Читать книгу Пришельцы и КО - Анатолий Алексеевич Шинкин - Страница 4

Утром в иллюминаторе все та же темень, с проплывающими неторопливо звездами. Бригада поднялась бодро и дружно, будто и не было вчерашних возлияний и плясок в невесомости. Скоренько за топоры схватились, побрились каждый своим. У Витьки на топорище красная молния нарисована и закрыта от стирания бесцветным лаком. Лезвие так и сверкает отблесками у щек и подбородка.

– Витька, нос не задень.

– За своим смотри.

Душ космический приняли: стоишь в стеклянной трубе, а вода то снизу-вверх, то сверху вниз окатывает. Космический чаек через трубочку пососали, заедая «какашками» из тюбика, с надписью «тульский пряник». Настоящие космонавты.

Пошли в открытое пространство в мастерстве упражняться. Витька топор за пояс и щепки собирать. Бизнесмен, едрит его налево!

Связали второй венец, а он на первый не ложится – улететь норовит. Невесомость, мать ее!

– А гвоздями прибить?

Глянул я на Кольку, и парень язык прикусил.

– Я марку всю жизнь держу, – ворчанием поддержал меня дед Васильич. – Позориться не буду. Сказано, без единого гвоздя.

– На шканты надо каждое бревно сажать, – подал голос Витька.

– Не каждое бревно сажать, а прогнать шканты на всю высоту сруба и нанизывать на них венцы, как в детской пирамидке, – выдал идею Колька, и сам засветился от своей сообразительности.

Работает голова у парня, не зря два института осилил. Пошло дело. В нижний венец вставили трехметровые тесины. Сверлим в бревнах отверстия, насаживаем бревна на тесины, мхом прокладываем, чтобы вакуум не поддувал. К обеду половину сруба подняли, подкрепились «какашками» из тюбиков и к вечеру выгнали сруб на требуемую высоту.

Вошли в рабочий ритм. Сруб каждый день прибамбасами обрастает, становится все краше. На полах досочку к досочке подогнали, заклинили; крышу тесовую дубовыми стяжками к балкам на века притянули. Крылечко с резными балясинами, чтоб рука не скользила. По периметру крыши узорчатый кантик с вензелями мастеров: типа, «здесь был Вася», но гораздо красивше.

Кипит и радует работа. Вот только «гости» задолбали. На третий день заявились сомалийские пираты на космобанане и попытались взять станцию на абордаж. Колька Фиксатый отложил топор в сторону, сопло сзади банана вырвал, перевернул и обратно вставил. Где они теперь?…

Следом замигала-закружила летающая тарелка, и вывалилась из нее толпа симпатичных зеленых зверушек. Ни дать, ни взять, инопланетяне. Витька Рыжий на меня украдкой хитренько глянул и поволок свой мешок со стружками и щепками к трапу.

Закурили, наблюдаем. Витька суетливо товар нахваливает, зеленые въехать не могут, зачем им это нужно. Вытягивают-отпускают пружинки стружек, хлопают щепкой о щепку перед раструбами ушей, опилки жевать пробуют. Потащили мешок в корабль, а Витьке вытолкнули девицу неземной красоты – восемь зеленых ного-рук или руко-ног и полуметровая пасть с остро заточенными зубами по периметру.

Замахал Витька конечностями протестующее и удовлетворился игрушкой, типа, Тетрис. Улетели братья по разуму, а он дурачок стоит, в кнопки пальцем тычет. Взял я у него из рук инопланетную заморочку, положил на бревно и одним махом топора располовинил вдоль. Внутри полный набор шпионского оборудования: камера, диктофон и передатчик, с включенной постоянно трансляцией на Альфа-Центавру. Вот такого Троянского коня Витьке всучили.

Колька порадовался случаю в очередной раз «умом», как фиксой во рту сверкнуть:

– Бригадир, эти лезут и лезут ниоткуда. Мы в открытом космосе, значит, есть еще и Закрытый.

Поистине, знания добавляют не ума, а печалей на задницу, по которой я и въехал ему крепенько космическим сапогом.

Молча втянул доморощенного «аналитика» в корабль, топором начертал на переборке надпись: «В России и космос имеет уши». Трижды ткнул умника лбом в каждое слово, а в союз «и» четырежды, потому что в русском языке имеет значение каждая буква.

Забегая вперед. Сразу после нашего приземления военно-космические силы взяли Кольку в оборот. Обложили расписками о невыезде, неразглашении и необщении. Сделали главным аналитиком: день грузят запредельно умной информацией, а вечером Николай Валерьевич!!! выдает оптимальное решение проблемы. Случилось, аккурат, под Восьмое марта, Николаю Валерьевичу в компании с секретаршей за раздумьями литр усидеть, и под конец рабочего дня выдал уникальную Теорию безотносительности знака «бесконечность», отчего знаменитый, хотя и покойный ученый перевернулся в гробу, а здравствующая рок-певица отчетливо выговорила «Б…ь». Такие пироги.

По жизни моему хладнокровию крокодилы завидуют, но последний случай «гостевания» и меня из терпения вывел. Прикатил на космокапсуле некто чернявенький и шустрый, в темных очках и фотоаппарате с полуметровым объективом:

– Я Франс-пресс. Имею интерес смотреть ваш чудо.

На чистом французском отвечаю:

– Велком, придурок. Ты в курсе, что разведчики враждующих государств должны сотрудничать, для усиления совокупного вреда, наносимого шпионской деятельностью.

Француз лоб наморщил:

– Боюсь, я не совсем понимайт, что вы имеет сказать?

– Уматывай на хрен!!! – гаркнул я ему в ухо.

У парня космокапсула от неожиданности юзом пошла и, не справившись с заносом, врезалась в атмосферу и сверкнула метеором в сторону Австралии.

– Загадывай желание, бригадир, – пошутил дед Васильич.

– Не космос, а проходной двор.

Банька радовала глаз. Еще несколько штришков. Сплели из лыка косички, привязали к бочкам для холодной и горячей воды липовые ковшики. Сруб, покрытый тремя слоями прозрачного лака, сверкает золотым слитком. Дверь открывается без напряжения и плотно закрывается на дубовых петлях. Окошечко поблескивает чистым стеклом и резными наличниками.

Любуемся и глаз отвести не можем от собственноручно созданной красоты.

Строитель – благородная и благодарная профессия. Проходим по жизни, оставляя памятники самим себе.

Пирамиды, дома, дворцы, плотины,… баньки в открытом космосе – хранят тепло рук, частичку души и наши негромкие имена.

– Ну, пора, ребята

Поднялись над банькой, и, по старому плотницкому обычаю, выбросили топоры в открытый космос, в знак того, что лучшего создать уже не получится.

Пошвыряли рюкзаки в космошлюпку, растолкали всю неделю беспробудно спавшего пилота и улетели. На космодроме толстомордый генерал-лейтенант суетится:

– Тут в сторонке четыре бревна лежали…

– Да пошел ты!

Повалился я на траву, закурил, наслаждаясь глубокими затяжками:

– Ну, здравствуй, Земля, скучали о тебе там.

Простое человеческое счастье – возвращение.

Вечером в новостях: Американский спутник-шпион сбит с орбиты и упал в районе мыса Канаверал. На месте падения обнаружен топорик, с изображением красной молнии на топорище.

Кому бы в голову пришло, что топор, брошенный с первой космической скоростью (7,8 км/сек) превращается в страшное оружие.

А ведь три топора еще летают.

П. С. Топор, с изображением красной молнии на топорище, несколько лет хранился в музее истории НАСА, но бесследно исчез, аккурат, после посещения экспозиции делегацией индейцев племени Сиу.

* Б. Пастернак