Читать книгу История одной болезни - Анастасия Арнакова - Страница 5

Она молила небо, чтобы пошел дождь, но, к сожалению, день выдался на удивление солнечным и теплым. Такими бывают последние дни умирающего лета – солнце еще припекает, нет малейшего намека на дождь или непогоду, небо ясное. Именно в такой день ей никак не удалось отмазаться от поездки на дачу с подругами и знакомству с неким Леней. Или Лешей. А может Вадей.

«Надо сбежать от своих мыслей.» – думала она. Бесконечной вереницей ее воображение прокручивало в голове тот адский момент аборта в больнице. Каждый. Божий. День. Инна просыпалась и засыпала с мыслями о том, а что было бы если?! Даня ее любил, не бросил, она бы родила ему. Что было бы, если он сейчас позвонил ей? Она до ломоты в костях хотела, чтобы Даня приполз к ней на коленях, раскаялся, умолял ее простить.

Инна грезила о том, как он будет убиваться, и на своей коже прочувствует ее боль. Хотя, что он мог чувствовать вообще, если бросил ее в самый ужасный момент. Ей хотелось, чтобы небо прорвалось у него над головой, чтобы Даня не мог без нее. Она ненавидела его настолько, насколько и любила. Забыть его не было сил, да и этого не хотелось. Хотелось справедливости и мести.

Как только они приехали на дачу, Леня начал ходить за ней по пятам и бесить. Не сказать, что он ей не понравился. Он был высоким, спортивным, в меру накаченным и в меру с мозгами. Типичный хороший парень, за которого выходят замуж, от которого рожают детей, ради которого можно быть хороший примерной девочкой. Варить ему борщи каждый день и ждать тихими зимними вечерами. Всем своим видом он старался показать ей свою хорошесть, но в глаза бросалась только недалекость. Леня был добрым. В этом была и прелесть, и скука. Она уже никогда не сможет быть с таким добрым простым парнем. Мудаки, алкоголики, социопаты, инфантилы, внутренне черствые и испорченные блядуны – вот что было весело и привлекало ее. Внутреннее желание кого-то спасать, переделывать и воспитывать уже не раз отравило ей жизнь. Но так по-крупному впервые.

Она резко чувствовала свою разбитость и никчемность.

На фоне всеобщего веселья ей хотелось убежать куда-нибудь в лес, укутаться в теплый махровый халат, закрыться от всего мира и зарыдать. Боль все еще разрывала ее изнутри. От нее не было никакого спасения. Ей не помогали ни антидепрессанты, ни алкоголь, ни легкие наркотики. Инна не пьянела и постоянно винила себя. За месяц сбросила 12 кг, одежда висела на ней мешком, а ей было все равно. Лишь бы никто не трогал.

– Ты куда все время от меня уходишь? – Леня пытался заигрывать с ней.

– Никуда, просто не надо ходить за мной по пятам. – «Наивный, бедный мальчик, ну зачем ты лезешь к чокнутой невротичке?» – подумала про себя она.

– Что с тобой происходит? – он посмотрел на нее серьезными глазами, как будто ему на самом деле было интересно.

– Ничего.

– Не ври, ты бы сюда никогда не поехала, если бы не подруги.

– Естественно не поехала. Зачем мне ехать на дачу к незнакомым мужикам?

– Я не об этом. Что у тебя случилось? Парень бросил?

«Вот, начинается. Знаток женской психологии берет дело в свои руки» – раздраженно подумала Инна. – «Сейчас он будет понимающе кивать, делать вид, что ему действительно интересно, что за пиздец творится у меня на душе, вытирать мои сопли, а потом утешать меня ради того, чтобы потрахаться.» Хотя, она бы и так не прочь была с ним переспать, может быть, секс отвлек бы ее. «Интересно, он хорошо трахается?» Она наклонила голову и лукаво посмотрела на него. Уже забыла, когда последний раз у нее был хороший секс.

– Нет, дома ждет и семеро по лавкам.

– Зачем ты дерзишь? – Леня обиженно посмотрел на нее, словно действительно не понимал, что он делает не так.

– А зачем ты задаешь глупые вопросы? Как будто Алена тебе уже все давно не рассказала.

– Она нет.

– Ну Вадик. – Инну забавляла способность подруг делиться ее проблемами со своими парнями. – Какая разница.

– Я хочу от тебя услышать, что случилось. Тем более, Алена мне сказала лишь то, что ты милая, умная и интересная.

– Тебе наврали.

– Нет. Ты на самом деле офигенная. – честно признался он, и Инна невольно улыбнулась. Даже лучше, чем я думал. Но вот только угрюмая какая-то.

– Это неинтересно.

– Мне ты интересна.

– Чем?

– Не знаю. Понравилась и все.

«Вот именно, что все. Сначала я тебе понравлюсь, потом ты предложишь мне быть твоей, затем жить вместе. Выйти за тебя. Я сбегу, а ты будешь страдать и приходить в себя еще целый год. Я цепляю тебя. Жаль. У нас бы мог случиться хороший трах».

– Извини. Мне надо домой. Вызовешь мне такси?

– Как домой? У нас же там шашлык еще не готов.

– У меня что-то голова кружится. – соврала она, набирая номер такси.

– Странная ты. Но, все равно красивая. А как же Алена? Искать тебя не будет?

– Ты ее видел? Еще пару рюмок и вы сами будете ее искать. – Инна знала, что с ее подругой здесь все будет хорошо.

Она вызвала такси, чтобы убежать подальше от праздника, который был не для нее. «Позвоню ему позже, наверное» – торопливо подумала она, замечая как Леня пялится на ее задницу.

Все равно.. Равнодушие – это паралич души. Могильный холод чувствовался в каждом ее взгляде, движении, действии. Вернее, отсутствие всего этого. Инна лежала в постели и тупо пялилась в потолок. Так проходили дни, за ними тянулись недели. Она не помнила, когда в последний раз нормально ела или спала. Ей было все равно, как она выглядела, что на ней было одето, какой сегодня день недели.

Она была мясом. Бесхозно оставленным трупом. Инна вторую неделю не отвечала на звонки подруг. Уже не плакала и не мечтала о мести. Она тосковала по нему, реально тосковала, и от этого ей было гадко от самой себя. «Вот она я – вещь. Мне нассали в душу, изуродовали мое тело, нарушили естественный ход вещей. А я лежу тут, и думаю, как маленькая пятилетняя девочка, о великой любви и отношениях после кошмара. Смешно. Дико и страшно. От своей никчемности»

Инна открыла бутылку вина и закурила. Она пила вторую неделю, после того, как бесцеремонным образом сбежала от бедного Лени. В голове был мутняк, хотя жуткое похмелье уже прошло. «Что творится с моей жизнью? Когда я возьму себя в руки? И почему в 20 лет я веду себя как в сорок, словно меня оставили одну с пятью детьми и коровой?» Она улыбалась, думая о том, какая же, сука, странная и бесполезная штука жизнь. Как странно и бесполезно любить того, кто предал тебя. Словно своей дурной и никому ненужной любовью она вдруг смогла бы поменять человека. Как странно и бесполезно ненавидеть себя за то, что уже все равно не изменишь. Вздрагивать и выть на луну по ночам от чувства вины. Как все бессмысленно и странно.

Почему ее притягивали такие, как он, для нее оставалось тайной. Кажется, с детства, особый интерес у нее вызывали нездоровые люди, психически неуравновешенные и инфантильные, те, которые вредили не только себе но и окружающим. Человеческий разум всегда спокоен, собран, понятен (рано или поздно).

Разумные люди и глубоко мыслящие, с иерархической цепочкой мотивов, не всегда приветливы и адекватны. Но в целом добры, где-то в глубине души способны видеть прекрасное. Эгоистичные глупцы, недолюбленные и от этого причиняющие боль другим, придурки – катастрофичны и от этого завораживают. Они несутся по этой жизни, ничего не видя на своем пути ни любви, ни жалости. Такие люди хуже любых уличных наркоманов.

Инна балансировала между этих двух граней, стараясь не сойти с ума всеми возможными способами. Случись что с ней, мама и сестра не смогли бы себе это простить. Калечить людей, которые ее любят, было ниже собственного достоинства. Ответственность за них боролась с ее диким желанием выпрыгнуть из окна, поэтому Инна просто бухала, сидя на подоконнике.

В один из таких дней ей позвонил Даня. Инна не раз прокручивала в голове этот миг. Она знала, что Даня обязательно появится в моей жизни. Такова была его природа. Уходить болезненно и скандально, возвращаться рывками и недомолвками.

Затаив дыхание от его ночного звонка, Инна взяла трубку:

– Да.

– Привет.

– Привет.

– Эмм, как дела? – его голос был осторожен.

– Нормально. Ты что-то хотел? – она всеми силами старалась не плеснуть ему в лицо бранную речь помоев.

– Я скучаю по тебе – выпалил он как на духу.

– Да? А как же твоя любимая?

– Никак. Гуляет.

– И, что?

– Ничего я скучаю, я жалею… ну…. что ушел. Можно я приеду к тебе? – он говорил сбивчиво и не связно, Инна поняла, что он пьян, и разочаровалась.

– Зачем?

– Я… не знаю, просто.

Она ликовала от радости, этих слов Инна ждала ровно три месяца после аборта. Эта безудержная эмоция, которая таилась в ней столько месяцев, наконец, вырвалась наружу. Ее маленькая мечта исполнилась. Это происходило прямо сейчас, а не в одном из ее снов. Его голос пробуждал в ней звериную страсть. Инна хотела его видеть и чувствовать. Сердце бешено колотилось. Мысли сумбурно перемешались, Инна вмиг протрезвела и тихо ответила.

– Хорошо.

Даня был иррациональным, нелогичным, по-детски мудрым, взрывающим ей мозг и манипулирующим ее жизнью. Пока Инна ждала его, к ней в голову закрались воспоминания о том, как они познакомились. Банально, глупо и не нужно.

В социальных сетях. По ее смутным предположениям Даня искал себе девочку, с которой можно было бы неплохо провести время. Инна не искала ничего. Инна была одинока, ей это нравилось, и никого она не собиралась впускать в свое одиночество. Он был навязчив и упрям. Списались, встретились, потрахались, и собственно на этом все и должно было закончиться, однако. Да, что, однако? Скорее на хрена… Они продолжили общаться, встречаться, трахаться. Инна и не заметила, как его карие глаза одурманили ее. Как руки стали пахнуть его шеей, а вечера заполнялись только им. Они начали встречаться, вместе напивались и гуляли по вечерам. Инне нравился его нрав и его красивое тело, нравилось, как он жадно трахал ее каждый раз.

Она словно узнавала новую себя. Еще никогда и никого Инна так не хотела. За эти моменты она прощала ему вранье и измены. В то счастливое время, Инна словно нарочно искала драму, словно в ее жизни не хватало соли. И вот, что из этого вышло. Инна выкуривала почти 2 пачки в день, седела на глазах и задыхалась от отвращения к себе. Нашла то, что искала.

Если бы в то время она послала его на хуй, если бы вовремя поняла, что самое важные вещи в этой жизни – самые простые, то рядом со ней на подоконнике не сидели бы вина за аборт и беспредельная отрешенность.

Они бы никогда и не узнали друг о друге, если бы не этот сраный контакт. И теперь Инна думала о Дане постоянно. 25 раз на день заходила на его страницу, и на страницу к его сопернице. Пересматривала их фото, в надежде найти в ней как можно больше изъянов. Ее мозг работал как заводной насос, прокачивая одни и те же мысли в пятый, сотый, тысячный раз. «Почему она, а не я?» Это монолог загонял Инну в отчаяние, и с этим она не могла ничего сделать.

Когда он позвонил в дверь, она не заметила, как выкурила 4 сигареты подряд.

– Привет – он смотрел на нее чуть свысока, готовясь отразить удар.

– Привет – Инна ухмыльнулась, пуская его в свою квартиру, а может и в жизнь снова.

Даня по-хозяйски прошел в комнату и развалился на кресле стараясь занять собой как можно больше пространства. Инне в глаза бросалась его нервозность, она знала, Даня ждет, когда же она заговорит, и чувствовала свое превосходство. Он выглядел еще хуже, чем Инна.

На нем был спортивный мешковатый костюм, непонятного цвета майка, тяжесть и грусть грязными ошметками висели на плечах. На его лице читались ночи, проведенные под феном в долгом запое. Он похудел килограмм на 5. Все-таки, в потере веса она его переплюнула.

Инна смотрела на него, а в груди у нее комком сжималась боль – он не со мной. Сейчас она некстати снова начала представлять, как та, другая, теперь обнимает его и целует, как он трахает ее и пиздит о великой любви, пока Инна теряет себя. От этих мыслей у нее крутило кишки и хотелось тошнить. Желательно на него.

«Что он вообще сейчас делает в моей квартире, и как ему хватило совести снова влезть в мою жизнь? А вернее, что я сейчас творю?»

Она села на стул и отвернулась.

– Как ты? – неумело начал Даня и запнулся – Так похудела…

– Зачем ты пришел? – ее распирало от любо-ненависти к нему. Хотелось его обнять, влепите ему пощечину, поцеловать и разбить ему голову за глупые вопросы.

– Я… жалею о том, что ты сделала аборт. – выдохнул он и встал с кресла.

«Приехали… опомнился. Что смысла говорить о вещах, которые ты сейчас не можешь изменить?» – про себя подумала Инна.

– И? – она высоко вскинула брови, чувствуя себя победителем.

– Что и? Мне сейчас очень одиноко. Я не могу смотреть на маленьких детей и все время думаю о том, что ….

– Что? – она хотела, чтобы он повторил это снова. Каждое слово, которое вылетало из его рта приносило Инне неимоверное удовольствие, перемешанное с горечью.

– Что… тот ребенок… ну это были мы… – Даня смотрел в ее глаза. Ему было действительно жаль.

– У тебя. Есть любимая. Мы разные. Ты меня никогда не любил. Ничего сейчас не изменишь. Что ты хочешь от меня? – Инна чеканила каждое слова, думая о том, как бы сейчас не разреветься.

– Прости меня…

Слезы подступали к ее глазам. Она хотела швырнуть в него тяжелую вазу.

– Простила.

– Правда?

– Да. – на самом деле за свой аборт больше всего Инна ненавидела себя, чем его.

– Ты сейчас серьезно?

– Да. – его она ненавидела за то, что он играл людскими жизнями, швырялся ими как половой тряпкой, сам от этого страдал и не знал чего хочет. Он не любил ни ее, ни свою любимую, ни уж тем более себя. своим прощением он пытался заполнить гнетущую душевную пустоту. Жадно забрать у мира то, что хоть как-то могло скрасить его одиночество. Так всегда поступают эгоисты.

Их диалог напоминал эпизод из дешевого и некачественного фильма. Инна смеялась над собой, над этой жизнью и над тем, как по-идиотски выглядела вся эта ситуация.

– Пошли пить чай. – сказала она и встала.

Он молча поплелся за ней на кухню. Инна наливала ему чай и замечала за собой непривычную радость и легкость. Вмиг в глупой душе появилась надежда на то, что есть шанс хоть как-то все исправить. Раз ему тоже жаль.

Инне хотелось прижаться к нему всем телом и никогда его не отпускать. Вопреки всем законам логики в ее сердце не угасала любовь к нему, а только разгоралась сильней. Относитесь к человеку как к собаке и он будет лизать вам руки… Инне хотелось утешить его, настолько жалко он выглядел, хотя, наверное, ее вид был еще хуже.

На лице основательно осели следы недельной бессонницы, которые не загладит ни один тональный крем, на голове пучок наскоро собранных и не расчесанных волос, руки похожие на сухие ветки ивы, а на груди грязным комом висят одиночество и безысходность, граничащая с сумасшествием.

Инна поставила кружку с кипятком рядом с ним. «Наверное, он меня любит, раз пришел ко мне и раскаялся». – подумала она.

«Наверное, ты полная дура, раз так считаешь.» – было написано на его лице.

– Что тебе не хватает? – спросила Инна и закурила.

– В смысле? – Даня сделал обескураженный вид, хотя прекрасно понимал, о чем она говорит.

– В прямом. У тебя есть любимая, ты ее любишь, она тебя тоже. В чем проблема и на хрена, собственно, тебе я? Простила или нет, какая разница? – она давила на него и ничего не могла с собой сделать. Одновременно в ней боролись две разные личности: одна вперед ногами выпихивала изо рта, грязные ругательства и упреки в его адрес, другая – мило улыбаясь, праздновала свою победу и хотела его приласкать. Их силы были равны. Поэтому получалось что-то среднее: ее лицо было милым и беспристрастным, но говорила она гадости и бред.

– Не знаю. Я хочу быть тебе другом.

При этой фразе ее руки зачесались от дикого желания плеснуть ему кипятка в лицо. От состояния дичайшего ахуя, Инна онемела и смогла только промычать.

– Мммм…. А….. ты сейчас серьезно?

– Да. Мне не хватает тебя. Как друга.

– Мммм….. – ее глаза расширились настолько, что она стала похожа на краба. – Что, прости?

«Какая на хрен дружба? Ты идиот? Я люблю тебя!!! Понимаешь, люблю! И это единственная причина, почему ты еще сидишь на этой кухне без чайника на голове, осел! Окстись! Катись ты к черту со своей дружбой и своей любимой куда подальше!!!!!» – плохая Инна перебарывала хорошую. Она медленно повернулась к окну и снова взяла сигарету в рот, хотя после первой еще остался дым.

– Не кури так часто. – он вырвал сигарету из ее рта.

«Господи, где же была твоя решительность и забота, когда я взбиралась на кресло в гинекологии как на Голгофу?» – плохая Инна все еще держала оборону. Ее глаза налились гневом.

– Хорошо. – сказала она и снова взялась за пачку.

Он выхватил сигареты из ее рук и фыркнул.

– Я не шучу. – его взгляд напоминал ей взгляд обиженного ребенка. Насупленный исподлобья.

Инна засмеялась нервным смехом, который медленно перерастал в гомерических хохот – у ее начиналась истерика.

– Какая на хер дружба?! Ты в своем уме вообще?! Ахахаха!!!! У тебя есть твоя любимая шлюха, катись к ней! – нет, она не ревела – орала, стоя у открытого настежь окна.

Даня ударил ее по щеке, чтобы привести в чувство. Инна развернулась, и хотела было уйти в комнату, но он не пускал ее. Как тряпичная кукла, она осела на пол и закрыла лицо руками. Слезы черными струями прожигали все изнутри. Он сел рядом и обнял ее.

– Прости меня. Я сломал тебя….

Он плакал тоже.