Читать книгу Делать, что должно! - Анатолий Анатольевич Новгородцев - Страница 6

Этот миг долгие годы будет преследовать Саблезуба в кошмарных снах.

Бирюза стоит перед ним, держа в ладонях прекрасный цветок, на губах всё та же счастливая улыбка – а искристые глаза её тускнеют и становятся мёртвыми, за спиной топорщатся синие перья на длинном древке, и алые капли крови брызжут на перламутровые лепестки из-под праздничного ожерелья, где длинный гранёный наконечник вышел из груди.

Сотня стрел, вылетев из-за недалёкого кустарника, по крутой дуге опустилась прямо на деревенскую площадь.

Десятки убитых и раненых. Кровь, крики ужаса и боли. Пронзённые тела, головы, руки и ноги мужчин, женщин и детей.

Следующая сотня стрел взмыла из-за перелеска спустя миг, оставляя за собой дымные росчерки в синеве безоблачного неба. У самых наконечников древка были обмотаны пропитанными маслом и подожжёнными тряпками, и они вонзились в высохшие за долгие недели палящего летнего зноя деревянные стены и пальмовые крыши хижин.

Но ещё в тот миг, когда стрелы достигли высшей точки траектории, из кустарника с оглушительным боевым кличем вырвались высокие бритоголовые воины, потрясающие топорами с тремя шипами на обухе.

За несколько мгновений праздничная, счастливая деревня превратилась в пылающий, истекающий кровью и ужасом ад.

Железный Корень погиб во время второго залпа – стрела вонзилась ему в затылок как раз в миг, когда он начал выкрикивать распоряжения. Все мужчины племени, кроме немногочисленных дозорных на площадках стен, были вооружены лишь ножами – луки, копья и палицы хранились под навесами хижин. Чтобы вооружиться и организовать оборону, требовалось время, а оно неумолимо таяло в пламени пылающих домов и торжествующем вое набегающих захватчиков.

Мудрейшая собирает уцелевших детей и женщин на площади, куда не доставали языки бушующего пожара, туда же стягиваются воины. Дозорные со стен мечут короткие копья в набегающих захватчиков и падают под стрелами, бьющими уже почти по прямой, с опушки леса, где в боевом порядке выстроились вражеские лучники. Чужеземные воины, с разбега отталкиваясь от присевших соратников, перемахивают через частокол, защитить который уже нет никакой возможности, ворота трещат под топорами и со стоном падают внутрь, впуская в деревню ревущую и торжествующую чёрную реку.

Окровавленные топоры взлетают и опускаются, разбрызгивая шипящие в бушующем вокруг пламени красные капли. Падает с разрубленной головой Мудрейшая, пытающаяся вытащить женщину из-под рухнувшего пылающего навеса.

Немногочисленные мужчины окружили на площади группу детей и женщин, готовясь защищать их и неминуемо умирать.

Саблезубу защищать было уже некого.

Очнувшись от оцепенения, он обнаружил себя стоящим на коленях и сжимающим в объятиях мёртвую Бирюзу. Вокруг бушевал огонь и пировала смерть.

Почему обошли его вражеские стрелы, почему миновали кровавые топоры? Позже он думал об этом и не находил ответа.

Вскочив на ноги, он бросился к распахнутым воротам. На ходу выхватил ножи, уклонялся от ревущих, атакующих его врагов, избегал ударов и бил сам. Обагрённый кровью, не зная, своя она или чужая, он выскочил из деревни и на опушке леса увидел группу вражеских воинов, и среди них – высокого мужчину в рогатом головном уборе вождя. Того, кто привёл чужаков, принёс кровь и гибель племени, ставшему для Саблезуба родным. И убил Бирюзу.

Больше ничего не желал сейчас Саблезуб – добраться до него, ощутить, как входят в его плоть клинки ножей. Никогда до этого мгновения он не знал, что такое ненависть.

Пробежать сотню шагов по открытой местности под стрелами врагов и пробиться сквозь дюжину телохранителей невозможно. Саблезубу было плевать на свою жизнь, но он хотел убить вражеского вождя, и лишь потом умереть, поэтому стремглав помчался вдоль стены и нырнул в джунгли. Лес вокруг деревни он знал, как свои пять пальцев. Петляя между кустов, огибая колючие заросли и непроходимые сплетения лиан, Саблезуб по дуге неуклонно приближался к тому месту, где стоял арьергард вражеского войска.

Резкий запах хищника ударил ему в ноздри раньше, чем зрение зафиксировало вынырнувшую из чащи гигантскую фигуру. Над оскаленной звериной пастью сверкнули жёлтые глаза. Саблезуб был сейчас чужд и удивлению, и страху. Звероглав был удивительно быстр для своих внушительных габаритов, однако в тот момент, когда могучая лапа занесла меч, Саблезуб мелькнул в воздухе как молния, и, опережая взмах, ударил в широкую, покрытую густой чёрной шерстью грудь обеими коленями. Гигант опрокинулся на землю, и Саблезуб вонзил один нож в мощный бицепс, а второй – в шею над ключицей. Однако из-за дерева уже набегал другой звероглав. Воин уклонился от взмаха широкого лезвия, но встать не успел. Великан с разбега пнул его коленом, и юноша полетел в кусты. В тот миг, когда он, сгруппировавшись, готовился вскочить на ноги, под ним внезапно раскрылась пустота.

По дну оврага, рассекающего джунгли, как удар гигантского ножа, во время ливней бежал звонкий и пенный ручей, но сейчас он был сух, и обрывистые склоны покрыты густым колючим кустарником. Изорванное ветками тело Саблезуба с размаху ударилось о твёрдую, как камень, землю, и перед глазами его вспыхнули и окутались тьмой искры, синие, как осколки бирюзы.

«Бирюза-а-а…»