Читать книгу Будешь моей, детка - Анастасия Градцева - Страница 7

Сначала я думаю, что под пристальным взглядом Соболевского мне будет неловко есть, а потом сажусь за стол, вижу всю эту вкусноту и понимаю: я такая голодная, что мне, видимо, все равно.

Я съедаю суп, салат и даже кусочек овощного гратена с запеченным лососем, а остальное отодвигаю в сторону.

– Ешь, – требует Соколовский.

– Я наелась.

– Опять врешь?

– Честно.

– Десерт? – он кивает на тирамису, украшенное клубникой.

– Не хочу, спасибо.

Но Соболевский, прищурив свои темные глаза, вдруг берет одну ягоду, обмакивает ее в крем и подносит к моему рту. Я плотно сжимаю губы, и тогда он просто медленно ведет по их контуру, пачкая меня сладким кремом.

– Открывай ротик, детка.

Я мотаю головой.

– Детка, мы же, кажется, уже договорились, что со мной не надо спорить. Кто тут главный?

Я возмущенно приоткрываю рот, чтобы возразить, и в этот момент он ловко проталкивает ягоду между моих губ.

Глупо будет, если я ее выплюну, да? Тем более что она какая-то невероятно сладкая и пахнет обалденно.

– Вкусно? – Соболевский смотрит на меня так, будто я сама десерт, который он готов сожрать.

– Д-да, – почему-то шепотом говорю я.

Между нами повисает молчание, но оно не пустое и безразличное, а плотное, наэлектризованное, словно воздух перед грозой.

– Спасибо, но мне… мне идти надо, – вскакиваю я, потому что не могу уже этого вынести. – Куда опять? – хмурится он. – Еще не везде полы помыла?

Я закусываю губу от внезапного укола обиды. Это было грубо. Грубо и некрасиво.

Но я не собираюсь показывать Соболевскому, что он меня задел, поэтому говорю максимально сдержанно и спокойно:

– Мне на занятия надо. Я тут учусь вообще-то, – не удерживаюсь и добавляю язвительно: – В отличие от некоторых!

– Да, да, ты у нас вся такая хорошая девочка, – ухмыляется Соболевский. – А правда, что хорошим девочкам нравятся плохие парни, а, детка?

– Нет, – говорю я резко. – Так только в книжках бывает.

– Оу, детка, какие ты книжки интересные читаешь! – смеется он хрипло. – Расскажешь?

– Неправда! – протестую я. – Я такое не читаю!

– Да ладно? А откуда тогда знаешь? – продолжает он веселиться.

– Все, хватит. Мне пора, – я хватаю сумку и собираюсь идти.

Соболевский тут же поднимается из-за стола.

– Окей, – кивает он. – Пошли, провожу тебя.

Черт! Ну что он никак не отстанет, а?

Как-то слишком много Соболевского в моей жизни в последнее время. И слишком много проблем от него. Мне нужно собраться с мыслями и понять, где взять денег, а рядом с ним я вообще не могу нормально думать. Он ужасно отвлекает.

Мы идем по коридору. Обычно здесь всегда много народу, но сейчас все на лекциях, и, кроме нас двоих, никого тут нет. И я даже не успеваю подумать о том, чем это может мне грозить, потому что Соболевский вдруг останавливается, хватает меня и теснит к стене, пока я не оказываюсь зажата с одной стороны стеной, а с другой – его телом.

– Отпусти!

– Не могу, детка, – с сожалением говорит он, наклоняется и проводит носом по моей шее, жадно вдыхая мой запах. – Меня на тебе заклинило. Ничего, блядь, делать не могу. Одна ты в голове.

Я удивленно замираю и смотрю на него неверящим взглядом: Соболевский в меня влюбился? Разве такие, как он, могут влюбляться?

Но дальнейшие его слова тут же показывают, как все есть на самом деле.

– Хочу тебя. Дико хочу. И чем больше ты хвостом крутишь, тем больше хочу. Все время думаю о том, как возьму тебя, – горячо шепчет он. – Закину твои стройные ножки к себе на плечи и трахну. А ты будешь стонать подо мной и кусать свои красивые губки. Бля, твои губы это отдельный пиздец… Постоянно представляю, как ты мне отсасываешь.

– Прекрати! – я бью его ладошками по груди, по лицу и едва не плачу. – Как ты можешь вот так спокойно стоять и говорить мне такую грязь! Я не хочу, не хочу это слушать! Это твои проблемы, что ты такой испорченный!

– Нет, детка, – говорит он жестко и перехватывает мои запястья. Взгляд у него пугающий. – Ты ошибаешься. Теперь это наша общая проблема.

Эти слова становятся последней каплей. Я больше не могу молчать.

– Проблемы?! – яростно говорю ему, и он, кажется, даже немного теряется от моего напора. – Ты правда считаешь, что у тебя проблемы, Соболевский? Какие? То, что ты хочешь меня поиметь, а я против? Да ты просто с жиру бесишься! Хочешь я расскажу тебе, что такое настоящие проблемы?

– Ну? – поднимает он иронично бровь. А меня продолжает нести.

– Меня отчислят, если я до пятницы не оплачу этот семестр! И я навсегда потеряю шанс на то, чтобы выбраться из того болота, в котором живу. А я не оплачу, потому что у моих родителей нет денег. Вот что такое настоящие проблемы, Соболевский! Но тебе этого никогда не понять.

Я умолкаю, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. Черт, ну вот зачем я ему это рассказала? Ему ведь все равно, он даже не выглядит пристыженным. – Полезная информация, детка, очень полезная, – мурлычет он, по-прежнему удерживая мои запястья. – Хорошо, что сказала.

– Ты вообще слышал меня? – вспыхиваю я. – У меня серьезные проблемы, и мне не до тебя.

– Детка, все, что решается деньгами – не проблема, а расходы, – лениво улыбается Соболевский, следя за мной взглядом кота, поймавшего мышь.– Когда эти деньги есть – то да, расходы, – огрызаюсь я. – А когда их нет и взять неоткуда – проблема.

Он наклоняется близко-близко к моему уху и горячо, вкрадчиво шепчет:

– Где же твое бизнес-мышление, детка? За что тебя только хвалят преподы, а? Тут же явно рисуется взаимовыгодный обмен. У меня есть деньги, которые тебе нужны. И я готов их тебе дать. Потому что у тебя есть то, что нужно мне.– Что? – хрипло спрашиваю я пересохшим от волнения горлом, хотя уже знаю ответ. И знаю, что он мне не понравится. – Ты.

Я молчу, а Соболевский вдруг начинает нежно покусывать мое ухо, ласкать губами мочку, и это… это приятно. Это томительно-сладко, будто по телу разливается горячий сироп. Мне хочется закрыть глаза и отдаться этой волне, этому странному щекочущему чувству, которое возникает во мне от его касаний.

– Ты, – вкрадчиво шепчет он, спускаясь губами к моей шее. Длинно лижет вдоль артерии, словно зверь, а потом прикусывает нежную кожу, и я сладко вздрагиваю, словно одурманенная. – Подо мной. В моей постели. Отдашься мне, детка, и получишь нужную сумму. Соглашайся, все будут в выигрыше. Я избавлюсь от своих навязчивых желаний, а ты продолжишь здесь учиться. Тебе же это нужно, верно?

– Ч-что? – бормочу я, все еще плывущая в этом сладком мареве из его горячего шепота и дразнящих прикосновений. –  Но я… Я не хочу так…

– Хочешь, детка. Не ври себе.

– Неправда!

– Тогда что сейчас делают твои руки? – с ухмылкой интересуется Соболевский, и я вдруг понимаю, что он давно уже меня не держит. И мои ладошки, вместо того чтобы отталкивать наглого мажора, гладят его широкую крепкую спину. Сами гладят, даже не спросив меня –  будто у них есть какой-то свой, не связанный с моим, разум.

Я тут же отдергиваю руки, как будто могу об него обжечься, а Соболевский издевательски смеется.

– Давай еще раз. Ты дашь мне себя трахнуть, а я решу твои проблемы. Идет?

Я сразу вспоминаю ту девушку, которая была сегодня утром в одной квартире с Соболевским. Ту, которой он платил за секс и с которой так презрительно потом разговаривал. Он считает, что все продается и покупается. Он уверен, что уже узнал мою цену и что я просто ломаюсь.

Но я правда не хочу. Вот так – не хочу.

– Нет, – говорю я серьезно.

Но Соболевский мне, кажется, не верит.

– Детка хочет, но боится? Ничего, я умею быть настойчивым.

И, наклоняясь, целует так, словно имеет на меня право. Словно он уже купил меня и теперь может делать со мной все, что ему вздумается. Сейчас его губы наглые, жесткие и грубые. Он сминает мой рот, он вжимает меня в свое тело, и я чувствую бедром его возбуждение. Такое твёрдое и очень…внушительное.

Я ерзаю и мычу ему в губы, пытаясь выбраться, но его это, кажется, только распаляет.

– Будешь так тереться об меня, и наш первый раз будет прямо тут, детка. Я не железный.

Я в отчаянии больно кусаю его за губу, он шипит и на мгновение оставляет в покое мой рот, а я сдавленно бормочу:

– Нет, нет, нет… не надо…

– Вот ты где! – вдруг радостно кричит чей-то звонкий голос. – А я тебя везде ищу!

К нам подбегает незнакомая девчонка. Невысокая, даже ниже меня. У нее милое личико, обрамленное рыжими кудряшками, яркие зеленые глаза и широкая улыбка.

Совершенно не обращая внимания на Соболевского, она хватает меня за руку и тараторит:

– Скорей, скорее! Ты срочно нужна миссис Грант! Эссе у тебя с собой?

– Эссе… – бормочу я, ничего не понимая. Фамилия преподавательницы мне тоже ни о чем не говорит.

– Слышь, ты ваще кто? И чего тут забыла? – хмурится Соболевский. – Вали отсюда. Не видишь, мы заняты?

– Ой да потом продолжите, после пар. А у нас тут вопрос жизни и смерти, – отмахивается рыжая от него, точно от назойливой мухи. И тут же кричит на английском куда-то в ту сторону, откуда сама пришла: – Миссис Грант! Я ее нашла! Мы идем!

Злой Соболевский нехотя отпускает меня и шипит:

– Мы не закончили с тобой, детка. Я тебя найду, поняла?

Но говорит он уже это мне в спину, потому что энергичная рыжая мелочь очень быстро волочит меня за собой сначала по коридору, потом на два этажа наверх, потом куда-то вбок и наконец затаскивает меня в женский туалет. Причем даже не наш, а другого факультета.

– Сюда он не должен сунуться, – с удовлетворением говорит она. А потом торжественно протягивает мне ладошку и представляется: – Алиса.

– Оля, – машинально отвечаю я. А потом спохватываюсь: – А что за эссе? И миссис Грант – это вообще кто? По какому предмету?

– Откуда я знаю? – смеется моя новая знакомая. – Просто ляпнула первое, что в голову пришло. Мне показалось, что тебя надо спасать.

– Тебе показалось и ты сразу это сделала? – я не верю своим ушам. Неужели кому-то здесь еще не все равно, что происходит с людьми вокруг?

– Конечно, – серьезно говорит Алиса. – А как по-другому?

– Ты недавно здесь, да? – я понимаю, что не видела ее в прошлом году.

– Ага, первокурсница.

– И как тебе? Нравится?

– Ну такое, – пожимает она узкими плечами под просторной, явно ей не по размеру рубашкой. – Слишком пафосно, как по мне.

Она вообще выглядит подчеркнуто неженственно. Широкие джинсы, яркие спортивные кроссовки, чистое, ненакрашенное лицо и рыжие взлохмаченные волосы. При этом я вижу, что у нее брендовый кожаный рюкзак, да и сами вещи на ней явно недешевые.

Но Алиса совсем не похожа на тех высокомерных богатых девчонок, которые здесь учатся. Прямо загадка!

– Соболь давно к тебе пристает? – деловито интересуется она.

– Не очень, а ты откуда его знаешь?

– Ник говорил… – тут Алиса осекается, буквально прикусывая язык. И тут же умоляюще смотрит на меня своими зелеными глазищами: – Ты этого не слышала, ладно? Он сказал, что прибьёт меня, если я расскажу кому-то.

– Что расскажешь? – не понимаю я.

– Что он мой сводный брат.

Я на мгновение забываю о всех своих проблемах и только таращусь на эту девчонку, пытаясь сопоставить у себя в голове ее и холеного высокомерного Ника Яворского, который будто сошел со страниц модного журнала.

– Не скажешь никому, ладно? – просит Алиса, и я тут же быстро-быстро киваю головой. Потому что сейчас я готова для нее сделать все, что угодно. Она первый человек, которому оказалось не все равно, и я сама не понимаю как, но уже через несколько минут рассказываю ей всю свою историю.

– Я бы дала тебе денег, если бы они у меня были, – с огорчением говорит Алиса. – Но мне выдают совсем немного, чисто на карманные расходы.

– Не надо, – вздыхаю я. – Но спасибо, что ты так думаешь.

– И что ты будешь делать, Оль?

Я чувствую себя странно решительной.

– А какие у меня варианты? Дождусь, пока отчислят, найду бюджетный вуз получше, поступлю туда и буду учиться еще сама параллельно. Слушать лекции на английском, смотреть всякие видео…

– Это сложно, – говорит Алиса с сочувствием. Но оно у нее не обидное, а теплое, согревающее, как будто меня в теплый плед укутали.

– Я знаю.

– Если что, я могу потом давать тебе свои конспекты. Хочешь?

– Очень хочу! – с жаром говорю я.

Теперь, когда неприятное решение принято, мне гораздо легче. И только одно меня мучает – эти несчастные десять тысяч, которые я так и не вернула Соболевскому. Говорю об этом Алисе, и вдруг ее зеленые глаза загораются азартом.

– Давай подсунем ему их, – предлагает она.

– Куда?

– Ну… в куртку, например. Когда он в туалет уйдет, можно пройти возле его стула и сунуть быстро деньги в карман.

– С ума сошла? Увидят же!

– На перемене мало кто остается в аудитории. – Но я даже не знаю, в какой он группе, – протестую я.

– Я знаю, – улыбается хитро Алиса. – Он в одной группе с моим братом. Хочешь я это сделаю?

– Подбросишь ему эти деньги?

– Ну да! Должно быть очень весело.

Я качаю головой и думаю, что Алиса немного сумасшедшая. Но если она это и правда сможет это сделать, то я буду очень рада.

Она бросает быстрый взгляд на телефон и говорит деловито:

– Так, тогда встречаемся после этой пары на первом этаже у расписания. Ты постоишь на стреме, а я верну бабло. Ладно?

И пока я обалдело хлопаю глазами (я же не соглашалась участвовать!), Алиса уже убегает из туалета, весело махнув мне на прощание.

_____________История Алисы и Ника Яворского рассказывается в книге "Сводные. Любовь вопреки"!