Читать книгу Мидиан. Книга третья - Анастасия Маслова - Страница 5

Встречи с Синдри, ради которой Даниэль наскоро разлучился с Адели, не состоялось. Но даже это не расстроило его, и весь вечер он прибывал в неге.

Грядущая ночь была завораживающе лунной.

Застывшие голубые реки сияния скованы тёмным мрамором стен. На полу призрачно двигались тени от ветвей деревьев, как волны запредельного моря. Громадные зеркала на стенах казались Даниэлю коридорами, новыми руслами, куда хлынули воды ночного светила. Ему мечталось, что если коснуться рукой до их глади, то обнаружишь пустоту, и можно будет пройти туда, за грань. Или же из магических хрустально-синих порталов появится кто-то. Или же всё ему мерещилось в ночном ласковом омуте.

Даниэль хотел играть на фортепьяно. Он сел за инструмент, мягко и с предвкушением касаясь клавиш. Кто-то из Велиаров, возможно, несколько столетий назад проводил время ночью именно так, отображая в музыке свои переживания. Он и не полагал, что потомок туманно помыслит о нём.

Куда уходят мелодии некогда звучавших композиций, тёплый трепет пальцев, размышления и вдохновения? Они уходят в зеркальные коридоры, разверстые в темноте. В другие реки, в иные течения. И там нет им конца.

В тот час Даниэлю хотелось исполнить именно «Лунную сонату», хотя музыка эта не соответствовала его облегчённой душе, куда закрался полёт майского ветра. Но именно это произведение, задумчивое и скорбное, так необычайно соответствовало атмосфере окружающего. Его весна не мешала проникаться красотой композиции. Он хотел прижимать к груди всех скорбящих, убаюкивать тех, кто мучается в тяжкой бессоннице; он хотел играть этот гимн неразделённости. И он начал по памяти, наверное, в сотый раз за жизнь – в особенный раз. Он закрывал веки. Он утопал…

В зеркале появился тёмный силуэт. Фигура приближалась. Даниэль сидел спиной, погрузившись в исполнение, и не видел, как медленно перешагнула зеркальную золочёную раму Королева в алом пышном платье, в пунцовой фате, убранной пламенеющими розами. Его невеста в кроваво-красном. Его вдова. Она положила свои руки на его плечи. Даниэль почувствовал, что холод от них его жжёт, как и язвительный металл рубинового перстня. Он не прекращал играть. Строй мелодий становился одним целым с её голосом:

– Нам, злейшим противникам, нельзя встречаться так, но сегодня ночью я пришла сюда. Потому что мучение – быть в ледяном замке в одиночестве. Ты не знаешь, какое это страдание, Даниэль. Целые эры пустоты и оставленности. И это будет вечно… И неужели я пробудилась, чтоб понять, как всё тщетно? У тебя может быть сотня любовниц. Обольщай их при свете солнца. Но самая главная тайна твоего сердца обязана быть моей. После встречи с тобой я обнаружила, что хочу бросить всё, чем владею. Ты тоже бросишь всё, что есть у тебя. Но получишь больше.

– Мне никогда не удастся полюбить тебя, – произнёс он.

– Уйдем от тягот. И нам будет открыта бесконечность. Неиссякаемая юность и сила. И я буду рядом.

– Я не смогу обречь себя на такой ад, – ответил он, ощущая, как медленно и хищно острые ногти её впиваются в его плечи.

– Я желаю, чтоб ты взглянул на меня.

Музыка прекратилась. Он вышел из-за фортепьяно и произнёс сдавленно от взволнованности:

– И я смотрю на тебя: и я вижу перед собой создание, способное на всё. Ты толпы ведёшь на смерть, ты руководишь своими легионами, как марионетками. Ты можешь заставить целую вселенную прославлять тебя! Тебе ничего не стоит кому-то дать власть, у кого-то забрать её. И зачем я тебе – паршивый выскочка, какое-то мгновение в твоих эрах? Прах под твоими драгоценными ступнями! Ты – Королева!

– Я не хочу быть ей! – крикнула она яростно. Он поднял фату, открыв её страшно белое лицо. Оно было полно горечи и злобы. Даниэль говорил ей надрывно:

– Я прошу тебя об одном: отпусти меня. Смирись, позволь мне быть счастливым с другой – это будет твоим подвигом. Это будет тем, что называется любовью. И ты станешь пеплом и обретёшь покой. Разве не это тебе нужно?

Она приходила в неистовство, крича, и венок из роз на её голове начал осыпаться:

– Тогда я сожгу весь мир, чтоб остались только я и ты. Решись сейчас, не толкай меня на безумие! Мне не нужно быть Королевой, если ты дашь мне себя. Убереги меня!

– Ты лишишься только своей власти, а я – своей души. Потому что я знаю, кем ты являешься. Отпусти меня и освободись сама!

И он видел, как прерванная музыка продолжилась в ней нахлынувшим горем, когда она говорила, подойдя к нему недопустимо близко:

– Ты будешь играть «Лунную сонату», а я окружу тебя нетленными лилиями. Если я тебе наскучу, то стану туманом на твоих дорогах, но ты будешь приходить ко мне и только ко мне. Я дам тебе крылья. Я дам тебе свободу. Я дам тебе райское блаженство, каким даже Бог не наградит! Как же ты можешь отказаться?

Он прижал её к себе, чувствуя, как его кожу силятся пронзить шипы её венка. Он произнёс отрывисто, но твёрдо:

– В Ваших покоях ещё никто не сложил слово «вечность». Моя госпожа, я не научусь любить Вас так, как вы жаждете. Я не присягну.

Она резко отпрянула от него и улыбнулась бесцветно и жутко. А после поцеловала его дрожащую руку и направилась в зеркальный коридор, откуда возникла.

Река лунного сияния. Даниэль остался один – посреди гулких стен.