минут после того, как мы пришли. Нам пришлось перекрикиваться, чтобы хоть что-то услышать.

– Не то слово! Их тут обожают!

– Но они же люди, как их подпустили к Иггдрасилю?

– А ты не знал, что у них новые барабанщик и басист? – Элейн смотрела на меня, будто я отсталый. Мне стало не по себе. Может, мне и впрямь под стать быть стариком. Внезапно ее серебристые волосы наполнились свежестью и приятным ароматом полевых цветов. На площади воцарилась тишина.

У основания дерева появился небольшой старик. Он был человеком и, судя по всему, он не был бессмертным! Длинные седые волосы, морщинистое лицо, слегка горбатый, с тростью в левой руке. Это ваша тайна. Но почему человек?

На нем была старая серая накидка, а под ней скрывалось темное узорчатое одеяние. Пока я рассматривал его, Элейн положила руку мне на голову и наклонила лицом вниз. Я посмотрел на нее краем глаза, но увидел лишь детскую улыбку и закрытые глаза, смирено погруженные во тьму.

Спустя несколько минут, когда воздух вокруг наполнился прохладой и запахами полей, старик начал петь. Его низкий грубый голос пронесся по площади, заставляя дрожать землю и колонны. Колонны стали издавать свои звуки, напоминающие пение хора жриц. Чувство бесконечного единения и какого-то странного трепета охватило меня с ног до головы. Хотелось упасть на колени и просто улыбаться.

Когда молитва закончилась, вся толпа разбрелась по прилавкам и магазинчикам. А я продолжал смотреть вслед уходящему старику. Он словно терялся среди бесконечного числа тех, кого мы породили. Но его спина мелькала до тех пор, пока он не дошел до дороги. За ним приехал шикарный, дорогой автомобиль. И отчего-то мне стало тоскливо, и в груди все сжалось. Жрецы не исчезают в толпе. Их забирают автомобили и увозят. Далеко, откуда они не смогут вернуться сами…

Вот и все. Еще одна эпоха ушла. А вместе с ней очередной настоящий человек. Я был однозначно старше его, но вместе с тем чувствовал себя бесперым юнцом, гонящимся за обжигающим солнцем. Жизнь дорога не временем, она дорога «тобой».

Достав из кармана бережно припасенную сигарету и беспечно закурив ее в таком месте, мне словить бы взглядов осуждающих кучу. Но всем все равно. Даже Элейн равнодушно смотрела сквозь исчезающий дым. Что же не так с этим миром?

Дерево стояло у самого края площади, а за ней распростерся небольшой океан. В нем отражались Иггдрасиль и сияющий в неоновом свете город в бесконечной неспящей тьме. Спустя несколько минут, может даже час, к краю площади подошла огромная баржа. На ее корме стояла сцена, увешанная прожекторами и прочей увеселительной техникой. Со сцены начал звучать фон, зазывающий пришедших на праздник. Как только толпа снова собралась и градус удовольствия повысился, на сцену вышли главные лица фуршета. Музыка заиграла вновь, распаляя холодные лица эльдов. Они подпевали, махали руками, зажигали файеры и сходили с ума.

А я не переставал мрачнеть на глазах у своей прекрасной напарницы. Не нравилось мне все это: ни когда они вышли, ни сейчас. Чуйка, что ли. Не так что-то, не так! Что может пойти в разрез с законом и моралью? Паззл, мать его! Барабанщик и басист, они эльды, но к чему такая резкая смена коллектива. Может, я и старик, но новости читаю. И одна из них всплыла в моем сознании, надо было сказать раньше, а не стоять столбом и притворяться идиотом!

– Элейн! – напарница, по тону определила, что у нас проблемы, и как-то слишком быстро стала серьезной. Ее крохотный носик наморщился, а слегка поджатые губы вызывали приступ умиления. О боже, да я извращенец. Фу, нет, стоп. – Как определить демона?

Дело в том, что демоны слишком похожи на эльдов, их отличительная черта – это почти незаметные, иногда одна, иногда две, черные точки на лбу. Со временем они вырастают до рогов, но обрубившие их оставляют шрам.

– Шрам или тату, – задумчивость напарницы сменилась на прыть, как только она сообразила, в чем дело. – Поняла, – прекрасное зрение эльдов иногда может сыграть на руку.

– Я пока вызову опергруппу.

– Нет, не надо! – Элейн внезапно схватила меня за руку и рванула к дереву. – Там кольцо из них! Смотри туда!

У дерева образовалось странное кольцо из эльдов. В их действиях, танце и движениях не было привычной плавности и осознанности. Их тела двигались в такт чьим-то мыслям, они были подобны марионеткам. Дерганные шаги и неестественно выгнутые руки. На них было страшно смотреть. Живые зомби.

– Они у дерева, Орин! Стреляй, стреляй в них! – демоны не могут управлять мертвым телом. Им нужна душа. Я смотрел на Элейн и видел слезы. Знаю, когда убиваешь впервые, сердце так и норовит разорваться. А тут – своих. Не нужно быть гением, чтобы понять. Мы не успеем.

Несколько раз пальнув в воздух и создав коридор, мне удалось уложить двоих. Но там была добрая дюжина, может, и того больше. Семнадцать патронов и запасная обойма. Спустил все, убил пятерых. Далеко. Элейн пыталась пробиться ближе, но они сдетонировали. Огромное рыжее пламя кольцом окутало дерево, разрывая тех, кто стоял ближе. Куски камней пулями врезались в пространство. Мраморные колонны обрушились на остальную часть толпы, а дерево, как в замедленной съемке, медленно падало в воду с протяжным гулом, погребая под собой баржу вместе с группой. Ветви Иггдрасиля упали на край моего города, разрушая мост и подъездные пути, маленькие дома и маленькие лодки. Символ мира и жизни унес маленькие, но такие большие жизни, оставив город утопать в отчаянной скорби. Мы знали, что это грязное море рано или поздно выйдет из берегов. Знали…