Читать книгу Обними мои кошмары - Анастасия Исаева - Страница 5

– Ева, ты ушиблась? Можешь встать? – спрошено негромко, но твердо, словно ответ обязателен.

Какого… она живет одна! Не успела Ева ничего понять, некто коснулся ее плеча…

Не оправившаяся от испуга девушка на чистом адреналине принялась отбиваться от противника, которого толком не видела. Обзору мешали горячие слезы, никак не выходило прогнать из памяти образ Ари в операционной. Стоит, вся упакованная, одни глаза торчат, вытягивается, чтобы хоть что-то рассмотреть. Евин пульс частил, легкие заходились, но какое-то ограничение мешало сделать хороший вдох. У нее спазм? Колотило, как при ознобе, и каждое движение чувствительно отдавалось в бок.

– Да тихо ты! Это я, Костя. Не дергайся, здесь батарея. Дыши носом.

Его слова помогли окончательно проснуться. Она дома. На полу. В объятиях мужчины. Точнее, он держит так, что ей не пошевелиться. Отличный способ, чтобы усмирить впавшего в истерику человека – умеренное давление оказывает благотворное воздействие на нервную систему. Он что-то говорил ей на правое ухо. По обрывкам Ева догадалась, что он извиняется за присвоение единственного спального места в квартире. Было непросто, но она переборола желание положить голову ему на плечо. Его вообще тут не должно быть.

– Все… прошло. Отпусти.

Тепло кончилось – Константин отстранился, и стало легче думать. Содержание кошмара она заблокировала до момента, когда останется одна. А пока нужны какие-то ориентиры, чтобы прийти в себя. Ева поднялась, чувствуя, как неохотно расправлялись мышцы от неудобного спанья. Часы на микроволновке показывали начало пятого. Она избегала смотреть на мужчину, благодарная, что он не лезет с вопросами, металась в поисках предлога, чтобы выставить его из дома и не лишить себя встреч в будущем. И хлеб пусть забирает, а то даже сюда долетает умопомрачительный запах корочки. Такого в ее рационе не водилось.

– Ты… – начала девушка, но взгляд напоролся на кляксу, белевшую на полу, и она забыла, что хотела сказать.

Не смотреть.

– … что-то потерял.

Конечно, Ева посмотрела. Но неуютно себя почувствовала она, полностью одетая, а не мужчина, стоявший перед ней без всего. Пару минут назад он видел нечто более интимное, чем голое тело.

– Стыд и совесть, – снова этот тон, в котором ничего, кроме уверенности не звучало. Его бы голосом рекламу озвучивать. Разметут все, включая товары из магазина на диване. – Как насчет второго захода?

* * *

Константин вышел из ванной в брюках и рубашке. Оглядывая гостя, такого элегантного в несусветную рань, Ева подумала, что на контрасте с его офисным прикидом выглядит нелепо в своем домашнем наряде в психоделические эскимошки. Также непроизвольно сравнивала свои обесцвеченные волосы и его натуральные кудри. Ее рваная стрижка торчала, словно никогда не знала расческу.

Память отказывалась отвечать на вопрос, когда она успела пообещать Косте завтрак. И тем не менее, на стол были выгружены вредности, притащенные Натом. Хитрые блондиновы маневры вписывались в теорию о том, что он успешный продажник. С ним она обсуждать догадки не собиралась, но как-то же нужно характеризовать его в своих мыслях.

– Что предпочитаешь? Могу сделать капучино.

Ей тут же захотелось откусить себе язык – не стоило напоминать о своем вуайеризме. Но если бы не его способность наслаждаться радостями жизни, вряд ли бы она обратила на него внимание. Мужчина за столиком у окна всегда вкусно ел, отдавая должное красиво поданным блюдам. А может, ее заворожило то, как безупречно он умел обращаться с приборами. В любом случае, он с довольным видом холил себя, а именно с этим у нее проблемы, по словам психотерапевта.

– В пять утра другое не пью. Вообще это нечестно, что у тебя фора – недели наблюдения. Как долго ты шпионила?

– Немного. Всего шесть суббот. Зато ты знаешь, где я живу, – парировала Ева, наливая в капучинатор молока, так же из продуктового набора от брата.

– Когда-нибудь узнаешь, где живу я. А пока там ремонт.

Ну конечно ремонт! Буквально на днях начавшийся. Только дура обнадежится расплывчатым «когда-нибудь». Константин улыбнулся половинкой рта, словно опять догадался, о чем она думает, но оправдываться не стал. Ей не понравилось, что он пристально за ней наблюдает, сидя за островом со столешницей из белого камня. Чего доброго, заметит ее бездействующие пальцы. Ева протянула нож левой рукой, нарочно держа его неправильно – лезвием вертикально.

– Нарежь хлеб, пожалуйста. Доска там.

Он с преувеличенной осторожностью забрал у нее острый предмет, а девушка вернулась к «Неспрессо», чтобы закончить с кофе.

– Играешь ты?

Кончик ножа указывал на уголок с телевизором и низким креслом. На маленькой стойке примостилась «Play Station», там же хранились контроллеры. Еще были наушники, но ими Ева почти не пользовалась.

Вопрос противоречил оговоренным условиям, но ей почему-то захотелось улыбнуться так же коварно, как это делал блондин с минуту назад. Его точит невыгодность положения, отсюда попытки набрать о ней информации. Даже любопытно, как он будет решать эту проблему.

– Скорее, проигрываю.

А теперь пусть думает, что бы это значило.

– В Соника? – с беспечным видом уточнил Константин.

– Люблю найти укромное место и пошмалять неудачников из слона5.

Реакция блондина была неожиданная: сначала нахмурился, затем понял и, кажется, расстроился.

– Ну да, агрессию надо куда-то девать.

Ева по одной перенесла чашки. Глупость какая-то. Ее не должно задевать неодобрение мужика строгого назначения, и она выбросила его реакцию из головы. Константин оставил попытки что-либо разведать и занялся бутербродом, который сам наваял. Перед этим он бухнул в капучино три ложки сахара. Ева села справа от него, радуясь, что конструкция стойки не предусматривает посадки лицом к лицу.

– Новости включить? – поинтересовалась девушка, немного смущенная пылом, с которым он уничтожал еду. Но если вспомнить события последних десяти часов, то неудивительно, что у него разыгрался аппетит. Организму нужно восполнять калории, это нормальное поведение. В отличие от нее. Вместо заботы о себе хотелось сделать что-то деструктивное. Может, снова начать курить.

– Плохое само нас найдет, а потреблять пищу лучше в спокойной обстановке. Почему не ешь?

– У меня йога по утрам в нашем клубе внизу, – вдохновенно сочиняла Ева. – Гуру велит приходит голодными.

Не совсем йога, не совсем по утрам и не совсем в клубе. Лечебная физкультура в реабилитационном центре, куда она добиралась в лучшем случае к обеду. Блондин словно почуял ложь и скептически посмотрел на девушку. Не краснеть. За четыре месяца занятий она неплохо подтянула мышцы. А в комплексе с обезболивающим не проблема согнуться в любой претцель. Он имел шанс оценить это. Целых два шанса.

– А вам не положено пить чай с какой-нибудь просветляющей травой?

– Слышала, что для просветления траву надо применять иначе. Наш инструктор советует воду с электролитами и настраиваться на хорошее. После кофе я однозначно не хочу никого убивать, и в нем есть вода.

– И ведь не поспоришь.

Несмотря на всю демонстрируемую смелость, Ева терзалась волнениями о том, что дальше. Она сделала достаточно подач, выступила принимающей стороной и беспокоилась, возьмет ли Константин на себя какую-то инициативу.

Не провожать его с потерянным видом.

Не заглядывать в глаза.

Пусть идет.

Пальто уже обтягивало его плечи, когда он вытащил телефон.

– Диктуй номер, нахалка.

Он набрал за ней, показал на экране, что записал ее под этим именем, и нажал вызов. В квартире крадучись заиграли скрипки, к ним присоединилась мелодичная челеста, а потом грянули басы современной аранжировки. Евин телефон старался в оба динамика.

– Чайковский в гробу переворачивается, – покачал головой Константин, узнавший «Танец феи Драже».

– Держи.

В ее левой руке был брелок от шлагбаума. В крайнем случае, брату скажет, что потеряла.

– Как соскучусь – напишу, – ответил блондин, вскинув кулак с зажатым в ладони крошечным пультом.

– Аналогично, – сказала Ева закрытой двери. И сохранила его в контактах, назвав «Эстет».

* * *

Доспать не получилось даже после смены постельного. Стоило закрыть глаза, как взбудораженный мозг принимался анализировать события последних часов, прыгая с эпизода на эпизод. Она, примерная девочка, у которой кроме Олега был всего один мальчик, и то назло маме, вот так взяла и сказала мужчине, чего хочет. Он согласился. И было круто. Невероятно.

На воспоминания о сне пришлось ставить блок покрепче. Может, проблема в том, что близится годовщина по Ари. Говорили, первый год самый трудный. Надо стиснуть зубы и не циклиться на этом. Ей достаточно кошмаров наяву, не хватало еще мучиться от них во сне. Иначе придется идти на поклон к психологичке и просить рецепт на качественные снотворные.

После вчерашнего фиаско в страховой компании она ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы у нее появился надежный источник дополнительного дохода. Найти работу человеку в ее положении непросто. Главным ограничением выступает состояние здоровья и идущая с ним в комплекте реабилитация. Еще месяц-полтора предстоит выполнять назначения, на которые она тратит ценное дневное время. На данном этапе карьеры Ева не может заработать своей профессией. Сосудистого хирурга из нее не получилось. Полная ставка терапевтом в центре даст копейки. На зарплату не снять приличную квартиру, не говоря о том, чтобы остаться в этой. Ей совесть не позволит предложить Эле оплату ниже рынка. Кроме того, она устала от роли проблемного довеска в семье брата.

Можно, конечно, пойти в сферу, не имеющую ничего общего с медициной. Но Ева как никто знала, что стоит выпасть из системы, нагонять потом очень сложно. Глупо вилять в сторону, когда впереди ординатура. Значит, в приоритете сохранность места в центре, а новая работа должна допускать совмещение.

С таким сумбуром в голове она ехала на занятия и массаж. Живет в элитном доме, но каждый день сайгачит четверть часа до остановки. А потом пятьдесят минут на трамвае по старым путям, которые грозятся со дня на день разобрать. Этого события девушка ждала с некоторым страхом – автобусов она избегала.

– Не́ва! – в коридоре ее настиг голос, который она не хотела слышать. – Ты рано!

Психологичка с глиттерной улыбкой уже догнала Еву и стояла перед ней во всей своей кукольной красе. По справедливости, она не была ужасной. Симпатичная, молодая, с большим желанием помочь. Но Еву раздражала манера этой с локонами подстегивать пациентов, не давать спуску и лезть буквально во все аспекты их жизней. Еще не поздоровались, а уже провоцирует оправдываться, почему пришла на занятия в нетипичное время.

– Доброе утро, Вася, – с такой же деланной улыбкой повернулась к ней Ева. – Много дел, пришлось встать пораньше.

– Василиса, – невозмутимо поправила ее краса. – Когда ждать тебя для завершения нашего лечения? Ты же знаешь, все врачи должны иметь заключение на случай, если понадобится комиссия.

– Мне не нужна комиссия, – дернулась Ева, чувствуя, как пульс стал карабкаться к трехзнаку.

– Не́ва… я говорю «если понадобится». Приходи, и мы все обсудим. Ты должна быть готова к любому развитию событий.

К присвоению третьей группы ее точно никто не подготовит.

– У меня все отлично. Я работаю над списком желаний. И у меня появился… друг.

– Это замечательно!

– Я тоже так думаю.

– Что он сказал?

– О чем?

– О твоей ситуации.

– Я у тебя на приеме? Или ты хочешь посплетничать?

– Считай это дружеской беседой с налетом медицинской тайны. Ты мне не безразлична, и мой долг – помочь тебе встроиться в новую реальность. Сейчас каждый новый контакт важен…

– Вася, – с нажимом начала Ева. – Ты каждому новому любовнику выкладываешь анамнез?

– В общении с людьми важно слушать…

– Ну так услышь меня! Для секса не важно, что у меня полкисти не работает. Не нужно ничего усложнять задушевными разговорами.

– Ты и просто секс? Ты носки выбираешь по составу и пьешь только черный кофе. Твой мужчина должен пройти тщательный отбор. Это не вписывается в понятие «просто».

– Да, я и «просто секс».

– Не верю. Почему этот мужчина?

Ева, конечно, не собиралась давать Васе подтверждения, что та угадала с тщательным отбором. Иначе пристанет с обсуждением критериев, и до обеда от нее не отделаешься.

– Ты сама говорила «попробуй новое». Поэтому у меня нет ответа «почему он», – пожала она плечами.

– Я говорила о желаниях, Не́ва! О реалистичных вещах, к которым ты подойдешь с умом.

– Что может быть желаннее и реалистичнее секса, Вася? И результат понятен сразу.

Ей нравилось смущать психотерапевта. Вон, уже разрумянилась до самой шеи. Или возмущена?

– Ты так не сможешь, Не́ва.

– Уже смогла. Это также ответ на твой вопрос, почему я пришла рано – бодра и полна сил после волшебной ночи. Мы можем считать это за выздоровление по твоей части?

– До этого еще далеко. Когда станет хуже, приходи в любое время, – покачала головой Василиса.

Ева все-таки купила пачку сигарет и, таясь как малолетка, выкурила сразу две на заднем дворе возле загрузочного окна продуктового магазина. Каждая затяжка запивалась большим глотком капучино с сахаром. Гадость какая. Она отвыкла от такого. Желудок тоже не понимал, за что ему такое счастье – лактоза, которую он забыл, как переваривать. Один мозг кайфовал от нежданного подарка в виде глюкозы.

Не сможет! Как же! Она многое может. Чертов список. Люди вносят в него пункты вроде «взять автограф у звезды», «научиться печь макаронс», «побывать в Лондоне», «прыгнуть с парашютом», «попробовать устриц». Потом они делают селфи со своим достижением и выкладывают его в соцсети, сопровождая максимально допустимым количеством хэштегов. Мир должен знать своих героев.

На кой черт нужны эти глупости, когда ее ненавидят родители Ари? Невозможно вписать «получить их прощение» первым пунктом. Вася говорила, что вещи должны быть реалистичные.

* * *

Неделя была непростой. Ева отправила с десяток откликов на вакансии фармацевтов и получила только два ответа. Один отказ и одно интервью, во время которого ее одаривали оценивающими взглядами из-за «плюсовых» очков. Опытная кадровик, явно из бывших фармацевтов, гоняла по лекарственным группам, перемежая вопросами личного характера на грани с этичностью. Убедившись, что Ева не собирается врачевать клиентов аптеки и сумеет прочитать рецепт, она сообщила, что готова взять несостоявшегося хирурга на совмещение с преобладанием ночных смен.

Работа по ночам Еву не пугала – тот случай, когда проблемы со сном только на руку. Теперь вместо сетевых игр она будет занята оплачиваемой деятельностью. Только и вся разница. Многие ее сокурсники подрабатывали в аптеках во время интернатуры или ординатуры. Пришел ее черед встать за прилавок.

Хоть и вымотанная после собеседования, Ева чувствовала, что не уснет. В последние дни было слишком много шума, безрезультатных выбросов энергии. На работе прибавилось писанины, и ее первичный энтузиазм стал угасать. Насколько было приятно вести прием пациентов, настолько же угнетала необходимость фиксировать каждый шаг. И дело не только в том, что она медленно писала, а в том, что именно писала – далеко не каждая бумага имела непосредственное отношение к пациенту, а времени отнимала прилично. Алкая тишины, она отправилась заряжать батарейки в ботанический сад. Точнее, в его теплицу, потому как в конце октября на улице не на что смотреть.

Есть масса исследований о пользе растений, и раньше Ева первая бы встала на защиту теории о том, что зелень умиротворяет. Побродив в узких проходах между клумбами, девушка обнаружила, что выпала из того процента людей, набиравшихся сил от общения с природой. Здесь слишком влажно, слишком пестро и слишком походит на Таиланд. Она ретировалась в зал с суккулентами, где воздух был суше и меньше посетителей. Никто не хотел любоваться на колючих. А вот Ева находила их сильными – так долго выживать без воды, и очаровательными – особенно в период цветения. Один кактус, покрытый бледно-желтыми бутонами, напомнил ей кое-кого несносного. Такое же неуправляемое буйство кудрей, к укладке которых она приложила руку.

«Ненавижу писать первой».

«Зато будешь вознаграждена, нахалка. Ты свободна сегодня?»

«Да».

«Куда приезжать?».

«Я в ботаническом саду. Закрытие через 40 мин».

«Оставайся там. Буду через хх мин».