Читать книгу Мидиан. Книга пятая - Анастасия Маслова - Страница 3

Ева Витткоп была из тех, кто уходил в свой мир при первой возможности. Это отлично знали её единственные друзья – Велор Люм и Филипп Берг. С другими она легко сходилась, но открывалась далеко не всем.

Она вышла на тротуар. Теперь нужно было перейти дорогу. И тут её окликнул звонкий голос.

Она не поняла в первые мгновения, кто её потревожил, и начала несколько хмуро оглядываться. И тут озадаченный её взгляд остановился на одной машине, стоящей на светофоре рядом с тротуаром. Она громко рассмеялась. Водитель, выглянувший из открытого окна, воскликнул: «А ну-ка садись! И чтоб без лишних вопросов!» И она проскользнула на заднее сидение, перепрыгнув через лужу на обочине.

Тот автомобиль было сложно с чем-то спутать. Совершенно небольшой по размеру и стоимости джип изначально тёмно-вишнёвого цвета владелец разукрасил по своему незаурядному вкусу. Велор Люм сделал из машины настоящее полотно, почти не оставив живого места на ней. Герои мультфильмов и компьютерных игр на капоте соседствовали со всевозможными взрывными, ядовито-яркими, космическими абстракциями. По бокам – внушительные картины, вдохновлённые тематикой фэнтези. Там раскрывали свои огромные крылья драконы, высились замки над пропастями, ворожили над котлами с варевом колдуньи – роковые нимфы со змеящимися по ветру кудрями. Сзади на багажнике же запечатлелись утконосы, пара котят и добрейшая морда золотистого ретривера. Вкупе всё это не только шедевр аэрографии и один из главных опусов Велора, но ещё и зрелище не для слабонервных. Создавалось чувство, что расписывал сумасшедший художник, у которого в голове, под ноль выбритой, творится что-то немыслимое и смелое.

В джипе также находился Филипп Берг. Но он предпочитал, чтоб его не называли по исконному имени. Ему больше импонировала придуманная им вариация «Фелли». Это милейший, златокудрый молодой человек. Он как-то особенно тихо и интимно проследил каждое движение Евы, которая садилась в машину.

Пока оставалось ещё несколько секунд простоять на светофоре, Велор молниеносно навёл на девушку серебристый аэрограф, точно это дуло пистолета, и зловеще произнёс:

– Куда?

– На пары! Иначе меня на зачете прикончат! Убери свою фигню! – Ева заливалась самым живым и бодрым смехом на свете.

– Так у тебя сегодня только лекции. Какие же это пары? Это несерьёзно, – заключил Люм с таинственно-хитрым прищуром.

– Ты что-то хочешь предложить?!

– Нет, ты что, Витткоп! Я хочу поставить тебя в известность. Ты едешь с нами. У меня новый аэрограф появился. Это событие нужно закрепить! Видишь, какой чудесный аэрограф?! – и он презентовал дорогую для себя вещицу перед Евой, полный восхищения. Но вдруг ему еже начали нервно сигналить сзади стоящие машины, которым он преграждал путь. Велор закатил глаза и тронулся с места так, как будто делал одолжение.

– Закрепить? С самого утра? Да тебе Фелли не рассказывал, как мне плохо было в последний раз? Я же блевала дальше, чем видела, – ответила она.

– Слабачка! Так ты как прилежная девица едешь в свой сраный универ?! – продолжал уговаривать Люм, хотя он знал, что для этой девушки не действуют никакие доводы.

– Увы и ах! Извольте-с вести в универ! – продолжала Ева настаивать на своём. Люм начал бубнить под нос что-то, понятное только ему. Наверное, про нетерпеливых водителей, упрямую Еву и его чудесный аэрограф. Он частенько так делал. Даже если находился в общественном месте. И тогда на него смотрели исподлобья и силились обойти окольным путём. Хотя он не произносил никаких проклятий, а всего лишь, к примеру, мог таким образом припоминать, что ему нужно купить в магазине или к каким датам необходимо выполнить все заказы по росписи. И вот когда в очередной раз отрешённый Люм принялся выполнять свой своеобразный обряд, то к Еве наконец-то обратился Фелли. Он повернулся такой воодушевлённый и сияющий, что ей стало неловко. У него были прекрасные, выразительные губы: такие полные и прекрасно очерченные, что ими только бы произносить что-то безобидное. Уголки его рта подёрнулись светлой улыбкой, и он сказал ей:

– Не знаю, в чем дело, но ты сегодня о-о-очень красивая!

После короткой паузы она чарующе и лукаво проговорила, нацелив прямой взор на него:

– Это всё весна, Берг.

Но Фелли знал, что причина не в весне.

Велор высадил её у университета. Напоследок он пожелал ей: «Друган, не скучай только на парах!» Берг помахал ей рукой. И она ушла, по дороге распутывая наушники.

…Если что-то и вполне отображало самобытный характер Велора, помимо его творчества, так это только то место, где он себя творчеству посвящал. Являло оно собой гараж, который деятельный хозяин преобразовал в свою мастерскую. И ещё это была их с Фелли и Евой штаб-квартира.

Это просторное помещение с большими железными воротами и всего несколькими крошечными окнами. Из-за недостатка света там всегда были включены лампы дневного освещения. Убранство по красочности и сочетаниям вполне напоминало вид джипа Велора. Он переделывал помещение десятки раз, свои нововведения нагромождая на старое. Это касалось стен, рисунки на которых сменяли друг друга слой за слоем. Это отражалось на мебели. Он сносил туда всё, что ему нравилось, а то, что уже не нравилось, там и оставалось. Старинный граммофон, неоновая лампа, гипсовый бюст из художественной школы, компьютер с игровой приставкой, тапочки-собачки, репродукции сюрреалистов, тележка из супермаркета, которую он позаимствовал безвозвратно, доисторические пластинки легенд рока, антикварный резной сундук и комод, над дизайном которых он тоже поработал. И ещё чучело утконоса, старая бутылка из-под дорогого рома, которою он не выкидывал в память о том, что он пил когда-то такой дорогой ром… Грандиозный хаос граничил с затерявшимся продавленным диваном, двумя креслами и столиком. А на узких подоконниках скромно ютились несколько горшочков с фиалками, но это уже идея Берга.

Ехать друзьям пришлось через весь город на окраину, чтоб попасть в штаб-квартиру. Пока путь их длится, то можно ещё поведать о Велоре Люме. На первый взгляд, именно по «одёжке», он вовсе не выделялся. У него совершенно простое и непримечательное лицо с несколько заострёнными чертами и вздёрнутым носом. Играть его внешность начинала тогда, когда человек непосредственно общался с ним, наблюдал детали его неподдельной харизмы.

Он уже успел отчаянно и вдоволь покутить. Если гулять, так гулять так, чтоб неделю тебя никто не нашёл. Если отношения, то обязательно с серенадами в час ночи под балконом и разборками со всеми столбами. Если Велора что-то вводило в уныние, то он мог устроить забастовку, лежать на кровати и ничего не есть, а ещё уверять, что ему нужно к психотерапевту, иначе он умрёт. Если он отправлялся в путешествие, то никогда не покупал себе путёвку. Ему нравился автостоп. Чтоб за рулём фуры сидел дальнобойщик с лицом серийного убийцы. Ему нравилось высаживаться и не понимать, где он находится. Ему нравилось проигрывать в карты и убегать сломя голову от воротил, которые требовали деньги. Если спать на лекциях, то так, чтоб храп слышался на всю аудиторию. И, разумеется, если подстричься, то наголо.

И все эти нелепые, курьёзные ситуации, в которые он попадал с удовольствием, были для него захватывающей игрой. Он разбавлял свою слишком спланированную жизнь. Ему откровенно не хватало выброса адреналина, аномального, бешеного, шумного, что увлечёт в отрыв. Особенно он начал ощущать потребность сейчас, когда уже получил высшее юридическое и по везению устроился работать в крупную фирму, где работники ходили по струнке под руководством деспота-начальника.

Он – юрист с жилкой разбойника. Но Велор был бы хорошим разбойником, совсем как Робин Гуд. Становиться тем, кто с удовольствием учиняет другим зло и ходит по головам он очень бы не хотел. Когда Велору было тринадцать лет, то ему довелось с экрана телевизора наблюдать и слышать выступление «Semper Idem». На тот момент он уже был за Даниэля Велиара, а не за Андерса Вуна. А сама песня и достоинство, с которым себя повели «Semper Idem», подкрепили в нём настроения светлого протагониста. И более того – пример протестующих и отчаянных смельчаков закрепился в нём на всю жизнь…

Да! Велору тогда захотелось быть на одной сцене с «Semper Idem». Он желал бы шагнуть на костёр высокого идеала самым первым, попасть в Вальхаллу, куда его, погибшего и славного воина, унесла бы Валькирия. В детстве он мечтал, что покарает несправедливых королей. Он фантазировал, как отправляется в мореплавание со своей командой, бродит в заколдованном лесу или по лабиринту Минотавра. Он всегда стремился быть между Сциллой и Харибдой. Но он рождён слишком поздно, чтоб открывать новые земли, и слишком рано, чтоб изучать космос на футуристических суднах.

Зато у него есть возможность выплеснуть свои невозможности в творчество.

Зато у него есть заурядный и простенький джип, который он своими усилиями и жаром души превратил в нечто исключительное и из ряда вон.

Кстати, Велор и Фелли уже подъехали на место.