Читать книгу Эра Волка - Анастасия Валерьевна Суворова - Страница 7

Пока ехал на Катину работу, пока вел разговоры с ее сотрудниками, еще держался, но стоило сесть в машину и закурить, прикрыв глаза, как вновь накатили воспоминания о сегодняшнем утре. Перед глазами так и стоял пепельный образ Кати. И верно Дениса поглотила бы хандра, продолжи он ворочать в голове мельчайшие подробности увиденного в ее квартире, но позвонил Игорь Аристархович, отвлекая парня от гнетущих мыслей.

– Скажи мне честно, Бойцов, ты в конец охамел, – подозрительно тихим голосом начал главный редактор, – или работа в нашей газете стала тебе не к лицу?

На поставленные вопросы Денису отвечать не хотелось. Во-первых, они были риторическими, а во-вторых, ответы звучали бы положительно, поэтому он просто молчал, дожидаясь главного вопроса.

– Где статья, молчун? – задал его Игорь Аристархович.

– Ее нет, – просто и честно ответил Денис.

– Значит все-таки охамел, – процедил редактор.

Не вступая в спор с начальством, Денис продолжал молчать, решая в эту минуту некую нравственную задачу.

– Что за хрень с тобой твориться, Бойцов? Твою физиономию видели сегодня у генеральского дома. Мне доложили, что ты единственный журналист, которому удалось пройти внутрь и ты явно видел что-то особенное! Что ты молчишь, мать твою!

– Мать мою приплетать к этому делу резона нет, – бесстрастно ответил Денис. – А видел я действительно достаточно, чтобы не распространятся о случившемся.

– Что?!

– Я не намерен писать статью о генеральском доме, – пояснил Денис.

– То есть как не намерен?! – негодовал редактор. – Ты журналист или кисейная барышня?! У тебя работа такая – вытаскивать на поверхность все тайное, и чем оно противоречивее и пикантнее тем лучше. Так что не строй из себя девственницу в борделе и пиши давай статью, а не хочешь писать, просто изложи известные тебе фаты, Лена Шварм доделает остальную работу.

– Лена Шварм-то доделает, – усмехнулся Денис, представляя, что бы понаписала об этой истории его коллега, способная даже из похождений Вини Пуха сделать остросюжетный репортаж.

– Кончай шутки шутить, Денис, – раздражался Игорь Аристархович. – Время до сдачи материала в печать всего ничего, а у меня целая колонка пустует. Либо пиши сталью сам, либо передавай материалы Лене!

– Вы не внимательно меня слушали, Игорь Аристархович, я не намерен распространяться о случившемся в генеральском доме, ни от своего имени ни от имени Лены Шварм, – проговорил Денис и в голосе его звякнуло железом.

– Значит так, Бойцов, я даю тебе час на раздумья. Если по его прошествии я увижу материал по делу генеральского дома, мы забудем этот неприятный инцидент, а коли нет, будешь уволен.

– Второй вариант, – выбрал Денис меньшее из двух зол и положил трубку.

Главного редактора такой ответ естественно не удовлетворил. На телефон Дениса посыпались сообщения с крупными (для еженедельной газетки) цифрами. Но послания эти Денис оставил без внимания.

Начальник Бойцова бы убежден, что информация добытая его сотрудником настолько ценная, что конкуренты подсуетившись, переманили его в свой стан. Но Игорь Аристархович не сдавался, в надежде заполучить щекотливые подробности нашумевшего происшествия, он пообещал Денису не просто колонку, а целый разворот, потом клялся, что поднимет зарплату вдвое, в общем, не унимался, полагая, что нет такой информации, которую нельзя было бы купить у ее обладателя.

Но он ошибался, Денис не собирался продавать материалы. Во-первых, время раскрывать тайны еще не пришло, а во-вторых, писать о возлюбленной в газете было бы предательством.

Стараясь не думать о последствиях неприятного разговора с главным редактором, Денис, направился в сторону Васильевского острова, размышляя, сможет ли потолковать с жильцами нашумевшего дома. Он опасался, что его признали аварийным, а квартирантов расселили по общагам. И это не было бы странно, потому что Денис собственными глазами видел, как разукрасило стены Катиной квартиры сеткой свежих трещин. Но если жильцы все же вернулись в свои квартиры, то, скорее всего, сильно уставшими и не расположенными к беседам. С другой стороны, он не может ждать, когда душевное состояние соседей придёт в норму. Кати нужна помощь, а он даже не представляет, как ее оказать, и за что зацепиться, ведь за три месяца их отношений она не познакомила его ни с кем из своего окружения. Если оно у нее, конечно, было. Отзывы ее сотрудников, заставили Денис сомневаться в этом.

Но как бы ни сложилась судьба дома и его жильцов, а наведаться туда все же следовало. В час, когда на город была наброшена сизая вуаль сумерек, машина Дениса подъехала к Катиной парадной, в нее вереницей шли владельцы и съемщики пострадавших квартир.

Денис вышел из машины и придержал дверь перед женщиной с лохматым шпицем на руках.

– Скажите, – обратился он к даме, заходя за ней в парадную, – я слышал этот дом собираются расселять, его что признали аварийным?

– Признали, но нас деть некуда, поэтому мы временно останемся в своих квартирах, – ответила обладательница несчастливой жилплощади.

По тону женщины Денис сразу понял, что быть знакомым Катерины крайне невыгодно.

– Вы не скажете мне, что здесь сегодня произошло? Я приехал к тётки, она на последнем этаже живет. Но мне ни дозвониться до нее ни достучаться.

– Давно приехали?

– Да нет, час назад, – импровизировал Денис.

– На четвертом этаже? – задумчиво произнесла женщина. – Это Аграфена Стефановна что ли?

– Денис неуверенно качнул головой.

– Ну не знаю, молодой человек, – покачала она головой, поджимая губы. – Рядом с ней ведь девушка жила… М-м-м, не припомню как звать. Так вот в ее квартире и случилась вся та чертовщина, из-за которой нас теперь расселять будут. А я между прочем, в какой-нибудь Парнас ехать не хочу! Я всю жизнь в центре жила, а теперь вот с места сниматься. И все из-за девчонки этой!

– А что, собственно, произошло и почему вы считаете виновной соседку моей тётки?

– Что произошло, молодой человек, я сказать не берусь, потому что никаких разумных объяснений случившемуся у меня нет, а повторять те байки, что старухи наши придумывают, не хочется.

– И все-таки, – настаивал Денис, – как происшествие в одной квартире могло так повлиять на весь дом? Там что локальный Армагеддон случился что ли?

– Очень точно сказано! Именно что Армагеддон. Вы бы видели, как весь дом дрожал. У меня все вазы коллекционные с полок попадали, стекла в серванте лопнули и трещина по потолку в гостиной пошла. Я была уверена, что это настоящее землетрясение. Марусечка моя так бедняжка перепугалась, что и голоса подать не смогла, зажалась в угол и дрожит. Так я ее в охапку, пальто накинула, ноги в сапоги вдела и бегом вниз. Хорошо на Большой проспект не вышла, там говорят, настоящий звездец был.

– Что значит звездец?

– Татьяна Михайловна и Зоя с третьего этажа, тоже вышли на улицу и пошли окна той злосчастной квартиры проверить, они сразу поняли, что это над ними что-то происходит. Так вот, лучше бы они не ходили.

– Почему?

– Ослепли. Говорят, из окон такой свет неземной хлынул, что враз их зрения и лишил. Сказки конечно, про неземной свет, но факт остается фактом – обе в больнице. А соседка тётки вашей я слышала, скончалась, выгорела дотла. Хотя пожара как токового не было. Вот и думайте, что там произошло и что с родственницей вашей, если даже до меня волна эта докатилась, а ведь я на втором этаже живу.

Денис хотел задать этой даме еще кое какие вопросы, но она уже повернулась к нему спиной, переключившись на беседу с потрясенной Марусечкой.

Он хотел обратиться к седовласому старику, что прошел мимо, неся в руке небольшой узелок, но дед казался настолько потерянным, что Денис не решился тревожить его расспросами. Затем в подъезд зашел молодой, мажористого вида парень, и Денис уже открыл было рот чтобы задать свои вопросы ему, но в этот момент раздался телефонный звонок.

Звонил Родион, а это могло означать, что он выяснил что-то стоящее и хочет поделиться эти с другом.

– Да, Родя, – проговорил Денис с надеждой, – есть что новенькое?

– Нет, дружище, ничего, – устало отозвался тот. – Я думаю, что тебе не следует сегодня оставаться одному. Где ты сейчас, давай я прикачу?

– Я на 12 линии, но у меня тут еще есть дела.

– Мучаешь Катиных соседей расспросами?

– Мучаю, – признался Денис.

– Забей, – посоветовал Родион, – я был сегодня с операми на нескольких опросах. Приеду и расскажу, что слышал, а завтра ты допросишь остальных. Идет?

– Идет, – согласился Денис, – жду у себя.

На Беринга, в небольшой, но зато собственной, отдельной квартире Дениса Родион был уже через четверть часа. С бутылкой армянского в одной руке и золотистой птичкой в промасленном бумажном пакете в другой.

– Как насчёт анестезии? – спросил он протягивая бутыль.

– Разве что по одной рюмке, – ответил Дени, – завтра опять на 12 линию, не хотелось бы дышать на людей перегаром. Это знаешь ли не располагает их к общению.

– Что верно то верно, – согласился Родион, но бутылочку все же откупорил, и рюмочки в шкафу нашел. – Я обещал поделиться тем, что сегодня слышал, – проговорил он, нацеживая по пятьдесят грамм в каждую посудинку, – но предупреждаю сразу, всё что я скажу вызовет у тебя лишь скепсис.

– Дай, угадаю, ты был свидетелем опроса достопочтенных бабуль, проживающих в генеральском доме?

– И бабуль тоже, – отозвался Родион, опрокидывая рюмку.

Денис обратил внимание, что его друг – любитель тостов, выпил без каких-либо предварительных «за».

– Ну, что ж я весь во внимании, постараюсь не ёрничать – пообещал Денис, пригубив из своей рюмки коньяка.

– Помнишь, я говорил, мне в больницу надо? Так вот это я оперев наших возил, чтобы как можно скорее свидетелей опросить, пока они, не дай бог, кони не двинули. В общем, они их послушали и взяли разрешение на осмотр жилища.

– И что свидетельницы поведали? – серьезно спорил Денис.

– Так значит, про сотрясания дома и свет в окнах ты, наверное, уже знаешь.

– Знаю.

– Значит так, на третьем этаже живет некая Татьяна Михайловна, ее квартира аккурат под Катиной находиться. Так что ей досталось больше прочих. По мимо трещин на стенах и осыпавшейся штукатурки, на потолке ее спальни красуется черный силуэт женской фигуры, уж больно напоминающий тот самый рисунок, что ты сегодня уже наверняка видел. Татьяна Михайловна утверждает, будто бы не спала всю ночь, потому что слышала, как Катерина кого-то звала.

– Что всю ночь звала?

– Говорит да.

– Бред. Как можно слышать, что кто-то разговаривает в старом фонде? Да там стены с целое собрание Диккенса толщиной.

– Я ничего не выдумываю, за что купил, за то и продаю. Ну так вот, наша востроухая Татьяна Михайловна утверждает, что перед тем ка дом ходуном заходил, Катерина замолчала и молчала до тех пор пока из окон свет неземной не брызнул. Старушка утверждает, что как только дом затрясло, она на улицу поспешила, вместе с ней выбежала и Зоя – квартирантка с того же третьего этажа. Вместе они пошли на улицу и толи из любопытства, то ли из чувства общественного долга, решили окна Катины проверить. Но на их беду как раз в тот момент, когда они дом обогнули и взоры свои к четвертому этажу обратили, вспышка-то и произошла. Но сначала, буквально несколькими секундами ранее из разбитых окон донесся душераздирающий женский вопль. Слышали его обе: и старушка и женщина.

– То есть в квартире все-таки кто-то был, а потом пропал?

– Или сгорел, – чуть слышно предположил Родион, – наливая еще по одной.

– Получается, когда дом трясся, из него почти все повыбегали, – начал размышлять Денис, игнорируя предположения друга, о том, что пепел находящийся в квартире, действительно может принадлежать Кате. – А это означает, что кто-то мог видеть устроителья.

– Кого?

– Ну того, кто весь этот балаган с портретом и разгромом учинил, – пояснил Денис.

– Послушай, – вкрадчиво начал Родион, – тут как бы неувязочка получается. Давай по порядку, мог этот рисунок быть сделан перед тряской?

– Не-ет, – замирая, протяну Денис, поняв куда клонит друг. – Не мог, его просто разметало бы по комнате.

– Верно. Получается, что у преступника был один единственный шанс нарисовать Катю. После того, как погасла вспышка.

– Причем он в этот момент должен был находиться не в самой квартире, а где-то рядом, иначе ослеп бы как наши свидетельницы.

– Да, – выдохнул Родион и залпом осушил рюмку.

Денис последовал его примеру и задумался.

– Что же это получается, некто устроил адский переполох в квартире Кати, а потом принялся во всем этом бедламе рисовать?

– Да и не забывай, что там повсюду какой-то серебристый порошок кружил. Сколько нужно времени чтобы нарисовать фигуру человека, причем настолько похоже?

– Не представляю, при должной сноровке, возможно час, два, может больше. Я же не художник откуда мне знать?

– Ну, то есть ты со мною согласишься, что за десять-двадцать минут это сделать не возможно?

– Хочешь сказать, что спустя десять минут некто из смелых жильцов сунулся туда?

– Соседка с четвертого этаже, та самая полоумная. После вспышки вышла на площадку и стояла под дверью, пока не приехали МЧСники.

– Мало вероятно конечно, но, судя по всему, это очень хороший художник, раз он успел сделать рисунок так быстро.

– Очень сомневаюсь. Ты же видел эту работу. Ювелирно.

– Ладно, – не унимался Денис, – значит он вылез в окно.

– И его никто не увидел?

– А вы прям всех жильцов Большого опросили. Тут домов тьма, кто-то мог и заметить.

– В пять утра, – не веря в такую возможность, спросил Родион.

– В пять утра, –с нажимом повторил Денис.

– Да послушай же ты меня, через двадцать минут после вспышки, квартира уже была взломана. МЧС не обнаружил ни одной живой души. Еще через пять минут там курсировали пожарные и ППСники. Он не мог уйти не замеченным.

– Значит он ушел раньше.

– Ага и дверь за собой закрыл. Кстати, это мог быть не он, а она.

– Может и она, а может и сама Катерина инсценировала свою смерть я не знаю. Но намерен разобраться.

– Тебе будет это очень непросто сделать, потому что ты закрываешь глаза на очевидные вещи, а все потому… – Родион не договорил, вместо этого он налил себе и другу еще рюмку и снова выпил залпом не закусывая.

– Потому что не хочу видеть очевидного, – договорил Денис за друга и выпил вместе с ним.

– Да, Диня, да! – с чувством воскликнул Родик. – Сам подумай, ну кому надо городить такую сложную постановку, чтобы убить или похитить человека? Сделать за кротчайший срок невозможное, слинять с места преступления и остаться никем не замеченным, не оставив следов. Хотя это было бы затруднительно, там же все равно что снегом дорожки припорошило – все в этой серебрянке! Трассологический анализ, кстати, показал, что кроме следов хозяйки других не обнаружено. Я справлялся. И если честно, я не упрекаю ни Татьяну Михайловну, ни Зою в том, что они здесь происки нечистого углядели. Я и сам скоро в Дьявола поверю с такими раскладами.

– Не пори ерунды! – разозлился-таки Денис, хотя и обещал слушать не предвзято. – Ну какие происки нечистого. Катя работала в фармацевтической компании, наверняка вокруг нее ошивались химики-недоучки всякие. Может она директору дорогу перешла, компромат какой на него нашла. Не спроста же она на работу ходить перестала?

– И подпольную лабораторию в своей квартире устроила, – съязвил Родик.

– И такое может быть. Я уже ни чему не удивлюсь, – вздыхая проговорил Денис.

Родион замолчал, не в силах подобрать еще аргументы. А Денис смотрел на него и думал, как это его не сильно смышленый друг так все ладненько в своей голове выстроил? Не иначе как с Вениаминычем потолковал перед тем к нему идти. И от чего это следователь при разговоре с Денисом всех этих деталей не поведал? Наверное, от того, что Денис не больно-то и расспрашивал, потому как пребывал в полной прострации и ни одного толкового вопроса родить в своей одуревшей голове не смог. Зато теперь картина стала более полной, но от этого мене понятной. Родион, безусловно, был прав, за десять и даже двадцать минут такой портрет не сварганишь.

Неужели Катя, и правда, устроила у себя лабораторию и имела дела с какими-то сверхмощными реактивами, которые способны спалить человека в считанные минуты? Да нет, глупости, сгори она за живо, почернел бы не только пол. Она носилась бы по квартире и поджигала все вокруг, а в спальне нет следов пожара. Но как же тогда быть с женским криком, что соседки услышали? Ладно бы еще одна бабуля, показала, что кричал кто-то, но ведь и Зоя – не старая, судя по всему, женщина слышала то же самое. Бред какой-то.

Не увязывалось ровным счетом ничего, особенно если взять во внимание записку, которую Родион, похоже, не видел. Денис поколебался с минуту, решая, говорить впечатлительному другу о ней или не стоит? Но потом все же рискнул.

– Катя записку оставила, видел ее?

– Нет, – проговорил Родион, оживляясь.

– В ней она говорит, что оставленное послание могло всплыть только в случае ее смерти. А еще винит во всем себя и просит не искать своих судей.

– Не понял, каких еще судей?

– Вот это-то и вопрос. Катя утверждает, что у нас нет ни прав, ни возможностей привлечь их к ответу.

– Это все меняет, значит ее реально убили, – зашептал Родион. – Твою мать! – он прикрыл ладонью рот, словно боясь чего-то.

– Не факт, – твердо заявил Денис, – письмо ее могли заставить написать. Пока я не увижу тело, или хотя бы результаты экспертизы костных останков, я буду ее искать.

Родион, сжал губы в узкую полоску, словно боялся сказать лишнее и налил еще две рюмки коньяку. Денис от последней отказался, а впечатлительный Родион приговорил остатки армянского, заснув на кухонном столе друга.