Читать книгу Продолжение легенды - Ана Светова - Страница 11

Пребывание в Чарльстоне уже начинало тяготить Батлера, но он не мог уехать, не повидавшись с другом. В день его возвращения Ретт пешком отправился на пристань. Город, на первый взгляд уже будто оправился от послевоенной нищеты и разрухи, хотя мундиров янки мелькало куда больше, чем старожилов, с которыми он почтительно раскланивался. Здесь, как и в Атланте, было немало приезжих.

Остановившись у парапета, он закурил сигару и устремил взор на хорошо знакомый вид Чарльстонской гавани, как всегда, заполненной рыболовецкими судами, шлюпами, шхунами. Заслышав шум подъезжавшего экипажа, Батлер оглянулся и увидел направлявшихся к нему двух дам: одна была его сестрой, вторая – та, с которой встречаться он не хотел. По изысканности туалета он сразу узнал леди Чайзвик. Подойдя ближе, она подняла вуаль, и он с удивлением отметил, что черные глаза горят прежней страстью. Она стала даже привлекательней, черты смягчились и не казались уже такими крупными и хищными, фигура приобрела величавость, движения ещё большую плавность, лишь серебряные пряди, видневшиеся из-под модной шляпы, напоминали о возрасте.

– Хорошо сохранилась! Как будто и не прошло четверти века с той весны! Очевидно, общение с мальчиками молодит, – подумал Ретт, целуя протянутую ему руку.

Ничто не дрогнуло в его лице, зато она заметно волновалась, предоставив Розмари поддерживать вежливую беседу. Майкл сошел на берег не один, с ним был высокий тоненький юноша, скорее мальчик. Обе дамы буквально повисли на нем с двух сторон, глаза обеих были полны слезами радости. Батлер не видел его года три, наверное, с тех пор, как ездил с Уэйдом в Новый Орлеан, и едва узнал бы, так он изменился. Озорник – мальчишка превратился в красивого юношу, удивительно кого-то напоминавшего серыми глазами, тонкими чертами смуглого лица…

– Так-то, молодой человек, вы готовитесь к поступлению в университет? – с укоризной обратился он к прибывшему.

– Для этого мы и предприняли путешествие в Бостон с мистером Майклом и убедились, что Гарвард мне не нужен. Я все равно стану капитаном, как вы, дорогой опекун.

– Наслушались героических историй о наших с капитаном Стивенсом морских походах во время войны? – поинтересовался Батлер.

Мальчик с улыбкой кивнул.

– В таком случае готовьтесь к долгому, нелегкому пути сначала юнги, матроса, потом старпома. Придется всему учиться: и палубу драить, и морскому делу – навигации, тактике, астрономии и математике, корабельной архитектуре. Капитан должен понимать все языки, или хотя бы основные европейские: французский, немецкий, английский, испанский, возможно шведский.

– Мама Лиза учит меня и английскому, и испанскому.

– У меня ведь испанские корни, правда, я почти не помню родного языка, – вступила в разговор миледи и обратилась к Батлеру по-испански. – Кто же вас всему этому обучил?

– Решила проверить мои знания, – подумал Ретт.

Нельзя сказать, что он знал в совершенстве какой-нибудь язык, кроме английского, но бывая в разных странах, понимал многие и простейшие фразы составлял без труда.

– Жизнь – хороший учитель, легко вколачивает знания вперемежку с суровой практикой, – ответил он также на испанском, не моргнув глазом.

– А меня кто-нибудь поцелует? – вмешался Майкл, о котором забыли.

Дамы теперь обернулись к нему, по очереди расцеловали в обе щеки, с благодарностью пожимая ему руки.

– Поехали к нам обедать, мама ждет всех, – пригласила Розмари.

– Путешественникам не мешало бы сначала переодеться, – заметил капитан Стивенс, но девушка ничего не хотела слышать.

– Мы слишком скучали по вам, чтобы ещё ждать, пока вы приведете себя в порядок, – ответила она и взяла его под руку. – Фрак наденете, когда пойдем в театр.

После обеда женщины опять начали с пристрастием расспрашивать мальчика, а друзья уединились в кабинете Ретта.

– Майкл, давно хотел спросить, кто все-таки родители Диего, тебе что-нибудь известно?

– Лишь то, что известно всем, – он приемный сын леди Элоизы. Его мать, внучатая племянница лорда Чайзвика, умерла в родах. Отец, морской офицер, погиб за четыре месяца до рождения сына в схватке с пиратами.

– Хочешь сказать, что с тех пор, как ты привез мальчика ко мне в Новый Орлеан, не появилось никаких новых сведений. И ты веришь этому?

– Ты же знаешь, я редко подвергаю сомнению слова дам.

– Это верно, из тебя получился бы идеальный муж. Куда только женщины смотрят? Или ты не можешь до сих пор забыть Фрэнсис? Ваш брак мне казался настолько удачным, что я по-хорошему завидовал вам: оба уравновешенные, доверчивые, юные.

– Мы были едва знакомы, когда женились, но как-то подружились. Я только окончил университет, как отец объявил, что мне пора завести семью. Я не противился, она тоже была послушная дочь. Так и жили бы, тихо и мирно, не испытывая ни любви, ни ненависти, если бы они с дочкой не попали под обстрел в начале войны, пока мы с тобой изучали подходы к портам. – Майкл выглядел спокойным.

– Неужели и я смогу когда-нибудь вот так же ровно говорить о смерти Бонни? – подумал Ретт.

– Прости, что напомнил тебе о твоем горе, оно еще свежо, но пройдут годы, боль утихнет. К ней привыкаешь, не замечаешь за повседневностью, но когда остаешься один, чувство вины, что не уберег их, начинает саднить, как старая рана.

– Прошло двенадцать лет, неужели никто не тронул твоего сердца, вокруг столько молодых красивых лиц?

– Издеваешься? Весь Чарльстон знает, кто владеет моим сердцем, а ты не заметил? Ох, уж эти бесчувственные Батлеры! – притворно сердито отчитывал друга Майкл.

– Так это Розмари? – удивился Ретт. – Тогда в чем же дело? Она прекрасно к тебе относится, а я и не желал бы ей другого мужа, кроме тебя.

– Только она не хочет такого мужа, вернее никакого мужа. Считает не вправе выходить замуж без любви.

– Да что она знает о любви, старая дева? – возмутился старший брат из мужской солидарности, но умолк, заметив, как изменился в лице Майкл.

– Кое-что знает, Ретт, мы скрыли от тебя. Она с детства любила Дэниела, до безумия. По нему тут все с ума сходили, и он не терялся, перебрал всех – красивых и некрасивых, доступных и недоступных, хотя долгое время состоял в постоянной связи, но имя любовницы хранил в тайне.

Батлеру, как никому другому, была хорошо известна эта женщина.

– Полонски заметил Розмари при первом же её появлении на балу в Жокейском клубе, – продолжал рассказывать Стивенс. Её все заметили: высокая, тоненькая, нежно-розовое воздушное платье так шло к ее смуглому личику. Как она была хороша! Вот тогда я и влюбился в неё, хотя понимал, насколько это глупо: на полголовы ниже её ростом, неуклюжий и некрасивый, да ещё женатый. Фрэнсис должна была родить со дня на день, а я любовался молоденькой девушкой и завидовал другу. Они были очень красивой парой.

Дэниел не замедлил сделать предложение, куда уж лучше партия: юная богатая красавица. Разумеется, мистер Батлер выгнал его с позором, явно предпочитая сыночка ловкого адвоката Хардмана. Порядочные люди избегали общаться с ним и удивлялись, что связывало джентльмена Батлера с этим северянином, сумевшим сколотить огромное состояние на сомнительных сделках. Мисс Элеонора плакала и молилась. К счастью, леди Чайзвик приняла самое горячее участие в судьбе своей крестницы и буквально настояла на их отъезде в Англию.

Они отсутствовали более двух лет, вернулись незадолго до твоего приезда и не одни – с престарелой сестрой лорда Чайзвика. Розмари была уже совсем другой, холодной и очень сдержанной. Дэн, несмотря на отношения с Евой Хардман, пытался вернуть её расположение, посылал меня к ней с просьбой о встрече, но она была непреклонна, а вот со мной общалась охотно. Так началось наше сближение – долгие беседы, уединенные прогулки и бесконечное доверие с её стороны. Бедная Фрэнсис ни о чем не догадывалась, а я готов был летать от восторга.

Они редко кого принимали и мало что рассказывали о жизни в Лондоне. Зато древняя золовка была очень словоохотливой. От неё все узнали, что девочка, так она называла Розмари, училась в школе при монастыре, которую окончила Элоизия. Старушка очень сочувствовала невестке, на долю которой выпало столько хлопот.

– Хорошо, что я её вызвала, – рассказывала англичанка, – мне было не справиться со всем этим. Бедная Маргарет была в совершенном отчаянии после смерти мужа и не вынесла родовых мук. Выхаживать ребенка пришлось Элоизии. Я уже не могла сама вести хозяйство, вот и решилась на переезд. Буду покоиться рядом с братом.

– Её желание было исполнено?

– Да, конечно, её похоронили уже перед самой войной.

– Тебе не кажется, Майкл, что старая леди сыграла роль подставного свидетеля, призванного скрыть некоторые события или представить их в ином свете.

– Я бы не сказал, все выглядело очень естественно. А вот высказывания некоего мистера Телфорда вызвали у меня подозрение, что он знает больше, чем говорит. Ведь в Лондоне они жили в его доме. Правда, он тогда служил в Индии. Сплетницы сразу записали его в любовники Элоизы, нашли в Диего сходство с ним, и решили, что это её родной сын.

– Если честно, я тоже так думаю, к приемному ребенку таких эмоций не испытывают, но отцом мальчика я склонен был считать другого человека. А что представляет собой англичанин?

– Мистер Телфорд – бывший военный, уже несколько лет в отставке с тех пор, как умерла его жена, и он целиком посвятил себя дочери, настоящий джентльмен.

Ретт поморщился, но друг этого не заметил.

– Леди Элоиза пригласила их, думаю, с целью сблизить детей. Они приехали на прошлый сезон, и произошло совершенно непредвиденное. Его дочь Диана, которой едва исполнилось шестнадцать лет, влюбилась в офицера-янки настолько, что пришлось срочно их женить, иначе она просто убежала бы с ним. Полковник не был сторонником Севера в Гражданской войне, ему как аристократу ближе южане, поэтому он не захотел жить с дочерью и зятем-янки. Но вернуться в Англию и находиться так далеко от любимой дочери, тоже не хотелось, да и о заработке надо было подумать. Вот наши женщины и посоветовали ему попытать счастья в Атланте. Не исключаю, что они рассчитывали на твою помощь.

– У меня как-то не очень складываются отношения с джентльменами, особенно настоящими.

– С ним сложатся, – уверенно заявил Майкл, – он достойный человек. Вынужден это признать, хоть он и похоронил все мои надежды завоевать расположение мисс Батлер.

– Каким образом?

– Розмари не спускала с него глаз, когда он здесь появился, чем-то напоминает Дэна.

– Тоже белокурый красавчик?

– Нет, он темноволосый, высокий, на пару лет моложе нас, совсем не красавец, но в нем сильно мужское обаяние.

– Не подумай, что я на стороне этого родственничка Чайзвиков, просто не хочу, чтобы ты повторил мою ошибку. Я на собственной шкуре убедился, насколько бессмысленно надеяться завоевать любовь женщины, которая мечтает о другом, даже если этот другой не пылает ответным чувством. И женитьба здесь ничего не может изменить.

Майкл только теперь заметил некоторую меланхоличность в глазах друга.

– Неужели тебе кто-то не ответил на любовь? – удивился Стивенс.

– Да бог с ней, с этой любовью. Вот послушай, сегодня по дороге на пристань у меня появилась великолепная идея – увековечить наши имена в памяти благодарных потомков, – воодушевился Ретт.

– Вот уж не думал, что тебя могут посещать столь тщеславные мысли, – засмеялся Майкл, – тебя и так не забудут, легенды будут передавать из уст в уста. Так в чем идея?

– Давай восстановим нашу школу! Для меня годы учебы с вами были самыми счастливыми в Чарльстоне.

– Здание восстановить несложно, но где мы возьмем такого учителя, как мистер Хоффман? Он не только учил нас латыни и философии. Он сделал нас людьми. Культура, речь, наша дружба, атмосфера чести, благородства, сотоварищества, взаимопомощи и уважения друг к другу – это ведь все он.

– Да-а, будет трудно, если не сказать вообще невозможно. Таких преподавателей я не встречал, да и друзей тоже.

– Идея мне нравится, Джеку тоже пришлась бы по душе, нужно попробовать.

– Есть одна проблема, Майкл, – я надолго уезжаю на Север.

– И не возьмешь меня с собой? Вроде у нас неплохо получалось в блокаду. Наше семейство все потеряло к тому времени, пришлось начинать заново. И я очень благодарен тебе, что взял меня в свое дело.

– Тогда за нами стоял твой отец, опытный, изворотливый, ему мы обязаны своими успехами.

– Он и сейчас не устает наставлять меня: «Держись Батлера, с ним не пропадешь! У него есть чутьё, чего не было у его отца, да и у брата тоже».

– Сейчас, Майкл, я и сам не знаю, что выйдет из этой авантюры, и не могу рисковать тобой. Разумеется, ты будешь в доле, если что получится. Ну, не огорчайся, друг! Нельзя же оставить наших женщин без защиты.

Майкл вздохнул и согласился с его доводами.

Их разговор неожиданно прервал взъерошенный Диего, пулей влетевший в кабинет.

– Спасите, джентльмены, от этих женщин! Совсем затискали, как будто я маленький!

Сердитое лицо его было таким по-детски смешным, не соответствующим ни росту, ни возрасту, что друзья рассмеялись.

– Терпение, брат! Пока у них не появится какой-нибудь другой малыш, вы будете для них ребенком. Такова участь младшего, – попытался утешить Батлер.

– Дождешься от них малыша! Впору самому жениться и родить кого-нибудь.

– Давайте, сначала женим дядю Майкла.

– Хорошо бы! – согласился мальчик и, тяжело вздохнув, отправился в гостиную, но в дверях остановился.

– Ладно, сегодня уж посижу с ними, но завтра, мистер Батлер, обещайте, что придете к нам и посмотрите мою коллекцию парусников, а мистер Стивенс пусть ищет невесту.

– Не сомневайтесь, будущий покоритель морей, – пообещал капитан Батлер и обернулся к другу. – Так что, дядя Майкл, стоит подумать насчет женитьбы?

Майкл сокрушенно махнул рукой.

– Думал уже, и не раз! Только вот не нашел второй Розмари.