Читать книгу Как приручить боевого мага? - Анастасия Королева - Страница 2

Софи Вейсс

Собиралась я в спешке, потому что доктор Грасс так и не смог толком объяснить, что именно произошло. Бубнил только что-то то про Риана, то про Реми. Я даже слушать его до конца не стала, отбросила кристалл связи и понеслась к шкафу.

Волосы не успели высохнуть и торчали в разные стороны, юбка сбилась на бок, да и блузку толком не разгладила. В таком неряшливом виде я и ворвалась в палату, на приютском языке именуемую изолятором. И тут же напоролась на яростный взгляд… нового директора. Он стоял у окна, заложив руки за спину, и что-то выговаривал доктору, я услышала только огрызок фразы:

– …бездарь!

Ну, уж нет! Так отзываться о докторе он не имел никакого права. Да, Грасс не блистал знаниями, и степень магии у него была чуть больше двух единиц, но кто бы другой работал здесь за те гроши, что нам платили? Пусть идёт муштрует боевых магов, а здесь так нельзя!

– Выйдите! – тут же ощетинилась я.

Мужчина медленно моргнул, будто не понял, что обращаются к нему. Я повторила, засучивая рукава и подходя к раковине:

– Выйдите, вам здесь не место!

– Догогая Софи, – хныкнул доктор, делая шаг в мою сторону, будто пытаясь найти спасение.

Злость, помноженная на усталость – страшная сила. Мне казалось, что если этот Илиас хоть что-то сейчас скажет, я попросту выцарапаю ему глаза. Он и не сказал, будто почувствовал угрозу, исходящую от меня, лишь глубокомысленно изрёк:

– Хм… – и вышел, хлопнув дверью.

Я же, стараясь не думать о том, что после такого меня, скорее всего попросту уволят, спросила:

– Что произошло?

– У него был пгипадок, – принялся тараторить доктор, – и он не пгиходит в сознание. Что я только не делал!

– Кто? – вытирая руки, уже пошла к единственной занятой кровати. На ней, сидя с самого края и глядя на меня огромными испуганными глазами, сидел один из близнецов, второй же лежал на кушетке, прикрытый простынёй.

Ответ доктора теперь не имел смысла.

Я подошла к мальчишке и ласково, стараясь не напугать его ещё сильнее, произнесла:

– Реми?

Он отрицательно покачал головой и, заикаясь, выдавил:

– Р-р-риан… – а после схватил меня за руку своей крохотной ледяной ладонью, спросил: – Вы же поможете ему, да?

– Конечно, – ободряюще улыбнулась. – Ты только расскажи, что случилась, хорошо?

Аккуратно высвободив ладонь, спешно осмотрела Реми. На скуле наливался знатный синяк, губа разбита. Драка? Скорее всего. И не понятно, как сильно ударили, раз у него случился припадок.

Приют такое место, где все человеческие законы отходили на второй план. В детях здесь, по большей части, оставался лишь звериный инстинкт – выжить. А ещё желание доминировать. Несмотря на то, что их сытно кормили, одевали и давали образование, они всё равно чувствовали себя никому ненужными. А это делало их озлобленными на весь белый свет.

– Они… мы не хотели… – Риан принялся сбивчиво рассказывать. – Хотели убежать, и не успели… Били, но не сильно, больше гадости говорили… А потом этот пришёл, – он мотнул головой в сторону двери и я поняла, что он говорит о новом директоре. – Разогнал… И Реми… упал. И… вот…

Совсем уж невнятно он закончил свою речь.

– По голове били? – спросила, оттесняя мальчишку и освобождая себе место, чтобы подойти к Реми.

– Н-н-н-ет, – ещё больше заикаясь, выдавил он.

– Точно? – осматривая гематому на скуле и разбитую губу, уточнила с нажимом.

– Д-д-да, – дрожа и вновь пододвигаясь к брату, произнёс и затрясся, готовясь разрыдаться.

– Доктор Грасс, сделайте успокаивающий отвар, – бросила через плечо, зная, что он не будет мешкать.

Послышались торопливые шаги и я, понизив голос, ещё раз спросила:

– Говори, всё, как есть, я… – запнулась и на выдохе произнесла, – никому не скажу.

Дети в приюте не любили много вещей, но особенно – новеньких и крыс. А крысами звались все, кто хоть в чём-то жаловался взрослым.

– Т-т-только пару раз, – отворачиваясь и пряча от меня взгляд, совсем тихо обронил он.

Яс-с-сно…

– А раньше с ним такое случалось?

Пока спрашивала, магия мягко отозвалась на мой призыв и заискрилась на кончиках пальцев.

– Н-н-н-ет, – на грани слышимости выдохнул он.

Я кивнула. Значит, дело в том, что его ударили? Или есть другая причина, которая проявилась только сейчас? Сейчас и выясню.

Прикрыв глаза, выдохнула, стараясь очистить мысли и успокоить клокотавшую в груди злость. Целительская магия не терпима к агрессии, наше призвание спасать людей, а не калечить их.

При беглом осмотре ничего не выяснила. Сотрясения у мальчика не было. Магические потоки слабые, но они и были у него еле выражены при поступлении в приют, это отмечено в его медицинской карте. Но сердечко еле билось, да и лёгкие сокращались с трудом, значит, нужно искать дальше.

Послышались торопливые шаги и приглушённый голос доктора Грасса:

– Идём, мой хогоший, не будем мешать Софи…

И наступила тишина, в которой было слышно лишь громкое биение моего сердца.

Влив в мальчишку немного сил, я вновь осмотрела голову. Видимых повреждений не было, и внутренних тоже. Опустилась ниже – зацепилась за один из магических потоков, он располагался прямо под сердцем и… выглядел как-то иначе. При поступлении такого не было. В нём будто бы что-то скопилось и давило, давило, давило…

В таком возрасте вмешиваться в магпотоки нужно было с особой осторожностью. Я задержала дыхание и попробовала убрать то, что давило.

Вдох-выдох, и ещё раз… Чтобы ничего не задеть и не навредить.

Стоило прикоснуться к образованию, как оно обожгло меня, будто защищаясь, а после хлынуло дальше, проталкивая магию вперёд.

Я отдёрнула руку и открыла глаза, одновременно со мной по телу мальчишки прошла дрожь, и он задышал – глубоко, с надрывом, будто пытался насытиться воздухом.

Он заметался по кушетке, не то, пытаясь вскочить и убежать, не то, ища, к чему приткнуться. Подорвался и бросился ко мне в объятья.

– Всё, – прошептала дрожащим голосом, гладя его по голове, – уже всё хорошо.

По всем параметрам и измерениям, в нём не было бы магической степени больше единицы. Но, видимо, из-за всего происходящего, магия проснулась, усилив его, а организм мальчишки оказался не готов к таким переменам.

– Жжётся, – прохныкал он, комкая рукава моей блузки.

– Расслабься, такое бывает, когда магия пробивает потоки первый раз, всё хорошо, – постаралась его успокоить.

Близнецы были покладистыми, домашними мальчиками. Да, возможно жили не богато, но по ним было видно, что мама их любила. А тут такой удар.

Поглаживая его по спине, почувствовала, что мальчишка расслабился. И перестал дрожать. Рубашка на нём вымокла от пота. Будто судорогой сведённые пальцы разжались.

– Тебе сейчас нужно отдохнуть, – попыталась уложить его на кушетку, но он вновь сжал кулачки и тихо попросил:

– А вы останетесь?

Сдержать слёзы было сложно, но я не позволила себе раскиснуть:

– Конечно, останусь, сейчас и Риан придёт, будете спать здесь, хорошо?

Мальчишка кивнул. Позволил снять с себя рубашку и штаны, а потом лёг на подушку и почти сразу уснул.

Когда в палату вернулся доктор Грасс и Риан, Реми уже крепко спал.

– Что? Он… – у близнеца задрожали губы, и я поспешила его обнять.

– Ну, что ты? – вытерла слезинки, что скатились по его щекам. – С ним уже всё хорошо, он просто спит. Ты останешься с ним, да?

Мальчика не ответил, судорожно вздохнул и кивнул несколько раз.

Уложив и второго на соседнюю кушетку, я вышла к доктору Грассу, который ждал за перегородкой.

– Что там? – старик был на грани, прямо как и Риан, того и гляди расплачется. Оставлять его в приюте за главного было бы слишком жестоко.

– Магия проснулась, а это… довольно болезненно. И непредсказуемо, неясно, как это скажется на нём.

– Ох, – выдохнул доктор, хватаясь за сердце.

– Знаете что? – произнесла преувеличенно бодро. – Езжайте домой, а я останусь здесь.

– Но… – начал было он, на что я лишь руками замахала.

– Никаких «но», езжайте, а завтра спокойно смените меня.

– Ты же и так дежугила ночью, тебе бы отдохнуть…

– Здесь отдохну, – отмахнулась от его предложения. В самом деле, не развалюсь же я? Тем более в лечебнице случались авралы, когда мы дежурили по двое суток без отдыха. Справлюсь.

Доктор Грасс, ещё посопротивлявшись немного, наконец, ушёл. Мальчишки задремали. Я села на стул, чувствуя опустошение. Эмоции схлынули, оставив после себя невыносимую тяжесть. А ещё желудок совсем некстати начал подвывать, напоминая о том, что его я сегодня почти не кормила.

Пришлось подниматься и идти в столовую. И ребятам нужно будет что-то прихватить. Реми теперь нужно усиленное питание, да и Риану тоже.

Выйдя из изолятора, я тихо прикрыла дверь. Не успела сделать и пяти шагов, как столкнулась с… Илиасом. Караулил он меня здесь, что ли?

Сначала хотелось сделать вид, что я его не заметила. Надменно подняв голову и расправив плечи, я смело пошла вперёд, но этот… индивид, так заломил бровь, что я поняла – проскочить мимо не получится.

В итоге я остановилась напротив него, сжав губы и смотря куда угодно, только не в глаза директору.

– Я жду, – напомнил он о себе, спустя минуту тишины.

Теперь пришёл мой черёд заламывать бровь:

– Чего именно? – спросила сухо.

По его губам скользнула холодная усмешка:

– Как минимум извинений, а как максимум… – тут он замолчал, но по тону было понятно, что издевается.

По телу прошла волна жара, я вдруг вспомнила, как выставила его из палаты. Но внешне я постаралась остаться спокойной:

– Извините, – произнесла с нескрываемым раздражением. Шумно выдохнула и попыталась уйти, но мужчина перестал улыбнуться, и без намёка на издёвку, спросил:

– Как мальчишка? Что с ним было?

Надо же, боевой маг умеет волноваться о ком-то, кроме себя?

Прежде чем ответить, вновь выдохнула:

– У Реми… – посмотрела на него снизу вверх, нахмурилась, – магический резерв подскочил. Как минимум до тройки, точнее не скажу, а поступал он к нам едва ли с единицей.

– Причина? – чётко, без лишних слов, спросил вновь.

– Это сложно, – взмахнула рукой, – причин может быть много. Они совсем недавно в приюте, и что конкретно повлияло на такой скачок выяснить почти невозможно. Буду наблюдать, и попробую договориться с детской лечебнице, чтобы его посмотрели специалисты, да и брата тоже.

Директор ответил не сразу, задумчиво провёл взглядом по мне, от макушки, до пяток, вернувшись и «остановившись» в районе груди. Удивительно, но в этот момент я подумала не о том, что стоит возмутиться, а о том, что выгляжу, наверное, ужасно. Наверняка всклокоченные волосы, потому что мои кудри без должной укладки выглядели так, будто их знатно потрепали вороны, и блузка мятая, и юбка, и вообще… Но ощущение это прошло быстро, на смену ему пришла злость опять на саму себя.

Вздумала тоже, беспокоиться о таком. Да и перед кем прихорашиваться? Перед ним? Нет, хватит с меня женского счастья, недолговечно оно и пропитано ложью.

Дёрнув плечом, сделала шаг вперёд и сухо спросила:

– Я могу идти?

К новому директору вернулась его насмешливость, он дёрнул губами, будто бы пытаясь сдержать улыбку и милостиво, словно он тут хозяин, произнёс:

– Идите.

Больше не размениваясь на расшаркивания, поспешила уйти. Но чужой взгляд жёг между лопаток до тех пор, пока я не скрылась за поворотом. Только тогда смогла спокойно выдохнуть, и вновь отругала себя:

«Софи, ты слишком остро на всё реагируешь, нужно быть спокойнее».

Но спокойствие всё не приходило. Даже вернувшись в палату и поставив на столик поднос с едой, я чувствовала, как внутри всё дрожит. То ли от усталости, то ли от пережитого, то ли от неясного волнения, о причине которого я старалась не думать.

Я поела и легла на свободную кушетку, думала, что чуть-чуть полежу с закрытыми глазами и вернусь на пост, потому что в приюте в любой момент мог понадобиться целитель, но, кажется, уснула тут же.

Проснулась же от тихих детских голосов:

– Тихо ты, – бубнил один. – Не буди Софи.

– Да я тихо, – вторил другой, – я и не жую почти, так глотаю.

Открыв глаза, увидела занимательную картину – на кушетке, поджав ноги под себя, сидели Реми и Риан, а между ними тот самый поднос с едой, который я им принесла. Они с аппетитом уминали всё, что мне выдали в столовой.

За окном уже сгустилась тьма, так что мальчишки зажгли ночник, а чтобы он не светил мне в глаза, приставили к нему какую-то папку. И где они её только нашли?

Реми выглядел куда лучше, о произошедшем напоминали только тёмные круги под глазами. Впрочем, ранка на губе и синяк на скуле тоже никуда не делись, но это пройдёт, а вот что делать с его магическими потоками, я пока не знала.

Не вставая, кашлянула, привлекая их внимание. Близнецы вздрогнули и посмотрели на меня своими огромными чистыми глазами. Сердце защемило от жалости, но я, стараясь не показать им этого, улыбнулась:

– Как дела?

Риан спешно проглотил кусок пирога, который жевал, и спрятал руки за спину, будто я буду ругать его за то, что взял еду. Потом посмотрел на брата, вытаращив глаза, как бы говоря, что ответить нужно всё же ему.

Реми был не так пуглив, как брат. Он аккуратно положил пирог на тарелку, и совсем неаккуратно вытер руки об простыню, после же тихо ответил:

– Всё хорошо, а вы чо проснулись?

– Выспалась, – усмехнулась и встала. Кто-то из ребят бережно накрыл меня покрывалом, от чего захотелось их расцеловать. Хорошие они, жаль, что судьба обошлась с ними так жестоко. – А который сейчас час?

– Так, – Реми почесал затылок, – полночь уже.

Полночь? Вот это я проспала…

– А никто не приходил? В приюте всё спокойно? – ничего себе, дежурный целитель! Уснула, а там, может, произошло что!

– Неа, – отмахнулся мальчишка, – только этот, директор заглядывал, но он велел нам вас не будить, сам же ушёл.

Директор, значит? И чего он тут шастает? Программу максимум он выполнил – показался детям, мог бы уезжать домой и не сидеть здесь.

– А вы давно проснулись? – прибрав за собой кровать, с наслаждением потянулась. Конечно, полноценный ночной сон мне эти часы не заменят, но и так хорошо.

– Около девяти, – вновь ответил Реми.

Риан же молчал, украдкой лишь отщипывая маленькие кусочки от пирога и отправляя их в рот.

– Кушайте спокойно, а я сейчас вернусь и осмотрю вас ещё раз, хорошо?

Они слаженно кивнули.

Обычно в приюте ночью наступало самое напряжённое время, впрочем, я всё же лгу – в приюте любое время было напряжённым. Никогда не знаешь, что случится через минуту.

Прошлой ночью у Эмер пошла носом кровь. Не сильно, но этого хватило, чтобы она прибежала ко мне в кабинет вся в слезах, и не могла уснуть почти до самого утра, рассказывая мне обо всём подряд. Причина была банально проста – она сама расцарапала себе слизистую, но об этом я никому и никогда не скажу.

Если днём дети как-то мирились со своей участью, то ночью… В ночное время им хотелось почувствовать себя особенными, а самое главное, нужными. И как это сделать? Довольно просто – заболеть.

Так «болела» не только Эмер. Как-то случайно я подслушала разговор ребят из младшей группы, когда они распределяли, кто сегодня ночью пойдёт в лекарскую. С тех пор у меня в кабинете припрятаны сладости и несколько книг с картинками, которые я читаю им во время что настоящих, что выдуманных болезней.

В коридорах было тихо. Пожалуй, даже слишком. Сначала я испугалась, но обойдя все комнаты и убедившись, что дети, действительно, спят, выдохнула. Значит, пока я отдыхала ничего, не случилось. И хорошо.

Возвращаясь в изолятор, я столкнулась с Лорен. Девушка явно была чем-то расстроена, она буквально налетела на меня, будто и не заметила.

– Ой, прости, – пролепетала со своей фирменной улыбкой. Вот только глаза её при этом забегали, словно встреча со мной ей была неприятна.

Не скажу, что за время своей работы здесь я обзавелась друзьями или недругами, скорее со всем персоналом у меня выстроились абсолютно ровные отношения. По первой Лорен ещё пыталась навязаться мне в подруги, но я переживала слишком болезненный эпизод из своего прошлого, так что сил на то, чтобы поддерживать светские беседы, у меня совсем не было. Я ушла в работу с головой. Лорен же, не получив желаемого, тоже успокоилась. Так и получилось, что я как бы работала в коллективе, но его частью не являлась. Всегда сама по себе.

– А где доктор Грасс? – спросила она, нервным движением заправляя локон за ухо.

– Я подменяю его, – скупо улыбнулась. Я не посчитала нужным объяснять ей, почему вновь сегодня дежурю. А чтобы у неё не было повода продолжить допрос, опередила: – Что-то случилось?

– У меня? – с дёрганой улыбкой спросила девушки, а когда я кивнула, она махнула рукой и деланно рассмеялась. – Всё хорошо, устала просто от этих, – она кивнула в сторону детских спален.

Лорен всегда отзывалась о детях так, будто с трудом их терпела. И я этого не понимала. Нет, со старшими было особенно тяжело, потому что они уже приучились врать так, что сложно было понять, где правда, а где ложь. И жестокости в них было больше, и обижали они малышей с особой изощрённостью, но… Они не были в этом виноваты. Они не могли себе позволить расцарапать нос, чтобы их оставили на ночь в лазарете, где им и книжку почитают, и сладостями угостят. Не могли подойти к кому-то из воспитателей и обнять просто так, лишь бы почувствовать человеческое тепло. Они должны были «держать» марку – изображать взрослых, самостоятельных и совсем не нуждающихся в жалости и любви. Но… Жалость, поддержка и любовь нужны были в любом возрасте.

– Ясно, – сухо бросила и попыталась уйти, но девушка неожиданно схватила меня за рукав и, поигрывая бровями, спросила:

– И как тебе Илиас? Красавчик, правда?

Почему-то её тон неприятно резанул по сердцу. Красавчик? О, да… Он был красив, и отнюдь не кукольной красотой, а настоящей, мужской, но эта красота была куда опаснее, чем можно себе представить. Отец у меня тоже был красивым, статным, завидным женихом, но маме это вовсе не принесло счастья, да и мне…

– Обычный, – фыркнула с некоторым пренебрежением, пытаясь скрыть те чувства, что принесли с собой воспоминания.

– Скучная ты, – рассмеялась девушка. Прикрыв на секунду глаза, она мечтательно протянула: – А вот мне он понравился, и, думаю, – Лорен оглянулась, будто испугавшись, что нас кто-то может подслушать, – я ему тоже понравилась.

– Очень за тебя рада, – произнесла спокойно и даже попыталась выдавить улыбку. Но последнее явно мне не удалось, поэтому я оставила эту затею, мысленно махнув рукой.

– Зря ты так, – почему-то в голосе девушки прорезались злые нотки, – гляди, старой девой останешься.

На этот раз я рассмеялась вполне искренне:

– И хорошо, – бросила, когда перестала смеяться. – Поверь, жизнь старой девы не так и плоха.

А чтобы она не смогла мне возразить, и уж тем более не стала доказывать, как прекрасно замужество, я развернулась и пошла к ребятам.

Благо, Лорен не остановила меня, лишь пренебрежительно фыркнула, и, застучав каблуками, направилась в другую сторону.

Братья уже ждали меня. Они убрали с кровати поднос с остатками еды, и улеглись в обнимку. При этом явно что-то обсуждая, а стоило мне войти, как они замолчали.

– Ну, что? Давайте я вас осмотрю, а потом почитаю вам.

Реми отреагировал довольным писком, а вот Риан, напротив, хмуро уточнил:

– Меня-то зачем осматривать? Я ж не болею…

– На всякий случай, – подмигнула ему.

Илиас Хантер

День прошёл… Сложно. Но пугало куда сильнее, что он был первым. Если изначально всё так закрутилось то, что же будет дальше?

Мне на собственной шкуре пришлось прочувствовать, что такое маленькие дети. То они пристают с глупыми вопросами, то дерутся прямо под носом, то повисают безвольной куклой в твоих руках.

После произошедшего с мальчишкой, я ещё долго не мог найти себе место. Сначала вернулся в кабинет, прошёл пару раз от стены к стене, и, не выдержав, вернулся к изолятору.

Или виной тому не самочувствие неизвестного мне ребёнка, а то, что меня, натуральным образом, выставили за дверь какая-то пигалица, возомнившая себя… Кем она, собственно, себя возомнила? На каком основании решила, что имеет право разговаривать со мной так? И, что куда важнее, почему я её безоговорочно послушался?!

Последнее беспокоило больше всего, но ровно до того момента, пока не открылась дверь и оттуда не выскользнул этот глупый старикашка, который даже не смог привести мальчишку в чувства.

– Что там? – уточнил намеренно грубо, отчего доктор шарахнулся в сторону, а потом залепетал:

– Это к Софи… Всё к Софи… Она лучше меня объяснит.

Имя, к слову, совершенно не шло девице. В моём понимании, Софи – это кто-то восторженно-изящный, взирающий на мир чистыми невинными глазами. А не это… Рычащее нечто с всклокоченными волосами и кое-как застёгнутой блузкой.

Меня буквально разрывало от злости, но я почему-то так и остался стоять под этой дрянной дверью, сам не зная, что выжидая. Стоило бы войти в изолятор и выяснить уже, что такого там произошло, но… У меня не хватало духу. Если бы кто-то из сослуживцев увидел меня, засмеяли бы…

И я уже почти решился на отчаянный шаг, как дверь тихонько открылась и оттуда вышла растрёпанная девушка. Она больше не выглядела так воинственно, как при первой и второй нашей встрече, напротив, она показалась мне такой измученной, что где-то глубоко внутри заворочалось странное чувство… Жалость? О, не-е-ет! Только её мне не хватало.

Поэтому, оттолкнувшись от стены, я сделал пару шагов, преграждая путь Софи. Девица, заметив меня, сначала испугалась, по глазам это прочитал, но, почему-то был уверен, что если бы к ней сейчас применили самые изощрённые пытки, она бы вряд ли в этом призналась. Наверняка бы сказала, что никто не в силах её напугать.

Чтобы избежать неприятной для себя встречи, она решила сделать вид, будто меня не заметила. Ха! Не заметила? Меня? Сейчас лопну от смеха.

Буквально руки чесались подразнить её, за что я мысленно отвесил себе не меньше десяти оплеух, только ни одна из них не достигла цели.

Единственное, что смогло привести меня в чувство, это вопрос про здоровье мальчишки. Возможно, я и был липовым директором, но… Человеком-то я быть от этого не перестал!

Софи прекратила огрызаться. Собралась и ответила по существу. И её ответ мне совсем не понравился. Магический резерв, тот, что заложен при рождении, изменяется крайне редко. И обычно такие изменения имеют слишком много последствий. Чаще всего – негативных. Судя по тому, как девушка хмурилась, она тоже осознавала все риски. Впрочем, о чём это я? Конечно, осознавала… Она же целительница.

Вспомнилась Одри с её желанием спасти всех сирых и убогих в ближайшем радиусе, и я непроизвольно вновь окинул девушку оценивающим взглядом. Растрёпанные волосы уже не казались чем-то непростительным, как и мятая юбка со сбившейся блузкой. На последней я задержался дольше положенного, но… Не смог себе отказать в удовольствии посмотреть на…

– Я могу идти? – сухо бросила девушка, и я вынужден был отпустить её. Несмотря на то, что хотелось задержать её ещё хотя бы на мгновение.

Стоило Софи уйти, как наваждение пропало и я, зло чеканя шаг, вернулся в директорский кабинет. Видимо, два месяца, проведённые в лазарете под женским руководством, размягчили мне мозги, хотя может и не в этом дело, а в том, что организм, как бы я ни смирял его, требовал удовлетворение элементарных потребностей?

Покружившись так ещё некоторое время, я схватил папку с финансовыми документами и вышел из кабинета. Время было позднее, и мне уже давно нужно было быть дома, я же, непонятно для чего, всё ошивался здесь. Да и сейчас, вместо того, чтобы пойти к двери, что вела на улицу, прочь от этого места, я, словно привязанный, вновь пошёл к изолятору. На этот раз не стал отираться у порога и смело вошёл внутрь, вот только замер, увидев сквозь прозрачную стену, отделяющую палату от маленького кабинета, девушку, лежащую на кушетке.

Рука безвольно свисала вниз, волосы разметались по подушке… Плохо понимая, что делаю, подошёл ближе и навис над ней, внимательно рассматривая. Лицо расслабилось, и Софи больше не казалась такой уж грозной и опытной. Скорее она была совсем юной, но вечно настороженный взгляд и сведённые брови, накидывали ей несколько лишних лет. Пухлые губы приоткрылись, и она выдохнула что-то неразборчивое. Это стало последней каплей, подстегнувшей меня не хуже любого кнута.

Я, стараясь не шуметь, развернулся и направился к выходу, вот только снова не дошёл. Зачем-то взял в руки покрывало с соседней кушетки и аккуратно прикрыл девчонку.

После же, буквально выскочил из изолятора, потом и из приюта. Даже столкновение с Лорен не остановило меня. Девушка что-то произнесла, пытаясь остановить, но я, махнув рукой и выдав:

– Всё завтра! – наконец-то сбежал.

Да уж… Удружил Лестер с заданием, ничего не скажешь…