Читать книгу Как я не стала ведьмой - Анастасия Иванова - Страница 2

Несколько лет назад случилось мне по работе поехать на Введенское кладбище. Нужны были качественные снимки надгробий в готическом стиле, наш фотограф Миша собрался в местную командировку, а я напросилась к нему в помощницы. Если честно, у самой работы в тот момент особо не было, а тема кладбищ меня всегда привлекала. Мы быстро погрузили все нужное в Мишкину машину и поехали.

На Введенском в будний день было тихо, народу – никого. Мы вдвоем шли по основной аллее кладбища, разговаривая вполголоса и приглядывая подходящую натуру. Вдруг я услышала окрик. Кричала женщина:

–Глеб!

Крик был протяжный, даже эхом отдавался. Я оглянулась по сторонам, но никого вокруг не увидела.

–Глеб! Я тебя жду!… Иди сюда скорее!

Я остановилось, мне было интересно взглянуть на даму, которая нарушала тишину. Мишка посмотрел на меня с недоумением.

– Что случилось? Почему остановка?

–Ты не слышишь? Женщина зовет.

– Какая женщина? Ты о чем?

И в эту минуту слева от нас раздалось ржание. Именно ржание, а не смех. Несколько молодых глоток во всю силу выражали свою радость по какому-то поводу и делали это очень громко. Миша скривился.

– А вот это я слышу. И мне это не нравится…

Неподалеку от нас на могиле сидели несколько молодых людей, одетых в черное, с ярким макияжем в готическом стиле. На могиле они именно сидели, прямо на холмике, и пили пиво. Один из молодых людей пытался опереться о могильный крест, потирая затылок. Остальные продолжали ржать… Мы с Мишкой, не сговариваясь, двинулись в сторону веселой компании. От происходящего было противно и хотелось как-то все это прекратить.

Первым выступил Миша.

–Молодежь, а что, другого места пивка попить не нашлось?

Парень, который облокачивался спиной о крест, демонстративно принял еще более вольготную позу, отпил из бутылки и ответил.

–Где хотим, там и пьем. Тебе какое дело?

–Кладбище не место для попоек. Уважать надо мертвых. А если бы кто-то на могилу твоего родственника так сел, ты бы как отреагировал?

–Да плевать. Я и на могилах своих родных сижу так же. Кого это волнует?

По лицу Миши я поняла, что сейчас он начнет всерьез ругаться с этими ребятами. А, возможно, и драться. Характер у Мишани был заводной, за правое дело он всегда стоял намертво, это его качество я хорошо знала еще по совместной работе. И я его прекрасно понимала. Самой хотелось стереть ухмылку с разрисованного лица юного хама, но конфликт был ни кстати. Я решила вступить в спор.

–А не страшно, юноша? Ну, родные вам такую наглость, может, и простят, а вот посторонние покойники могут и отомстить за такое отношение к ним.

Я надеялась разбудить в парне страх, раз стыда у него, явно, не имелось.

–Это вам страшно, обычным людям. А я знаком с самой королевой смертью.

При этих словах молодой человек взял в руку кулон, висевший у него на груди. На нем был изображен череп в короне и еще что-то. Наверное, этот кулон должен был подтвердить какие-то особые полномочия парня по отношению к смерти, не знаю. Но сам молодой человек этой вещью очень гордился.

–Это вы дрожите перед ее ликом, а меня она любит. У меня с ней договор. Она подарила мне эти владения. Я – любовник королевы смерти.

Юноша был от себя в восторге. Он встал с могилы и теперь стоял перед нами, опираясь на ржавый крест. Молодой, наглый и не очень умный… Господи! Пожалуйста, ну, хоть Ты это останови!… И в этот момент старый крест покачнулся и начал заваливаться, а молодой человек следом за ним. В итоге падения парень оказался стоящим на коленях на могильном холме, а металлический крест сломанным. Мне показалось, что какие-то силы наверху и в правду меня услышали. И опять откуда-то сбоку раздалось:

–Глееееб!

Господи, да куда этот Глеб пропал-то? Женщина его уже обыскалась. Но мне хотелось закончить историю с этими готами.

–Хвалилась калина, что с медом хороша, а мед ответил: «Я и без тебя хорош». Ну что, любовничек, видишь, как неласково тебя королева смерть встретила, даже, вон, на колени поставила. Видно не нравятся ей нахалы, разлюбила она тебя.

Парень попытался встать с могилы, но поскользнулся на сырой земле и снова упал. Его друзья опять начали мерзко ржать. Миша уже собрался еще что-то сказать, но тут я заметила, как со стороны главной аллеи к нам быстро идет мужчина в робе, явно местный рабочий. У него в руках была лопата. Веселая компания тоже его увидела и стала торопливо выбираться из могильной ограды и разбегаться. Последним выскочил «любовник смерти», странно на меня посмотрел и бросился бежать. Рабочий с быстрого шага перешел на бег, но, увы, не успел. К моменту, когда он был рядом с могилой, молодежь ретировалась вся.

–Вот уроды гребаные! Готы сраные! Поймаю руки-ноги повырываю! – мужчина сплюнул, грустно посмотрел на сломанный крест и пожаловался: – Повадились, заразы. Кресты, ограды портят, на могилах мусорят… Кто их вот таких воспитывает только?

–Родители, школа, комсомол – сострил Миша.

–При комсомоле такого себе не позволяли… – Мужчина развернулся, еще раз сплюнул и пошел по своим делам.

А мы пошли по своим. Нужны были фотографии, а солнце уже начинало потихоньку уходить. И только в спину нам прозвучало уже тоскливое:

–Глеееб!

Бедная женщина. Кого можно потерять на кладбище?

А спустя неделю выяснилось, что все снимки, которые сделал в тот день Миша, не подходят. Оказывается «хотелось что-то в более светлой цветовой гамме, можно с цветами что-нибудь…». Нормальная блажь заказчиков, но все надо переснимать. Мишаня подошел ко мне с хитрой улыбкой:

–Ну что, помощница, поедешь со мной наглых готов по Введенскому гонять?

–Ой, поеду! Прям пять минут, и я свободна для приключений.

На этот раз кладбище встретило нас мрачно. Небо было серым и тяжелым, накрапывал дождь. Мишка жаловался на капризных заказчиков и жалел, что не подошли такие прекрасные кадры, сделанные в солнечную погоду. Я слушала его в пол уха. И вдруг среди могильных холмов заметила высокую фигуру в черном плаще… Да не может такого быть! За несколько могил от нас стоял все тот же наглый парень готической внешности. Только теперь он стоял спиной к нам, опустив плечи, и перед ним была свежая могила с деревянным крестом.

–Карма в действии – Мишка показал рукой в сторону высокой фигуры – ну что, пойдем, узнаем, чем кончается беспредельная наглость.

Мы подошли к парню. Он оглянулся в нашу сторону. Его лицо было заплаканным. Мишку он будто и не узнал, а на меня посмотрел, как на привидение.

–Я так и знал, что вы придете. Это все не может быть просто так. Это она вас привела…

–Она – это королева смерть?

–Она – это она – парень кивнул головой в сторону могилы.

На могильном холме лежало много букетов и стояла цветная фотография пожилой женщины с серьезным, спокойным лицом. Судя по табличке на кресте, мы с покойной были тезками и похоронили ее тут ровно неделю назад, как раз в тот день, когда молодой человек хвастался нам, что он любовник смерти. И тут парень заговорил, сбиваясь на слезы:

– Я… у меня родителей, считай, не было никогда… бухали… плевать им было на меня. А она одна ко мне по-человечески относилась… верила в меня, учиться заставляла, говорила, что я талантливый – рассказ парня прерывали всхлипы – а потом мы на другую квартиру переехали, в другой район, а она в другую школу работать ушла… Я всегда хотел ее найти… и вот нашел.

Мне стало его жалко. Вот так увидеть могилу близкого человека, которого ты хотел разыскать, и понять, что больше вы уже точно не увидитесь… очень грустно. Парень изучающе посмотрел на меня.

– А вас как зовут?

–Тамара. А что?

–Она тоже Тамара… была. И это пословица… Вы тоже ее говорили.

–Какую пословицу?

–Про калину и мед. Она постоянно ее повторяла. И вы тогда тоже…

–Про калину и мед? А разве я что-то такое говорила?

Честно, я не помнила. Я вообще редко поговорками пользуюсь, не мое.

– «Говорила калина, что с медом хороша. А мед сказал «я и без тебя хорош»». Тамара Ивановна ее часто повторяла. Я больше ни от кого ее и не слышал. Только от вас тогда.

Парень опять всхлипнул и растер по лицу остатки черной подводки.

– Я там пиво пил, а ее тут хоронили. Я ведь проводить ее мог… Когда вы подошли – это же она, наверное, мне знак подавала, чтоб перестал дурью маяться, чтоб я пришел, а я…

И тут меня пробил холодный пот.

– Ты Глеб?!

– Глеб. А откуда вы знаете?

У меня закружилась голова. Да ну, это все фигня какая-то, так не бывает.

–Миш, ты помнишь, в тот раз женщина кричала, Глеба звала?

–Какая женщина? Том, я еще тогда тебе сказал, что я никакой женщины не слышал. Вот этих… парней я слышал, а женщину нет.

– Да хватит прикалываться! Женщина кричала, Глеба звала!

Тут уже в лице изменился парень.

–Вы слышали?! Женщина звала Глеба?! Тогда? Ну… в тот раз? Какая женщина? Вы ее видели? Это она! Она меня звала!

–Парень, подожди, не заводись. Мало ли Глебов на земле? Ну, звала женщина какого-то Глеба. Да, в тот раз было. Я ее не видела, только слышала. Но это же не обязательно ты.

На мальчишку было больно смотреть. Он окончательно сник. И тут в разговор вмешался Мишка.

–Приятель, успокойся, это просто совпадение. Так бывает, Глеб не такое уж редкое имя.

–Но вы же не слышали, как женщина звала Глеба. А она слышала… – парень смотрел на меня с надеждой – Может это значит, что как-то по-особому звали?

–Я вообще глуховат. А когда делом занят, ничего вокруг не вижу и не слышу, вон, Томка подтвердит, а тогда я натуру искал. Так что, мог не услышать. Ты не заморачивайся.

–Да, ты не переживай.

Я попыталась успокоить мальчишку.

–Так просто совпало. Зато ты учительницу свою нашел…

Фраза получилось идиотской, я окончательно расстроилась и почувствовала себя неловко. Миша, взял меня за руку и потянул в сторону.

–Парень, мы пойдем. Нам еще снимать… Ты не раскисай.

–Постойте!

Глеб подбежал ко мне.

–Дайте мне свой телефон, пожалуйста! Ну, вдруг…

Что вдруг, я не понимала, но отказать не смогла.

–И ты мне тогда тоже свой дай. На всякий случай.

Мне очень хотелось хоть как-то поддержать парнишку. Мы обменялись телефонами и расстались.

Съемка прошла напряженно. Точнее, для меня она быстро закончилась. Я постоянно задумывалась, помощник из меня был никакой, и Мишка скоро меня выгнал.

–Том, иди домой. Что-то ты сильно заморочилась этой историей. Ты что, правда тогда слышала, как кто-то Глеба звал?

–Да почти все время слышала, пока мы тут были. Я думала, что ты тоже слышишь. Миш, прости, видно от меня сегодня толку не будет. Я, конечно же, во все это не верю, но как-то мне не по себе. И мальчишку жаль. Пойду я…

–А нечего себя вести, как урод! Мне его совсем не жалко. А ты особо про эту историю лучше не думай. Просто вот такое у нас получилось приключение. И все.

Домой я пришла раньше обычного, и решила заняться уборкой, раз уж так рано вернулась. Потом мне позвонила давняя подруга, потом мама, потом мой кот Бармалей разбил цветочный горшок. Короче, ближе к ночи я уже почти не думала о Глебе и его учительнице.

А ночью мне приснился сон. У меня в комнате стояла женщина с серьезным и спокойным взглядом. Я вспомнила ее имя, Тамара Ивановна, моя тезка. У нее в руках был странный предмет, похожий на деревянный ящичек. Она показала мне на такой же ящичек у меня в руках и сказала.

–Теперь разговаривать с тобой будем. Мне разрешили. Ты Глеба моего не обижай. У него кроме меня и нет никого. Он хороший. Просто его любили мало в жизни. Пусть опять рисовать начнет, он хорошо рисует.

Я растерялась. Я буду разговаривать с этой умершей женщиной? В принципе, приятной, но абсолютно мне чужой. Но зачем?

– А почему вы напрямую с Глебом не говорите? Он так расстроился, что вы… ушли.

–Не разрешили.

Тамара Ивановна вздохнула и сразу погрустнела.

–Он очень плохо ко многим умершим отнесся, неуважительно, поэтому не разрешили, не будет он меня слышать. А ты меня услышала.

Ах, вот оно что… Тамара Ивановна посмотрела на меня серьезно.

–Будешь Глебу моему помогать? Будешь мои слова передавать?

Мне было жалко парня, и я ответила просто:

–Буду.

– Спасибо тебе, Тамара. Я тебя тоже не забуду, не думай, буду помогать, как смогу. А Глебу скажи, чтоб портрет мой нарисовал и принес мне. У него хорошо получиться.

–Передам. А как же я вас опять услышу?

–А как тогда услышала…

Я проснулась и села в кровати. Значит, это правда. И значит, теперь я буду передавать вести от умершей учительницы Тамары Ивановны ее ученику Глебу. Удивительно, но мне совсем не было страшно. Даже стало интересно, как будет развиваться эта история.

Утром я позвонила Глебу и рассказала свой сон. И услышала в трубке тяжелый вздох.

– Я же не знал. Пацаны тоже так делали… Да я ничего такого ввиду не имел, ну сел пару раз на могилу, что такого? Мы просто прикалывались. Ну, я не знал! Честно…

Мне не хотелось учить его жизни. Кто я такая, в конце концов, чтоб ему выговаривать? У меня было счастливое детство с родителями, бабушками-дедушками, тетями-дядями, мной занимались. А его покинул единственный человек, которому он был небезразличен, когда он совсем ребенком был. Его уже жизнь наказала.

–Глеб, давай так поступим, ты как портрет нарисуешь, позвони мне, и мы вместе его отвезем Тамаре Ивановне.

–Да, хорошо. Я быстро нарисую! Спасибо вам огромное, что согласились ну… помогать нам.

–Пожалуйста. Тогда жду твоего звонка.

Он перезвонил через неделю. Голос в трубке дрожал от волнения.

–Добрый день, Тамара. Я нарисовал портрет Тамары… Ивановны. Мы поедем к ней?

По-моему, он ожидал, что я откажусь. Но мне самой было интересно, что из этой затеи выйдет.

–Добрый день, Глеб. Замечательно. Конечно, поедем. Если ты свободен, то можно было бы и завтра съездить.

–Давайте завтра! А она вам больше не снилась?

–Нет.

–И мне не снилась… Тогда завтра я вас жду у входа на кладбище.

–Хорошо, до встречи.

День выдался солнечным. Глеб стоял у кладбищенских ворот в обычных джинсах и куртке, без готической раскраски. В таком виде он выглядел совсем молодым и даже симпатичным. Мы поздоровались и пошли в сторону могилы. Молодой человек прижимал к груди портрет, завернутый мешковину.

– Тамара, я хотел вам еще раз спасибо сказать… что вы согласились помогать мне… нам.

– Да не за что. Ты, главное, не огорчай больше свою учительницу. А то она расстроилась, что не сможет сама с тобой говорить.

Разговор не клеился, и мы в молчании дошли до нужной могилы. Глеб развернул портрет. На нем была изображена Тамара Ивановна. Она улыбалась и держала в руках букет белых хризантем. Портрет был хорош, от него веяло теплом и любовью. Глеб аккуратно прислонил картину к кресту рядом с фото в раме и вопросительно посмотрел на меня. А что я должна сейчас сделать? И тут откуда-то донесся женский голос:

– Молодец!

Вот так вот это значит происходит. Вот так люди становятся ясновидящими или экстрасенсами, или кем там еще…

– Я слышу слово молодец. Я думаю, это Тамара Ивановна говорит. Ей нравится портрет.

– А я ничего не слышу – Глеб пригорюнился – как жаль. Но это очень хорошо, что ей понравилось. А может она хочет еще что-нибудь мне сказать?

Я прислушалась. Тишина… Все? Сеанс связи закончен? И вдруг опять заговорил женский голос, как будто издалека.

– Учится пусть. Рисует. Через неделю жду вас, будут еще новости…

Того не легче! Мне теперь сюда каждую неделю ездить что ли?

–Она говорит, чтоб ты учился рисовать. И ждет нас тут через неделю. Будут еще новости.

Наверное, мое лицо выражало недовольство, и Глеб сразу забеспокоился.

– Вы же приедете со мной через неделю сюда? Пожалуйста. Я же сам ее не слышу. Ну, пожалуйста. Не бросайте меня… нас…

–Да не собираюсь я вас бросать. Просто… у меня же есть своя жизнь, работа. Не каждую же неделю сюда мотаться. Я не уверенна, что готова посвятить вам столько времени. Посмотрим.

С одной стороны, мне было даже стыдно. Понаобещала, а теперь сама недовольна. А с другой стороны, меня пугала перспектива жить жизнью непутевого подростка и его покойной учительницы. И,правда, посмотрим. Мы с Глебом уже подходили к воротам кладбища, когда я опять услышала женский голос.

–Мама… горит… быстрее…

Я остановилась.

–Глеб, а где сейчас твоя мама?

–Где где, на кладбище. Только на другом. Лет пять уже, допилась. Я там был только раз. А что?

–А она гореть не может?

–Да пусть хоть вся сгорит! Не было у меня матери, знать о ней ничего не хочу! Только Тамара Ивановна… Да в чем дело-то?

И тут меня как током ударило. В голове всплыла фраза «И я тебя тоже не забуду». Это моя мама сейчас горит! Господи! Я схватила мобильный и начала набирать мамулин телефон, но он предсказуемо не отвечал… Что делать?! Я выскочила из ворот кладбища, как ошпаренная и понеслась к дороге, быстро поймала машину и поехала к маме. Я даже не попрощалась с Глебом, я забыла про все. Мне хотелось как можно быстрее попасть в квартиру матери.

Через 15 минут я уже звонила в нужную дверь, из-за которой ощутимо пахло гарью, но мне никто не открывал. Тогда я стала стучать и кричать диким голосом, чтоб мама открыла. На мой крик выбежали соседи, и выяснилось, что одной из соседок мамуля на всякий случай оставила ключи от своей квартиры. Когда дверь, наконец, открыли, из прихожей на лестницу повалил черный дым. Мама спокойно спала в своей комнате, а на плите в кухне горела забытая кастрюля. Слава Богу! Мама живая… Когда мне удалось ее, наконец, растолкать, я услышала душещипательную историю про то, что «у нее кончились успокоительные таблетки, а она постоянно нервничает, когда телевизор посмотрит. В аптеку ей идти не хотелось, и она взяла пару таблеточек у одной из соседок. Соседка их очень хвалила».( Господи, ну кто так делает? ) Таблетки оказались слишком сильными для мамы и, выпив одну из них, она заснула мертвым сном, который чуть не стал мертвым в прямом смысле этого слова. Я слушала рассказ полусонной матери и думала, что могла сегодня потерять ее навсегда, если бы ни одна учительница…

Через неделю я ждала Глеба у кладбища с большим букетом хризантем. Я специально узнала у него, какие цветы любила… любит Тамара Ивановна. Глеб с интересом посмотрел на букет.

– Тамара, так что все-таки тогда случилось? Вы мне так и не рассказали. У вас что-то с мамой? Все хорошо?

– У меня могла бы случиться большая беда, если бы Тамара Ивановна меня тогда не предупредила. Знаешь, Глеб, я с радостью буду вам помогать. И ездить сюда буду хоть каждый день, если вам надо будет. Извини меня за прошлый раз. Это так хорошо, что я с вами познакомилась.

В тот день Тамара Ивановна рассказала Глебу, к какому педагогу ему надо идти учиться и еще дала ему много советов, как привести свою жизнь в порядок. Я все дословно передавала, а потом долго благодарила ее за спасение своей матери. В ответ я услышала:

– Я же сказала, что не забуду тебя. Спасибо, что нам с Глебом помогаешь. Не волнуйся, теперь все будет хорошо.

… Вот уже несколько лет я работаю «связной» между молодым художником Глебом и его покойной учительницей Тамарой Ивановной. Мне нравится эта работа. С Глебом у нас сложились очень добрые отношения. За эти годы он стал для меня родным, как младший брат. Тамара Ивановна, как и обещала, помогает мне в сложных ситуациях предупреждениями и советами. Недавно у Глеба появилась девушка, у них очень серьезные отношения, любовь. Глеб нас уже познакомил. А в ночь после этого знакомства Тамара Ивановна пришла ко мне во сне и сказала, что скоро она опять придет к нам на землю. Вот так вот. Чувствую, что скоро моя служба в качестве связной закончится.

Я вот думаю, а может попросить Тамару Ивановну сосватать меня какому-нибудь доброму покойнику, как связную с его живыми близкими людьми. А что, работа хорошая, интересная. Не хочется ее терять.