Читать книгу Созвать всех на чай! - Анастасия Зарецкая - Страница 2

Наслаждаясь морским воздухом, я разглядела необычные корабли у самого горизонта. Все до единого кораблики, ожидающие в порту новое путешествие, были как один – серые и скучные. А те корабли на линии горизонта напоминали скорее пирожные, чем мореходные суда. Я распознала синие корпуса, бежевые паруса и что-то ещё, бликующее под закатными лучами – быть может, до блеска отполированные мачты.

Мне показалось, что пирожные-корабли – это хороший знак, который сулит кондитерской светлое будущее. Вдоволь налюбовавшись такой красотой, я покинула берег воодушевленная. И решила начать действовать прямо сейчас.

Всё равно дома было нечем заняться. Я приходила туда лишь для того, чтобы поспать и привести себя в порядок. Вся остальная жизнь протекала в кондитерской. И вот как, скажите на милость, я могу оставить главную составляющую моего существования?

Мой план был настолько же прост, насколько гениален.

Я решила, что пора напомнить о себе. Даже, точнее говоря, о своих кондитерских талантах – про меня в нашем тихом пригороде помнят многие. А иначе не пришлось бы здороваться с каждым вторым встречным, пока я летела на парусах воодушевления в свой скромный чердачок, который вот уже два с излишком года называю домом.

Мне нужны яркие объявления – такие, чтобы при одном взгляде на них захватывало дух! И чтобы хотелось помчаться в кондитерскую и скупить всё, что представлено у нас на полках. Ну и ещё, конечно, мне требовалось подготовить сам товар, но это уже дело второстепенной значимости.

Для создания достойных объявлений я решила обзавестись бумагой (плотной, чтобы не размягчалась от морского бриза) и красками (самыми насыщенными, чтобы приковывали взгляды издалека).

Ради закупок мне вновь пришлось обратиться к средствам, припасённым на самый крайний случай. История появления у меня этих средств весьма незамысловата: их выдала мне мама с щедрой подачи её мужа, когда я твёрдо и уверенно заявила ей, что отправляюсь в свободное плавание. А история их растрат ещё проще: я спустила почти все деньги на кондитерскую.

Раз уж в меня поверили, разве я могу это доверие разрушить? Доверие и без того вещь хрупкая, как карамельная пластинка, одно неловкое движение – и разлетится на осколки. И если я сейчас найду наглости прийти и заявить – у меня ничего не вышло, примите меня обратно! – много ли я буду после этого стоить?

Звякнув кошельком, я покинула чердачок ещё шустрее, чем в него попала. И устремилась обратно, в сторону моря.

«Бумажная фабрика», как прозвала свою весьма скромную по размерам лавку мия Ракита, намеревалась закрыться как раз в тот самый момент, когда я её перешагнула. Ракита, мия с суровым нравом, но ласковыми глазами, очень тяжело вздохнула, завидев меня. Её кулаки невольно потянулись к бокам, но я заявила с порога:

– Мия Ракита! Мне нужна самая лучшая бумага и самые яркие краски.

Хозяйка «Бумажной фабрики» мгновенно подобрела, разгладились морщинки на лице, и Ракита стала моложе лет на десять, почти сравнявшись по возрасту со мной. В своих жизненных ценностях мы тоже с ней похожи – обе держимся за места, которые забирают у нас все силы, но никак не желают приносить доход.

Конечно же, Ракита обрадовалась, когда поняла, что я зашла не чтобы поглазеть, а за определенным товаром. Я бы скакала до потолка, если бы кто-то пришёл в кондитерскую и скупил все наши самые дорогие пирожные.

– Сейчас подберём, хорошая моя. Вот смотри, как тебе эти образцы бумаги? Просто пощупай! Будто шёлк. А как тебе эти? Глянцевые, словно едва проклюнувшаяся трава! А теперь краски… Вот, только взгляни, одной тебе показываю, по строгому секрету… новейшее изобретение магов! Переливается всеми цветами! А к ней в дополнение вот такая пойдёт, чтобы внести капельку серьёзности… Объявления будешь рисовать, говоришь? Это правильный подход! Расскажешь потом, насколько сильно помогли, я себе тоже нарисую.

На чердачок я решила не возвращаться. Во-первых, там нет искусственного света, а мне он сейчас как никогда нужен. Во-вторых, нагруженная ворохом глянцевой бумаги и мешком краски от самых разных поставщиков, я бы попросту не смогла до него дойти. Зато кондитерская была под рукой, через три здания.

Я ввалилась в неё через парадный вход, сопровождаемая закатными лучами. Звякнул колокольчик над дверью.

Свалила покупки на пол и слегка сдвинула вбок одну из непроницаемых синих штор, которыми мы завешиваем окна, когда закрываем кондитерскую для гостей. Кексик посоветовал, между прочим. Чтобы возможные воришки не засматривались на товар, а порядочные посетители, заглянув в кондитерскую следующим утром, не знали, какие изделия свежие, а какие вчерашние.

Шучу, конечно. У нас всё – только из духового шкафа!

Сквозь свободное пространство внутрь кондитерской проник закатный луч, пробежался по паркету и, дотронувшись до стеклянной витрины, рассыпался на тысячу оранжевых искорок. Я резко опустила штору, и кондитерская тут же погрузилась в полумрак.

А вот и сам Кексик. Выглянул из кухни, но в который раз не осмелился пройти в зал для посетителей. Прошелестел:

– Ш-с-сто это ты тут с-с-задумала?

– Были бы у тебя руки, – пробормотала я, – и я бы попросила тебя помочь мне с сумками. Однако эта возможность отпадает. Зато воображение у тебя есть, и даже весьма неплохое.

– Неплохо-о-ое, – согласился Кексик довольно. Справедливости ради, не так уж часто мы его хвалим. На месте Кексика я бы тоже обрадовалась такому скромному, но всё же доброму слову. – Ш-с-сто надо с-с-сделать?

Я заперла кондитерскую изнутри, подхватила покупки и устремилась к кабинету. Рисовать буду именно там, и не только потому, что люблю проводить в нём время. Чем меньше света я сейчас потрачу, тем позднее произойдёт тот момент, когда мне придётся обращаться к магам для подзарядки энергетического кристалла. Что влечёт за собой целых два плюса: отдаляет и очередную растрату денег, и встречу с представителями магического класса.

– Придумать, как именно мы будем привлекать покупателей! – ответила я. – Я решила нарисовать объявления. Несколько штук я думаю посвятить нашей лучшей выпечке… Скажем, вишневому пирогу и бриошам… Но несколько – какому-нибудь восхитительному предложению. Надо только определиться какому.

Кексик взялся за придумывание с неожиданным энтузиазмом. Закружился по кухне с такой скоростью, что даже в кабинете слегка зашевелились шторы. Пока он раздумывал над восхитительным предложением, я успела создать объявление с вишневым пирогом. Я любила рисовать в детстве. Повзрослев, я стала рисовать только на тортах, но всё же стоило прикоснуться к бумаге, и руки сами вспомнили, как следует держать кисть и наслаивать краску.

Пирог получился как настоящий. Если бы радость от очередной крышесносной затеи не затмила во мне все остальные чувства, то, не сомневаюсь, я бы услышала журчание собственного живота. Объявление было почти готово. Осталось лишь дописать название кондитерской, стоимость и наименование изделия…

Кексик влетел в кабинет как раз тогда, когда я выводила последнюю букву «пирога» той самой сверкающей краской. И я, не ожидавшая этого, дрогнула. Как итог, «Г» у меня получилась смазанной, будто была выложена из джема. Ничего, сойдет. Можно сказать, что это художественный замысел.

– Анита! – торжественно объявил Кексик. – Я хочу с-с-сказ-с-зать, что все любят воз-с-снаграждения!

Надеюсь, это был не намёк на то, что любой труд, даже труд призрачного воображения, должен оплачиваться.

– Я предлагаю, – продолжил Кексик, закружился на месте, растерял половину своей полупрозрачной сущности, но тут же её восстановил. – Награж-ш-шдать наш-ш-ших гос-с-стей! Например, так: с-с-съешь один… – он покосился на моё первое объявление, – пирог, и второй получиш-ш-шь в с-с-снак награды! Анита, у тебя, оказ-с-сываетс-с-ся, талант!

Я скромно потупила взгляд. Но уже через мгновение внимательно (и даже слегка восхищенно) посмотрела на Кексика. А ведь он прав! Предлагает вполне себе дельные вещи. Если бы Ракита вручила мне ещё один мешок с бумагой и красками, я бы, конечно, ни в жизнь не донесла их до кондитерской, но точно стала бы раза в три счастливее.

– Ты молодец, Кексик! – провозгласила я, ничуть не слукавив. – Ты, наверное, использовал такие приемы в своей пекарне.

Кексик вздохнул печально-печально, так, как умеют вздыхать только призраки (по крайней мере, на жизненном пути мне ещё не попадалось ни одно существо с таким печальным вздохом). И заметил:

– Ес-с-сли бы я умел рис-с-совать, то, может, и с-с-сообраз-с-сил бы нечто подобное… Быть может-с-с-с, в этом и с-с-заключалас-с-сь моя ош-с-шибка? Ч-с-то я раз-с-свивался однос-с-стронне?

Следом за пирогом я изобразила бриоши, как и намеревалась изначально. Бриоши были самым любимым видом выпечки у Кексика. Поскольку именно кексики и напоминали, но к тому же украшались сверху круглой шляпкой. Кексик неоднократно говорил нам о том, что, будь он чуть более материальным, обязательно бы обзавелся таким элегантным головным убором.

Бриоши выстроились один за другим, как корабли в порту.

А под ними я изобразила тарелку с самыми разными закусками – начиная от красной рыбки и грибов, заканчивая шоколадом и сливочным кремом. Бриоши служат универсальной выпечкой: с чем ни замешай, получится загляденье! Правда, именно в моём случае такое невообразимое ассорти – сладости, овощи и солёности на одной тарелке – получилось несколько провокационным. Но существа в нашем квартале живут интеллигентные, разберутся!

Следующий плакат я выделила под профитроли. Их на лист получилось вместить ещё больше, чем бриошей. Так что слегка рябило в глазах. Но наша первостепенная цель – привлечь внимание, правильно? А рябь справляется с этим просто замечательно.

Далее я перешла к предложениям, от которых просто невозможно отказаться, – взялась воплощать идею Кексика. Он, конечно, постоянно крутился рядом и подсказывал, как нарисовать все самым лучшим образом.

«Купи пять клубничных тартов – получи в подарок лимонный тарт, чтобы жизнь не показалась слишком сладкой!»

«За один присест съел девять эклеров? Дарим ещё один, место ему точно найдётся!».

А потом и для бриошей повторила это объявление, раз у меня хорошо их рисовать получается.

Не без язвительности, соглашусь, но в этом и заключался наш с Кексиком план, а также предназначение в принципе любых объявлений, – зацепить.

Я уснула на седьмой листовке. В прямом и переносном смысле.

Сама не заметила, как погрузилась в сон. Просто в какой-то момент наклонилась поближе к бумаге, чтобы прорисовать блик на глазури, и голова сама собой опустилась на стол, а глаза закрылись.

Поймали меня с поличным, прямо на месте преступления. Лори, которой я давным-давно выделила запасной ключ, пришла ранним утром в кондитерскую и заметила свет в моём кабинете. А ещё – повстречалась с Кексиком, который прошептал едва слышно, что я устала и решила немного передохнуть.

Лори потрепала меня за плечо, и я наконец рассталась с листом бумаги и взглянула на Лори недоуменно, пытаясь понять, где нахожусь.

Вместо того чтобы пожелать мне доброго утра и помочь найти себя в этом мире, Лори хмыкнула и сообщила, что у меня переливается нос. Тоже мне удивление… Какой ещё краской рисовать глазурь, если не самой роскошной? Иная краска вся прелести нашей глазури не отобразит!

– Лори, дай мне ещё немного времени, – попросила я. – Я закончу рисовать объявления и присоединюсь к тебе. Подготовь пока кондитерскую к открытию. Начинай готовить суфле… Я отправлюсь на закупку, как только освобожусь.

Оставшиеся три с половиной объявления я нарисовала весьма шустро и легко. А что ещё приятнее – Кексик одобрил все мои художества до единого. И в который раз похвалил мой скромный талант. Вот бы ещё и материальные обитатели нашего пригорода впечатлились им как следует!..

Объявления я оставила высыхать – чтобы краска плотно зафиксировалась на листе, пропитала его от верхушки до основания. Вообще говоря, этап пропитки – один из самых важных в кондитерском искусстве… Оттерев краску с носа, я покинула кондитерскую и пошла по соседям.

Были ещё деньги в кошельке!

Считайте, последние, но лучше уж я потрачу их сейчас, чем потом буду жалеть, что не смогла спасти кондитерскую.

Первым делом я заглянула к гриму Мирору – гному, который славится не то что на весь пригород, а даже на всю Эферию своим умением изготавливать невероятной красоты столовый сервиз. И приемлемыми ценами, смешными по сравнению с качеством. Очереди из желающих обзавестись его творениями всегда стоят отменные. И всё-таки даже с учётом этого грим Мирор обязательно находит возможность выполнить мои скромные заказы. Вот и в этот раз – он взялся отливать двадцать новых ложек, не сказав мне ни слова против. Пообещал справиться за ближайшие два дня.

После этого я пошла к гриме Китчер. Сама грима Китчер гномкой не является. Но зато – двадцать лет назад она вышла замуж за гнома, который приходится кузеном гриму Мирору. И с тех пор обрела статус гномьей жены. Вместе с мужем грима Китчер содержит полноценную ферму, в которой нашлось место и курочкам, и козам. А мне, как её подруге, положена скидка на их товары.

Я вернула гриме Китчер прошлые долги. И значительную часть монеток из кошелька выделила на новые приобретения. Грима Китчер пообещала доставить все ингредиенты к вечеру. Что ж, кого-то ждёт увлекательная ночка, полная таинственного волшебства! Буду готовить всю ту красоту, которую нарисовала за ночь для этого.

За фруктами, ягодами и кое-какими специями пришлось заходить отдельно – на рынок свежих продуктов. Лавки его летом пестреют от обилия вкусностей, удержаться невозможно. Вот и я в который раз не удержалась. Приобрела три ягодные корзины, мешок лимонов, фунта три специй… И всё – на свою хрупкую спину!

Благо покупки помог донести мальчишка, Вилки – я с завидным постоянством замечаю его у рынка, он будто только и ждёт, пока попадётся какая-нибудь старушка, которая примет его помощь и расплатится за неё монеткой. В этот раз такой старушкой оказалась я. Правда, с меня Вилки не взял даже медяка. Наверное, я совсем его заболтала…

День прошёл, в общем-то, неплохо.

Мы с Лори даже кое-что получили с суфле – покрыло примерно двадцатую часть всех тех расходов, которые я сегодня понесла… А потом наступил вечер. Время, когда я остаюсь один-на-один с кондитерской. Ну и ещё – с её постоянным обитателем.

– Я сегодня здесь переночую, – сказала я Лори вместо прощания. – Приготовлю кое-что к завтрашнему дню. А для тебя у меня есть ответственное задание: развешать объявления. – Я вручила Лори ворох разноцветных листов и клей. – Не стесняйся и вешай на самые заметные места. Вот увидишь, уже к обеду у нас не будет отбоя от покупателей!

Половину ночи я потратила на то, чтобы сотворить сладкую магию.

Ещё треть на то, чтобы навести порядок на кухне и спрятать творения в прохладе склада – ведь только так они сохранят свой чудесный вид и невероятный вкус до прихода гостей.

А несколько предрассветных мгновений остались мне на то, чтобы вздремнуть. Пришлось вновь воспользоваться столом.

Я покинула кондитерскую, едва посветлело небо. Не терпелось полюбоваться объявлениями! И оценить, насколько удачно Лори их расположила, чтобы со всей искренностью похвалить помощницу.

Однако ни одного объявления я так и не обнаружила.

Ни когда посмотрела со стороны крыльца нашей кондитерской, ни даже когда прогулялась по торговому островку. Я не разглядела даже намека на мои объявления! Что, признаться честно, меня всё-таки расстроило.

Появления Лори я дожидалась с нетерпением. Очень хотелось узнать, действительно ли она выполнила мою просьбу, и если да, то в какую именно глушь я должна отправиться, чтобы самостоятельно в этом убедиться?

Я подкараулила Лори у входа.

И общение наше, увы, вновь началось не с приветствия.

– Лори, а что стало с теми объявлениями, которые я передала тебе вчерашним вечером? – полюбопытствовала я. – Ты отвлеклась на что-то другое? И забыла выполнить мою просьбу?

– Я их повесила, – ответила Лори, посмотрела на меня предельно честными глазами. – Вчера вечером, сразу после того, как ушла из кондитерской.

– Пойдём, – предложила миролюбиво. – Покажешь, куда смотреть.

Впрочем, наличие Лори под боком никаким образом не поспособствовало лучшей видимости объявлений. Лори ответственно показала мне те места, которые украсила нашими объявлениями. Однако места остались, а сами объявления исчезли безвозвратно.

Лори расстроилась.

Я поняла это по её выразительному лицу.

А мне очень не нравится, когда кто-то расстраивается в принципе – а если расстраивается из-за моих слов или действий, то этого я тем более не выношу.

Так что я махнула рукой и заметила:

– Ну ничего. Нарисую новые.

И на всякий случай сбегала до мии Ракиты – за новым клеем. А на предыдущий нажаловалась: сказала, что для таких тяжелых листов бумаги он совершенно не подходит. Мия Ракита пообещала переговорить с поставщиками и больше такой клей на прилавок не выставлять. А новый продала мне с большой скидкой.

Пока Лори выставляла на витрину мои ночные творения, я рисовала новые объявления.

А Кексик кружился рядом, непрерывно меня подбадривая.

Хотя, что таить, новые объявления получились не настолько красивыми, как предыдущие – ведь рисовала я их на скорую руку. Да и переливающаяся краска почти израсходовалась на предыдущий десяток листов… Но все-таки хоть какие-то объявления лучше никаких, правильно?

В этот раз я взялась развешивать их сама.

Пустота в кондитерской позволила мне оставить Лори за старшую, а самой отправиться на прогулку.

Но в этот раз я поступила умнее: развешала только те пять объявлений, что нарисовала первыми (поступить по-глупому мне все равно не удалось бы, поскольку последние пять объявлений ещё не успели высохнуть). Я выбрала самые заметные места! Так, чтобы у жителей нашего квартала голова закружилась от обилия красок! Пока я развешивала пять несчастных объявлений, ко мне пятнадцать раз успели подойти с вопросами. Поинтересоваться, зачем я порчу городской фасад своими листовками. И всякий раз я отвечала, что делаю его лишь лучше.

Вторая почти бессонная ночь не прошла для меня даром.

Я стала настолько сообразительной, что решила понаблюдать за объявлениями со стороны. Если они вдруг начнут исчезать, неплохо будет осознать, по какой причине они творят такое безобразие. Проблема в клее? В неравнодушных жителях нашего квартала, которым мои объявления мешают наслаждаться пригородным пейзажем? Или в работниках кондитерской из соседнего квартала, которые обзавидовались моей фантазии? У них тоже дела идут не очень хорошо, я слышала.

Правда, прежде чем взяться за наблюдение, я сбегала до Лори – предупредить, что задержусь ещё ненамного. А потом переставила эклеры так, чтобы они удовлетворяли даже самое изысканное чувство прекрасного. И оттёрла со стола чайное пятно – оказывается, пока меня не было, к нам успел прийти гость, чтобы насладиться клубнично-сливочным чаем и кусочком вишневого тарта.

Вернувшись наконец в наблюдательный пункт, я застала поразительную картину.

Мои объявления, нарисованные на шелковистой, как молодая весенняя травка, бумаге, беззастенчиво жевали козы. Целая преступная группировка из двух коз и трёх козлят.

Неужели это козы гримы Китчер? Я внимательнее вгляделась в их окрас и с облегчением выдохнула – нет, не её… Козы гримы Китчер, все до единой, обладают отличительной чертой: коричневой звездочкой на левом ухе. Она говорит, это знак благородного происхождения её коз. И ещё – они всегда вычесаны и подстрижены, а у этих коз в шерсти запутался репейник и мордашки чумазые. Хорошо хоть не переливаются.

Я не стала воевать с козами. Позволила им насладиться вкусом моих объявлений. Вдоволь налюбовалась тем, как кто-то с удовольствием чавкает бумагой.

Вообще говоря, предназначение моей кондитерской – подсластить жизнь, а уж какие именно будут для этого использоваться изделия, дело второстепенной важности.

Но оставшиеся пять объявлений я повесила настолько высоко, насколько вообще позволял мой скромный рост.

***

Объявления всё-таки сработали!

Но, конечно, совсем не тем образом, на который я надеялась.

Повесив объявления высоко, я, конечно, спасла их от коз. Но ещё – втрое сократила число лиц, которых могли бы заинтересовать предложения кондитерской. Одним махом избавилась от гномов, юных девиц и старушек – то есть, самых частых посетителей моей «Сладкой магии». Они оказались попросту не в силах разглядеть объявления.

Зато на следующий день после того, как последние пять объявлений заняли свои места, к нам пришёл орк.

Широкоплечий – настолько, что едва поместился в дверной проход. Высоченный – если встанет на цыпочки, головой врежется в потолок, а у нас не самые низкие потолки. И зелёный. Чуть менее зеленый, чем первая весенняя травка, но все ещё весьма выдающийся. Разглядеть его зелень удалось во всей красе, поскольку орки привыкли не утруждать себя лишней одеждой. Если штаны на них, в большинстве случаев, всё-таки имеются, то мощный торс они привыкли выставлять на всеобщее обозрение.

Объявление орк принёс вместе с собой. То самое, где говорилось про десятую бриошь, которой обязательно найдется место в желудке. В его мощных руках наше объявление, три фута на два, показалось мне крошечной визитной карточкой.

С одной стороны, объявление можно было и не трогать. С другой – таким экстравагантным жестом орк сразу обозначил цель своего присутствия: он запланировал купить у нас целых девять бриошей!

– Приветствуем вас в «Сладкой магии», уважаемый гость! – я улыбнулась самой радушной улыбкой. – Пожалуйста, выбирайте, что по вкусу. Все свежее и вкусное, пальчики оближите!

Не хотела бы я видеть то, как орк облизывает пальцы… Но гостеприимство – оно такое! Запрещает разносить гостей по шкале собственной симпатии.

Из кухни выглянула Лори. Но лишь на мгновение. Заметила нашего внезапного гостя и предпочла улизнуть, пока он не успел заметить её.

Народ, в большинстве своём, с большой настороженностью относится к оркам. Считает их хулиганами, скандалистами и дебоширами. Некоторые торговцы даже обозначают правило: никаких орков в их лавке! Но, как по мне, каждый заслуживает свой ломоть счастья. Или хотя бы пирога.

Уж не знаю, к каким методам межличностного общения прибегают орки-скандалисты.

Мой и вовсе обошёлся без слов. Молча положил на прилавок объявление. А потом ткнул пальцем в витрину – как раз туда, где жались друг к другу бриоши. Кажется, они уже поняли, какая участь их поджидает.

– Бриоши, отличный выбор! – я всплеснула руками. – Смотрите, у нас есть бриоши без начинки. А есть сладкие или пресные. Какие именно вас интересуют? Из сладких – клубника, вишня, лимон… Из пресных – грибы или сыр с зеленью. Выбирайте, пожалуйста.

Орк перевёл взгляд на меня. А орки, меж тем, и лицом достаточно свирепы. В основном из-за выдающейся нижней челюсти и большого квадратного лба. Но ещё самую малость – из-за небольших, всегда карих глаз. Какие бы чувства ни испытывал орк, глаза его обязательно прищурены. Будто бы он подозревает тебя в чем-то нехорошем. И даже если ты прежде не наблюдала за собой злодеяний, орк заставит тебя поверить в то, что ты крупно ему насолила.

– Неважно, – ответил он наконец, – любые. Сначала пресные, потом сладкие.

– Упаковать с собой? Или желаете посидеть здесь?

Головой он махнул в сторону столиков, совершенно пустых. Я кивнула и улыбнулась в очередной раз:

– Быть может, чай? Смотрите, у нас есть очаровательный сбор. Листья земляники, жасмин, чайная роза и василёк. Остывая, он раскрывает все свои вкусовые грани. Желаете попробовать?

– Можно, – смилостивился орк. И даже взглянул на меня чуть менее враждебно.

Магия, я же говорю! Сладости – это одна сплошная магия!

Выскользнув из-за прилавка, я прошла мимо орка – и высотой ему оказалась примерно по локоть. Отодвинула стул возле столика, примыкающего к стене, и мысленно порадовалась тому, что на складе, помимо всего прочего, у нас имеется парочка запасных стульев. Ну а вдруг?..

Поправив букетик васильков в стеклянной вазе, занимающей сердцевину стола, я пообещала:

– Вернусь в самом ближайшем времени!

Стул скрипнул, но выдержал. Я заглянула на кухню и заметила Лори, безмятежно созерцающую вид за окном. И попросила шёпотом:

– Лори, земляничный чай! Завари самый большой чайник. И достань самую большую чашку.

Кексик взглянул на меня большими бездонными глазами. И вздохнул едва различимо. Наверное, на его призрачном языке крутилось множество слов, но таков уж был принцип Кексика: при посетителях становиться безмолвной рыбкой.

Зато, как только мы с Кексиком вновь останемся наедине, боюсь представить, какой поток слов на нас обрушится.

Пока Лори возилась с чаем, я переложила бриоши из блюда на длинной ножке в блюдо без каких-либо конечностей. Ровно девять бриошей – две сырные, две с грибами, три с клубникой, две с лимоном. И дополнительно ещё одну, вишнёвую. А оставшиеся бриоши вновь накрыла стеклянной крышкой. Впрочем, что там уже было накрывать… бриошей осталось всего шесть. Но это тоже не сказать чтобы плохо. Может, мы успеем распродать их до вечера. И не придётся ничего списывать.

Я сама вынесла орку чай – его тонкий ягодно-цветочный аромат разнесся через всю кондитерскую.

Да и на то, чтобы вынести блюдо с бриошами, тоже не нашлось больше смельчаков.

Поставив десерт перед орком, я взялась протирать полочки возле стены: не могла же оставить кондитерскую без присмотра, правильно? Впрочем… Протереть я успела ровно половину одной полочки. Поскольку потом кто-то ласково прикоснулся к моему плечу.

Новый посетитель? Признаюсь, я тут немного отвлеклась…

Однако же, обернувшись, я заметила лишь уже знакомого мне орка и никого более. Орка, который, зависнув возле кассы, указывал на моё объявление, всеми забытое.

Я заглянула орку за спину (правда, для этого пришлось сделать два шага влево).

И заметила полностью опустевшие приборы: самый большой чайник, самую большую чашку и нескромных размеров блюдо.

После я вновь перевела взгляд на объявление. Зелёный палец орка с бледноватым овальным ногтем указывал на строчку, которая обещала найти место для десятой бриоши.

– Десятую бриошь я вам положила сразу, – заметила я учтиво. И на всякий случай добавила: – Десятой была вишнёвая.

– Я понял, – заметил орк не менее вежливым тоном. – Однако не наелся. За девять я плачу. Чай тоже. Но остальные – будьте любезны, даром. Место в животе ещё есть.

Я перечитала объявление ещё раз. И потом вновь – много-много раз. «За один присест съел девять бриошей? Дарим ещё одну, место ей точно найдётся!».

А ведь он прав, укуси меня лопушка! Мы с Кексиком наобещали кормить посетителей бриошами до тех пор, пока они могут их есть…

Какое счастье, что бриошей осталось всего шесть! Так мы хотя бы выйдем в ноль, не в минус.

Что за магия у меня такая – превращать возможный доход в расходы?..

***

В этот день я покинула кофейню даже раньше, чем Лори. Попрощалась с Кексиком, который придумал тысячу и одно оправдание моей незадачливости, ссылаясь на собственный не самый удачный опыт. И оставила Лори разбираться с нашими новыми ложками, красивыми и филигранными, натирать их вафельным полотенцем.

В надежде обрести душевное равновесие, я вновь обратилась к морю.

Прошлась вдоль побережья, усыпанного множеством мелких камней. И, дождавшись, пока случайные прохожие отвернутся, спрятала в карман платья бледно-розовый камушек.

Рассматривая Жосен, безжалостно пожираемую горизонтом, я заметила заходящий в порт корабль. И узнала его сразу же. У этого корабля была гальюнная фигура в виде русалки: некогда весьма симпатичной и, наверное, схожей с истинными представительницами этой удивительной расы. Но солёная вода и морской воздух исказили русалку до безобразия. С отломленным носом, покореженным подбородком и поросшими полипами волосами, она напоминала скорее водное чудовище.

А команда этого корабля заметила меня – я разглядела фигуру, появившуюся на корме, и даже расслышала свист. И решила дождаться того момента, когда корабль остановится.

Если честно, когда-то (хотя и недолго) я тоже мечтала ходить на кораблях.

Быть отважным моряком, выполняющим особые поручения короны. Или ещё лучше – пиратом, не испытывающим ни к кому жалости.

Но потом мама подарила мне книгу, на обложке которой значится: «Большое собрание рецептов лучшей эферийской выпечки». И я оставила свои морские мечты в прошлом.

Корабль причалил достаточно скоро: Жосет ещё даже не успела окончательно скрыться за горизонтом (хотя и приближалась к нему). Этот корабль в целом был противоположностью слову «медлительность». Он мгновенно причаливал, отчаливал, исчезал и возвращался. Ну и, конечно, нигде не задерживался подолгу. А всё благодаря капитану, которому на принятие решений никогда не требуется больше одного мгновения.

Капитан Форд Литар, к вашим услугам!

Он махнул мне рукой ещё с палубы, и я кивнула в ответ.

Помимо стремительности, капитана Форда Литара можно узнать и по другим чертам. Например, по слегка кривому носу – он ломал его неоднократно… Капитан Форд Литар оправдывает свои переломы скользкой палубой, на которую юнги любят расходовать годовой запас мыла ежедневно. И падениями с отвесных скал, на которые капитан Форд Литар забирался, разыскивая сокровища. Но я подозреваю всё-таки, что он получил их в драках…

А ещё капитан Форд Литар славится малахитовым платком, неизменно повязанным вокруг шеи, зелёными глазами в окружении пушистых ресниц, родинкой на правой щеке и излишней любвеобильностью.

В особо романтичные мгновения капитан Форд Литар объясняет, почему же он не может позвать меня замуж прямо сейчас, несмотря на то что я ему куда приятнее скучного большинства. Причин имеется целых две. Во-первых, непостоянность капитана Форда Литара. По мнению капитана, это слово характеризует то, что он постоянно путешествует из одного места в другое, по моему мнению – то, что в каждом таком месте он пудрит мозги наивным девицам. А во-вторых, это наша разница в возрасте. Капитан Форд Литар годится мне в отцы.

Он сбежал по трапу впереди команды. Всё потому, что капитану Форду Литару не терпелось завязать со мной непринужденную, ни к чему не обязывающую беседу.

– Анита, крошка! – На его лице расцвела улыбка харизматичного наглеца. – Звезда моя необъятная!

Если кто-нибудь ещё хотя бы раз укажет мне на вес, я прекращу есть выпечку и перейду на овощи, честное слово.

– Капитан Форд Литар. – Я улыбнулась ему ничуть не менее провокационно. Лори говорит, у меня хорошо получается. – Давно мы с вами не встречались. С конца весны, кажется.

– Давно, моя восхитительная, – капитан Форд Литар вздохнул и поправил платок, повязанный в очередной морской узел. – Сама понимаешь: чем больше делаешь, тем больше делаешь… Забот от этого меньше не становится. Работа – дело такое. Подожди меня немного, куколка. Погуляем.

Из улыбчивого наглеца капитан Форд Литар за одно мгновение превратился в сурового капитана. Нахмурился, повернулся к команде и раздал несколько чётких указаний, не допускающих пререкания. Подготовить груз к завтрашнему дню – весь завтрашний день корабль проведёт здесь, торгуя с местным населением, не завидую я ему, конечно… Далее: запереть всё, что запирается. И обязательно идти веселиться.

А потом капитан Форд Литар вновь повернулся ко мне. И на лицо его вернулась улыбка.

Мы неспешно пошли вдоль берега. Отчего-то я ступала по камням едва слышно, а капитан Форд Литар с таким хрустом, будто бы камни не выдерживали его величия, ломались прямо под грубыми подошвами ботинок.

– Как твоё дело жизни, лучезарная моя? Уже сразила этот город своей восхитительной стряпнёй? – он рассмеялся хрипло.

– Дело терпит некоторые трудности, – честно призналась я. – Торговля не идёт ни в какую. Если завтра вам удастся продать хоть что-то – я буду сильно вам завидовать. Самой крупной покупкой за сегодня были девять бриошей. Но за них я поплатилась семью бриошами, отданными задаром.

– Своё дело, малышка, штука такая, – заметил капитан Форд Литар, поднял взгляд на плавно темнеющее небо. – Непокорная, как море. Только что ты летел на всех парусах, всемогущим себя считал… А потом оказываешься на мели и забываешь всякую гордость, думаешь лишь о том, чтобы выбраться из передряги. Но запомни слова старого дурака, Ани: волна обязательно придёт. Подбросит тебя и взбодрит.

Мы прошлись ещё немного.

Капитан Форд Литар поделился историями, которые успели произойти с ним за время нашей разлуки. У капитана Форда Литара любопытная манера рассказывать мне истории. Начинается всё с размахом и кучей подробностей. Он описывает морские пейзажи и существ, замеченных издалека. Но потом капитан Форд Литар из прошлого к этим существам приближается, а нынешний капитан Форд Литар заканчивает свою историю быстро и как-то скомкано. Подозреваю, дело в том, что после переломного момента в истории начинаются такие события, рассказ о которых, по мнению капитана Форда Литара, может нанести моей душе глубокие раны.

Когда мы уже почти возвратились к кораблю, капитан Форд Литар вдруг заметил:

– У меня есть для тебя кое-что особенное, чудесная моя Анита. Подарок, который наверняка поможет тебе в твоём деле. Я привёз это издалека. Ты даже не знаешь таких королевств, звездочка… Однако же, находясь в тысяче миль от нашей скромной Эферии, я увидел эту специю и сразу же вспомнил о тебе. Представь, насколько сильно ты запала мне в сердце? Подожди здесь.

Посторонние расхаживали по кораблю капитана Форда Литара постоянно. Но только в том случае, если не были женщинами. Капитан Форд Литар, моряк старой закалки, женщин на своём судне не допускает.

Я осталась стоять у трапа.

А капитан Форд Литар влетел на корабль настолько шустро и непринужденно, будто лет ему было не больше двадцати.

Я успела переброситься парочкой фраз с моряками из его команды, которые, будто по волшебству, вдруг оказались рядом. Однако же капитан Форд Литар довольно скоро ко мне вернулся. И одним своим появлением спугнул всех, кто, случайно или намеренно, оказался рядом.

– Держи, непокорная моя волна, – и он протянул мне коробочку размером чуть меньше моей ладони. Пальцы у него оказались грубыми, закаленными постоянной работой в море. – На благо тебе и твоему делу.

Я взяла коробочку. И аккуратно сняла с неё крышку. Внутри оказалась… корица. Тончайшие листы, свернутые в трубочки и перевязанные бечёвкой. Тёплый запах специи мгновенно защекотал нос. Хорошая корица, в самом деле. У нас и не встретишь такую ароматную.

Быть может, посетителей действительно привлечёт аромат корицы? Если, скажем, я пошире открою окна…

Я уже собралась поблагодарить капитана Форда Литара со всей возможной искренностью… Как он вдруг сменил тактику общения. И сделал это, конечно же, зря.

– Не желаешь продолжить встречу? – Улыбка капитана Форда Литара перешла из наглой в соблазнительную. – Угощу тебя чем-нибудь вкусным, на напитки не поскуплюсь. Деньги у меня есть, успел заработать за время нашего расставания. А уж там… Посмотрим, как пойдёт, вдруг и сложится что из нас с тобой.

– Лучше вы заглядывайте завтра ко мне в кондитерскую, – предложила я. – Приготовлю что-нибудь с вашей корицей.

И упорхнула – не только капитан Форд Литар владеет талантом незаметного исчезновения.

Возвращаясь к себе, на чердачок, я вдруг задумалась над названиями кораблей.

Например, корабль капитана Форда Литара лишён какого-либо названия. Именно так все и обозначают этот корабль, именем самого капитана. Думаю, капитан Форд Литар просто слишком любит себя, чтобы присваивать своему кораблю какие-либо посторонние имена.

Зато моя кондитерская носит слегка легкомысленное название «Сладкая магия».

Быть может, именно поэтому творится в ней всякое необъяснимое безобразие?..

***

Корица и вправду оказалась поразительной – во всех смыслах этого слова.

Следующим же утром, заявившись в кондитерскую, я взялась за готовку. Главной сладостью сегодняшнего дня оказались синнабоны: свернутые в спираль булочки, щедро сдобренные корицей. Окна в самом деле пришлось открывать, и не только чтобы привлечь покупателей, но и чтобы самой дышать чем-нибудь, кроме пряной коричневой пыли.

– Анита, теперь в кондитерскую можно попасть с закрытыми глазами, – заметила Лори вместо приветствия. – Её можно учуять даже не с соседней улицы… А со всего нашего квартала, наверное. Его учуяла даже моя маменька, а у неё – хронический насморк. Спросила, уж не ты ли занялась выпечкой с самого утра.

– Надо было пригласить зиту Фрин к нам в гости, – наставительно ответила я, смахивая пыль с носа и ресниц. В зеркало на себя сейчас лучше не смотреться… – Корицы хватит на всех. Нам стоит поблагодарить капитана Форда Литара: это его подарок.

Лори поморщилась. То ли из-за того, что она, как и большинство добропорядочных жителей нашего квартала, занявшего побережье, с большим подозрением относилась к морякам, и, тем более, к тем, кого зовут Форд Литар. То ли потому, что вдохнула корицу и теперь сдерживает чихание…

Корица сработала как следует – смогла привлечь к нам внимание, но при этом не заставила обращаться к бумаге, краскам и даже словам. Достаточно оказалось запаха.

Убрав синнабоны в духовой шкаф, я ненадолго выглянула в зал для посетителей. И не поверила собственным глазам. По ту сторону двери, пока закрытой, толпились посетители – пятеро! Кто-то сможет фыркнуть и спросить: «Всего?». Но я последний раз видела сразу пять посетителей за дверью нашей кондитерской очень и очень давно – в тот день, когда, заканчивая обустройство кондитерской, повесила наконец вывеску «Сладкая магия».

Пока синнабоны поднимались и румянились, я (не без помощи Лори, под размышления Кексика) успела навести порядок на кухне. И даже приготовить крем – невероятное трио из сливочного сыра, масла и пудры. Лори, закончив с помощью мне, взялась готовить кондитерскую к открытию. Протерла столы, подогрела воду для чая, сменила букеты – в этот раз в узкие стеклянные вазочки попали нежно-желтые розы …

Конечно же, прежде чем угостить синнабонами наших уважаемых посетителей, я должна была самостоятельно убедиться в их превосходности. Я выбрала для себя самую маленькую и скромную булочку – чтобы не слышать больше про мягкотелость и необъятность. Полила её сливочно-сырным кремом, откусила румяный бочок…

На кухню заглянула Лори – ждала, пока я разрешу открывать двери. И словила меня прямо на месте преступления: с надкушенным синнабоном в руках и носом, вновь присыпанным корицей. Лори полюбопытствовала:

– Ну что, как оно?

Я многое могла бы сказать. Упомянуть нежнейшую текстуру теста, мягкость крема, идеальное соотношение ингредиентов…

Но сказала ещё больше. И, помимо всего прочего, весьма поэтично и против своей воли.

– Слаще магии не сыщешь,

Чем в кондитерской Аниты.

По кварталу Ани рыщет:

«Угощайтесь, заходите!»

Только нет гостей у Ани,

А расходов выше крыши.

Ани думает: «Проклятье!»

Лучше б это были мыши,

Так мука бы пострадала

Только лишь. Сплошная мука!

Дело жизни увядает,

Как не опустить здесь руки?..

Что там булочкам с корицей!

Что там оркам или гномам!

Наша Ани угодила

В мелководье. И по полной!

– С-с-снова магия! – пролепетал Кексик возмущенно, выслушав меня. – Бедная-с-с-с, бедная-с-с-с моя Анита!

…Капитан Форд Литар отнёсся к моему предложению с таким же воодушевлением, с каким я сама вчерашним вечером отнеслась к предложению от него. И в кондитерской за весь день так и не появился.

Причем, когда я вновь оказалась на побережье, корабль капитана Форда Литара уже покинул порт. Спешно и непредсказуемо, как всегда.

А жаль! Иначе я бы поведала капитану Форду Литару о том, что думаю по поводу его особенных подарков, – и притом в стихах. А ещё – задаром накормила булочками с корицей всю его команду, поскольку кому-либо другому я так и не рискнула их предлагать.