Читать книгу Жадная плоть. Часть II - Анатас Малх - Страница 3

Спустя несколько дней король с фавориткой возвращались из Фонтенбло в Версаль. Сидя в роскошной карете и ведя неторопливую беседуя, одновременно с этим наслаждались окрестными видами и обилием запахов весны. Вдруг карета, резко дёрнувшись, остановилась, послышались обеспокоенные крики сопровождавших экипаж офицеров охраны.

Бурбон, приоткрыв дверь, спросил: «Что случилось, почему мы встали?»

Волнуясь, старший офицер доложил, что причина остановки неизвестна, просто внезапно, разом, прекратили крутиться все четыре колеса, но Его королевское Величество может быть спокойно, они постараются как можно скорее разобраться с возникшей проблемой и исправить её.

Прождав несколько минут, Бурбон предложил Дюбарри, пока чинят карету, прогуляться по окрестностям, с чем она охотно согласилась. Выйдя из кареты и оглядевшись, они не спеша направились в сторону немногочисленных домов, растянувшихся вдоль дороги и находящихся от них на небольшом расстоянии.

Свежесть весеннего воздуха благотворно действовала на сильно сдавшего за последние месяцы короля. Он, весело улыбаясь, ловко перепрыгивал через небольшие, попадавшиеся на их пути лужи, в которых отражалось ярко-голубое небо с редкими, похожими на маленьких белых овечек облаками.

Дюбарри, наблюдая за, не свойственной ему, игривостью короля тихо умилялась: «Ну прямо как мальчишка, беззаботный, озорной мальчишка!»

Незаметно для себя они подошли к домам местных жителей. Самих селян не было видно, скорее всего потому, что они занимались весенними работами на принадлежащих им участках.

Вдруг калитка одного из ветхих домиков отворилась и на дорогу синичкой выпорхнула белокурая девочка-подросток. На груди у неё висел небольшой деревянный лоток, в котором, судя по моментально распространившемуся по округе вкусному запаху, находились только что испечённые вкусности. Весело напевая и чуть пританцовывая, она остановилась подле дороги и весело крутя головкой направо и налево осмотрелась. Столкнувшись взглядом с одетыми в дорогие одежды людьми, девушка ловко отвела одну ножку назад и исполнила что-то отдалённо похожее на реверанс.

– Господа, не изволите ли вы попробовать очень вкусные пироги, которые торопились из печки для того, чтобы понравиться вам? – мило улыбаясь, обратилась она к гуляющим. И добавила с искорками веселья в больших, голубого цвета глазах: – Судя по всему, вы король, сударь, не так ли? Я видела ваш портрет, который нарисовал наш ныне покойный сосед, дядюшка Николя, однажды увидевший вас.

Неужели судьба так благосклонна ко мне, что позволила сбыться моей мечте – хоть раз в жизни воочию увидеть самого Людовика Прекрасного?! Обязательно расскажу всем подружкам, хотя никто мне и не поверит, – задорно рассмеялась она.

Людовик с Жанной весело переглянулись и подошли к очаровательной торговке.

– Дитя, – мягким голосом спросил король, не сдерживая добродушную улыбку, – как твоё имя и сколько тебе лет?

– Моё имя Анджелайн, и мне шестнадцать лет – смущённо опустив красивые глазки ответила девушка.

Внезапно Дюбарри схватив Бурбона за руку посмотрела на него так выразительно, что он вздрогнул. Сжимая локоть спутника, графиня взволнованным голосом прошептала: «Имя, Ваше Величество. Не та ли она, о которой говорил монах?»

Смятение охватило монарха, имя девушки означало «ангел». Быстро справившись с сильным волнением, он спросил торговку:

– Милое дитя, кто твои родители?

При упоминании о родителях взгляд девушки внезапно погрустнел.

– Мама моя недавно умерла. А папа, оставив меня одну, отправился на заработки в Париж. Он очень хороший плотник, и обещал, что как только заработает немного денег, я тоже перееду в Париж, в этот прекрасный город. Но пока я вынуждена зарабатывать себе на пропитание тем, что пеку из последних запасов муки пирожки и продаю их путешественникам, которых почему-то совсем мало стало ездить по нашей дороге – тяжело вздохнула Анджелайн, на глазах которой тут же выступили похожие на маленькие бриллианты слёзы.

– Друг мой, – обратился к Дюбарри король, вдруг почувствовавший внезапное желание остаться наедине со своими мыслями – я оставляю тебя наедине с этой прекрасной селянкой – он ласково погладил руку Жанны – и продолжу путь верхом. Мне кажется вам есть о чём поговорить.

Слегка склонив голову, монарх добавил, сделав ударение на слове «вашем», и при этом многозначительно взглянув на фаворитку – Карета в вашем полном распоряжении. С нетерпением жду вас в Версале, – и повернувшись к Анджелайн серьёзным тоном произнёс – Твоё имя на счастье тебе дано, милое дитя. И я как король Франции обещаю, ты на всю жизнь запомнишь сегодняшнюю встречу!

После этих слов Бурбон при помощи небольшого табурета сел на подведённую к нему лошадь, пришпорил её и окружённый плотным кольцом всадников охраны умчался вдаль.

Спустя несколько минут Дюбарри сообщили о том, что карета в полном порядке, причину внезапной поломки обнаружить так и не удалось, неисправность удивительным образом исчезла сама собой.

Вскоре Анджелайн в сопровождении Дюбарри с нескрываемым любопытством разглядывала наполненные всевозможной роскошью комнаты дворца, в одной из которых её с нетерпением ожидал монарх.

В течении всего вечера Людовик отпускал в сторону необычной своей непосредственностью девочки лёгкие любезности и делал это вполне правдиво ведь гостья и правда была хороша собой, интересна отсутствием искушённости, присущей большинству обитателей Версаля.

В процессе ненавязчивого разговора суверен узнал множество подробностей из жизни её семьи, потом, наслаждаясь обществом немного ветреной, забавной Анджелайн, терпеливо объясняя правила, учил играть её в карты. И сознательно поддаваясь, слыша её звонкий, колокольчиковый смех, довольно похлопывая себя по коленке сам хохотал как юнец, несдержанно, беззаботно, во весь голос. Развлекая гостью занимательными рассказами из истории Франции с удовлетворением наблюдал за тем, с каким живым интересом, не перебивая, чуть приоткрыв маленький чувственный рот, слушает его малышка.

За ужином Людовик, пребывая в прекрасном расположении духа, объявил девушке о том, что завтра она переедет жить в новый дом, находящийся в самом центре Парижа, и, кроме этого, получит из королевской казны сто тысяч луидоров единовременного пособия.

– А ещё, – весело глядя в округлившиеся от удивления глаза Анджелайн, игриво прикоснувшись пальцем к её вздёрнутому носику, добавил он, – я отдал приказ назначить тебе, восхитительное дитя, ежегодное пособие в размере пятидесяти тысяч луидоров.

Малышка? прижав ладошки к зардевшимся щёчкам, с нескрываемым восхищением смотрела на старика.

– Милое очарование, – довольный собой, продолжил Бурбон, – ты будешь входить в новый для тебя мир под присмотром и всеобъемлющей заботой госпожи Дюбарри. Она постарается предпринять все меры для того, чтобы ничто тебя в этой жизни не огорчало. И пообещай мне, что ты не откажешься как можно чаще навещать своего короля, который восхищён твоим умением согревать любовью всё, что окружает тебя. Признаюсь, я никогда раньше не встречал такой чистой искренности, как у тебя. Ты истинно ангел во плоти!

Округлив от удивления глаза Анджелайн с придыханием спросила:

– За что мне всё это, Ваше Величество? Ведь у меня нет никаких заслуг, кроме тех, что подарены матушкой-природой.

Голосом полным неподдельной теплоты Людовик ответил:

– Дитя моё, не задавайся этим вопросом, это ни к чему. Просто учись жить в радости, наслаждаясь каждым новым днём. Не благодари меня и не забывай славить Господа, ведь всё благое в этом мире делается лишь по Его воле, по Его мудрому разумению.

В глазах Анджелайн блеснули крупные слёзы благодарности к всемогущему благодетелю. В порыве сильных чувств она подбежала к королю и нежно, как-то совсем по-детски, обняла его и крепко поцеловала в дряблую серость щеки.

В результате этого, крайне неожиданного для себя поступка король испытал ни с чем не сравнимое душевное удовольствие, глаза заволокла пелена умиления, приятное тепло медленно разливалось по старческому телу. В тот момент он был безмерно благодарен судьбе за запоздалую возможность получать удовольствие от собственных действий исходящих исключительно из чистоты помыслов, не имеющих в себе никакой аморальной подоплёки.

Да, безусловно, Анджелайн очень понравилась мужчине, но он усердно гнал от себя искорками вспыхивающие в мозгу похотливые мысли, со всей силой убеждая себя в том, что малышка – всего лишь желанный объект его именно отеческой заботы, она не сексуальная игрушка и появилась в его жизни лишь для того, чтобы он смог получить моральное удовлетворение от совершённого им доброго поступка.

Но, чёрт возьми, он признавал, девчонке удалось очаровать, пленить его сердце. Пребывая в медленно кружащем водовороте приятных мыслей, он сидел и смотрел в темноту за окном. Была ранняя ночь.

Вдруг малышка с кроткой улыбкой и искренним беспокойством в больших глазах спросила короля:

– Что с вами, государь, почему вы стали таким грустным?

Людовик глубоко вздохнул:

– Со мной то, моя милая, – ответил он, – то состояние, которое зовётся большим душевным смятением. Я вынужден сдерживаться и скрывать истинные чувства от той, перед кем не имею возможности раскрыться. Первый раз за многие годы я не могу иметь то, чем мечтаю обладать. И именно это немного гнетёт меня, но, признаюсь тебе, гнетёт как-то по-особенному, не очень-то и терзая совесть души моей.

– Государь, – вдруг перешла на мягкий шёпот Анджелайн, – известно всем и каждому, что вы главный господин всего! Все знают, вы можете делать всё что пожелаете, ваша воля священна, и поэтому Вашему Величеству не стоит беспокоиться о невозможности владеть желаемым. Просто берите то, что вам принадлежит по праву королевской власти, ведь она, как объясняла мне моя покойная матушка, дарована вам самим Богом. Не обижайте Господа сомневаясь и отрекаясь от даров Его, ведь Ему более, чем нам самим, видны все нужды наши. Попробуйте просто отдаться на волю судьбе… – и тут же, по смешному уперев пухленькие ручки в бока, игриво приказала: – Улыбайтесь. Иначе, если вы тотчас же не сделаетесь весёлым, я буду делать вид, что дуюсь на вас. – озорно играя глазами она надула пухлые губки.

– Не нужно, милая, не дуйтесь на своего короля, – рассмеялся Людовик, – обещаю вам, что буду пребывать в отличном расположении духа, чтобы более не смущать вас своим видом. И, как вы мне, милая прелестница, посоветовали, положусь на волю непредсказуемой хозяйки-судьбы, и пусть будет как будет. Торопить события не стану, но и отказываться от дарованного не буду, если уж оно точно мне предназначено.

Довольная услышанным девушка, улыбаясь, выбежала на середину комнаты и кружась в незамысловатом танце весело пропела слова старинной французской песенки:

Если кто-нибудь сроет гору крутую,

Мы камни притащим, построим другую.

Король, наслаждаясь непосредственностью гостьи, спросил:

– Почему ты запела, чудное дитя, что побудило тебя к этому прекрасному занятию?

– Потому что, Ваше Величество, как говорят в народе: во Франции всё кончается песнями. И я хочу, чтобы моя песня пришлась вам по вкусу. И она вам нравится, не так ли? – кокетливо склонив красивую головку, провоцируя на нужный ей ответ, прощебетала Анджелайн.

– Несомненно, ангел, твоё пение – лучшее лекарство от хандры! – улыбаясь уголками губ учтиво ответил Людовик. Этот свежий и хорошенький цветок смог отвлечь его от печальных мыслей, смог разогнать длящуюся долгие дни тоску.

Время летело незаметно, пришла пора идти спать.

Король, попросив Дюбарри показать начавшей часто зевать девочке приготовленную для неё комнату и пожелав Анджелайн ярких цветных снов, заворожённым взглядом провожал изящную, аппетитную фигурку до самых дверей.

Вскоре графиня вернулась, широко улыбаясь:

– Ваше Величество, нежное дитя природы просит вас проведать её перед сном. Ангелочек хочет отблагодарить Его Величество за милость гостеприимства. Соизвольте оказать честь этой затейнице, – тихо засмеялась графиня.

Король, стараясь ступать как можно тише, проследовал в спальню, где на большой кровати провалившись в пуховую перину лежала Анджелайн.

Полностью скрытая под лёгким одеялом, из-за края которого виднелись лишь очаровательные глазки, маленькими звёздочками сверкающие в полумраке, девушка наблюдала за осторожно идущим к кровати Людовиком.

– Ваше Величество, – тихим голоском обратилась она к мужчине, – прошу, если для вас это не составит большого труда, побудьте со мной некоторое время. Признаюсь, мне немного страшно быть одной в непривычном для меня месте. Если вы, пожалев несчастную овечку, согласитесь побыть совсем немножко рядом, дав своим присутствием понять ночным монстрам, что не позволите обижать меня, то я буду вам очень признательна.

С нежностью глядя на полусонное прекрасное создание Бурбон присел на край кровати, заботливо поправил одеяло, взял в свои руки хрупкую ладонь Анджелайн и успокаивающе сказал:

– Спи, милая, я буду охранять твой сон и никому не позволю потревожить его.

– Спасибо, мой король. Теперь я совершенно спокойна – пролепетала нежным голосом довольная малышка, уютно свернулась калачиком и тут же закрыла глаза.

Старый монарх, покорно держа в широких ладонях маленькую ладошку мирно посапывающей девчонки смотрел на неё с каким-то непонятным для него самого лёгким вожделением, глубоко спрятанным за благодушием.

Отгоняя прочь похотливые мысли, он, удостоверившись в том, что взрослый ребёнок уснул осторожно попытался выпустить из своей руки тёплые пальчики. Почувствовав это Анджелайн встрепенулась, слегка приоткрыла глаза и с непонятной болью тоненьким голоском жалобно произнесла: «Прошу, не уходи» – цепко схватила руку короля, крепко прижала её к груди и вновь засопела тихо, спокойно.

Спустя долгое время Людовик, уставший бороться со сном, с трудом удерживающий закрывающиеся веки вновь попытался уйти. И опять у него это не получилось. Тогда король решил, он просто приляжет рядом с девушкой, чтобы не расстраивать её своим уходом, и немного, совсем чуть-чуть вздремнёт. Старик осторожно, боясь потревожить прекрасную нимфу прилёг с краю, потом аккуратно приподнял одеяло и залез под него полностью.

Находящегося в плену сладкой дрёмы Бурбона неумолимо тянуло пододвинуться ближе к жаркой плоти спящей Анджелайн, вкусный запах девичьего тела вызывал нестерпимое желание прикоснуться к невинной.

Не в силах бороться с нарастающей похотью монарх медленно протянул руку и нежно, еле касаясь приобнял плечи красавицы, безмятежно плавающей в плену сновидений.

На долю секунды дыхание девушки остановилось, но потом произошло то, чего Людовик никак не мог ожидать, Анджелайн, продолжая сопеть ровно, вмиг прижалась упругими грудями к королю, ловко обвив его шею руками.

Затаив своё и вслушиваясь в лёгкое дыхание девочки мужчина принялся тихонько гладить шелковистые волосы малышки, моментально отбросив внезапно возникшую мысль о том, что он сознательно идёт наперекор всё более захватывающему мозг вожделению.

Почувствовав, что Анджелайн, подобно маленькому доверчивому котёнку, плотнее прижалась к нему, Бурбон, по-прежнему осторожно, будто боясь спугнуть нахлынувшее волнительное наваждение, перешёл с поглаживания головы на еле заметные ласки всего тела объекта своего сексуального желания, уже смело, не желая останавливаться, перейдя грань дозволенного.

В тишине ночи послышался возбуждённый сонный шёпот: «Мой принц! Ты очень красивый! Почему ты приходишь ко мне лишь по ночам? Я не хочу терять тебя. Я хочу быть только твоей. Не хочу делить тебя ни с кем. Возьми меня, пока другие не взяли. Поцелуй, умоляю. Я так хочу купаться в твоей страсти, сгорать в огне твоей любви! Люби меня, и я буду любить тебя!»

Девочка-подросток, словно тростиночка к солнцу, потянулась ртом к губам Людовика, и он стал нежно целовать податливые влажные губы, вкусно пахнущие свежестью молодого и такого сладостного тела.

Старый монарх не заметил – да, впрочем, и не хотел замечать, – как поддавшись опаляющему душу огню страсти окончательно потерял связь с реальностью. Не думая о последствиях, он просто отдался безудержному наслаждению, с головой бросившись в хлынувшие в остывшую душу волны нежности…

И не знал король, что он всего лишь играет отведённую ему роль в искусно придуманном его фавориткой спектакле. Хитрой девственнице-искусительнице, тщательно подготовленной графиней, удалось-таки вдохнуть жизнь в гаснущее тело Бурбона.

Пробудившись утром, Людовик, опустошённый долгим сексом, но счастливый тем обстоятельством, что первый раз с момента гибели Элис она не мучила его во сне, не обнаружил рядом с собой доставившую ему несказанное удовольствие девочку. На его вопрос о ней он получил ответ слуги, что Анджелайн, следуя своей давней привычке, проснулась очень рано и сейчас она вместе с Дюбарри торопится в Париж, чтобы, как и было обещано, поселиться в подаренном ей сувереном доме.