Читать книгу ВладеЛина - Анастасия Сергеевна Румянцева - Страница 9

Впервые в образе Владлена он обратился к ней на «ты», тем самым стирая последнюю грань, которая разделяла двух разных людей. Элина опирается ладонями на скамью и вытягивает ноги. Минуту раздумывает – дозволяется ли ей перейти черту, а затем выдыхает вопрос:

– Ты так быстро потанцевал с Мишель? Не думала, что сбежишь от нее.

– Она – деревянная. Меня раздражает, если девушка не слышит музыку, – Владлен засовывает руки в карманы и подходит ближе, но не садится рядом, словно ему нравится возвышаться над Элиной.

Она не отрываясь смотрит на него. Сколько вопросов готовы сорваться с губ, сколько обвинений, пусть и недоказанных, сколько боли, переполняющей сердце. А она вынуждена играть опостылевшую роль вертихвостки.

– Я говорила, что надо танцевать со мной, – Элина улыбается уголком рта и хлопает по скамье. – Присаживайся. Можешь, наконец, сказать, что хотел, потому что этот детский сад уже наскучил.

– Вот как? – Владлен выгибает бровь дугой. Свет падает на его лицо, очерчивая высокие скулы и квадратный подбородок. – Значит, я не зря бросил Мишель посередине танца и пришел сюда.

– Бросил посередине танца?

– А что я не похож на того, кто способен на такой поступок?

– Скорее ты похож на очень хорошего актера, – Элина не выдерживает и встает, но ни каблуки, ни ее высокий рост не помогают. Она продолжает чувствовать себя маленькой мошкой рядом с ним. – Тебе самому не тяжело быть на публику другим? Цепеш и ты – небо и земля.

– И, разумеется, ты хотела бы иметь дело с Цепешом? – Владлен протягивает руку и пальцами касается ее лица.

Элина едва не отшатывается. Сердце сжимается от боли, как будто кто-то пытается вырвать его из груди.

Я ненавижу тебя!

Вот что она хочет крикнуть, несмотря на то, что до конца не знает, кого из братьев должна ненавидеть. Чувства, которые Элина растила пять лет, невозможно искоренить по щелчку.

– Нет, – она говорит то, что он хочет слышать, – мне импонирует Владлен. В тебе нет фальши.

Так надо, Элина. Потерпи.

Она судорожно выдыхает. Он делает шаг к ней и останавливается совсем рядом. Опасная близость. Очень!

– Удивительно. Почти все девушки, когда узнают, что Цепеша в реальности не существуют, многое бы отдали, чтобы поменять нас местами.

Элина вдыхает острые духи Владлена. Ей кажется, что она улавливает морские нотки, перец и ваниль… Невообразимый коктейль дерзости.

– Они – глупы.

– А ты – нет. Поэтому я хочу знать, кто тебе сказал, что я пишу?

Резкий вопрос возвращает Элину из дурманящего кокона, и она от неожиданности делает шаг назад. Владлен пристально смотрит на нее. Вновь этот сканирующий взгляд, раздевающий догола и добирающийся до самых сокровенных тайн.

– Максимилиан?

– Мне никто не сказал, – цедит Элина. – Я сложила два плюс два и получила десять. Но я не думала, что наступила на больную мозоль.

– Мозоль? Глупости. Мне не понравилось, что ты пыталась дерзить на глазах у всех.

– Радуйся, что я не стала делать это на камеру! И, кстати, – она щурится, – значит ты все-таки пишешь?

Владлен скрещивает на груди руки и весь сжимается. Теперь уже Элина ощущает власть над ним.

– Так да или нет? Почему молчим? Боимся? – она мягко наступает на него. – А Владимир? Он тоже пишет? Два брата – писателя, это так романтично. Наверное, в соавторстве творите. Дадите почитать?

– Замолчи! – рявкает Владлен и притягивает Элину к себе за руку.

От резкого крика она теряется, эмоции захлестывают с головой. Их тела соприкасаются, дыхания смешиваются. Лицо Владлена так близко, что она может разглядеть зеленые крапинки в его глазах. Паника взрывает мозг.

– Не трогай меня! – верещит она и отпрыгивает.

На секунду они замирают друг против друга. Взгляды скрещиваются. Оба напряжены до предела. У каждого своя причина. Элина тихо выдыхает, судорожно оглядывается. На концерте много людей, но в парке они одни. И только сейчас эта мысль доходит до нее.

– Мне пора, – сухо бросает она и разворачивается в сторону дома.

Он не пытается ее остановить. Ничего не говорит вслед. Элина словно слышит его мысли: она нащупала его слабое место. А он отыскал ее. Потому что любое прикосновение к возможному убийце Ливии похоже на удар электричеством.

Она быстро доходит до коттеджа и почти влетает в номер:

– Если так пойдет дальше, Элина, можешь собирать манатки и возвращаться в Великогорск! – рычит она на свое отражение в зеркале.

Устало падает на кровать. Не будет контроля, не будет правды. Только что она упустила идеальную возможность разговорить Владлена и узнать, пишет ли Владимир. С другой стороны, это мало что ей даст. Он мог писать раньше. Мог начать сейчас. Эти косвенные улики ничем не помогут.

Элина прикрывает глаза и вспоминает лживые слова, которые бросила в лицо мужчине. Как оказалось, в них больше правды, чем она думает.

«Мне импонирует Владлен»

Всю сознательную жизнь она училась ненавидеть блогера Цепеша, поэтому Владлена принять легче. Но разве это возможно? Подружиться с врагом… Элина усмехается. У нее нет выбора.

***

Пять лет назад…

Элина заглядывает на кухню и пытается сообразить с чего начать разговор. Ливия молчит уже час. Сидит на стуле, уставившись в потолок, в руках вертит замученный мобильный. Чай в кружке с изображением мопса давно остыл. Разве что льдом не покрылся.

– Мама пришла! – громко шепчет Элина.

Ливия от неожиданности подскакивает и натягивает на лицо вынужденную улыбку, которая почти сразу гаснет.

– Не смешно, – она снова садится, точнее падает на стул и смотрит на экран смартфона. Чуть ли не со злостью кидает его на стол и делает несколько глубоких глотков чая.

– Хотела тебя растормошить. Что случилось? Ты ходишь сама не своя, – Элина присаживается на соседний табурет и тащит конфету с тарелки. – Если ты поругалась с Бессоновым, то не переживай. Найдешь другого.

Ливия кусает нижнюю губу, а взгляд пустой и потерянный. Да и вся она бледная, забитая, как человек впервые попавший в больницу. Элина машет у нее перед глазами:

– Ау, Лив, ты вернешься на землю? Если от любви столько страданий, нафиг ее. Пойдем поедим мороженого? Лето же…

Она тускло улыбается:

– Ты сейчас говоришь, как ребенок.

– Я и есть ребенок. Мне тринадцать лет.

– Да, но ты родилась уже взрослой.

– Это нюансы, – хмыкает Элина.

Но Ливия не поддерживает ее улыбку. Рукой снова тянется к смартфону и бросает на экран отчаянный взгляд.

– Знаешь, я всегда думала, почему папа дал нам такие редкие имена, – вдруг произносит она. – Ливия и Элина. Разве должны девушки с такими прекрасными именами жить в двушке с мамой-одиночкой, вечно пропадающей на работе? Отец – незадавшийся писатель, спился. Ты страдаешь от убогого общества, которое завидует твоему уму. А я… – Ливия запинается. – Мне казалось, что у нас все впереди, и мы будем счастливы. Что нас ждет великое будущее, – она улыбается, но в глазах стоят слезы.

– Лив, ты меня пугаешь, – Элина напряженно смотрит на нее и не узнает. Где спокойная, добрая сестра, которая всегда думает в первую очередь о других, а потом уже о себе?

– А потом я узнала, как переводятся наши имена, и поняла, что жестоко ошибалась, – она не слышит ее. По щекам текут горестные слезы, и она со всхлипом вытирает их рукавом голубой водолазки. – Твое имя означает «светлая», «сияющая». Ты, моя милая сестра, добьешься в жизни большего. Ты будешь сиять, как звезда. За нас двоих, – Ливия хватает Элину за руки и прижимает их к губам.

– Ливи! – Элина почти кричит. – Что за чушь ты несешь? Что значит за нас двоих?

– Потому что я совершила ошибку. Огромную ошибку, которую уже не исправишь. И потому что мое имя с римского означает «черная», – помертвевшим голосом шепчет Ливия.

Резкий сигнал смс-сообщения пронзает сгустившуюся тишину, и сестра бросается к телефону. За мгновение ее лицо преображается, расцветает искренняя улыбка.

– Прости, моя правдолюбка, я побегу. Если не успею к приходу мамы, придумай что-нибудь. Скажи, что я улетела в космос, – смеется она.

Не проходит и минуты, как Элина остается на кухне одна с недопитым чаем. И даже атмосфера очищается. Исчезает невидимое напряжение. Но слова сестры прощальным звоном продолжают звучать в голове: за нас двоих…

Позже ночью Элина не может сомкнуть глаз и осторожно перелезает через спящую Ливию и берет с полки ее смартфон. Пытается разблокировать, но телефон просит ввести пароль.

Пароль.

Ливия никогда ничего не скрывала. Раньше.

Элина тихо вздыхает, но тяжесть на душе не уходит. И кажется, уже не уйдет. Она испуганно вздрагивает, ощущая вибрацию в ладони, и замечает высветившееся на экране сообщение: «Я люблю тебя». Алексей Вронский.

Что ж, это в духе Ливии подписать Бессонова именем персонажа из любимой книги. Элина кладет телефон обратно и прячется под одеялом. Она бы многое отдала, чтобы узнать правду. И избавиться, наконец, от чувства неотвратимо надвигающейся беды.

***

Дверь в номер с треском распахивается и на пороге появляется Регина. Она вся красная, волосы прилипли к вискам, а на губах блуждает пьяная улыбка.

– Ты пишешь? – она хохочет и тут же икает. – Ой. Последний коктейль был лишним.

– Не пишу, а читаю «как писать», – Элина закрывает ноутбук и потирает глаза. – Час ночи, я думала вы уже не придете.

– Пфф… Детское время, – Регина плюхается на свою кровать. – Мы бы пришли раньше, но никак не могли увести Мишель. Она напилась в хлам, так что завтра мы ее вряд ли увидим. На девичник она тоже видимо не пойдет.

– И что за повод?

– Цепеш не протанцевал с ней и минуты. Что-то сказал и бросил одну. Представляешь какой позор? – Регина пытается шептать, но то и дело срывается на крик и испуганно зажимает рот ладонями.

– Ух ты, – Элина встает и оправляет платье, – бедная Мишель. Не долго она летала в облаках, – она даже не старается придать голосу хоть немного сочувствия.

«Я не похож на того, кто способен на такой поступок?»

Похож. И самое интересное, ты даже не раскаиваешься в этом.

– Ага, не то слово. Козел!

Регина задумчиво смотрит на наряд Элины, затем зрачки расширяются, и она хлопает себя по коленям:

– Ты что в этом будешь на девичнике?

– А в чем надо?

– В пижаме, конечно! Мы же гадать будем, – Регина резво подбегает к шкафу и начинает рыться в его закромах.

– У меня нет пижамы. Я сплю в длинной футболке, но у меня есть красивый халат…

– Не, не! – возмущается она и вытягивает из ящика две пижамы. Розовую кидает Элине, а голубую оставляет себе. – Будем сестрами-близняшками, – хихикает она.

Элина растерянно разворачивает пижаму, на которой изображены слонята, и мысленно стонет:

– То ли ты слишком пьяная. То ли просто издеваешься надо мной.

– Оба варианта, – самодовольно хмыкает Регина.

Элина замечает свое расплывчатое отражение в темном окне. Ночь будет долгой…

***

Валя с Лизой основательно подготовились к девичнику. Их номер превратился в пристанище ведьм. Неизвестно где, но они отыскали гирлянды, которые теперь мерцают на стене бледно-голубым светлячками, соперничая с тусклым светом настенных бра. Кровати сдвинули вместе и накрыли плюшевым пледом. На тумбочках горят ароматические свечи, и приятный аромат ванили наполняет комнату.

Лиза с цветастым платком на плечах сидит на кровати, по-турецки скрестив ноги, и лениво тасует карты. На узком лице с острыми скулами ни капли макияжа, темные глаза с тяжелыми веками делают ее похожей на грустного пса. Девушка перекидывает через плечо тонкую косу мышиного цвета и неожиданно произносит низким грудным голосом, которым обычно озвучивают рекламы на радио:

– Добро пожаловать в наше убежище, юные ведьмы!

Регина прыгает на кровать рядом с Ирой, которая переоделась в длинную белую сорочку с рюшами, и в предвкушении потирает руки:

– Чур, я первая.

– Так не пойдет, – из-под кровати доносится глухой голос, и грузная, широколицая девушка с короткой стрижкой вылезает наружу. В руках бутылка колы. – Будем тянуть жребий. А где Мишель? – она озадаченно чешет макушку, растрепав черные волосы.

Элина на вскидку дает ей лет двадцать пять. Несмотря на полноту Валентина сложена пропорционально. Такие формы мужчины еще называют пышными и аппетитными.

– Она уже спит и видит сладкий сон, – улыбается Ирина.

– Как ее целует Цепеш? – Лиза хмыкает и кладет посреди кровати старую колоду карт. Кажется, тронь ее еще раз, и она рассыплется.

– Ой, нет, этот сон мой, – Ира хохочет. – Если честно, я даже позавидовала Мишель, когда Владлен пригласил ее на танец. До того момента, как он ее бросил.

Элина садится на край кровати.

Сколько можно мусолить одно и тоже?

Изумленные Лиза с Валей засыпают девочек вопросами, и Элина вновь слушает трагичную историю недолюбви Мишель и Цепеша. Смотрит на свою руку, к которой он прикасался. Интересно, а если бы она не сглупила и не повела себя, как истеричка, он бы ее поцеловал? Она встряхивает головой, прогоняя глупые мысли. Если «Алексеем Вронским» Ливии был Владлен, тогда она начинает понимать сестру. Не будь у Элины предубеждения, возможно, она действительно бы пополнила ряды Ирины и Мишель.

– Все, девки, цыц! – Валя протягивает бархатный мешочек. – Лиза, тащи первая. Я написала имена всех, чье выпадет, тому и будем гадать.

Лиза быстро достает двумя пальцами сложенный пополам клочок бумаги:

– Регина!

Та пищит так, словно уже победила в шоу:

– Я же сказала, что буду первая.

– Знаете, это не похоже на конкурс. Я думала, мы будем писать истории, а не гадать на картах, – Элина задумчиво заправляет волосы за ухо.

– Цыц! Завтра начнем. А сейчас надо наполниться вдохновением, – и Валя делает глубокий вздох.

– Чую, на первый этап все напишут рассказы про гадалок, – смеется Лиза.

– Элина уже написала, – хвастается Регина, и четыре пары глаз уставились на Элину.

– Вот это серьезный подход, – искренне восхищается Ирина. – Эх, а я уже счастлива, что попала на шоу и увидела Цепеша вживую.

– Но ведь он не такой, как на видео. Цепеш и Владлен – разные люди, – по мечтательному выражению глаз Иры видно, что слова Элины не долетают до цели.

– Нет. Это все он. Просто по какой-то причине в реальной жизни Владлен скрывает свою хорошую сторону.

Слова Иры цепляют невидимые струны в душе Элины.

– Давайте уже гадать, – стонет Регина. – Только, чур, не спрашивать, кто победит. Лучше на любовь.

– Как скажешь, – Лиза протягивает ей колоду, – левой рукой на себя.

Пока она ловко раскладывает карты в известном одной ей порядке, Валя разливает колу по пластиковым стаканчикам. Элина делает глоток газировки, пузырики приятно колют губы и язык.

Лиза замирает, и все в нетерпении склоняются над раскладом:

– Фу, у тебя так все хорошо, что даже скучно.

– Эй, а подробнее?

– В ближайшее время твоя жизнь наполнится нечто новым, но любви в ней не будет. Скорее всего, чуть позже. Возможно, через пару месяцев ты влюбишься, но не раньше, потому что тебе самой будет не до любви.

– И это называется хорошо? – Регина разочаровано фыркает. – Опять приключения на пятую точку.

– Лучше, чем получить разбитое сердце, – Лиза протягивает ей мешочек. – Тяни.

Регина тщательно копается в записках, и когда уже все почти потеряли терпение, вытаскивает листик:

– Элина! Видишь, как я постаралась, – она ей подмигивает.

– Да уж…

Элина вымучивает из себя улыбку. Гадания на картах, свечи, ночь, пять девушек – идеальная обстановка для фильма ужасов. Она сдвигает на себя колоду и равнодушно следит за тем, как пальцы Лизы перемешивают карты и раскладывают на кровати.

– Это что за карта? – Элина вглядывается в большого черта с рогами и с двумя маленькими фигурками, прикованными к подножью его трона.

Но Лиза молчит. Она внимательно смотрит на расклад, тонкие брови сходятся на переносице, и внезапная тишина бьет по ушам.

– Знаете, что? – вдруг заявляет она и смахивает все карты в кучу. – Давайте, погадаем на что-нибудь другое. Валя, кажется, ты хотела узнать, когда похудеешь?

Валентина от неожиданности замирает и прячет батончик сникерса обратно в карман:

– Да не очень… – бормочет она.

– Не поняла юмора, – Элина наклоняется к Лизе и хватает ее за руку, – что ты увидела?

Ира с Региной энергично кивают головами, поддерживая ее вопрос. Любопытство разливается по воздуху, превращая Лизу в мишень.

– Там полный бред получился, – неохотно признается она. – Я ведь чуть меньше года гадаю, могла и ошибиться.

– Что. Ты. Увидела? – чеканит вопрос Элина. Зловещая карта не выходит из головы.

Лиза вздыхает. На ее лице застывает гримаса поражения: нижняя губа чуть выпячена, глаза становятся еще печальнее.

– Я же говорю, бред. Будто влюбишься в саму Смерть, или что-то в этом роде. Выпала карта Дьявола. И Правосудия. Перевернутая. Это значит, что ты запутаешься между чувствами и разумом, тебе придется сделать нелегкий выбор. А в итоге попадешь в ловушку. В зависимость, которая лишит тебя рассудка.

– И все? – Элина вскидывает брови и даже улыбается.

– Ну, я боялась, что ты расстроишься.

– Да нет, я не особо верю в карточные гадания.