Читать книгу Обмани смерть - Анастасия Эльберг - Страница 5

Глава 5. Он хочет, чтобы ты присмотрел за этим мальцом из Интерпола, Уолтером Миллесоном

Майами, Флорида

США

Обонятельные галлюцинации не доставляли Хью особых неудобств. Оно давно перестал обращать внимание на запахи горелой человеческой плоти, пороха и гнилых фруктов, о которых напоминал мозг. Хуже дела обстояли с изощренными плодами творчества его обонятельных рецепторов, такими, как аромат кожи или волос невидимой женщины-телефонного оператора. Из списка «приветы из прошлой жизни» не получалось вычеркнуть только кошмары.

***

Бекки лежит лицом вниз, уткнувшись в горку сваленных на мостовой гнилых фруктов. Хью видит, как по ним ползают мухи. От удара о землю с волос Бекки упала заколка, они растрепались, каштановые пряди испачканы в грязи и залиты кровью. Она упирается руками в камни, пытается подняться, и с безымянного пальца соскальзывает кольцо. Вчера Хью говорил ей, что по возвращении в Штаты нужно отдать украшение ювелиру, чтобы подогнал по размеру, а Бекки шутила: свадьба на носу, если потеряется, он подарит новое. Еще утром она сонно дышала ему в шею, бормотала привычные нежности и жаловалась на то, что ходить по такой жаре в армейских ботинках – сущий ад. Еще за обедом он отдал ей маленький пакетик арахиса из сухого пайка, нехитрое лакомство, которое она так любила. А теперь она лежит с окровавленной головой.

Хью смотрит на Бекки. Он абсолютно спокоен, даже холоден. Для врача, видевшего куски разорванных тел и делавшего операции под огнем, такое ранение – пустяковое зрелище. Тихий голос внутри подсказывает, что это шок, через пару мгновений включится инстинкт самосохранения, но время стало похоже на тягучий, прокаленный солнцем воздух в полуденной пустыне. Хью слышит жужжание мух и далекие завывания муэдзина, приглашающего мусульман на молитву. Улавливает запах гнилых фруктов и крови. Чувствует привычную тяжесть автомата за спиной. Новые ботинки жмут, его мучит жажда, он не отказался бы от глотка ледяной воды.

Между звуком выстрела и сбивающим с ног ударом проходит несколько секунд. Голова Хью взрывается болью, он падает, ударяясь виском о мостовую. Прямо перед собой он видит руку Бекки: неаккуратно подстриженные ногти с темными полосками грязи. Она уже не пытается подняться, ее пальцы слепо шарят по камням, пытаясь нащупать кольцо. Хью закрывает глаза и падает в душный омут, из которого вынырнет три месяца спустя.

***

Коллеги часто спрашивали, какая у него специализация – не патологоанатом ли? А если нет, почему кондиционер охлаждает кабинет до температуры холодильника в морге? Хью ненавидел жару на рабочем месте, а в спальне – тем более. Женщины на это жаловались, но ему было плевать. Во-первых, он любил, когда холодные струи воздуха попадали на кожу после пары часов хорошего секса. Во-вторых, ни одна из них не оставалась здесь на ночь. Покувыркаться – это одно, но остальное следовало заслужить.

За последний год в этой постели, кроме Хью, засыпал только один человек, и пришел он сюда не для того, чтобы продемонстрировать уровень владения искусством любви. То был детектив Кайл Остер, после развода со своей шлюшкой напившийся до беспамятства и наглотавшийся неизвестно какой дури. Пришлось промыть ему желудок и поставить капельницу, побеспокоив давнего приятеля, врача «скорой».

В спальне было холодно, но Хью чувствовал себя так, словно провел в раскаленной сауне не меньше часа. Кожа горела, сердце бешено колотилось, в висках пульсировала кровь. Он сделал несколько глубоких вдохов, но перед глазами до сих пор стояла рука Бекки, пытающаяся нащупать кольцо. Хью встал с кровати, прислонился плечом к стене, пережидая головокружение, добрался до ванной и открыл стеклянный шкафчик. Мысль об уколе он отмел мгновенно: пальцы, перебиравшие пластиковые контейнеры в поисках нужного лекарства, дрожали. Мудреную крышку с защитой от детей удалось открыть не сразу, движение вышло неуклюжим, часть таблеток высыпалась на белоснежный мрамор возле раковины. Хью проглотил одну капсулу, включил кран, плеснул в лицо ледяной водой, присел на край ванны и, прикрыв глаза, начал считать до пятидесяти.

На счете «тридцать» сердце успокоилось. Он поднялся, включил дополнительную лампу над зеркалом и вгляделся в отражение, отметив, что зрачки реагируют на свет. Тащиться в кабинет и искать прибор для измерения давления не хотелось, но лечащий врач требовал записей, а в соответствии с законом о медикаментах доктор Хьюберт Ландсфер не мог назначать лекарства себе и был вынужден обращаться к коллеге. В прошлом месяце тот снизил дозировку вдвое, но ампулы и маленькие одноразовые шприцы посоветовал держать рядом. Хью надеялся, что инъекциями воспользоваться не придется. В последний раз после укола он провел в постели больше суток и добирался до ванной чуть ли не ползком.

Батарейки в приборе для измерения давления был на последнем издыхании, и для гарантии точного результата их пришлось сменить. Хью записал полученные цифры в тетрадь, убрал ее в стол и нажал пробел на клавиатуре компьютера, активируя экран. Часы показывали начало четвертого утра, и пойти спать он не мог, так как в противном случае продрал бы глаза после полудня, а на восемь шеф назначил совещание.

Перезвон колокольчиков почтовой программы уведомил о получении новых писем. Хью закурил, вспомнил, что линзы вчера оставил в ванной, достал из чехла очки и наклонился к монитору. Общие рассылки, смена телефонных номеров, послания службы безопасности и любовная записка от Бриттани. Ничего интересного в рабочем ящике. Чего не скажешь о личном.

Хью взял сотовый телефон.

– Думал, ты позвонишь раньше, – ответил приглушенный мужской голос после второго гудка.

– Я был занят, приятель.

– Что у тебя с голосом? Ты болен?

– На голову, и с самого рождения.

Собеседник рассмеялся.

– Я в курсе. Нам нужно встретиться. И поскорее.

– Приезжай, с меня кофе. Или что-нибудь покрепче.

– О нет. Лучше встретимся в каком-нибудь баре, где нет лишних ушей… хотя какие бары в такой час. В этом городе можно найти уединенное место, черт побери?

– Запиши адресок, дружище. Это парк, где ночью нет ни души.

Хью продиктовал адрес, и мужчина на другом конце провода хмыкнул.

– Это не там в прошлом году поймали маньяка?

– Да. Но если сегодня в тех местах и можно кого-то найти в темное время суток, так это женщин легкого поведения.

– Я и забыл, что ты специалист.

– Был им, когда служил в полиции нравов. Но если хочешь, только намекни. Связи у меня остались.

– Да пошел ты, Ландсфер. Когда приедешь?

– Минут через сорок.

– Жду.

***

На мужчине были черные шелковые брюки и канареечно-желтая рубашка. Такой наряд бросался бы в глаза где угодно – но только не в районе элитных ночных клубов. Хью присел на скамейку и достал из сумки маленький термос.

– Держи, – обратился он к мужчине. – Кофе с коньяком.

– Я не оторвал тебя от очередной цыпочки, Ландсфер?

– Когда у меня гостят цыпочки, я не просиживаю штаны за компьютером.

Мужчина открыл термос и с наслаждением вдохнул аромат кофе.

– Куковал в одиночестве? На тебя не похоже.

– Я не спал больше двух суток. Копался с проклятыми формулами.

– И что обнаружили?

Хью протянул мужчине два одноразовых стакана для горячих напитков.

– Ничего.

– Формулы наркотика тоже не определили?

– Нет. Не знаю, пугает это меня или бесит.

Мужчина наполнил стаканы и протянул один из них собеседнику.

– Ладно, копайтесь дальше. Если что-то найдешь…

– Сообщу. Хотя пресса, скорее всего, меня опередит.

– У шефа есть для тебя поручение.

Хью сделал глоток кофе и посмотрел на звезды.

– Был бы рад помочь, но времени у меня маловато.

– Он заплатит сполна, как всегда.

– Выкладывай.

– Он хочет, чтобы ты присмотрел за этим мальцом из Интерпола. Уолтером Миллесоном.

Мужчина замолчал, дожидаясь реакции.

– У меня с твоим шефом договоренность. Он платит мне не только деньгами.

– Помню, Хью, и он тоже помнит. У нас нет ничего на этих проклятых наркоторговцев. Иначе мы бы поделились с тобой сведениями. Разве шеф когда-нибудь нарушал слово?

– Он даже вранье умеет обставить так, что оно окажется правдой.

Мужчина поболтал кофе в стакане.

– Чего выкаблучиваешься? Не забывай о том, кому ты обязан жизнью.

– Этот должок я уже вернул.

– Ради тебя шеф простоял у операционного стола битых два часа.

Хью изобразил преувеличенный восторг и присвистнул.

– Их божественное величество снизошли до простого смертного и изволили достать из его головы инородные предметы! Чего не сделаешь ради возможности привязать к себе человека на всю жизнь.

– Так долго он копается только с мудреными компьютерными вирусами, в которых никто, кроме него, не разбирается. Лучше бы спасибо сказал.

– Спасибо за то, что он не вшил мне какой-нибудь чип слежения. Это в его духе.

Мужчина осуждающе поцокал языком. Хью салютовал ему стаканом.

– Не играй в адвоката Дьявола, братец. Сколько бы лиц твой шеф ни менял, каким бы крутым хакером ни был, сколько бы секретных сведений ни стырил у террористов и спецслужб, его натура мне известна. Такую мерзкую змею еще поискать, и не факт, что найдешь даже среди ваших коллег по жанру.

– Так берешься за дело?

– Берусь.

– А какой ценник выставишь?

– Я предпочитаю информацию. Деньги пусть себе оставит. На новые туфли.

Мужчина понимающе улыбнулся.

– Будь ты хорошим мальчиком – прислал бы ему подарок.

– Окей. Если намылюсь в Техас, куплю ковбойские сапоги. Он предпочитает натуральную кожу – или что-нибудь помодельнее?

– Он предпочитает известие о том, что вы напали на след наркоторговца. Или хотя бы разобрались с формулами. Но от сапог, конечно, не откажется.