Читать книгу Еще не поздно - Анастасия Майдан - Страница 3

– Когда моя вера слабеет, и мне кажется, что я сдаюсь, ты снова вдыхаешь в меня жизнь… – напевала я слова одной из любимых песен, звучавших по стерео.

За два прошедших дня Минаев ничем не выказывал своего присутствия, давая мне расслабиться. По вечерам приходили сообщения, интересуясь об одном: «как моя девочка?». Или звонил по утрам, прося передать трубку дочери, и о чем-то с ней разговаривая, пока Лена не устанет. Больше я ничего от него не слышала.

Днем после случившегося прошлым вечером, Лена стала поправляться. В ее комнате я выключила кондиционер, предпочитая свежий воздух, проветривая комнату. С малышкой мы весело проводили время, занимаясь то изучением букваря, то прогулками по парку, то бездельем.

И вот мы сидели в гостиной, в которой несколько часов назад навели порядок «Муж за час». Теперь можно спокойно рассмотреть интерьер комнаты. Вкус у Андрея был, с этим я не спорила. Большой кожаный диван со встроенным баром находился напротив огромного камина.

Усевшись на теплый пол, я наблюдала за тем, как Лена рисует портрет семьи. Девочка, уткнувшись в рисунок, с особым усердием выводила неровные линии. С ее шеи выпал амулет, и я взяла его в руки.

С самой первой встречи я заметило его на ней. Обычно дети носят крестики и я удивилась. Крестика на шее девочки не было, его заменял на черной лямочке амулет по форме напоминавший слезу.

– Тебе его папа подарил? – спросила я у Лены.

Девочка не глядя на меня, ответила.

– Мама.

Продолжения ждать не придется. Лена еще мало разговаривала, ограничиваясь парой тройкой фраз.

От нечего делать я рассматривала книги, имевшиеся в небольшой библиотеке, и меня удивило обилие женских романов. Андрей не похож на человека увлекавшегося чтивом женских книжек. Любопытство разыгралось во мне.

– «Никогда не поздно. Автор Оксана Гирич», – прочитала я, беря книгу в руки. – Глупое название Оксана. Почему бы не придумать «Его сильные руки» или «Буря страсти в тебе»? Гораздо звучнее.

Пролистывая книжку, из нее что-то выпало и упало на пол.

– Что это? – довольно толстый конверт, спрятанный в книге Оксаны Гирич. Странно и адреса не написано. Сунув конверт обратно в книгу, я от греха подальше отошла от стеллажа. Любопытство разыгралось с новой силой, а чужие тайны я не хотела раскрывать. Хорошо. Не совсем, правда. Должна же я попытаться сдержать обещание данное Андрею?

– О, вот вы где. – Я вздрогнула и повернулась за звук голоса.

– Не хотела вам мешать, Алевтина сказала, что вас можно найти в гостиной.

Мама говорила, есть женщины, которые своим видом показывали кто в доме хозяин. Они помыкали мужьями, контролировали детей и единственное, что волновало в их «контролируемой» жизни – деньги. И такая женщина сейчас стояла передо мной. Первой моей мыслью, было сбежать. Не хотела нарываться на неприятности, тем более, вдруг женщина окажется мамой Андрея. От подобной мысли я фыркнула. Женщина в красно-лиловой – жарковато для краснодарской зимы – искусственной шубе, с волосами, убранными в элегантную прическу, оглядывала меня с ног до головы. Под этим взглядом я ощущала себя маленькой и глупой, не познав все горести бренного мира.

Лена, рисовавшая свои картинки и, не издавая ни звука с тех пор как мы спустились в гостиную, с диким, присущая детям, криком радости, бросилась к женщине на руки.

– Баба, бабушка приехала! – воскликнула малютка, падая в объятия.

– Здравствуй, моя кроха. – В голосе женщины я уловила нотки радости. – Иди ко мне на ручки.

В семейной сцене я почувствовала лишней. Я уже подошла к двери террасы, как голос остановил меня:

– Почему вы сбегаете?

Я поджала губы. Врать я не умела, потому ответила:

– Извините, почувствовала себя лишней и решила оставить вас наедине с внучкой.

Что-то такое женщина уловила в моем голосе, ее голубые глаза внимательно следили за моими глазами. Может тоску?

Женщина, держа в руках Лену, подошла ко мне.

– Как я рада Вас видеть! – вымолвила она так, словно я была ее очень дальним родственником. – Андрей про Вас столько рассказывал!

Сомневаюсь. Андрей не относиться к типу людей, которые охотно делятся сплетнями. И правдой.

– Тамара, правильно? – продолжала женщина.

Лена обнимала бабушку, счастливо, улыбаясь.

– Да, а вы?..

– Я – Оля. Просто Оля без каких-либо обращений по отчеству. И молодая девушка, хочу сделать замечание.

Что я говорила о контролершах?

– Вас учили не позволять детям разговаривать с незнакомыми?

– Алевтина не пускает, кого попало, – объяснила я, – и Андрей Дмитриевич говорил, что у Лены есть бабушка.

Наглая ложь. Андрей и словом не обмолвился о возможной бабушке, как и о том, что у девочки есть родственники. Мне было стыдно признать свою неосторожность, и я замолчала, осознав, что впервые солгала.

В комнате стало тихо. Музыка, игравшая в стерео, смолкла, погружая комнату в мертвенную тишину. Лена молчала, переводя глазки цвета растопленного шоколада с меня на бабушку и обратно. Неожиданно для нас обеих – меня и Оли – Лена потянулась ко мне.

– Няня, хочу к няня.

Оля нахмурилась, но промолчала.

Приняв девочку, я еще больше смутилась. Кажется, с этой женщиной мы не поладим.

– Чаю?..

От слов Оли я обалдела:

– Ты с ним трахаешься?

– С кем? – Я, правда, не поняла о ком она.

Оля, усевшись на диван, словно тот был троном, указала мне на соседнее место рядом с собой.

– Нет, спасибо.

С чего она взяла, что я с Андреем трахалась? Я так и сказала.

– Вы красивы и у вас есть сиськи, – выплюнула она смехотворное обвинение. – У мужчин начинает шевелиться в штанах, при виде сисек.

Если бы это был мой дом, я бы выгнала наглую старуху, надавав пинка. Поведав напоследок, что о ней думаю, запретив разговаривать с малюткой. Но это был не мой дом, и я не мама Лены (что действительно огорчало), потому я с гордым видом, на которой была способна, ответила:

– При виде меня у Андрея Дмитриевича точно не шевелилось. И он меня не привлекает. А если быть честной – у нас деловые отношения, не больше.

– И думаете, я поверю?

Я скрипнула зубами.

– Позвоните и спросите.

– Хм…

Алевтина Сергеевна как раз вовремя появилась с серебряным подносом в руках. Чайный сервиз от «Rosenthal» [1]кричал о роскоши. Изысканный рисунок цветочных веточек, выполненный в черно-золотом цвете с золотой акконтовкой в стиле барокко, поразил меня. Я не привыкла к роскоши, предпочитая жить размеренно с минимальными тратами, и от вида этого великолепия задержала дыхание. Такой сервиз стоит не больше ста тысяч рублей! Это большие деньги!

– Хм, – протянула Оля, пригубив чай.

Мои нервы вопили. С одной стороны я хотела прикоснуться к сервизу, почувствовать пальцами дорогой фарфор, провести линии по незатейливому рисунку, с другой – я боялась его разбить. Андрей за это меня убьет и закопает в саду, злобно, ухмыляясь, что мой хладный труп не найти лучшим сыщикам.

Под мои размышления, Лена точно накликав беду, потянулась к изящной кружке.

Кружка упала и с тихим звуком разбилась.

Я ахнула, волосы встали дыбом на затылке.

До второй жизни не накопить такой огромной суммы!

Девочка, улыбаясь своей шалости, потянулась к сахарнице. Перехватив ее маленькие пальчики, я пожурила девочку. Лена недовольно надула губки. Она разбила сто тысяч! У двадцатипятилетних девушек случаются инсульты?

– Пусть разбивает, это пятый сервиз.

– А? – глупо повторила я.

Разбивала пять раз?!

– Андрюша не любит сервизы. – От тона, с каким было произнесено – Андрюша, меня передернуло, – я настаивала на них. Ему претит такая роскошь. Согласитесь, принимать гостей со стаканом – неэстетично.

Меня передернуло. Снова.

– Итак, – сказала Оля, поставив кружку на поднос, – что привело тебя сюда?

Я так устала отвечать на подобный вопрос, что пробубнила:

– Понравился город.

– Ты знала, к кому устраиваешься на работу?

– Нет.

– Ты знаешь о его прошлом?

– Нет.

– Тебя он привлекает?

– Нет!

Она кивнула, удовлетворенная моими ответами.

– И сколько времени намерена пробыть здесь?

– Пока не выполню контракт.

– Что ты знаешь о нем? О его жене?

В этом доме достали с подобными вопросами. Не о чем спросить больше что ли?

– Что тебе нужно?

Ее глаза блеснули, и я поняла, что фамильярность ей не понравилась. Наплевать. Я не собиралась обращаться к ней как к уважаемой даме, пока она оскорбляет и ведет бессмысленный допрос.

Оля сложила руки на животе, вперив в меня взгляд.

– Я люблю Андрея, люблю как сына, – так она не его мать? – и ты должна понимать, я буду оберегать его от таких девиц как ты.

Если эта женщина вела себя столь по-хамски, то какой была жена Андрея?

Фууу.

Какой у него противный вкус.

– И ты решила, что я с ним спала и своим долгом обязана сделать все возможное, чтобы я вылетела отсюда? Во имя своей ненаглядной дочурки?

Бредятина.

– Примерно так, – сухо подтвердила мои догадки, Оля.

Я облокотилась о спинку дивана, прижимая к груди спящую Лену. Раньше бы я удивилась, ее любви поспать. В горле крутились все известные матерные слова, но я благоразумно молчала.

Оля обескуражила следующими словами:

– Простите.

Я моргнула.

– И все? После всех оскорблений, вы говорите «простите»?

– Тамара, – мягко произнесла она, – я правда виновата перед тобой. Я очень люблю Андрея, и зная, что после…

На этом слове Оля замолчала.

– Что после?

– Это не моя тайна.

– Понятно.

На самом деле ничего не понятно. Ни повадки этого дома, ни почему старуха набросилась на меня с кулаками, обвиняя в «связи» с Андреем, ни запрета этой семьи говорить о матери малышки. Все настолько меня достало, я с чувством выругалась.

У меня свои тайны, хуже или лучше – я не знала. Тошнит от хождения вокруг да около. Хотелось напиться.

Оля, заявив, что останется в особняке неделю, попросила Алевтину Сергеевну – не знаю, откуда она появилась, – проводить в ее покои! Не выдержав богатейских заморочек, ни сказав не слова, поднялась в комнату Лены, уложив ее в кроватку.

Перед душем, не придя в себя от перепалки с Олей, я написала сообщению Андрею. Наплевав на его привычки ничего не рассказывать, я требовала ответа на вопросы и уважения к себе.

Я с такой злостью тыкала длинным ногтем по сенсору телефона, что не заметила, как отправила сообщение Андрею и застонала:

«Предатель. Я была бы очень обязана, чтобы ты предупреждал о своих родственничках!»

Прошло полчаса. Я испугалась. Сейчас он в полном праве отчитать или как любил пугать – уволить.

Прошел еще час. Я не решалась спускаться вниз, оставшись в комнате Лены, рассматривая ее альбом для рисования. Громко зазвонил мобильный, оповещая о новом сообщении. От испуга издаваемого звука, я подпрыгнула. Зараза. От волнения забыла поставить на беззвучный. В кроватке тихо – Лена крепко спит.

Андрей удивил ответом:

«Мы сами виноваты в предательствах, из-за слабости наших характеров».

Он читает мне нотации?

Не успев обдумать мысль, как пришло другое сообщение. Я уже догадывалась о его содержании:

«А как же домашнее задание?» – я так и слышала, как Андрей рычит, – «Если вы хотите узнать мои секреты, придется открыть свои».

«У меня нет секретов».

«Ха».

«Я серьезно Минаев. Предупреждай о визитах своих родственников, чтобы я не выглядела полной дурой».

Андрей смеялся надо мной.

«Так вот что тебя задело. Не нравиться быть в меньшинстве, и не вписываться ни в одно из обществ? Или обидело неправильное представление Оли о тебе, завидев сиськи?»

Я проигнорировала замечание Минаева.

«И сколько еще мне ждать родственничков?»

Следующее сообщение сбило с меня всю браваду. Я протерла экран подолом юбки, уверенная, что привиделось. Но нет, слова были правдой.

«Ни одного».

Страшные догадки вопили во мне, облизывая стенки мозга, грозясь выйти наружу. Я помотала головой. Должно быть просто совпадение, не больше.

«Это все? Твои бессмысленные сообщения занимают много времени. Впредь, не донимай меня по пустякам».

Я уже хотела выключить телефон, как пришло еще сообщение.

«Я знаю от чего бегу, и чего ищу. Вопрос в том, знаешь ли ты, чего ищешь? Подумай над этим, Сабо, тогда и поговорим».

Через три дня я покинула особняк Минаевых. Андрей тем же вечером удивил своим звонком. Я боялась, что он узнал, о сервизе и решил отчитать в любимой манере. Оказывается, он пригласил Олю присмотреть за Леной, пока я буду отсутствовать. Я была счастлива. По – настоящему счастлива. Пусть у нас с Андреем не очень дружеские отношения, а говоря начистоту, – их вообще нет, я радовалась жить в этом доме. Не все потеряно и если, постараться, я смогу приобрести друга в его лице. Пусть он и грубый и не страдает излишней разговорчивостью, я хотела быть его другом.

Это был хороший день. В час дня мне позвонил номер, от которого я узнала новости о маме. Неизвестный информатор рассказал, что Софию Сабо видели на окраине города. В месте, куда бы при других обстоятельствах не сунулась моя нога. Бросить поиски мамы, когда о ней за восемь лет стало что-то известно? Никогда. Я умела добиваться цели и добьюсь ее, чего бы этого не стоило. Но жизнь – поганая штука. Насколько бы я не была сейчас счастлива, судьба обязательно повернется к тебе, пнув за зад. Моя жизнь снова превратилась в ад.