Читать книгу Девчонка с Петроградской - Анастасия Андреевна Игнашева - Страница 8

Тяжелее всего человек переносит даже не отсутствие сна и не недостаток в еде и воде, а невозможность побыть одному. На корабле побыть наедине было невозможно. Никогда. Нигде. Но Жан сумел найти выход и из этого. Этот закуток в одном из дальних отсеков был его тайной. Его личной территорией. Здесь не было камер слежения, и сюда почти не заходил никто из обслуги и членов экипажа. Вырваться удавалось редко, и Жан ценил эти короткие минуты как величайшую ценность. Он садился на пол, подтягивал к груди согнутые в коленях ноги и закрывал глаза. И наступало блаженство. Он был один. Вообще один. Во всей вселенной.

Когда-то, Жан помнил это очень смутно, – он жил совсем в другом месте. Кажется – на Земле. Да, конечно, на Земле. А где же ещё? Из всего этого у него осталось только два воспоминания – чей-то живот, в который он утыкается лицом и зелёные ветви на фоне синего неба. Где это было? Чей живот? Он не помнил. А может – и звали его не Жан, а как-то по-другому? Может – и не Жан. Но здесь – на космическом корабле его звали Жаном. Почему? Он никогда не задумывался об этом. А вот вспомнить – как и почему он оказался на корабле – пытался много раз. Но ничего не получалось. Про свои попытки вспомнить он не рассказывал никому. Даже Гэну. Хотя – тот бы понял. И про свой уголок тоже никому не говорил. Иначе – уголок пришлось бы делить. С тем же Гэном, например, а Жан не хотел ни с кем делиться. Возможность побыть одному слишком дорого стоила.

Жан закрыл глаза и в очередной раз попытался вспомнить.

Им много раз объясняли – почему они покинули Землю. Земля – как объяснял Босс – погрязла в пороках и разврате. Цивилизация загнивает и только они – носители Правильных Идей и Истинных Ценностей должны принести спасение. И они вернутся на Землю. Когда придёт время. А пока – надо готовиться. Конкретных сроков, впрочем, не называлось. Но Боссу, видимо, было виднее. На то он и Босс…

Жан был охранником Наружной Службы Слежения. Сначала его учили как пилота, но Боссу опять же, показалось виднее. И Жана перевели в Наружную Службу Слежения. Босс единолично распоряжался судьбами всех. Не сказать, чтоб Жану это сильно нравилось. Но бороться ему в голову не приходило.

Жан открыл глаза и посмотрел на часы. Его отсутствие могли и заметить. Что-то он засиделся в этот раз… Он поднялся и неспешно двинул по коридору в центральный отсек.

– Тебя вызовут во время Часа Откровения. – шепнул ему Гэн, поравнявшийся с другом в одном из коридоров.

Жан поморщился. Час Откровения на корабле ненавидели все. Но отвертеться от него было практически невозможно. Нужно было быть либо больным, либо мёртвым. А если на Часе Откровения вызывали специально, то прегрешение было уж очень серьёзным… Хотя – что Босс считал серьёзным прегрешением – угадать было практически невозможно. Неужели кто-то узнал про его тайные уединения в закутке и донёс? Настроение у Жана стремительно пошло вниз.

– Как у тебя с Ией? – спросил Жан, чтобы что-то спросить.

– Нормально. Наверное, нас допустят до деторождения.

За Ией Гэн ухаживал с переменным успехом уже года два. Об их отношениях знали все, включая Босса, да на корабле и не возможно было что-то скрыть. Даже если сам не скажешь – всегда найдутся доброхоты, готовые донести. У Жана подруги не было. Да он и не стремился завести какие-либо отношения. Непременно вмешается кто-то. И в первую очередь – Босс. А Жану не хотелось, чтобы кто-то вмешивался. Правда – все его нежелания носили характер смутный и неосознанный. Вряд ли он смог бы высказать их вслух. Да и вряд ли осмелился бы. Ведь это значило – пойти против Босса. А против Босса идти чревато. Вот Жан и переживал молча.

Час Откровения состоялся не в обычное время, а гораздо раньше. Зал, возвышенно именуемый на корабле «кают-компанией», мгновенно набился битком. Те, кому не хватило места, или просто не положено было сидеть, – стояли вдоль стен. В числе тех, кому полагалось стоять, был и Жан. Последними, как и полагалось, прибыли Босс и его приближённые. Грон и Северо. Сперва Босс немного пораспинался о Правильных Идеях и Истинных Ценностях (как сильно подозревал Жан – идеи были правильными, а ценности истинными исключительно в его, Босса, понимании). Потом выступили приближённые и те, кому Босс предоставил слово. В числе последних оказался Дан. У Жана с этим типом были довольно сложные отношения. Не в последнюю очередь из-за Новы – подруги Дана. Когда-то Нова была подругой Гэна, но потом ушла к Дану. В неизбежном конфликте Жан встал на сторону Гэна. Дан ничего не сказал, но на Жана затаил даже не обиду. Нет. Кое-что посерьёзнее. Хотя Жану такое к себе отношение было непонятно. Нова ведь осталась с Даном, а у Гэна была Ия… Но на Гэна Дан, вроде бы, сердца не держал, а крайним оказался Жан. Почему? А кто его разберёт. Чужая душа потёмки.

Жан прислонился к стене и устроился поудобнее. К нему протолкался Гэн и стал рядом. Босс, который в это время опять что-то стал вещать, метнул на них сердитый взгляд. И предоставил слово Нове.

– Я заметила, что в последнее время некоторые товарищи и коллеги проявляют нездоровые наклонности. И коллега и товарищ Жан, например, вот, стал отрываться от коллектива.

Нова решила обойтись без предисловий.

– И в чём же это выражается? – живо поинтересовался Северо.

– В последнее время коллега и товарищ Жан манкирует своими обязанностями.

– А разве коллега и товарищ Жан числится в Вашей службе? – снова спросил Северо, – Насколько мне известно – коллега и товарищ Жан числится в Наружной Службе Слежения.

– Да. Это так. Но разговоры…

– А кто ведёт эти разговоры?

– Товарищ и коллега Кодус.

– Вот пусть товарищ и коллега Кодус сам и выскажет свои претензии и замечания. А потом мы заслушаем товарища и коллегу Жана. – подытожил Северо, глядя на Босса, словно ища его одобрения. Босс молча прикрыл глаза.

– Товарищ и коллега Кодус! – решительно воззвал Северо.

Кодус энергично прошествовал к столу, за которым сидело начальство.

– И что Вы можете сказать? – не открывая глаз, спросил Босс.

– В последнее время. А именно – уже двое или трое суток товарищ и коллега Жан не проявляет должного рвения по службе. А сегодня он отсутствовал где-то целых десять минут.

– Я заметила, что в последнее время товарищ и коллега Жан отрывается от коллектива. – подала голос Нова, но замолчала под взглядом Северо.

– Десять минут? – переспросил Северо.

– Я проверял по хронометру. – кивнул Кодус.

– И как давно Вы заметили, что товарищ и коллега Жан отрывается от коллектива? – спросил Северо.

– Около месяца. – ответила Нова.

– Я спрашивал товарища и коллегу Кодуса!

– Примерно так. – кивнул Кодус.

– Примерно?

– Я заметил это около трёх стандартных недель назад.

– Значит – товарищ Нова права?

Кодус кивнул.

– А где товарищ и коллега Жан? Что он скажет в своё оправдание?

– Я здесь. – отозвался Жан.

– Выйдете сюда. Мы все хотим видеть Вас. И слышать Ваши слова.

Жан вышел к президиуму.

– Будьте откровенны с товарищами и коллегами. – повернулся к нему Северо.

«В гробу я видел ваше откровение. И вас всех» – подумал Жан. А вслух сказал:

– Я недомогаю. А сегодня у меня был понос, и я сидел в гальюне.

– Это сегодня. А эти три недели?

– Я болен. – продолжал гнуть своё Жан, давно понявший, что главное – это стоять на своём. И рано, или поздно, с тобой согласятся.

– Почему вы не обратились в медблок?

– Я думал – само пройдёт. – решил окончательно косить под дурачка Жан.

– А Вы понимаете, что своим поведением Вы подводите коллектив? – снова встряла Нова.

– Чем? – если уж быть идиотом – то во всём.

– Своим поведением! Тем, что Вы, коллега и товарищ Жан, своевременно не обратились за помощью. И в то время, как все Ваши коллеги и товарищи отдают все свои силы служению Правильным Идеям…

Жан понял, что дальше можно не слушать. Он опустил глаза долу и мысленно отключился. Было ясно одно. Болеть коллега и товарищ Жан права не имеет. Закончилось всё как и обычно – товарища Жана приговорили к пребыванию в медблоке и всестороннему обследованию. Потом долго вызывали остальных коллег и товарищей с обязательным отчётам о делах и прегрешениях. Час Откровения – был изобретением Босса, желавшего лично знать всё обо всех. А в конце все хором пели гимн Правильным Идеям. Гимн был старый. И призывал до основания разрушить весь мир, дабы затем на развалинах построить что-то новое, от чего вселенная ахнет…