Читать книгу Милоа – спасители Эбери. Книга 1. Милоа-разведчица - Анабель Ви - Страница 4

Утро в Вегарде начиналось со звука горна. Красивый, протяжный, он вызывал чувство воодушевления и радости. Я как будто попала в сказку – еще бы было тут волшебство и всякие магические твари, я бы, может, и не скучала по дому. Но в этом мире существовали свои правила и свои проблемы, а быт и рутина поглощали людей не меньше, чем в любом земном городе. И все же я с удивлением поймала себя на том, что впервые встречаю утро с улыбкой.

Моим новым обиталищем стала комната в одном из горных общежитий. Называлось оно так потому, что коридор и ванные комнаты располагались в горе, а наши комнаты выходили окнами на тот самый садик за домом Айма, который я присмотрела еще во время своего первого посещения правителя Триниана.

Кормили нас в общей столовой, выстроенной рядом с садом между правительственным зданием и общежитием. Причем кормили абсолютно бесплатно, хотя рацион был невелик и быстро надоедал. Тринианцы не имели понятия о кафе или ресторанах, но в центре Вегарда существовало еще несколько столовых, на этот раз платных, куда некоторые ходили «отвести душу», отведав каких-нибудь более изысканных блюд.

Я мало разбираюсь в экономике, но по житейскому опыту могу сказать, что деньгами тринианцам служили разного размера шарики из… стекла. В одной из долин Триниана, в поселении бывших цитланцев, несколько мастеров занимались тем, что изготавливали местные «деньги», присылая их потом в казначейство Вегарда. Кстати говоря, казначейство находилось в доме Айма.

А «деньги» производились трех размеров – совсем крошечные шарики, размером, к примеру, с крупную бусину или аскорбинки, – их называли мелочью. Шарики средних размеров – с небольшую вишневую ягоду – леденцами (интересно, почему?), и самые большие и ценные «шарики», приближающиеся величиной к пинг-понговому мячику (и в десять раз тяжелее) – купчиками. Купчики простым жителям выдавали только за особые заслуги, в основном они были в ходу у знати – то есть всех Милоа, управленцев, командиров и жрецов. Причем недавно в моду вошло вырезать на купчиках особые знаки, которые также разграничивали их ценность.

К примеру, купчик, пожалованный отличившемуся в бою воину, мог быть помечен выгравированным на нем мечом или луком со стрелой, что делало его гораздо дороже простых купчиков.

Я же предположила, что в будущем мода на гравировку достигнет и тех жителей, которые пользовались в основном леденцами, и тогда правительству придется вводить новые разграничения на ценность шариков с разными рисунками.

Вообще-то было забавно думать о возможной эволюции местного общества, особенно имея в примере свою собственную, земную историю.

Если же вернуться к моей жизни, то мне, как и говорил Айм, дали все необходимое: одежду – от нижнего белья до зимних сапог, средства для ухода за собой, несколько посудин для умывания, теплое одеяло и даже занавески на окна. Ела я также бесплатно в местной столовой, к которой была формально «прикреплена», пока жила в одной из комнат общежития. Дали мне и немного денег – двадцать пять леденцов и пригоршню мелочи. Так что в течение месяца я могла спокойно осматриваться, но потом все равно должна была заняться каким-либо делом.

Айм дал мне целую кипу книг, карт и прочих «путеводителей» по Триниану и Эбери. Самое поразительное, что все они были написаны на языке имперцев и горцев, но я прекрасно понимала оба. Глядя на рукописные каракули, я удивленно моргала, когда смысл текста неожиданно проникал ко мне в голову, и я набиралась новых знаний.

Прежде всего я обратилась к географии мира Эбери. Моим глазам предстала карта огромного материка, где я без проблем нашла горы Триниан и Западные горы. Триниан можно было сравнить с Гималаями в миниатюре, а Западные горы представляли собой гряду разрозненных скал, окаймлявших западный берег материка, подобно Андам в Южной Америке. На юго-западе располагалась средних размеров пустыня, еще один горный хребет был обнаружен мною на юго-востоке, а всю северную часть Эбери покрывал ледник. Империя Эбериан тянулась в точности от Западных гор до нашего Триниана и от ледников до самого южного побережья, охватывая собою даже несколько мелких островов на юге. Кстати говоря, карта обозначала еще несколько островов – как со стороны запада, так и прямо на востоке, за Тринианом.

«Интересно, горцы пытались проникнуть туда? Конечно, вряд ли, но вдруг там обнаружится плодородная земля или какие-нибудь полезные ископаемые?» – думала я, вчитываясь в названия на карте.

К моему удивлению, в Эбери было всего одно море (похоже на наше Каспийское), носившее название Ги Акта (Большая вода), зато присутствовало множество рек, некоторые из которых выглядели куда масштабнее Амазонки и уж точно длиннее Нила.

Да, этот мир был велик. Велик и интересен, а, главное, не до конца изучен. Я заметила, что Эбери расположен в северном полушарии планеты. Хотя, кроме Милоа, то есть нас, никто из горцев и имперцев не подозревал, что живет на шаре. Для них существовал только Эбери – материк, окруженный Вечным морем, или Бескрайней водой, или еще как-то. Суть не в этом. Мне пришло в голову, что, возможно, существуют и другие, пусть даже менее крупные, материки Эбери. Например, вместо наших Антарктиды или Австралии. Просто до них надо доплыть, а имперцы пока не интересуются подобными идеями, уверенные в уникальности их земли.

Покончив с географией, я принялась за историю. Впрочем, здесь и так уже все известно – множество народов было объединено под властью Арланов, которые потом породнились с азьянцами. Куда подробнее была описана история самих горцев – про воинственные племена, дикие и храбрые, про строгие порядки и следование традициям. Героем считался вождь племени Красных Псов Могучий Бык, объединивший под своей властью несколько родовых племен и создавший первое крупное поселение в горах, насчитывающее около трехсот человек. Рассказывалось и о цитланцах, потомках горцев, спустившихся на равнины и начавших вести оседлый образ жизни. Цитланцы, надо сказать, постоянно поддерживали связь с горцами – торговали с ними и даже отправляли мальчиков в горы на обучение воинскому делу. А за последнее столетие были случаи, что и горцы посылали своих детей к цитланцам в первые открывшиеся школы, изучать грамоту.

Сначала меня удивило подобное поведение, ведь зачем воинственным племенам изучать науки, если это попросту не востребовано? Но на мой вопрос ответила одна заметка, сделанная на полях кем-то из Милоа. В ней говорилось, что горцы нашли в своих пещерах какие-то странные письмена, и некоторые так заинтересовались ими, что предпочли послать своих детей изучать азбуку, надеясь, что знание прольет свет на тайные надписи. И тут в племени Красных Псов стали появляться те, кто назвал себя «искателями». Их группа быстро росла и приобретала вес в племени, что вызвало недовольство жрецов. Жрецы же, в свою очередь, тоже стали посылать новоизбранных на изучение письменности и правил счета.

Искатели занимались тем, что разгадывали тайные знаки, а также исследовали округу не как охотники, а как исследователи-археологи. Среди них было и немало естествоиспытателей, которые принесли большую пользу своим соплеменникам. Например, они открыли несколько новых видов корнеплодов, которые можно было выращивать в суровом горном климате, вывели первые сорта фруктовых деревьев, изобрели установку для обработки стекла, примитивный водопровод и прототип печки.

Популярность искателей росла из года в год. Им противостояли жрецы. Когда пришел первый Милоа, Ингемар, первыми его ценность обнаружили именно искатели. Он же пытался наладить отношения со жрецами, но тщетно – те прилюдно прокляли его, объявив колдуном и бесом (нечестивым). Но Ингемар отличался здоровым реализмом и не был склонен идти на поводу у жреческих пророчеств. Он был убежден, что судьба находится в руках самого человека, и не поступился своим принципом даже в полном предрассудков обществе горцев. Оберегаемый искателями, он быстро доказал вождям племен, что может дать им больше, чем они могут себе представить. Впоследствии многие представители старого жречества были изгнаны или сами ушли из племен, где их больше не жаловали. Их заменили искатели, причем теперь уже их стали называть жрецами. Так что, насколько я поняла, когда Альв говорил мне о том, что, к его гордости, жрецы поддержали Ингемара, он имел в виду именно бывших искателей. Что касается прежних жрецов, то в итоге часть из них перебили, а часть предусмотрительно перешла к искателям, на деле мало чем пожертвовав, кроме беспрекословного принятия авторитета Милоа. Но, судя по всему, этот маленький сословный переворот привел к утрате многих ценных знаний и таинств, которыми обладали избранные жрецы.

Через несколько лет после этих событий племя Красных Псов подчинило себе все остальные роды и племена горцев. Тогда в Триниане появился второй Милоа. В сопутствующей объединению войне погиб сын вождя Красных Псов, поэтому, умирая, потомок Могучего Быка передал власть Ингемару. Так началась новая эпоха.

Вчитываясь в летописи, я пыталась представить, насколько отличен был тот мир от нынешнего Триниана. Поразительно, как все изменилось всего за каких-то полвека…

Ознакомившись со множеством легенд горцев, освоив несколько поэм и разобравшись в их культуре и быте, я перешла к «современной истории». Здесь меня ждали куда более подробные и насыщенные материалы. Первоначальные планы Милоа, чертежи первых строений, добыча полезных ископаемых, первые разработки на местах железной руды и нефти, преобразование хозяйств горцев… Я бегло просматривала распухшие от времени тетради с надписями на самых разных языках – как эберианских, так и земных, которые, не уставая поражаться, тоже прекрасно понимала.

В общем, на освоение всех текстов у меня ушло около недели.

Следующим шагом мне предстояло выбрать свою профессию. В этот момент, сидя за столом у окна своей комнаты, я с усмешкой вспомнила компьютерные игры, где точно так же, осознав ситуацию виртуального мира, ты выбираешь себе героя и даешь ему ряд характеристик, которые будешь потом развивать в течение игры.

Но я решила не ограничиваться сухой теорией. Убеждая себя в том, что в этом новом мире все дозволительно делать, не думая о стеснении, я взяла карту Вегарда и отправилась на прогулку.

Город встретил меня пока еще непривычным шумом. Здесь не было слышно визга шин и тарахтения заведенных двигателей или гудения аппаратуры и музыки из ларьков – Вегард потчевал своих жителей совершенно иной гаммой звуков.

Вместо автомобилей здесь цокали копытами лошадки и гремели колесами телеги – люди перекрикивались, а топот их ног гулко отдавался эхом в узких улочках. Странный шум и скрип издавали подъемные корзины – канаты натягивались, поднимая вдоль горных стен очередную партию пассажиров. Крики работников «лифтов» раздавались где-то высоко над головой, как будто каркали незнакомые мне птицы.

Кроме этой какофонии, не слишком меня тревожащей после гудения земных городов, я разобрала еще один, совершенно новый для меня звук. На мгновение мне показалось, что я живу в жерле вулкана и слышу, как поднимается все ближе к поверхности раскаленная магма. Это изрядно испугало меня, и я рефлекторно тряхнула головой, как будто пытаясь прийти в себя. Звук уменьшился, но не прекратился.

Часто ли вы занимаетесь тем, что просто слушаете? Слушаете, сидя в своей квартире или идя по оживленной улице? На самом деле, вслушиваясь в окружающие нас звуки, мы можем открыть внутри себя дверь в тонкие миры. Потому что, просто слушая, ты наблюдаешь реальность. И неожиданно понимаешь, что мир не совсем такой, каким ты привык его понимать в шуме собственных мыслей. Чем больше вокруг человека шума, тем больший раздражитель понадобится, чтобы привлечь его внимание.

Слушая Вегард, я впервые поняла, что значит связь с городом, с землей, на которой он стоит. Я ощутила прикосновение Долины, легкие вибрации гор Триниана – они дрожали вовсе не от земных толчков, скорее, исполняли свою песнь. У каждой сущности есть свой звук, своя музыка – будь то человек, животное или камень. Эта музыка вплетена в радугу цветов и энергий, которые мы все излучаем. И у нас есть особое тайное чувство, с помощью которого мы можем узнать мысли человека, еще не заговорив с ним, или определить, нравится нам это место или нет.

Так вот, впервые услышав горы Триниана, я была очарована. И не потому что влюбилась в эти места – я оставалась предельно сдержанной, – но потому что впервые смогла ощутить их так остро. Мне захотелось бежать из Вегарда в дикие скалы, в укромные пещеры, и в полной тишине наполняться странной музыкой.

В этот момент я перестала чувствовать себя одинокой в мире Эбери.

Облегчение и чувство причастности наполнили меня, как будто за раз я обрела в незнакомом городе все: работу, жилье, друзей и даже родных. Мне захотелось просто жить здесь и выполнить то, для чего я сюда пришла.

Интересно, всеми Милоа овладевали такие чувства?

Оскорбленное этим вопросом, мое самолюбие воскликнуло:

– И долго ты намерена сравнивать себя со всеми Милоа? Что было у них, как чувствовали они? Ты хоть и прибыла с одной с ними планеты, остаешься отдельной личностью и можешь выбрать какой угодно путь!

Остановившись под аркой в одной не очень оживленной улочке Вегарда, я задумалась о том, какой путь хотелось бы мне выбрать в этом полудиком мире.

На Земле я следовала вполне закономерным канонам своего общества – начальная, потом средняя школа, планы поступления в вуз. Область выбора профессии, конечно же, интеллектуального плана, условно разделялась на два направления – гуманитарное и техническое.

Что нужно земному обществу на современном этапе развития? Квалифицированные специалисты. Чтобы способствовать прогрессу. Ну, и еще великие гуманисты и экологи – первые – чтобы призывали людей к человеколюбию и порядочности, вторые – чтобы восстанавливали загубленную планету.

Правда, так я считала, исходя из материалистическо-общественного взгляда на мир. Вернее, на планету Земля. По своим личным убеждениям я была уверена, что людям двадцать первого века, как воды, не хватает веры. Веры в себя и в Бога в себе. Скованные материальными ценностями, люди ошалели в погоне за деньгами. Кто приобретал деньги, углублялся в накопительство или в смакование власти, или в коллекционирование дорогущих вещей, в то время как, быть может, в подъезде соседнего дома замерзали бездомные дети… И никто не был счастлив! Деньги, престиж, власть – все это было наркотиком, лишь на время удовлетворявшим потребность в простом человеческом счастье. Я видела глубокое отчаяние в глазах знаменитостей, дающих интервью журналистам, и затаенную обиду на мир в глазах политиков, умными словами расписывающих проблемы в сфере экономики страны.

Человек так сложен, что сам в себе путается в два счета. Получив богатство, он понимает, что обознался и жаждал вовсе не того, но признать свою ошибку ему не дает самолюбие, гордыня. И он выпячивает грудь вперед, про себя заявляя, что никому не покажет своей глупости, что никто никогда не узнает, что он растратил жизнь на шелестящие купюры, которые, в свою очередь, продолжает растрачивать на множество ненужных вещей.

Я глубоко вздохнула. Обида за этих людей разрывала мою душу. Только теперь мне даже не с кем было поделиться этими мыслями – здесь лишь скромная горстка Милоа поймет, о чем я так переживаю.

А я ужасно переживаю за человечество.

И тут мне в голову пришла еще одна мысль. Уж не потому ли я попала сюда, что так самозабвенно готова отдаться какому-то благородному делу? Спасению людей? Воспитанию хороших качеств в их душах? Прекращению войны?

«А что нужно для спасения этого мира?» – спросила я себя. – «И кем мне стать, чтобы и вправду помочь Эбери?»

Я развернула карту Вегарда, окинула ее взглядом генерала, планирующего атаку и, крепко зажмурившись, наугад ткнула пальцем.

Открыв глаза, я увидела, что мой аккуратно подстриженный ноготь указывает на белое поле за пределами Вегарда. Чуть левее от него располагался овал, обозначавший, похоже, стадион. Рядом было написано: «Тренировочное поле».

Порыскав глазами по округе, я нашла небольшой комплекс зданий, расположенных где-то в лесу.

«Школа разведчиков» – гласила надпись.

Перед моим внутренним взором пробежал ряд ярких картинок: строгая армейская дисциплина, ежедневные физические нагрузки, я, одетая в коричневый кожаный костюм, падаю от усталости прямо в зарослях, через которые ползла. Ночные вылазки, дружеская поддержка моих соратников, сухой паек, быстрая реакция, неимоверное напряжение, когда в пяти шагах от тебя останавливается враг, могучий имперец с огромным мечом на поясе. Отчеты командиру, ориентирование в горах, награды за успехи, выговоры за оплошности… ух…

Милоа пришли из общества, неумолимо вступающего в информационную эпоху. Из общества, где у человека был выбор – отсиживаться дома перед телевизором с минималкой в кармане или рвать когти, достигая новых вершин. Из общества, где от этого выбора зависела судьба не одного человека и его семьи, а целого человечества. Потому что информационный век объединяет всех в одно целое. Там господствовала глобализация.

Вот откуда я была родом. Здесь же царили иные порядки, но если я привыкла быть в курсе всех дел, если я хочу участвовать в преображении этого мира, мне надо быть на передовой. Что я знаю об империи? Только то, что рассказали мне Шаман и Айм. Что я знаю о Триниане? Только то, что увидела за эту неделю и прочитала в не слишком полных источниках. И теперь мне предстояло сделать выбор: удовлетвориться тем, что есть, и остаться в Вегарде или в каком-нибудь другом селении «рядовым работником» или вступить на сложную и полную сюрпризов (самых непредсказуемых) тропу воина. Я девушка, но я Милоа. Мне семнадцать, но это значит лишь то, что я достаточно молода для обучения.

Гонимая этими противоречивыми мыслями (у людей в голове всегда бардак, как будто проводится заседание Государственной Думы), я шла прямиком на север Вегарда – и чем громче раздавался скрип поднимаемых корзин, тем быстрее становился мой шаг и крепла уверенность.

В этом мире появляется шанс найти себя снова, да в таком деле, о котором раньше ты и подумать не мог!

* * *

Подъем на корзине стоил всего три мелочи. Отсчитав шарики «лифтеру», как я мысленно назвала делового человека в странном берете, я уселась на маленькое откидное сиденье, немного напряженно глядя на покачивающуюся корзину. Она прислонялась прямо к скале, насаженная на четыре каната. Когда работник крикнул что-то своему коллеге наверху, канаты натянулись, и корзина поехала вверх, мерно покачиваясь и издавая протяжный скрип.

– Быстро привыкаете к таким звукам? – спросила я у «лифтера».

– Привыкаешь, – откликнулся он. – Ничего особенного, все же лучше, чем полуголодным по горам шастать.

«А я вот именно этим и собираюсь заняться», – подумала я, оглядывая Вегард, крыши которого уменьшались у меня под ногами.

Карта быстро вывела меня на нужную тропу. Надо сказать, что дорога была не из близких, а я в своем порыве совершенно забыла взять какую-нибудь еду и теплую куртку. Пришлось быстро шагать по тропе, уводившей меня вниз по склону в дремучий лес. И хоть тропа уверенно вела вперед через заросли, мое рвение заметно поубавилось. Стало очень не по себе. Туда ли я иду? Что собой представляет Школа разведчиков? Вдруг я буду выглядеть глупо, вот так просто придя к ним? А если кто-то повстречается мне на пути, что сказать?

Вскоре ветки стали хлестать меня по лицу, так сузилась дорога.

А потом послышались голоса. Испуганно замерев, я уж начала думать, куда мне прятаться, но потом поняла, что смысла в этом никакого нет – голоса и не приближались, они раздавались откуда-то из-за деревьев.

Аккуратно сделав несколько шагов, я сошла с тропы и постаралась укрыться в зарослях. В конце концов, для разведчика это нормальное поведение.

Пробравшись вперед, я осторожно выглянула из-за кустов – передо мной раскинулась широкая поляна. За поляной стояла она – Школа разведчиков. Величественное деревянное здание, прекрасно сочетавшееся с окружавшим его лесом.

На поляне «резвились» молодые люди – их было четверо, но позади, ближе к школе, виднелась еще одна компания.

– Непробиваемый Баджер все равно мужик! – восклицал парень лет двадцати, брюнет с приятным, открытым лицом.

– Конечно, мужик, да еще какой! – почему-то немного обиженно произнесла девушка с огненно-красными волосами. – Но очень тактичный и вообще… нормальный!

– Ну, вот мы и говорим, нормальный мужик! – засмеялся другой парень, высокий и худой.

Эти слова окончательно смутили девушку. Несмотря на ее вызывающий цвет волос, у нее было небольшое бледное личико с россыпью веснушек и необычно беззащитный, растерянный вид.

Мне было неловко и страшно показываться перед этими людьми, но если я хотела попасть к Баджеру, а не плестись обратно через темнеющий лес, надо было переступить через свою застенчивость.

Вернувшись на тропу и оправив одежду, я как можно более спокойно и непринужденно вышла на открытое поле.

Мое появление заметили сразу, даже быстрее, чем я ожидала.

– Добрый вечер! – поздоровалась я, не давая молодым людям время прийти в себя. – Могу я поговорить с… с Баджером.

Почему-то я запнулась, и мне было неловко оттого, что они, быть может, поняли, что я подслушивала их разговор.

Но приятной наружности брюнет легко поднялся с травы, как будто сама земля подтолкнула его, и с улыбкой приблизился ко мне.

– А с кем мы имеем честь…? Простите нас, это всего лишь любопытство!

– Самуэла. Самуэла Лилиан, можно просто Сэмми. Новая Милоа, – я улыбнулась, протягивая руку. Меня ждало крепкое рукопожатие.

– Ох, я слышал о вас! Знаю, вас привели Шальной и Колка, Шальной часто у нас гостит, хотя даже не поступил еще в эту школу. Просто он с детства участвует в вылазках, – пока брюнет говорил, ко мне приблизились другие – огненноволосая девушка и двое парней.

– Я Элиза, ученица этой школы первого ранга, – представилась девушка.

– Я Свон из рода Землепашцев, но можешь звать меня Длинный, или просто Трос, – протянул руку высокий парень.

– А я Мэрт Большая голова, – произнес третий парень. Хоть голова у него была и небольшая, но круглая, и сам он был крепко сбитым и невысоким.

– Ну а я просто Шмидт и тоже Милоа, – очаровательно улыбнувшись, сказал брюнет.

Он сразу мне понравился.

– Я рада познакомиться с вами, – совершенно искренне изрекла я. – Меня привело сюда не столько любопытство, сколько тайное желание или зов сердца – думайте как хотите, но если все сложится благополучно, я, наверное, здесь задержусь.

– Это здорово, еще одна Милоа! – воскликнул жизнерадостный Шмидт. – Ты тут точно останешься, после встречи с Баджером и уходить не захочется! Я провожу тебя!

Вместе мы дошли до школы. Вблизи здание напоминало огромный терем и пахло одновременно древесиной и русским селом. Там Элиза и двое парней нас покинули, свернув к общежитию или, как здесь это называли, дому-дурдому.

– Почему так? – засмеялась я, глядя вслед друзьям.

– Поселишься – поймешь, – улыбнулся Шмидт.

Пока мы шли по коридорам и лестницам школы, Шмидт успел рассказать мне о себе и своей жизни на Эбери.

Он попал в Триниан тринадцатилетним сопляком, но быстро, по его словам, наверстал упущенное. Его первые годы прошли в одном из селений цитланцев, где его под свое крыло взяла одна дородная крестьянка, чей сын уже завел свою семью и жил в другом доме в том же селении. Шмидт окреп на свежем молоке и натуральных овощах, быстро научился управляться с лошадьми и колоть дрова, с отличием окончил сельскую школу и даже влюбился в свою соседку-цитланку, которая теперь была его невестой и ждала лишь окончания обучения Шмидта. Год назад, когда ему исполнилось восемнадцать, он решил податься в разведчики. Здесь не возникло проблем, и теперь он был уже на втором ранге.

Всего таких рангов в школе существовало три, и только после третьего юный разведчик отправлялся на свою первую серьезную операцию. Обучались не по классам, а все вместе, просто наиболее выдающимся давали следующий ранг. В обучение входили, как я и ожидала, ориентирование, законы выживания в дикой среде, физическая подготовка, включая бег на выносливость по пересеченной местности, изучение боевых искусств, фехтование, история Эбериана и наука об армии имперцев, где рассказывали все известные детали о враге. Всю эту информацию я услышала за каких-нибудь полторы минуты, пока мы шли к месторасположению Баджера.

– И все это ты можешь постичь куда быстрее остальных, потому что ты – Милоа! – почти с ликованием заключил Шмидт, ведя меня к комнате, где я увидела нескольких мужчин. Они сидели по кругу на полу и распивали какой-то напиток, ведя оживленный разговор.

Шмидт совершенно бессовестно всунулся в комнату и, обратив на себя внимание, тихонько махнул головой в мою сторону.

– Господин большой Б., к нам гостья.

Сначала меня поразила манера Шмидта общаться с начальством. Но потом я вспомнила, что он – Милоа, а значит, ему многое дозволено.

«Шмидт, как и все мы, – надежда Эбери. Очень жизнерадостная надежда с незаурядным чувством юмора», – подумала я, отходя назад, чтобы никто, кроме Баджера, не смог меня увидеть.

В проеме появился мужчина могучего телосложения. В кожаных бриджах из шкуры какого-то зверя, легкой бежевой тунике и такой же кожаной безрукавке поверх нее, он напомнил мне русского медведя и в то же время закоренелого байкера. Широкое лицо заросло коричневой бородой. Буйная копна волос рыжеватого оттенка буквально окутывала голову этого человека. При этом растительность наблюдалась явно по всему телу, определила я, взглянув на руки и немного видневшуюся из-за ворота туники грудь большого Б.

Единственное, что не пугало во внешности этого человека, были его небольшие, на удивление добрые глаза.

– А, Самуэла! Последняя из прибывших! Я видел ваше имя в новых списках! – воскликнул Баджер, протягивая мне свою могучую руку.

Робко ответив на рукопожатие, я продолжала разглядывать командира разведчиков.

«Невозможно представить его ползающим по земле или скрывающимся от врага», – думала я.

– Приятно познакомиться! Извините, что отвлекла от разговора, может, следовало бы заранее попросить вас о встрече, – извиняющимся тоном начала я.

– Ох, не надо этих формальностей! В нашей школе этикет и долгие рассуждения не в ходу! – заявил Баджер. – Знаете ли, разведчикам это все только мешает. Ты должен отбросить все – свои страхи, свои привычки, даже свои мысли. Только тогда из тебя выйдет хороший ант.

– Ант – это горское слово, то же самое, что разведчик или шпион, – объяснил Шмидт.

– Эм, если верить вашим словам, тогда я точно по адресу, – улыбнулась я.

– Зайдете? – пригласил Баджер, указывая на комнату, где сидели другие мужчины.

– О, – мое сердце бешено забилось. Я представила себя (такая неопытная, «зеленая») сидящей под строгими взорами своих будущих учителей, каждый из которых будет оценивать меня по своим меркам. Каждое мое движение, каждое слово будет принято в расчет.

«Но кого я пытаюсь обмануть? Если пошла в разведчики, скромность и скованность мне точно не помогут. В душе я же лидер, кроме того, здесь я – Милоа, а значит, пользуюсь особым почетом».

– Не беспокойтесь, тут все свои, вы сможете задать какие угодно вопросы, – подбодрил Баджер.

И тут мое внутреннее воображение нарисовало совершенно иную картину: я, бесстрашная, уверенная в себе, достигаю новых и новых вершин в своем деле. Я раскрепощена, у меня много друзей и знакомых, все, за что бы я ни взялась, спорится в моих руках. Моя воля закаляется день ото дня, в то время как отношение к жизни становится все более легким.

«Всегда говори да», – вот слова, требующие практического выражения.

– Хорошо, – кивнула я. – Еще раз извините, что прерываю вашу беседу.

– Для нас куда важнее разговор с Милоа, – совершенно серьезно ответил Баджер.

– Пожалуй, я пойду, – махнул мне рукой Шмидт.

– Да, еще увидимся, – сказала я, глубоко вдохнув и как можно спокойнее входя в зал.

На подушках вокруг низенького стола сидели пятеро.

Баджер, встав рядом со мной, немного торжественно произнес:

– Прошу познакомиться – последняя из прибывших Милоа, Самуэла!

И стал представлять всех по кругу:

– Мастер разведки и предводитель передовой группы антов Лорент!

Темнокожий мужчина с длинными черными волосами, истинный горец (аж мурашки бежали по коже), молчаливо кивнул. Его суровый вид был явно не напускным, а накинутая на плечи жилетка не скрывала страшных шрамов, рассекающих грудь. Мне захотелось сглотнуть.

– Начальник дозорных Бирук!

Коренастый загорелый мужчина лет пятидесяти. Лицо открытое, взгляд решительный. Он сдержанно улыбнулся и приветственно поднял руку.

– Генерал действующей армии Гра!

О Гра я уже слышала из разговора Шамана с дозорным. Он мог показаться худым, если бы не пластичные мышцы и коричневый цвет кожи. Большие глаза на темном лице смотрелись устрашающе, белки глаз сияли. На верхней губе виднелись небольшие темные усики. В отличие от предыдущих двух мужчин, Гра оказался самым приветливым – он не только улыбнулся рядом белоснежных зубов, но и пожал мне руку.

– Староста цитланской деревни Гурий!

Этот был попроще. Высокий, могучий, с крупными чертами лица, но на удивление умными глазами, он смотрелся наиболее миролюбиво. Его крестьянская одежда свободно сидела на его могучем теле.

– Наш ученик третьего ранга, выдающийся разведчик Максон!

Максон явно был самым молодым в компании. Он посмотрел на меня с чисто мужским интересом, открытое лицо расплылось в улыбке.

– Прошу, займите место в нашем кругу, – произнес он, указывая на свободный коврик.

– Право же, мне очень неудобно вторгаться в ваше общество, – сказала я. – Меня привело сюда любопытство и желание больше узнать о положении тринианских сил. Еще раз прошу прощения за непрошенное вторжение.

– Для нас куда больший интерес представляет знакомство с новой Милоа, – пробасил в который раз Баджер. – Присоединяйтесь и чувствуйте себя свободно.

Я села на предложенный коврик, скрестив ноги. Все эти знакомства и ситуация в целом сильно смущали меня. Но я старалась сделать вид, что чувствую себя уверенно, и упорно возрождала в памяти образ живой, бесстрашной и увлеченной новым делом девушки, которой мне так хотелось быть.

– Вы хотите стать разведчицей, Самуэла? – обратился ко мне Гра.

«Он – глава действующей армии. Разведчики формально прикреплены к нему как подразделение, хотя авторитетом у них является, несомненно, Баджер. Значит, если я хочу вступить в эти ряды, стоит оказать особое уважение этим двум господам, и особенно Гра. Он все-таки генерал».

– Хотя я уже имела честь познакомиться с одним разведчиком Милоа, – осторожно начала я, – но он давно живет в Триниане и воспитан больше в ваших традициях. Поэтому у меня остаются большие сомнения на тот счет, смогу ли я выдержать все испытания и пройти уроки…

Окружающие как-то смущенно заулыбались. Только Лорент сохранил невозмутимое спокойствие, а Бирук, кашлянув, сказал:

– Самуэла, всем известна черта Милоа сомневаться в своих способностях, особенно на первых порах. Но не было еще ни одного случая, чтобы в итоге пришелец из другого мира не добился успеха.

– Вам не кажется, что во всем, что касается Милоа, у вас выработался очень четкий штамп. Я имею в виду, предрассудки, – сама не ведая зачем, начала я. – Как только я попала сюда, все коренные жители (на ум пришло слово аборигены, но оно звучало как-то грубо) говорили мне примерно одно и то же обо всех Милоа: они очень скромны, лишены эгоизма, но на удивление мудры и изобретательны. Милоа – посланцы небес. Милоа сначала слабы физически, но быстро приспосабливаются, и в любом случае они очень умны. Милоа – спасители. Милоа – маги без магии.

«Зачем я им это все говорю, что я хочу донести?»

– Просто я хочу сказать, что не стоит нас всех зачесывать под одну гребенку. Мы строго индивидуальны («надеюсь, я выражаюсь понятными словами»). Каждый из нас в том мире принадлежал к разным народам и даже разным эпохам.

Я замолчала, чуть ли не с осуждением глядя на шестерых мужчин. На самом деле мне была интересна их реакция. Взорвется ли горец? Смутится ли Баджер? Захлопочет ли Гра?

Но вместо них мне ответил Максон.

– Дорогая Самуэла, твое возмущение вполне понятно, но скажи, как нам тогда относиться к вам? Если мы не выработаем какого-то единого мнения, все перемешается – каждого Милоа будут с подозрением осматривать, выискивая ту самую индивидуальность. А вдруг в его характер входят и отрицательные черты, не такие, как у предыдущих Милоа? Как себя тогда будет чувствовать только что прибывший, и так перепуганный человек? Заметь, мы все, – он обвел рукой собравшихся, – воспринимаем тебя как отдельную личность. Но вот общей массе народа лучше видеть в Милоа полубогов. Это гарантирует вам безопасность, а людям – надежду.

Я кивнула. Слова Максона были вполне разумны, но мне было важно услышать их именно из уст местного жителя. Я решила перевести тему на более общие проблемы, благо, вопросов у меня было достаточно.

– А оправдана ли надежда? – спросила я. – Как я понимаю, ситуация у нас не самая обнадеживающая. Что делается для противостояния имперцам? Много ли наших шпионов в их рядах? Каковы замыслы врага?

Присутствующие в комнате удивленно переглянулись.

– Мы не думали, что тебя сразу заинтересует именно это, – признался Гра. – Но эти вопросы мы не разглашаем просто так даже среди Милоа. И вовсе не в ущерб вам. Того, кто избрал себе путь мирного жителя – строителя или землепашца, – просто не интересуют эти темы. Но ты заинтересована. А значит, ты уже в наших рядах.

– Я еще не уверена в своих силах относительно физической стороны дела, – сказала я (перед глазами продолжала стоять картина: я валяюсь на грязной земле, не в силах сделать и шага), – но что касается новостей с передовой – мне важно это знать. Мне важно быть в курсе последних событий.

– Поразительно, – усмехнулся Бирук. – Она еще в себя не пришла, а уже готова бежать на линию уподножья. Тогда тебе прямой путь в разведчицы, красавица.

Его слова немного смутили, но в то же время сильно польстили мне.

– А чем ты занималась у себя в мире? – спросил Баджер.

Я заметила, что он, уже собираясь принять меня под свое командование, задает вопросы по существу, касающиеся именно моей биографии и способностей.

– Я просто училась в школе. Собиралась поступать в высшее учебное заведение. Ничего общего с военной подготовкой и даже с физическими упражнениями. Я больше занималась танцами, и то недолго. Но я люблю природу, а здесь есть возможность проникнуть в ее тайны.

– Ну, по части тайн лучше тебе тогда обратиться к жрецам, – подал голос Гурий. – Визард Рик примет тебя с распростертыми объятиями.

– Нет уж! Эти жрецы только и делают, что совершают всякие мистические ритуалы, проку от которых ни на грош! – пробасил Баджер с таким животрепещущим возмущением, что мне показалось, будь его воля, он бы всех жрецов заставил землю копать.

– Баджер, жрецы очень важны для народа, – миролюбиво произнес Гра. – И не только. Визард дал бы фору многим разведчикам, а его ум, не в обиду вам, – обратился он ко мне, – не уступает Милоа. Он передает множество интересных сведений, полученных из своих не слишком достоверных источников, но большинство из них потом оказываются верными. Кроме того, он очень поддерживает народ, его просто обожают!

– Тогда, если вы тяготеете к мистике, вам прямой путь туда, – сказал Бирук, добродушно глядя на меня.

Но я покачала головой.

– Это все звучит заманчиво. И да, я тяготею к мистике. А как же тут не тяготеть, если сам факт попадания меня в этот мир – сплошная мистика?! Но даже если жрецы из своих «тайных каналов» могут видеть втрое больше, чем вы, вряд ли они смогут дать отпор врагу. Поэтому я прошу вас принять в свои ряды. И посвятить меня в ваши планы. Я решилась.

Я не хотела, чтобы мои слова звучали как-то торжественно или напыщенно, или очень требовательно. С помощью правильных интонаций я постаралась добиться спокойного и уверенного тона, который должен был донести до слушателей мою искренность и целеустремленность.

Поэтому воцарившееся молчание порядком напугало меня.

– Нет, эти Милоа и вправду строго индивидуальны. И каждый преподносит свои сюрпризы, – услышала я бормотание Бирука. Этот человек был явно склонен разговаривать с самим собой.

– Для меня будет честь принять вас в свои ряды, – с хрипотцой в голосе произнес Баджер, как всегда, торжественно, как будто короновал меня.

– Поздравляю, – подмигнул Максон, пожав мне руку.

Тогда вдруг заговорил Лорент.

– Вы отважны, юная дева, и это похвально. Сможете ли вы справиться с чувством опасности – покажет время. Ваши слова не восприняты как хвастовство, но, если верить в их искренность, вы слишком хороши. И это накладывает на вас ответственность, которую вы, я вижу по вашим глазам, готовы принять. Храбрая девушка, если кто и разрешит нашу проблему с имперцами, то такая, как вы.

Его странная манера говорить выдавала в Лоренте настоящего «аборигена» – истинного горца. Но слова его прозвучали как пророчество. Не выдавая своих страхов, я попыталась перевести все в шутку:

– Уж не хотите ли вы сразу послать меня в пасть имперцев, раз я кажусь такой… эм, смелой и сообразительной?

«Не перегнула ли я палку с красноречием?» – пронеслась мысль.

Лорент улыбнулся. Это была улыбка шамана или идола, или даже обретшего плоть языческого бога.

– Ты мыслишь, как все, во временных рамках. В твоих книгах этого не написано, но горские племена по-другому видят время. И мы можем видеть иначе и события. Я лишь сказал тебе о твоих возможностях.

– Спасибо, – только и нашлась ответить я, сильно смутившись.

– Вот и славно, – решил разрядить обстановку Баджер, дружески хлопнув меня по плечу.

Так я стала разведчицей.

* * *

Положение Триниана не было бедственным, но народ, как и говорили мне ранее, жил под постоянным страхом вторжения. Любой обнаруженный или пойманный разведчик мог вызвать у имперцев желание захватить и окончательно поработить жителей гор. Триниан напоминал мне маленького зверька, забившегося в узкое ущелье, в которое пролезала лапа огромного тигра по имени Эбериан. Достать его тигру не позволяла узость ущелья, но если очень постараться и расширить отверстие… Все зависело от того, насколько Эбериан голоден – голоден до новых территорий.

Что-то надо было делать, но что? Горы Триниана изучались – каждая новая тропа, каждая пещера могли послужить убежищем или замаскированной ловушкой.

Чтобы воссоздать огнестрельное оружие и научить воинов использовать его, понадобится не один год. А в это время новую армию надо было вырастить и прокормить. При этом следовало особенно много внимания уделять демографическим процессам. А ведь долины в Триниане – это не поля Цитлана, и земля для вспашки ограничена. Жизнь в пещерах также вызывает множество сложностей. Нужны землепашцы, нужны действующие войска, но не меньше нужны и рабочие для рудников и кузниц. Сколько жителей в Триниане? Сложно сказать, но с цитланцами насчитывалось не больше двадцати тысяч. Смешная цифра по сравнению с одной армией эберианцев – сто пятьдесят тысяч человек. Хорошо, что у подножия Триниана оставались силы только в тридцать тысяч, остальные были задействованы на территории огромной империи.

На что можно было рассчитывать горцам?

На нестабильность в самом Эбериане. Всем было известно, насколько неустойчиво положение империи. Тут и там вспыхивали мятежи, которые подавлялись силой. Империя держалась на страхе подданных. А земная история убедила меня, что ни одна держава, правление которой основано на страхе, не будет существовать длительное время. Но тут все было иначе. Эбериан – единственная империя на пока что единственном известном материке Эбери. Такого прецедента у землян не было. Римская империя, Монгольская империя, Британская Империя, Советский союз – все эти крупнейшие государства никогда не охватывали весь мир. Всегда были конкуренты извне – пускай сначала слабые, но они набирали силы и меняли земную историю раз и навсегда.

А Эбериан? Единственной силой, пока противостоящей ему, был Триниан. Но едва ли можно назвать серьезной силой наш народ. В умах тринианцев жила мысль, что они отдельны от Эбериана, но что думали сами имперцы? Они считали нас дикарями и не нападали, потому что просто не принимали в расчет. И наша кажущаяся слабость и дикость нравов спасали нас вот уже на протяжении полувека.

Я часто думала, что может противопоставить горстка Милоа силам Эбериана. Думала и о том, что лично я могу сделать, будучи пока еще неопытной разведчицей?

Я верила, что, раз мы продолжаем жить здесь, и наше существование не раскрыто, у нас есть предназначение. Но, как и опасался Айм, новые Милоа начали появляться все дальше от гор Триниана. Для него это был сигнал тревоги, для меня – сигнал к действиям.

– А что, если судьба, в которую мы по умолчанию верим, просто дает нам знак, что пора что-то предпринимать? – спросила я у владыки Триниана, посетив его перед своим отъездом в школу Баджера.

Айм усмехнулся моему вопросу. Грустно усмехнулся.

– А что предпринимать? Если появятся идеи, поделись, будь так добра. Я готов идти на риск, но этот риск должен быть оправдан.

Я была согласна. Собрав свои скромные пожитки и с тоской вспоминая о той куче вещей, которая летела со мной в самолете до моего исчезновения, я распрощалась со своей «пещерной комнатой» и с каким-то особым удовольствием покинула Вегард, идя к шумящим лесам Антов.

«Быть мне теперь муравьишкой», – с иронией думала я, удивляясь, как английское слово могло означать неуязвимого разведчика на языке горцев.