Читать книгу Иннерлэнд: Пересечение миров - Анастасия Андреевна Лоскутова - Страница 3

– А что это за звуки, вон там? – спросила Алиса, кивнув на весьма укромные заросли какой-то

симпатичной растительности на краю сада.

– А это чудеса, – равнодушно пояснил Чеширский Кот.

– И.. И что же они там делают? – поинтересовалась девочка, неминуемо краснея.

– Как и положено, – Кот зевнул. – Случаются…

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье»

Теплая августовская ночь уже окутала землю. В комнате было тихо, так тихо, что было слышно как ворочается во сне кто-то из соседей. А еще в комнате было темно, и только несколько слабых проблесков лунного света освещали мое лицо и пространство передо мной.

"Скоро полнолуние", – совсем некстати подумалось мне. Некстати, потому что именно в этот момент я внимательно следила за странными метаморфозами, происходящими со стеной напротив: она покрылась едва заметной рябью, которая увеличивалась с каждой секундой, открывая взору то ли пещеру, то ли тоннель, ведущий в темную неизвестность. Конечно, можно было списать все на мое плохое зрение и отсутствие очков, но по выражению лица любимого, стоящего рядом со мной, я понимала – он тоже это видит. Хотя я как-то слышала, что галлюцинации бывают массовыми.

Рэй трепетно держал меня за руку, терпеливо ожидая моей реакции.

– Ух ты! – Я восхищенно улыбнулась, повернувшись к нему.

По его обеспокоенному лицу скользнула легкая улыбка.

– Нравится?

– Еще не знаю, – задумчиво протянула в ответ, – а что там, внутри?

– Зайди и узнаешь. – Его улыбка стала чуть шире.

Странно, но наблюдая за столь необычными вещами, мне совсем не было страшно. Скорее легкое возбуждение охватило мое сознание. Дикое любопытство подгоняло сделать шаг в неизвестность. И я поддалась ему, решив не сопротивляться так редко возникающим желаниям. И хотя по логике вещей я должна была просто врезаться в стену, ведь не бывает так, чтобы совершенно внезапно, прямо посреди твоей собственной квартиры, появлялись непонятные тоннели, этого не произошло. Я без проблем преодолела первый метр, затем второй, третий и остановилась осмотреться. Вокруг не было ни единого источника света, но, не смотря на это, я смогла различить слабые очертания множества дверей, расположенных вдоль странного тоннеля.

Вспомнив о том, что любимые ментоловые сигареты остались вместе с зажигалкой на прикроватной тумбе, я уже было повернула назад, но Рэй, видимо слишком хорошо выучивший мои привычки, опередил меня, кинув заветную пачку в еле успевшие подняться ладони.

– Спасибо, – с благодарностью улыбнулась любимому.

– Не увлекайся сильно, – нахмурил темные брови Рэй. – Скоро увидимся.

В очередной раз умилившись его постоянным недовольствам касательно моего курения, я вновь развернулась к тоннелю, лицом к лицу столкнувшись с темнотой.

Неизвестность, впрочем как и фантастичность всего происходящего вокруг, пугала. На секунду даже опять захотелось вернуться назад, в свою уютную комнату, лечь на диван вместе с Рэем и посмотреть очередной бессмысленный фильм. Однако, то ли природное упрямство, то ли пробудившееся так вовремя любопытство, не давали этого сделать. Я только захотела взять Рэя за руку, чтобы проделать этот путь вместе, но обернувшись, поняла, что он так и остался стоять возле новообразованного проема в стене. Несмотря на небольшое расстояние, я уже не могла рассмотреть лица любимого, даже силуэт его казался размытым. Но чувствовала, что Рэй тоже смотрит на меня.

– Ты идешь? – почему-то мне показалось, что я уже знаю ответ.

– Ты должна проделать этот путь сама, – подтвердил он мою догадку, – но я присоединюсь к тебе чуть позже.

– Я буду ждать, – я улыбнулась и пошла дальше – в самую глубь тоннеля.

Мне хотелось заглянуть в каждую дверь в этом странном темном коридоре, исследовать все находящиеся за ними комнаты и залы, проникнуться всеми секретами и тайнами, хранящимися по ту сторону, но что-то заставляло меня игнорировать эти желания и упрямо двигаться к цели. Именно эта, самая дальняя и неприметная из всех дверей отчаянно влекла меня.

“Сюда, скорее. Соул, ты должна поспешить.” – Слышала я ее вкрадчивый шепот. Хотя, возможно, мне это просто казалось.

Несмотря на то что весь коридор занимал от силы тридцать метров, путь к заветной двери растянулся на многие часы и даже дни. Я поняла это, когда ощутила легкое покалывание в мышцах, вызванное долгой ходьбой. Дыхание сбилось, а во рту пересохло, но я упорно продолжала двигаться к цели, изо всех сил борясь с признаками навалившейся усталости, пока, наконец, огромная, потрепанная временем резная дверь не оказалась напротив меня.

В последний раз обернувшись, я внимательно посмотрела на ту часть стены, где в проеме все еще виднелись моя комната и лицо любимого Рэя. Сейчас они казались безумно далекими и едва различимыми. А сам портал, уютно расположившийся прямо в стене моей спальни, постепенно уменьшался, пока не исчез вовсе. Так, мой единственный путь к отступлению был безвозвратно потерян.

С трудом открыв тяжелую дверь и шагнув в неизвестность, я очутилась в невероятно странном месте: вся земля под ногами покрыта черной травой, слегка подрагивающей, будто бы от ветра (которого, впрочем, совсем не было). Небо затянуто хмурыми, такими же черными, как трава, тучами, где-то вдалеке виднеются какие-то то ли холмы, то ли горы – трудно разглядеть с такого расстояния, особенно с моим зрением. Вокруг было совсем тихо и пустынно. Ни единого, даже самого маленького домика, ни одной живой души.

"Может, стоит вернуться" – подумалось мне, но обернувшись, я обнаружила, что дверь, из которой буквально пару секунд назад я вышла, исчезла, как и проем в стене моей спальни.

"Ну что ж, выбора нет.” – Прошептала я и сделала первый шаг навстречу пугающе черному миру.

Путь мой продолжался довольно долго. Хотя возможно, мне это только казалось. Вокруг по-прежнему ничего и никого не было, поэтому тяжело было сориентироваться и понять, какое расстояние я прошла. Да и само время, похоже, текло тут немного иначе.

“Как же долго! Почему здесь ничего нет? Может, я выбрала не ту дверь?” – Размышляла я, продолжая идти вперед.

Пройдя еще какое-то время, я наконец увидела что-то выбивающееся из привычного уже пейзажа. Присмотревшись, стало понятно, что передо мной примерно в трехстах метрах, росло раскидистое дерево. Оно было такое же черное, как и все вокруг, а одинокие листья, оставшиеся кое-где на ветвях, так же, как и трава, колыхались от ветра. Странно, но я смогла заметить эти детали несмотря на довольно большое расстояние, хотя не могу похвастаться не то что хорошим, а даже средним зрением. А все потому, что с рождения страдаю альбинизмом – болезнь хоть и не уникальная, но лечению, увы, не поддается. Но, видимо, у этого места были собственные законы.

Подойдя поближе, я смогла рассмотреть большого черного ворона, сидящего почти на самой верхушке. Он почти сливался с окружающим пространством и мог вполне сойти за одну из ветвей дерева, если бы не ярко красные, будто пылающие пламенем, глаза, пристально смотрящие на мою (или мне это просто кажется?) приближающуюся фигуру.

– Ну наконец-то, – услышала я недовольный голос и вздрогнула от неожиданности. Покрутив головой в поисках говорившего и никого не обнаружив, снова повернулась к странной птице.

– Это вы сказали?

"Кажется я начинаю сходить с ума, раз пытаюсь разговаривать с птицей."

– Я, – в голосе ворона чувствовалось явное превосходство. – И, между прочим, я очень давно тебя жду.

– Меня? Зачем? – А мне-то казалось, что удивляться уже нечему.

– Неужели непонятно? Я здесь, чтобы ответить на твои вопросы, Соул. И, если они у тебя еще остались, прошу задать их как можно быстрее, я и так уже порядком задержался, – ворон деловито посмотрел на крошечные часы, пристегнутые к его лапке.

Вопросов в моей голове скопилось такое огромное количество, что сложно было решить, какой задать первым. Что это за место? Почему здесь все такое черное и пустое? Откуда он знает мое имя? Как мне вернуться домой? Смогу ли я вообще когда-нибудь туда вернуться? Как так получилось, что птица умеет разговаривать и откуда у нее на лапе появились часы? Мне так хотелось спросить обо всем этом, а главное – услышать вразумительные ответы, что когда я открыла рот, весь поток мыслей вылился в какое-то непонятное мычание.

– Что ты сказала? – Переспросил ворон.

– Кто вы? – Немного успокоившись спросила я, решив, что нам все же стоит познакомится прежде, чем я обрушу на так любезно ждавшего меня незнакомца весь список вопросов.

– Я – это все. И в тоже время я – ничто. Впрочем, как и ты сама. – Серьезно ответила птица, и добавила, – но ты можешь звать меня Брайнсом.

– Как можно быть ничем и всем одновременно? – Его ответ настолько удивил меня, что я напрочь забыла все правила этикета.

– Все очень просто, – сказал ворон, – в этом мире, таком огромном, что ты себе даже представить не можешь, ты – ничто. Не имеет никакого значения, есть ты или нет. От этого ничего не изменится. С тобой или без тебя мир будет существовать, подчиняясь своим собственным законам, расширяясь и развиваясь. Но в тоже время ты есть все, потому что тот мир, каким его видишь именно ты – исключителен и уникален, он подчиняется только твоим законам, растет и развивается вместе с тобой. Ты можешь управлять им, создавая все, что угодно!

– Но если вы – это все, то что же тогда Бог?

– Бог – это я. И ты тоже Бог, просто пока еще не осознаешь этого.

– Но как же так? Я не могу быть Им. Я не умею творить чудес: делать вино из воды, создавать миры или лечить болезни.

Я искренне не понимала, что пытается сказать ворон. Все мое детство мать старалась вырастить меня глубоко религиозным человеком и, надо сказать, до поры до времени ей это удавалось. Конечно, повзрослев и уехав жить в другой город, я перестала так свято верить в Бога и его безмерную мощь. Впрочем, немалую роль тут сыграла и моя любовь к чтению – поглощая одну книгу за другой, я открывала для себя все больше новых и захватывающих граней вселенной, ставящие под сомнение многие религиозные постулаты. Однако долгие годы слепой веры наложили на меня свой отпечаток, поэтому мне было крайне сложно понять то, о чем говорит эта странная птица, и еще сложнее – принять это.

– Все очень просто. – Продолжил свою речь Брайнс. – Вот представь: в твоей голове роятся сотни мыслей. Зачастую бывает очень сложно даже проследить каких именно, откуда они возникают и куда исчезают в итоге. Но вот, совершенно внезапно, ты вылавливаешь из этого водоворота одну, показавшуюся тебе наиболее интересной, пугающей или правдоподобной. Хотя о какой правде мы можем говорить, когда все происходящее вокруг, все, что ты видишь и слышишь – всего лишь проекция твоего сознания? – В сердцах потерял нить повествования ворон, но, помолчав пару секунд, продолжил. – Так вот, цепляешься ты за эту мысль и думаешь, думаешь.... Постоянно прокручивая разные ее вариации в своем сознании и, рано или поздно, какой бы безумной эта мысль ни была, ты начинаешь в нее верить. Вначале ты начинаешь замечать маленькие совпадения, затем, смотря через призму уже не мысли, а навязчивой идеи, видишь все больше подтверждений ее правдивости, а после весь мир вокруг тебя меняется, становится живым воплощением безумия твоего разума. А если научиться управлять этим процессом, то можно менять абсолютно все вокруг. Тогда ты сможешь видеть, чувствовать и слышать только то, что сама захочешь, независимо от того, что происходит на самом деле. В этот самый момент ты становишься Богом. Во всяком случае так происходит в этом мире. – Брайнс немного помолчал, давая время на переработку информации, и добавил, – но даже здесь есть свои правила и лучше тебе их не нарушать без серьезных на то причин.

Пребывая в легком ступоре, я задумалась над его словами. То, что говорил мой новый знакомый почему-то вызывало у меня явные ассоциации с поведением моей матери. Хотя, впрочем, не только ее, но и большинства верующих людей, ищущих божественные знаки и предзнаменования во всем вокруг, подстраивающих всю свою жизнь под рамки религиозных убеждений, смотрящих на мир через призму своей веры. От этого стало немного не по себе, ведь в таком свете мысли ворона обретали смысл. Очень захотелось проверить, действительно ли все работает так, как только что описывала птица. Закрыв глаза, я попыталась понять о чем сейчас думаю и выбрать самую волнующую и навязчивую мысль. Как назло в голову ничего не лезло. Потом вдруг вспомнилось, что когда-то давно, будучи еще ребенком, я мечтала (нет, нет! Вы не подумайте о том, что я хотела стать принцессой и выйти замуж за принца!). Я всего лишь мечтала о роскошных рыжих волосах, такого теплого и солнечного цвета, чтобы все, глядя на них, невольно вспоминали о летнем солнышке. Мне – обладательнице белой, почти бесцветной шевелюры и таких же бровей и ресниц, всегда хотелось прочувствовать, каково это – быть яркой. Хотя с нынешним разнообразием красок для волос я конечно давно могла перекрасить свои белоснежные локоны и перестать быть белой вороной (в самом прямом смысле этого слова), но что-то меня все время останавливало. Конечно, я часто слышала наставления моей матери о том, что нужно ценить то, что дал тебе Бог и быть благодарной за это. Но не думаю, что на мое решение повлияли ее слова. Скорее всего где-то на уровне подсознания я всегда понимала, что только благодаря своей болезни я становлюсь сильнее, настойчивее и целеустремленнее. К тому же, хорошо это или плохо, такая экзотичная внешность привлекала достаточно много внимания, что позволило мне не раз подрабатывать фотомоделью, когда я очень нуждалась в деньгах. Но раз уж все в этом мире нереально, мне захотелось хоть на минутку почувствовать себя кем-то другим, кем-то более нормальным, чем я сама.

"Была не была" – решила я и, крепко зажмурившись, начала думать о том, как я заплетаю роскошную рыжую косу, сидя на своей кровати: прядь к пряди, волосинка к волосинке. Коса получилась длинной, доходящей почти до копчика. Внутри как-то сразу стало теплее.

– Открой глаза,– услышала я далекий голос ворона. Но сделав то, о чем он просит, обнаружила птицу все так же сидящей на ветви дерева напротив. – А теперь посмотри на свои волосы.

Снова повиновавшись, я ахнула – длинные солнечно-рыжие пряди рассыпались по моим плечам и спине. Точно такие же, как я минуту назад представляла в своих мечтах.

– Теперь ты понимаешь, что можешь абсолютно все? Достаточно только представить что-то и (ву-а-ля!) ты это получишь.

– Все-все?

– Все-все.

– А если я захочу чего-то невозможного? – Я все еще не могла отойти от шока.

– Ты все еще веришь, что есть что-то невозможное? – В голосе ворона слышалась явная насмешка.

Как-то очень резко захотелось покурить. "Кажется у меня началась шизофрения, – подумалось мне. – Или все же я немножечко Бог?"