Читать книгу ВалерьЯна для мертвеца - Анастасия Сиалана - Страница 6

– Что между тобой и Гледширом? – с очень серьезным лицом, полным решимости, прижала меня к стенке Яна. Фигурально, конечно же.

На самом деле мы были в какой-то столовой или закусочной, на первом этаже департамента, кто ж разберет, как именно называется это место. Тут и бесплатные комплексные обеды, которые положены каждому сотруднику, и платные отделы с едой из довольно популярных закусочных, но уже за свои кровные. Даже шоколад от Бенри Сакс красиво лежал под одной из витрин. К этому кондитерскому магазинчику практически никто не подходил. Дорого.

Сегодня я была здесь впервые. И не только в обеденной комнате, где бюджетная еда от правительства одним своим видом вызвала уныние и желание сесть на диету, но и в департаменте в общем. Здесь стояло совершенно другое здание шестьдесят лет назад. Родное и величественное. Не то что сейчас, где нечисть продает посреди холла первого этажа шоколад и убеждает работников, что еда в их секции гораздо вкуснее бюджетной столовой, будто те сами не знают. Для меня этот мир был чужим.

Но одно место осталось неизменным. Подземные этажи не тронули при перестройке, они остались с прежних времен. Иногда я была вынуждена по долгу службы заходить в департамент и спускаться в эти подвальные помещения, где логично размещается морг и секционные. Именно там вскрывают трупы и выносят заключение о причине смерти. Однако дальше входа и подвалов я не заходила. Сегодня я впервые поднялась на второй этаж, где кипела жизнь. Так вышло, что ранее следственный департамент был для меня закрыт. Последствия прошлого и строгий запрет главы.

Я посмотрела вверх, отметила для себя, что потолки в белых оттенках очень любят в правительственных учреждениях, после чего перевела взгляд на ерзающую по стулу Яну. Девушка была в нетерпении и жаждала ответа. Заказанный кофе был на две трети выпит, и вряд ли она заметила, когда успела это сделать.

– Ничего, – коротко и по существу.

И это было правдой. Частично. Нас с главой департамента ничего не связывало очень и очень давно. Времена изменились, появились новые законы, новая власть, политика, а ужасы прошлого стали страшилками и небылицами, которыми пугают детей. Я хорошо прочувствовала на сегодняшнем заседании незнание и слепую веру служителей закона в совет, в их постулаты. Историю, как известно, пишут победители. Все нелицеприятное и невыгодное для главного совета и советов иных, как сейчас называли нечисть, просто исчезало из учебников, пособий и умов простых людей. Мало осталось тех, кто помнит.

– Хорошо. Тогда что между вами было? – не сдавалась партнер, наверняка уже жалея, что взяла в напарницы такую проблемную особу.

– Боишься, завалишь практику? – Я ухмыльнулась, вращая на столе, как юлу, ромбовидный зеленый кристалл.

В нем хранится мой недельный запас магии. С помощью этого предмета я могу запечатывать магические двери, возвращать защиту на место и даже обратить вспять действие нейтрализованного зелья. Для обычного обывателя это совершенно бесполезная вещь, для мага странная и непонятная, а для меня необходимая. Особенно когда это касается работы. Приходится соблюдать осторожность, чтобы какой-нибудь еще зеленый защитник не решил поиграть в великого разоблачителя.

Я не маг и творить чары не могу, но вот разрушать их… Впрочем, об этом лучше не распространяться. А уж своему юному партнеру я точно не собиралась раскрыть все карты. Доверие – сложная штука, либо оно есть, либо его нет. Вырастить его крайне сложно, а вот загубить – запросто.

– Скажем так, я завалила очень важное дело, в результате были последствия. А Гледшир…

Я заглянула в чашку, наклонив ее слегка на себя, и увидела там свое черно-белое отражение в окружении редкой коричневатой пенки. Оно двигалось и все время делало мою копию на поверхности кофе то кривой и бесформенной, то неприлично растянутой, но это даже было забавно. Сейчас я сама мало понимала, какой должна быть. Будто все внутри точно так же колыхалось и менялось, не имея стабильной формы. Все прошлые чувства, воспоминания и противоречия полезли наружу, возвращая меня туда, откуда я начала шестьдесят лет назад – в мир смятения.

– Гледшеру достался пост, титул и всеобщее почитание. Не бери в голову. Он, конечно, неприятный тип, но не подлый. Изживать тебя, раз уже взял, не станет. Спи спокойно.

Я оставила чашку в покое, поднялась, положила парочку монет на стол и собралась уходить.

– Ты посиди, познакомься с товарищами. Не всегда хорошо быть торчащим гвоздем. Того и гляди тебя забьют первой, – дала напутственный совет и поспешила в подвалы. Яна только кивнула, не успев что-либо еще спросить.

Мне необходимо было попасть в морг до того, как Кло решит перевезти труп Сенди в другое городское похоронное бюро из вредности. Это вторая жертва, и она играла немаловажную роль в установлении личности ведьмы, что творит Агхаар. Стоило поторопиться и сделать запрос. Все же Лимони попала ко мне как неопознанная жертва, а Сенди, скорее всего, собирались передать семье. Нужно было срочно это предотвратить.

Я влетела в секционную и готова была отстаивать труп служанки силой, если понадобится, но случайно ошиблась помещением. Или неслучайно. Это тоже была комната для вскрытий, но в ней не было трупа. Только жутко злой глава департамента у окна, со сложенными на груди руками. Кажется, я стала предсказуемой. Меня ждали.

– Ты не имеешь права отстранить меня от дела. Я куратор твоего лучшего стажера, – начала с главного я, присаживаясь на край каменного стола для вскрытий. Разговора было не избежать. Бессмысленно разворачиваться и уходить – догонит. Тем более мне все еще необходимо было забрать труп.

– Что ты творишь?! – прошипел Гледшир, и его глаза загорелись ярким зеленым светом.

Эх, видели бы сейчас своего главу подчиненные. Глаза от шока повылезали бы.

– Расследую дело.

– Ты раскрываешь секретную информацию тем, у кого нет к ней доступа! Это карается законом, – продолжал наседать на меня Вольфган.

– Твоим законом, не моим, – напомнила важную деталь.

– И только по этой причине тебе никогда не служить в следственном! – рыкнул мужчина, соскочил с подоконника и сделал пару шагов ко мне.

– В таком лживом департаменте я не стану служить, даже если будут умолять. И поэтому я никогда не приму власть совета! У тебя в городе орудует опасная черная ведьма, а ты печешься о сохранении имиджа ковена вместо того, чтобы перерезать этой твари глотку! – Я даже задохнулась от всей этой отповеди. Слишком много воспоминаний и больных мозолей.

– Во-первых, не факт, что это ведьма, тем более черная. Во-вторых, мы не убиваем, мы арестовываем, – самодовольно поправил меня генерал и сделал еще несколько шагов навстречу.

– Как красиво звучит. А так ли красиво выглядит? Если бы мы в свое время не убивали, никакого Пятого края, да и остальных, не существовало бы. Твоих драгоценных советов иных в том числе.

– Ваши методы были варварскими и не допускали помилования. Я отлично помню, как действовал орден. Забыла? Ты чуть не казнила меня на глазах у толпы! – И вот он, зеленый огонь в глазах! Гледшир больше не мог его сдерживать. Это неподвластно силе воли, когда эмоции на пределе.

– О, малыш Вульф обиделся, что я хотела его смерти. А ты забыл, в чем тебя обвиняли? Массовые убийства! Мы и за меньшее отправляли на тот свет. – Я не собиралась сдавать позиций.  Мы не общались с тех самых пор, как Гледшир женился, получил защиту совета и должность в департаменте. Минуло целых пятьдесят восемь лет. Лишь редкие встречи мельком, да горящие ненавистью взгляды на важных мероприятиях – это все, что между нами было. Пустота. А теперь вернулось пламя разногласий. Кажется, между нами все же что-то есть – дикая жажда свернуть друг другу шею.

– Мне ли не знать. Великая Валерия, лорд-инквизитор Линсбрук! Да от твоего имени иные впадали в истерию. Тяжело тебе стало после упразднения ордена? – Удар ниже пояса. Падение ордена было моим самым страшным воспоминанием и до сих пор кровоточащей раной.

Вольфган вытащил из голенища ритуальный нож, подошел вплотную и нагло срезал пять пуговиц на вороте моего камзола и оставшиеся на рубашке. После он нагло отодвинул ткань острием так, чтобы была видна отвратительная черная клякса под моей ключицей, расползающаяся угольными венами в стороны, но в основном к сердцу. Печать – мой позор и гордость одновременно. Позор – дала себя заклеймить. Гордость – отказалась подчиняться. Но даже с ограничителем и спустя столько лет я все еще пугала Гледшира. Это было видно по его осторожным и выверенным движениям. Он все время находится в ожидании моего броска, будто имел дело с ядовитой змеей. Неприятное для меня сравнение, но лестное.

– Ты боишься меня? – Я уставилась на главу, одним лишь вопросом стирая все его ликование. – Или того, что все узнают о твоем происхождении?

Он отпрянул, забирая с собой и нож. Однако прятать оружие мужчина не спешил. Боялся. Все еще боялся славы, имени и репутации, что когда-то шла впереди меня. И не зря. Мы изначально стояли по разные стороны. Нечисть и благородная кровь. Порождения демонической магии Глубин. Хоть тысячу раз назови их иными, нечистью они не перестанут быть.

Я медленно сползла со стола, оттолкнулась от края руками и приблизилась к главе. Настал мой черед наступать. Вольфган даже не отдавал себе отчета, что сейчас им двигал страх прошлых, наполненных ужасом лет, а не реальный. В реальности ему нечего было бояться.

– Белый сокол, один из основателей первого совета нечисти. – Я медленно протянула руку, касаясь через перчатки его щетинистого подбородка, и осторожно сжала пальцы на нижней челюсти мужчины. – Ведьма!

Я выдохнула это отрывисто и прямо ему в лицо. В тот же момент в ответ на провокацию глаза главы застлало изумрудным огнем, что желал испепелить меня. Вульф дернул головой и вырвал свой подбородок из моей хватки. Страха в мужчине больше не было, только жгучая ненависть.

– Ведьмак! – прорычал в ответ Вольфган, так привычно исправляя меня. Как же я когда-то любила издеваться над молодым ведьмаком, обзывая вредной, ворчливой ведьмой.

Я широко улыбнулась, довольная тем, что вывела его из себя, и решила продолжить:

– Ты ввел запрет на женщин-следователей, только чтобы я никогда не попала в департамент! Так могла поступить только капризная, мстительная ведьма!

– Ты требовала моего сожжения на центральной площади Ардана! – Он аж задохнулся от моего обвинения.

– Но не сожгла же, – мило припомнила этот позабытый факт.

– Потому что меня спас совет!

– И ты не придумал ничего лучше, кроме как наказать весь женский род за нелюбовь к одной-единственной женщине, – я произнесла это так, будто это был поступок капризного ребенка, которому дали лопаткой по лбу, и он решил в отместку забрать себе песочницу.

– Женщине?! Ты инквизитор! Если бы не печать, совет знает, сколько бы народу ты угробила из-за косого взгляда иного на человека, – продолжил гнуть свою линию Гледшир.

– Это не народ, это нечисть. Злая, кровожадная и беспринципная! Я спасала жизни, а сейчас из-за вашей лояльности, советов и прав иных какая-то ненормальная ведьма пытается призвать демона из глубин! Ты хоть понимаешь, чем это чревато?

– Откуда мне знать?! – Он развел руками. – Я никогда не практиковал черную магию. И никто из наших давно этого не делает. Хватит искать способ дискредитировать мой ковен и заставить правительство возродить орден. Этому не бывать, – жестко отрезал Вольфган и отстранился.

– Либо ты работаешь как детектив, либо я подам жалобу в главный совет и тебя изгонят из Ардана. – Кто-то перешел к угрозам. Мало мне было черной ведьмы, так еще ведьма-законница нарисовалась.

– Я работаю исключительно как детектив и не нарушаю закон, мой генерал. Поэтому прошу вас предоставить мне тело для изучения, после чего я приступлю к выполнению своих прямых обязанностей и доверенной мне роли куратора, – холодно произнесла, прибегая к так удобному сейчас официальному общению.

– Тело второй жертвы отправили к вам в агентство двадцать минут назад, детектив. Что-то еще? – Снова толика превосходства в голосе, но теперь там присутствовало что-то еще, пока мне неведомое.

– Благодарю. Больше ничего. – Короткий взгляд на примятую щетину, сквозь которую виднелись красноватые отметины от моих пальцев, потом на бледные губы главы, а выше я не стала смотреть. Видеть в очередной раз пламя ненависти в глазах мужчины мне не хотелось.

Я просто молча развернулась и вышла из секционной сдержанным шагом, скрывая бушующие внутри эмоции. Однако стоило моей ноге переступить порог, и я не смогла удержаться от недостойной инквизитора ремарки, но такой приятной для души:

– Ворчливая ведьма!

Дверь за мной не успела полностью закрыться, и в спину прилетело уже давно забытое, но такое привычное: «Ведьмак!» Не знаю почему, но это вызвало необъяснимую улыбку, от которой у меня просто не получалось избавиться.